Беспонтовые заметки

Автор: shot Понедельник.
Мозг скукожился и уполз в угол заполненной испарениями темного рома башки. Руки не гнутся, глаза не смотрят, искусанный член, забившись в межножье, тихонько плачет, подвывая. Долблю по клаве одним пальцем, мажа по клавишам.
У скукоженного в сакраментальную Zю тельца нету ни сил, ни желания описывать вчерашнее. Общая схема такова: запнутая в угол кабинета футформа, пьянство, блядство. Дозировка: один пинок по рукзаку & три часа беспросветного угара в Летчике & три часа неистовой любви на квартире. Смешивать, но не взбалтывать.
В шесть был выдворен папенькой пассии. Хорошо, крепкий оказался мужик, и пережил без инфаркта мимолетное видение одетого в его же галстук (дочура фантазировала. Фрейд бы рехнулся) невменяемого меня на рваной простыне брачного ложа.
Выполз из подъезда и очутившился в богом забытых Хамовниках, на продуваемой всеми ветрами безлюдной улице. В кармане нашел пачку папенькиного же Парламента, заболиво засунутую в последний момент герлфрендой. Затянулся. Что называется, почувствуй себя жиголо. Это только в кино у нас гусары денег не берут.
В маршрутке пассажиры при виде великолепного меня пугливо скучковались на заднем сиденье. Радио издевательски запело голосом Газманова про то, что я по жизни загулял.
Потрескивая от напряжения, по капле аккумулирую остатки жизненных сил. Через полчаса на трап, и домой. Завтра на футбол оденусь штангой - и не кантовать.

Вторник.
Ничто не предвещало беды, когда мы с Лексером поехали на футбол. Поехали на машинах, поэтому гарантированно не пили в этот вечер - что давало повод для тихой радости, вот, мол, мы какие невъебенно прогрессивные спортсмены.
В игре мы блистали где-то поровну: у Лекса было больше грамотных пасов, я больше заколотил. На прощание он трогательно подробно объяснил, как мне выбираться из центра к себе в Красногорск. Через объяснение красной нитью проходила мысль, что ехать нужно до определенного момента за всеми, бо типа какое-то время нам всем по пути. Попрощались, и я начал выбираться.
Через некоторое время я засомневался, правильно ли я еду. Не дождавшись искомого определенного момента, водители рванули врассыпную. Меньшая часть из них со свистом улетела вперед, остальные разбились на две кучи и заметались по трассе. В результате половина ушла налево, половина - направо, а несколько совершенных уже отморозков развернулись и понеслись назад.
К такому повороту событий я был не готов. Тоскливо повертев головой, решил поехать за большинством. Что и сделал. Однако пока я догонял это самое большинство, оно уже успело распинаться по переулкам и тупикам, и превратилось в состоящее из кондового совка меньшинство. Шестерки, копейки, волги обреченно ползли вперед. Свет фонарей ломал в тенях их контуры, и казалось, что машины, отгоняя жирных снежных мух, тоскливо мотают головами. Еще не поздно было остановиться и свериться с картой. Но я упрямо пер в крайней левой, решив, что уж на Садовое-то я по-любому выйду, а там разберусь. Первое мне удалось, второе - нет.
Через час я решил все же паркануться и попытаться побороть свой топографический кретинизм с помощью толстенной «Вся Москва». Парканулся. Огляделся. С фасада на меня лукаво смотрел маленький китайский летчик Джао Да. Летчик тот, напомню, был славен тем, что 90% своей жизни провел в небе, мотаясь по каким-то загадочным китайским делам. Родственная душа. Черт. Судьба.
Взял глинтвейн. Так уж повелось: когда на улице сыро, и белое дерьмо падает с неба, и ветер лепит грязь на постамент героев Плевны - я пью глинтвейн.
И хот оранж. И темный ром. И самбуку. Не говоря уже о чивас регал, бэйлис, хеннеси и метаха - которые я пью и во вполне солнечные дни.
Еще через час я почувствовал себя на пороге просветления. Мрачноватые быки согласились дать эксклюзив на тему предстоящей резни на северо-западе. Негры пили со мной текилу и тактично соглашались, что Тотуола - говно. Но вместе с тем - классик, и этот дуализм здорово мешает в оценке его противоречивого творчества. Тихий кришнаит достал из-за пазухи ракету и подарил. Ракета взлетела в туалете, и на ее дымный шлейф наделись мозгами я и безвестный басер.
Потом я долго слэмил с басером под . Потом реверансил перед секьюрити, вдолбившим-таки нам, что группа сегодня не приехала. Подо что мы в таком случае рубились, он сообщить отказался. Однако присоветовал пока отставить слэм, потому что живой музыки сегодня нет и не придвидится.
Плохо помню, как упал в машину. Завел. Рванул. Отчетливо помню, как изумился, вылетев на МКАД. Смутно - ментов, что пытались меня тормознуть. В помрачении я осознал себя Светланой Хоркиной, джедаем-домовенком Йодой Кузьмичом и Бредом Питом одновременно. Чуть притормозил, приоткрыл окошко и ослепительно улыбнулся ментам. Я не сошел с ума - я прекрасно понимал, что знаменитостей они не трогают.
Что поразительно, мне все же удалось добраться до дома. Целуя вечность, я открывал дверь, обреченно размышляя о том, кто же такая Светлана, блядь, Хоркина, и за каким хреном я ей стал. Упал и умер.
В три ночи пришлось воскреснуть и путано объяснить Оле, что SMS пришло с работы, из бухгалтерии. Умер по-новой.
Повторно воскрес я один, днем, на полу. В панике мотанулся по делам и, воплощение отходняка, полетел на работу. Как ни старался, раньше семи вечера прилететь не удалось. В течении пятнадцати минут судорожно боролся с работой, победил, пошел курить. Встретил Серегу, который предложил покурить у него. Безвольно покурил почему-то гашиш, уснул, был разбужен, уснул, был разбужен, ус..
Разбудил меня сегодня отвратительно бодрый и свежий Лексер. Черт, а еще друг. Не мог подробно объяснить, как выехать из Центра!
Умылся, хлопнул кофе, закурил, полез в сервак. Выхожу на орбиту привычной жизни. Впрочем, по вторникам у нас традиционно футбол.

Четверг.

Поправ сроки, добил статью. Писал на день дольше, чем предполагала договоренность с К&П, бо необычно долго вылизывал текст. Статья была про идеологию движения open source, и я добивался, чтобы она была доступной для понимания даже неофиту, не теряя при этом скиллов интеллекта. Нудятина заколебала, что за дикий журналистский шик - навертеть вокруг каждого с пяток невнятных деепричастных оборотов? Живость стиля сегодня не в моде? Или за короткое и внятное изложение мыслей меньше гонорарят?
Так вот, статья была про open sourse. Это модель разработки приложений, основанная, грубо говоря, на открытом коде программ. Прямая противоположность вдрызг пролицензированной продукции коммерческих разработчиков типа Microsoft. Фишка в том, что любой может просмотреть исходный код проги, при желании модифицировать его и предоставить всем желающим. Таким образом, кстати, возник линух и практически весь софт под него. Эта модель здорово потеснила позиции Microsoft на рынке софта - бо любая, даже самая убогая утилитка, тестится не закрытыми отделами корпораций, а десятками тысяч программеров и юзверей во всем мире.
Основатель движения open source - Ричард Столлмен, фигура значительная, а кое-какими местами даже культовая. Этакий Че Гевара с дредами Марли посреди гладких цилиндров, крупных облигаций и золотых пенсне. Симпатичный тип: реально один сумел противопоставить себя системе, и сделал ее! По сетке шляется книжуля Стива Леви, что ли - , в которой описаны приключения Столлмена сотоварищи в лаборатории МТИ. Юность вождя, так скать. Всячески рекомендую.
Так вот, а еще вчера был день рождения родного предприятия. Дитятку стукнуло десять годков, и по этому поводу было много-много радости, и в том числе шикарный обед для сотрудников. Понимающие люди жрали в три горла, я же ограничился вторым: суп, в котором плавают маслины и лимонные дольки, я буду есть только с приставленным ко лбу пистолетом. Равно как и красную икру. Зато, под предлогом общей ослабленности организма, слямзил у Ду пол-яблока, а у Блохастого - пирожное.
А потом я совершил ошибку.
У меня в столе уже пару дней как валялся пакетик анаши, дар одного из охранников. Продвинутые юзвери давно поняли, что инет будет быстрее, если поклониться админу парой бутылок пива, зернышком гашиша или косячком.
Праздничный косяк был раскурен на троих, и в приподнятом настроении я пошел к себе, отправлять в редакцию статью. Бросив прощальный взгляд, я неожиданно понял, что несмотря на все старания, статья получилась черствей двухнедельного батона. Поэтому буквально за час я переделал вступление, заключение и навел лоск на основную часть. Новый вариант начинался так: , а заканчивался почему-то совершенно луддистским призывом уничтожать брэнднэймы. В тексте появились инвективные выражения. Счастье, что кривые руки отправили этого ублюдка не в редакцию, а всего лишь Ленке Брыковой. Правда, обнаружилось это счастье только сегодня, а вчера, когда приотпустило, я чуть не напился за свою журналистскую лебединую песню.
Не рекомендую в таком состоянии менять деньги. Пошел к главбуху срубить лавэ за оплату уже месяц как спизженного мобайла. Главбух в честь праздника тоже поддала, и мы безупречно забацали пьесу двух актеров, где она старательно играла трезвую, а я - непыхнувшего. Но в кассе, куда я направился разбить сотку, не пили, и я мгновенно подсел на измену. Естественно, запалился. Кассир достала деньги и спросила, смотря, как мне показалось, невыносимо подозрительно: . Я решил, что попался, и, жалко улыбаясь, выдавил: . И понял, что вот тут-то я и попался.
Остаток вечера прошел традиционно. Вообще, четверг, я заметил, имеет на меня особые права. Мило пообщался с папой пассии, извинился за галстук. Как ушел живым - не знаю. Проснулся в шесть утра в электричке, стоящей на запасных путях станции Люберцы-1. Проверка на соответствие строгому журналистско-админовскому имиджу выявила отсутствие нижнего белья и наличных денег.
До чего ж доводят четверги! Пропал, пропал калабуховский дом. Чистейший люмпен маргинальной закваски, даром что в очках. Ни у кого, случайно, не завалялся рецепт исправления горбатых, отличный от традиционного? Я этому благодетелю такой косяк подарю - аршином общим не измерить.

Пятница.
Пришло мне недавно важное письмецо, и, вот фак, на ненашем лэнгвидже. После неудачной попытки перевести с листа, начал трахать послание Сократом (кстати, знатный, говорят, был гомик). К моменту истины инда взопрел, как воспетые ильфомипетровым озимые. Вообще, в последнее время все чаще потребен мне фиглиш: то в сложный man-page воткнуть, то мануал заюзать, то вот письмо перевести.
Надоело до чертиков ощущать себя безъязыким. У немых чуваков хоть сурдораспальцовка есть, а у меня - тока библейская тоска в глазах да мычание.
И решил я начать образовываться. Благо возможность есть: в стародавние времена, лет этак пару назад, была у меня знакомица, которая английский преподавала. Мы с ней работали вместе, и даже немножко замутили, совсем чуть, на уровне нежных поцелуев. Бо она была замужем, а в мою светлую голову только что пришла мысль о женитьбе, и совместные перспективы вырисовывались туманными. Но, что называется, осадок остался; терпеть не могу незавершенности в отношениях.
У АWS'а нарезал телефончик, вызвонился, был узнан (и тем жутко удивлен, ведь два года не видела, не слышала) и приглашен на собеседование. Ну что, с утречка субботы поехал.
Несмотря на активные протесты и удары по рукам обнял и расцеловал. После чего познакомился с мрачным мужем, чемпионом России по легкой атлетике, что ли. Как писали в начале прошлого века, статный мушшина. И, нелишне отметить, колотуха на ощупь совершенно каменная.
Потом муж ушел покорять спортивные вершины, а мы стали ностальгически пить чай и кушать мандаринки. Перемыв кости двухлетней давности, пошли в комнату, дабы на уютном диванчике провести тест моих знаний. Знания меня, как и ожидалось, подвели. Выяснилось, что учить меня будут по пособиям для даунов - правда, даунов-англичан.
Оттаяв после чая и душещипательных воспоминаний, я на чистом автомате покусился на честь преподавательницы. Та холодно заявила, что не намерена дважды входить в одну воду, что между нами ничего быть не может, и сама мысль об этом смешна, и я хрен изменился, и за мной ни фига не как за каменной стеной, и много еще чего.
После чего девушка немного непоследовательно проявила жуткую активность и мы неожиданно занялись любовью. Причем дико страстно, на каком-то даже надрыве. Чего стоят хотя бы разорванные вдоль по швам джинсы пассии! А все потому что supergirl, просто мечта. Нежная, чуткая, страстная, невероятно гибкая.
Самое интересное, что после ослепительного финиша мне заявили, что, мол, вот как только ты позвонил, я сразу поняла, чем это кончится. Вот поди ее пойми!
Неизвестно, что теперь будет с моими занятиями. Черт, мне все-таки язык подучить хотелось бы. Вроде как забились на этот вторник, с предварительным созвоном. Этакий тайм-аут, типа она подумает о времени наших занятий. И, сдается мне, это будет рабочее время - или я не знаю замужних женщин.
Поскольку на собеседовании я задержался, к Аннет приехать пораньше, как было обещано, не получилось. Словно в отместку, она, под предлогом появления родителей, выперла меня из дома в четыре утра. Охуенные родители, не правда ли? И Анни хороша! Что называется, почувствуй себя изнасилованным. Трахнули и выгнали.
Куда кинуть кости в полпятого субботы? И решил я сдуру поехать к родителям.
Эта поездка - отдельная песнь. Затраханный до состояния заюзанного суккубом, глаза слипаются, дорога двоится и троится, а впереди пол-МКАД'а и еще сто пятьдесят сверху. Выручила меня смекалка, которой я в условиях, отличных от экстремальных, вроде как начисто лишен. В пассажирской дверце давно болталась бутылка тоника. На улице, известно, ни фига не май, и тоник поутру замерзает. А сушит меня по утрам частенько, так я грызу этот лед. И вот я открыл этот тоник, погрыз его, но закрывать не стал. Пробку я зажал зубами, а бутылку поставил между ног.
Не было рядом человека искусства, и некому было запечатлеть на холсте или воспеть в виршах охуевшего меня, с синими яйцами, выпученными глазами и пробкой во рту. Ближе к повороту на Конаково стали мерещиться менты и разделительные полосы, поэтому пришлось остановиться и поспать пару часов. Но это только в сумме пара часов, вроде как много, а на деле - каждые десять минут просыпаешься от жуткого дубака, пять минут врубаешься в обстановку, еще пять минут греешь машину, еще десять минут спишь.
Приехал и отрубился. Через час соскучившиеся по общению родные и близкие разбудили, а вечером мы с братишкой полетели назад. Он - с банкой пива и сигаретой, я, вконец охуевший от недосыпа, - с тоником между ног. Хорошо хоть, обошлось без пробки.
Сегодня с утра манагеры заботливо высказались в том плане, что видок у меня невыспавшийся. Чертовски метко подмечено. Ебучее воскресенье. Факинг инглиш.

*********************
Неделя раз. И таких вредных для здоровья будней в месяце четыре, а в году.. э-э-э.. до пизды. Короче, машите руками и дрыгайте ногами - будет тогда вам неделя два.