алексей чудинов

Я все еще сентиментален,
и приглашаю тебя в Таллинн -
искать потерянные слова…
Поехали, а?
Вечером сядем в поезд,
я, по карманам роясь,
найду и достану паспорт,
брошу на столик - к астрам.
И ты положи свой рядом,
надо,
чтоб под белыми астрами -
два красных паспорта,
на них - «тысяча» (для чая) - синяя....

На поминки вас ни кто не тащит,
мрачно пошутите, и - харЕ,
мол, «Чтоб в марте лечь в сосновый ящик,
надо ли рождаться в феврале?»
Чуть не накануне: С днюхой, как ты?
Да нормально, только…Что? Фигня,
перебой нашли в сердечном такте,
типа, аритмия у меня…
Пес судьбы тот перебой приметил,
да и прикусил блохой сквозь шерсть…
И в одной потрепанной анкете
стало восемь цифр, а не шесть....

Продравшись через тернии и говна,
за пару ран испытывать бы стыд.
Но… раны заживают, безусловно,
а то, что заживает - не болит.
Лишь иногда, особо лунной ночью
заноет накрест штопанный рубец -
как ты тогда ответила? - Да, дочь, и …
И перестань трезвонить, наконец....

Слушай, август, доктору покажись -
яблоки - щеки, а на веках грусть…
думаешь, я от тебя прусь?
Спас Яблочный - тот еще визажист.
Вот и вышла у него похабень,
под гастарбайтера, штоли, косим?
Тогда жилетку оранжевую надень
трампарка, с циферкой «восемь»
Вот, кстати, один момент -
почему среди месяцев - мужики все,
а я бы отдал предпочтение биксе,
да, видно, совсем оскудел Ташкент....

Время…процессы сложенные воедино,
разные начала, разные длины,
разные, соответственно, окончания.
И одинаковое отчаяние -
типа, жизнь коротка не в масть...
Наступает ночь, я начинаю прясть,
из кудели жизни выходит пряжа,
а японцы говорят: прошлое - лажа,
мол, суть событий -
это переплетеие нитей,
скользящее у тебя в руках…
Да ну их нах....

Люблю тебя, как мать-алкоголичку,
страна моя, жалею и люблю,
и злюсь порой, но все ж любовь первична,
вне волатильности у доллара к рублю.
И пусть любовь мне душу всю изранит,
но раз она не в силах завязать,
не брошу я ни в кураже, ни в пьяни,
ни по утру болеющую мать....

Нарежут весла речку на ломти,
настанет время солнышку взойти,
я брошу якорь у границы камыша
и буду ждать восхода не дыша.
Поскольку воздух, как сгущенка на блине -
одним глотком насытишься вполне
и я, забыв об удочках, замру
как будто вновь родившись поутру....

Думал - я холодный гладкий камень,
отшлифован долгим бегом вод,
не ухватишь ты такой руками…
только у тебя другой подход -
причесать взлохмаченные кудри
сможешь ты, суля мне опохмел,
лишь, когда я ранним летним утром
от тебя еще не протрезвел....

Лупили очкарика люто
метелили, мстили как будто,
наверно, за гладкую речь,
а, может, за скошенность плеч.
Лупили за то, что гуляла
с таким вот красивая Валя,
на чотких плевала парней,
за то что понравился ей.
За жизнь свою глупую били,
за цены, за рваные жилы
отцов и тоску матерей,
за то что не любит портвейн,
что в зонных словечках не шарит…
Но сплевывал сгустки очкарик,
молчал, ни о чем ни прося,
и раж отчего-то иссяк....

Все больше пудры нужно ей,
все больше туши и теней,
но с каждым днем все тяжелей
быть королевой.
Чтобы не только старый паж
сказал ей: Возраста не дашь,
но и поверил бы в мираж
мужчинка левый,
чья распахнувшаяся пасть
причиной стала, чтоб упасть
и он прочувствовал бы всласть
надменность взгляда....