Последние комменты юзера коля

коля: ПРИ-СРИ. КАР-КАР. Камбуз.

коля: Ци-ки-ни-ги-ши-щи-зи-хи-фи-ви-пи-ри-ли-ди-чи-си-ми-ти-би. И чо я написал?

коля: Кар-кар тар-тар пар-пар жар-жар.Какое слово лишнее?

коля: Tи-ки та-ки би-ки ри-ки пи-ки. Какое слово лишние?

коля: Дождливый Октябрь выдался в 1905 году. В городке Ушицы N-ского уезда, что в ста с чем-то верстах от Санкт-Петербурга будет, размыло тракт и, волею случая, застигнутая в дороге холодным вечером пара проезжих коротала время в уютной гостиной трактира Епифания Волкова в ожидании кружечки обжигающего чая и ещё чего покрепче. Двое сидели напротив друг друга разделённые чистым деревянным столом.

Первый мужчина был довольно хорошо одетым джентльменом лет сорока — пепельного цвета аккуратная бородка, пенсне в золотой оправе, золотая же часовая цепочка пересекала атласный жилет и скрывалась в маленьком кармашке на круглом животике. Другой путешественник выглядел не менее представительно, но явно выигрывал в возрасте — молодой человек яркой наружности — в лице его, скорее всего незнавшим пока бритвы, проступала некая пиратская, хищная красота, делая его более волевым и мужественным.

-- Ну что, молодой человек, задала нам непогода? — с улыбкой обратился к молодому более зрелый, — как вас звать величать?
-- Разрешите представиться, — молодой привстал, — Нежин, Александр, студент. А вы кем будете ?
-- Сергеев, Василий Аркадьевич, — приветливо улыбнулся господин с золотой цепочкой, — врач, возвращаюсь в земскую больницу, непростую ампутацию проводил, и вот такая оказия, — он развёл пухлыми ладошками, — а вы, позвольте спросить, по какой надобности, да в такую пору ?
-- А я назад, как говорится в alma mater, в университет, — весело ответил Александр, лицо его оказалось совсем не хищным, а очень даже приятным, стоило ему улыбнуться, — родителей навещал. Отец у меня по купеческому делу, а я вот решил пополнить плеяду адвокатов. Он против, конечно, но я настоял.
-- Ну что же, это дело интересное, я думаю вам будет где там развернуться, — доктор Сергеев обернулся на дверь кухни откуда показалась прислуга с большим подносом незамысловатой деревенской снеди.

Следующий час прошёл в относительном молчании — знакомцы по неволе утоляли голод, а за едой какая уж беседа, так баловство одно.
После еды, сытые и согревшиеся, они сели поближе к печке, чтобы насладиться кто вечерней сигарой а кто папиросой. Василий Аркадьевич с аппетитом закурил и повернулся к молодому человеку.

-- Вам, как будущему адвокату, будет небезинтресно услышать одну историю, которая так или иначе перекликается с вашим ремеслом, — врач выпустил струйку дыма под потолок, — ведь успех в вашем деле напрямую зависит от дара убеждения; насколько я понимаю вы не собираетесь быть обычным поверенным, а нацеливаетесь идти по следам господина Плевако? Рассказать ?
-- Сделайте милость, — ответил студент, будущий господин Плевако, и приготовился слушать.
-- Было это, по-моему, под Тобольском, года два — три назад. Мне один коллега рассказывал. Природа там дивная, люди работящие, малопьющие, да и вообще живут в тех краях неплохо. Так и жила своей жизнью небольшая зажиточная деревня Малые Воды. Не знаю почему она так называлась, но располагалось сиё место на берегу широкого и глубокого озера. Рыбалка в тех местах была сказочная. Да, что рыбалка, охота, ягоды… всё было замечательно. И вот однажды пришёл в ту деревню старец. А может и не старец. Вообщем бедный и оборванный блаженный человек, коих на Руси испокон веков почитали за приближённых к богу. Был странник высок и худ, но силён, а в очах его горел огонь сумасшествия, что так легко спутать с огнём божьим, особенно людям свято верующим. Шёл он с пустыми руками если не считать торбы полной сушёных грибов.

Ходил старец из дома в дом, где молока выпьет, а где и чарку водки в пасть заросшую нечёсаной бородой опрокинет. Собаки, его учуяв, смирные становились, это было удивительно, а так — самый обычный на вид бродяга. И вот ходит он по деревне и речи говорит о спасении души, да и божьей милости, а иногда кусками из писания чешет… И складно так у него выходит, что, против воли и то, заслушаешься. И прошла так неделя, от силы полторы, но стал таинственный пришелец людей вместе собирать, проповеди вести, даже отца Иеремию что в Малых Водах батюшкой служил убедил ему амвон уступить, да при молебнах прислуживать. А молебны его тоже были необычны, перед речью своей он из котомки грибы свои сушёные вынимал и по щепотке в рот каждому вкладывал. Говорили святые грибы у него.

И вот, в одно летнее утро, когда солнце только-только показалось над кромкой озера, часов так около пяти, потянулась к озеру вся деревня. Старухи и девки, молодые мужики, старики и дети, больные и немощные — все. В то утро над озером висел туман, птицы пели свои утренние песни, а люди молча шли и шли к озеру, где их поджидал новоявленный священник. И как подошли все начал он на них крёстные знамения класть. Да не как надо по православной вере а по зеркальному — левой рукой и с левого плеча...«Во имя Тьмы, и Сына Тьмы и Святого Духа Тьмы», — еле слышно шептали губы, а лицо его приобрело при этом торжественно-благоговейное выражение.

И стали люди молча, с детьми да со стариками немощными на руках, в воду заходить и идти прямо к середине. Только недолго они шли — озеро в сажени от берега уже поболее двух аршин в глубину будет. И вот так — один за другим входили они в воду да и оставались там, ясное дело. И спокойно так, без слов и без молитв, дети только малые плачут, так им матеря своими руками рты закрывают. По тихому… идут, идут, идут и скрываются. Так и ушли все. Только круги по воде.

Доктор закончил свой рассказ и посмотрел на замершего студента.
Тот встряхнул головой, словно отгоняя неприятную картину, и задумался.

-- Но подождите, Василий Аркадьевич, если все погибли, то откуда же ваш знакомый узнал эту историю и куда делся сам проповедник, всё это неправдоподобно, разыгрываете вы меня, — на щеках Александра Нежина заалели бутоны обиды.
-- А вот и нет, — доктор выпустил огромное кольцо дыма и оно стало медленно подниматься под закопчённый потолок, —

коля: Нет женщин в российских селеньях,
Пустынны просторы страны.
Глазеют вокруг с удивлением
Державы огромной сыны.

Кто лошадь, свинью остановит?
За брагой кто в избу зайдет?
Сквозь слезы устало злословит
Несчастный лишенец-народ.

Так, где ж вы расейские девы,
Тяжелые косы где, грудь?
Осмотримся справа налево
Увидеть не сложно ничуть.

Да вон они — страстью горячей,
Не то что рублем одарят:
Чернявых потасканных хачей,
чучмеков, арабов, бурят.

На тех соплеменные бабы
Не плюнут, жалеют слюну.
А наши стоят в позе краба
Сосут, гордо выгнув спину.

На них не держу я обиду
Плевать мне, что в знойной стране
Хорошая девачка Лида
Под черным лежит на спине.

коля: Если встали вы в субботу
С охуевшими глазами
То причин тому, поймите
Есть четыре, может пять

1) В воскресенье – на работу
2) Вас полночи проебали
3) В два часа идти на митинг
4) Будут вас ебать опять.

Три причины отметайте
(шелуха, а не причины)
Пятую – и думать нехуй
Всякий сам себе найдет

Тот гондон, запоминайте
Сцыкунок и не мужчина
И, по-жизни, неумеха
Кто на митинг не пойдет

За рабочих и не очень
100-рожей и проституток
За жирдяев, хилых телом
Или, вон, кто идиот

За, до ебли кто, охочий
Да за тех, кто рожей жуток
За страну большую, вцелом
В общем, всех, кто не пойдет.

Если нужно получите
По еблу дубинкой смело
От мента или собрата
По спине или кудрям

После, интернет включите
Мышку, сжав в костяшках белых
Вот теперь мы – демократы!
Это вам благодаря!!!

коля: там-тарарам.нечо не понятно.

коля: врики бум-бум.

коля: Тирли ти тирли.