|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
| Пульс ЛитПрома: последние комментариитихийфон: все в кассу, кроме мази Вишневского... Она (мазь) умиротворяет - этого не доложно произойти с маленькой жертвой большого Ф. Большой Ф, скажи, когда на ржавых крючьях твоей любви засохнет последняя капля трупной вытяжки, и бедняжка превратится в совершенную мумию, что ТЫ будешь делать тогда? Я бы сдался властям, и показал подвал своего дома... А под черепную коробку и заглядывать не надо... Диагноз ясен- молчание ягнят живет и процветает. Понравилось как текст, но не возбудило как экшн... Красная_Литера_А: не жрет животных, падаль 11:00 22-05-2008 спасибо многоуважаемый месье, даже не знаю что меня более всего расстрогало... да ну и не важно. Ваш взор, обращенный в мою сторону льстит мне бесконечно. не жрет животных, падаль: последние две строчки второго отрывка - не ф тему. от сравнения оргазма с рождением сверхновой у меня скрипят зубы. более пошлого клише еще не придумано. а так - прикольно. Нови: Я абсолютно очарована, дорогой Франки. тихийфон: ... и снова получился буратино и скривив деревенный рот глядит на мальвино-блондину фронтально-рельефный урод... не понравилось, даже не экскурс на лесопилку. Если мысли начинают пахнуть столярным клеем и опилками, требуется экстренное вливание растворителя (в данном случае Златовласке поможет коньяк). Но все- имхо. Без обид? гы.... Феликс Дэ: назнание матчасти обработки древесины. неврубился в "фронтально рельефные, узкие в профиль." Это о чём? Идея - гут!Вобщем ничегО так, но и нЕчего. Нови: -Как умирает плоть? Где-то внутри меня еще есть неповрежденные кости, а значит я еще не свободна. <Не>первично сломанные ребра срослись like выпукло-вогнутые линзы. Тело потеряло чувствительность с тех пор, как вбирало в себя все, что заставляли. Вены недавно начали подгнивать и стали чернеть. Проколотые насквозь артерии на сгибе локтей, они уходят ближе к костям, прячась. Вспоротые подушечки пальцев. Он недавно полюбил это. Когда он возвращается уставшим, то просто хватает меня за волосы, наматывая на кулак, где бы я ни находилась. Кусает за ухо, выкручивая руку до хруста. (.........) Синяки, ссадины, царапины, переломы. Это такая мелочь. По сравнению с тем, что я приобрела. Страха. Нет. Он перестал существовать во мне, как эмоция. Я эволюционировала быстрее остальных с его помощью. О методах просто принято не спорить. -Что дальше? Ему можно заказать любую эмоцию. Без ограничений. © Кейтель, Страха.нет? не жрет животных, падаль: МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО МЯСО в сахаре.... зайебись... призрак рак-рака.... YDD: А чо..пиздато! T.igra: Хули, ффсе предельно понятно!! Конечно нет, не успел, "работа вся хуйня.." ося фиглярский: Меланхолию такую какую-то навевает стишок, Саша. elkart: С рубрикой вас, блон-дина. Но маленькая неточность: бревна не циркулярной пилой распускают. Это делает пилорама. Сразу шесть пил делят бревно на доски. А циркуляркой убирают остатки коры. И из распиленных досок лучше всего получаются окна, забор для дач офицерского состава, мишени для танковых стрельб. Нунчаки тоже хороши. Из лиственницы. (Вообще, сегодня "деревянный день" на Литпроме). А штапик для окон -- верный путь к появлению кровавых шрамов на руках. Тех самых. Нови: Ну вот просэкс, но я не возбудилась почему-то. Француский самагонщик: Отлично. Саша Штирлиц: Равнодушным не оставляет, это точно... Немец: нормально Саша Штирлиц: Всегда читаю, не всегда каментчу... |
Ты все глубже врываешь свои твердые как камень ступни в землю, чтобы они проросли корнями и с треском пробили пол в моей голове. Ползешь в иссохших капиллярах тверди, соседствуя с мертвыми, давишься песком и блюешь червями к дождю. На моей ладони они, шкворча, сворачиваются в узлы и говорят со мной твоим голосом. Выдавливая его из себя нажимом острого лезвия – через их плоть по моей ладони глубокими царапинами.
Знаешь, я слышу, как ты ползешь.
Ночами.
Комьями глины в моих ушных раковинах. Звук такой, как будто из меня тянут грубую веревку, медленно стягивается она вокруг моей шеи.
Скользящий узел твоих сучковатых объятий.
Цепляешься?
Твои сучья мешают тебе рыть землю. И мне приходится ждать, пока ты не обрастешь скользкой листвой.
Я буду плакать и ронять слезы на листья. Капли, стекая как по желобкам, соберут с твоих листьев нектар, смешанный с густой придорожной пылью, превратятся в мутный яд.
Я слижу его при первой возможности.
Жадно.
Верну в себя, чтобы снова заплакать.
И повторить
Ты спрашиваешь, откуда яд в твоих листьях. Почему он сочится из-под ногтей?
Все просто, мой мальчик.
Ты ведь все еще приводишь этих сопливых потаскух в свой дом за деревьями? Знаю, приводишь. И ловишь хлопками ладоней щелчок реакции их ресниц, когда они видят вырезанное тобой неловкое сердце на коре и то неприличное слово, выписанное рядом.
Они же начинают догадываться.
И черное небо зимы, холодом под капюшонами подсказывает им, что они правы.
И тогда они пытаются вырваться, когда ты за руку ведешь их вниз, где света все меньше.
А ты с хрустом выкручиваешь им руки, когда они подворачивают ноги на самых темных ступеньках.
Ты уже не отпустишь их. А они плачут раскаянием.
Ты это ешь.
Проходишь через них насквозь. От паха до рта. Рвешь и трахаешь раны.
И думаешь обо мне.
Ведь их кровь напоминает мой сок только теплом.
А потом удобряешь ими себя.
Ты – то, что ты ешь, мой мальчик.
И когда твои ветви распустятся в моих зрачках, зелеными прожилками в ручьях моих слез. И когда я увижу твою свежесть в своем отражении, в своих глазах, я увижу там их.
Твой корм. Ты стал таким сильным.
Кожа – кора.
Я буду кричать, раскаиваясь в их обманутой глупости, когда ты искрами будешь рассыпаться в моей голове. Они, как куколки, повешенные за леску в тенях твоей кроны. Кроны в зелени моих глаз.
А потом я начну истреблять тебя.
Срезать твои сучки. Вытравливать тебя кислотой. Жечь твои корни. Вгрызаться в кору.
А твое сердце будет биться в такт ударам моего топора.
И это будет мой маленький интимный геноцид.
Ты ведь никому не расскажешь.
Твой рот ведь зарос корой.
Тобой говорю я, малыш.
Подпись: твой маленький дровосек.