Последние каменты юзера Мама Стифлера в откровениях

Мама Стифлера: А вот ещё был случай. Одно время я ежедневно оттопыривалась в одном местном ночном клубе. И нравился мне там один персонаж по фамилии Жемчужный. Я вообще неравнодушна к красивым фамилиям, и до сих пор не знаю кто мне нравился больше: персонаж или его фамилия. Ну вот. Я охотилась на него полгода. Он меня не замечал, знакомиться не желал, и по всему было видно што я не в его вкусе. А когда меня это останавливало-то? В общем, как-то мне пофартило, и у меня дома собралась какая-то непонятная огромная туса, которую намутила моя младшая сестра. Там даже какой-то француз с переводчиком затесался. И совершенно неожиданно там оказался Жемчужный. Через час все разбрелись ебаться, а мы с Жемчужным песдели за жизнь, за кулинарные рецепты, и задорно мыли посуду. Видимо, моя хозяйственность его покорила, и мы таке решили встретиться ещё раз, но уже ночью.
И наступила ночь.
Я разжилась кучей канделябров, повсюду нахуярила свечей… Не хата, а место для дьявольской мессы, блять. Только чорного петуха не хватало, и свинокола ритуального. Амброзией себя умаслила, к ебле подготовилась, жду.
Звонок в дверь. Я вся такая в фильдеперсовых пеньюарах выплываю навстречу своей мечте, а мечта с перекошенным ебалом пролетает мимо меня, с громким пердежом, на реактивной тяге, влетает в туалет, и начинает громко дристать, подвывая и постанывая. Не закрыв при этом дверь.
Дристал он минут сорок, не меньше. Всё это время я тихо плакала в спальне, и тушила свечи, чтобы запах тлеющих фитилей как-то замаскировал запах Жемчужного поноса...
Моя мечта закончила дристать, хлопнула дверью и ушла навсегда.

Мама Стифлера: Ну а про то как во время ебли с меня слетел парик, и был в свою очередь выебан котом Митей — я уже писала креотив.

Мама Стифлера: Максим гг Не знаю, есть ли он на Одноклассниках. Не хочу его видеть отчего-то

Мама Стифлера: А вот моя любимая история.
Как-то я жёстко и нечеловечески влюбилась на сайте знакомств. Звали его Саша, и он был такойта танцор на подтанцовке у «Руки Вверх». Красивый каналья. Познакомились мы в момент его гастролей не то в Шверии, не то в Швейцарии — не суть. Важно то, што гастролировать ему надо месяц, а я влюбилась. А это страшно, когда я влюбляюсь. Я ни с кем ебацца нимагу, кроме как с предметом своего вожделения, и дрочить рука не поднимается. В общем, месяц я мучилась от недоёба и любви, ежедневно писала ему длинные послания, и по полтора часа расшифровывала его длинные ответы на транслите. И вот он приехал. Мы встретились на ВДНХ, он мне вручил сумку с какими-то блять сувенирами, а я сижу и думаю где б разжиться слюнявчиком, ибо слюни у меня текли безостановочно. И кажецца не только слюни… Он меня отвёз домой, поцеловал, покраснел и уехал. Я была почти щастлива. На следующий день та же картина: ВДНХ, проводы, поцелуйчик, покраснение.
Так прошли ещё две недели. Недоёб к тому времени у меня уже зашкаливал до судорог. А ничо поделать нимагу. Любофь.
И наканец он, краснея, сказал: «Хочеш завтра посмотреть у миня дома „Очень страшное кено — 4“? Больше всего я канешна хотела истово ебацца, но не могла ж я шокировать это краснеющее юное дарование? Согласилась на кено.
Весь следующий день я бегала по салонам красоты, выщипала на пипиське плейбоевского кролека, навела марафет, и стала считать часы и минуты в ожидании соития. Мой мачо приехал за мной смущённый и взволнованный, што меня ещё больше возбудило. И мы поехали к нему. А жил он, надо сказать, в Якино-Хуякино. В городе Пушкино он жил. В городе Пушкино мы заехали в магазин, купили много алкоголя, и поехали в его апартаменты.
Приехали. Смотрим кено, пьём алкоголь, курим кальян, а у меня уже тремор с конвульсиями блять. И вот пошли титры, мой тремор усилился, и тут Саша на меня напал.
Дальше всё как в хуёвом фильме: одежда в разные стороны, трусы на люстре, и мы, сшибая дверные косяки, подбираемся к спальне. Я падаю на кровать, практически уже кончив, и тут Саша так буднично говорит: „Ой, а ты смотришь реалити-шоу “Офис?». Я не знала что ответить, и затряслась ещё сильнее. «Что, не смотришь Офис? Ну, тогда спи, моя хорошая. У меня на кухне ещё телевизор есть, я тебе мешать не буду» — сказал Саша, надевая трусы. Я жалобно хлюпнула писькой и тоненько заплакала. Это был мой Апокалипсис. Полчаса я плакала, ещё полчаса вынашивала мысль о самоубийстве, а потом встала и ушла. В ночь. В город Пушкино. В три часа ночи. Там какой-то мужик маньячного вида согласился отвезти меня за сто баксов в Москву. Мне было похуй на маньячный вид и возможные последствия, ибо сердцэ моё было разбито нафсигда.
А Саша потом звонил, приглашал встретиться, а я его послала нахуй, и до сих пор ненавижу.

Мама Стифлера: Да-да. Я ж говорю, што это моя любимая история

Мама Стифлера: Кто-то с Литпрома жениццо или родит. В этом году каждый месяц кто-то жениццо или рожает. Или помирает.
Кстати, о.Неграмотный умер, вкурсе?

Мама Стифлера: Шэнпонзэ заставил задуматься. Пойду куплю десять ящиков тушонки и макаронов.

Мама Стифлера: Лампочек ещё надо купить поболе, и дошыраков. Ещё перловки всякой и гречи. Ничо, перезимуем.

Мама Стифлера: Точно. Свечи надо, и брикеты из сушоного верблюжьего говна. Хорошее топливо, говорят.

Мама Стифлера: Самое главное, муки прикупить надо. Хлеп — всему голова.

Мама Стифлера: Я стрелять не умею. Я булыжниками ебашить буду, как настоящий пролетариат.

Мама Стифлера: Он садовод

Мама Стифлера: Вообще-то в деревнях люди и по сей день гробами запасаются. Купят себе домовину, в сарайку поставят, и ждут.

Мама Стифлера: А я себе приготовлю банку из-под сардин, мешок угля и коробок спичек. Гроб много места занимать будет. Я в данном случае за кремацию.

Мама Стифлера: А я пока помирать и не собираюсь. Партизаны так легко не сдаюццо. Вначале я должна побороться за свою жызнь, сожрать все дошыраки и верблюжье гавно, а вот потом можно и преставиться с чистой совестью.

Мама Стифлера: Мне неделю назад сказали.
Печально это.

Мама Стифлера: Ничо вы не понимаете в корпоративной бухаре. Не видели вы как бухают сотрудники продуктового магазина. В кладовке, на мешках с картошкой, в окружении грузчиков и охранников. Рухнувшие витрины с помидорами и стеклянными банками, кровища по стенам, ебля в сортирах и незапланированные дети-брюнеты.
Вот потому я во всех магазинах больше двух месяцев на одном месте не работала.

Мама Стифлера: Какая умилительная пастель

Мама Стифлера: О, да. Слава Ябле!

Мама Стифлера: Папугай был решающим аргументом.