Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Литература:: - Медвежий угол

Медвежий угол

Автор: Наум Н.
   [ принято к публикации 00:02  23-01-2007 | Cфинкс | Просмотров: 1125]
Матушка моя уже мною брюхатая была, а всё на немецкую мануфактуру ходила. Бросить не могла, поскольку к оной приписанная была. Работой непосильной занималась по четырнадцать часов в суточки… Меня лишь пару недель до сроку не доносив, на свет родила, да преставилась, сердешная, силы свои последние мне передав. Отец тогда от горя совсем одичал — всё по лесу шатался, с ножом да рогатиной на медведя ходил. Бывало, уйдёт на неделю, чтоб потом с тушей убитого косолапого домой воротиться. Сидит шкуру выделывает, под нос себе ворчит…

Старая бабка меня выкармливала. Молоком козьим поила. Помню, зубы у меня долго вылезать не хотели. Годов до шести. Уж от молока отошёл. А бабка кусок варёной медвежатины разжуёт, да в рот мне положит. А потом, говорит, что сама, мол, беззубая уже стала, и для двоих жевать не по силам ей более. А мне всё больше и больше хотелось… Заколола чёрного петуха и гребешком кровавым мне по дёснам водила. То-то зубки и начали выскакивать, дружно, один за другим — ровные, как на подбор. И не детские зубки уже, а коренные, острые. Тут я мясцо ими рвать и принялся. Натешиться не мог. Мы тогда медвежатину эту варить вовсе и перестали. Так ели. В сыромятку. В избе запах от убоинки дикой висел, кислый, тяжёлый. Отец — тот совсем уж говорить с нами отказывался, лицо всё бурой щетиной заросло — самого от медведя едва отличишь. Когда дома был, ходил тяжело ссутулившись, по ночам ревел. А однажды и молвит нам с бабкой: тошно, мол, ему среди нас, людей, тошно самому в облике человечьем оставаться — зашейте, мол, меня в шкуру медвежью, да в лес на все четыре стороны пустите. Как только исполнили мы просьбу его, он на все четыре ноги припал, как будто-то всю жизнь так и ходил, и в лес. Даже назад, на нас не оглянулся, не посмотрел ни разу…

Я между тем в посёлок на немецкую мануфактуру работать пошёл. Двигал чаны со смолой, вагонетки толкал, там, где с лошадьми не могли управиться. Силу в себе великую обнаружил, даром, что ещё малолеткой оставался. Сам Конрад Карлович приходил мной удивляться. Крутил тонкий ус, говорил: «феномен».
Бабка моя померла, перед смертью кривыми пальцами меня всё за рукав дёргала, уйти с мануфактуры просила: мол, дочь её супостаты сгубили и внучка не пощадят. Тут мне и самому жизнь такая приелась, хоть и годов ещё мало, да натаскался вволю ужо. Вот и бабка таки не отпускала… Хоть и давно уж на том свете быть должна. Бывало ночью напиться встану, к бадейке подойду. А она — нет-нет, да за рукав дёрнет… Знамо, чего хочет…

Вот случай свёл, познакомился я с одним цирковым артистом. Да поехал с ними, не долго думая. По городкам, по ярманкам. Водил медведей на цепи, с мужиками боролся. Весело! Медведей своих я любил, и они во мне силу чуяли, как бы за своего принимали, вроде старшого я у них был. Тут новость страшная по нашему краю прошла. Объявился, мол, в наших лесах лютый медведь-людоед. Не то, что бабам по ягоды, по дорогам пройтись страшно — скотинкой брезгует, к человечинке пристрастился. Ни рогатина, ни ружьё огневое его не берут. По околицам шастает, весь люд по домам сидит. На мануфактуру в посёлок ходить уже никого ни по доброй и ни по недоброй воле не заманишь. Опять таки ни дров из леса не завезёшь, ни товар не вывезешь. У немцев простой, убытки великие терпят. Выписали они, значит, из Баварии охотника своего знаменитого. Шляпа у него лихая с пером, ружьё дорогое, заветное со стволом узорчатым. Сам гордый такой ходил, бахвалился, что в Баварском Лесу всех медведей подчистую извёл. Еле ноги потом унёс, говорил, ежель лошадь запряжённая по близости не стояла, задрал бы и его. Не медведь это, а сам диавол в шкуре, что Бог в наказание на наши головы грешные послал.

Тут ко мне товарищ мой, цирковой артист то и подходит, говорит, твой, мол, черёд наступил, коль власть над медведями великую имеешь, то и этого осилишь. Я — по началу в отказку. Я ж косолапого и ударить то не могу — жалко. Не приходилось мне ещё души губить, ни лесные, ни человеческие. А он мне: немцы за шкуру его три тыщи целковых обещают, деньги великие! Зверюшек диковинных в Нижнем понакупим, а там и до Москвы недалеко! Такую гастроль закатим. Мишкам нашим кафтаны цветные сошьём — детвора со смеху кататься будет.

В общем, дал я своё согласие, хоть и с сердцем тяжёлым. Выбрал рогатину посуковатее, в лес пошёл. Ноги то меня сами и несут, куда требуется. Вышел я на светлую полянку, там тятька мой на пне сидит. Сам в человечьем обличие, молодой такой, каковым я его прежде и не знал вовсе. Глаза только печальные, смотри на меня, головой качает.
Пошто, говорю тятенька, души христианские губишь?
А он мне: тошно мне, сынок, тошно в человеческом обличье было — всё лесные души губил, а в медведя оборочусь — человечьи на дух переносить не могу. И рад бы в землю уйти, да не принимает она меня. Только ты меня освободить в силах, от твоей руки успокоиться желаю!
Тут слёзы на меня накатили, захотел я отца обнять, к груди своей прижать, а он вдруг возьми, да через пенёк перекинься. В миг лютым зверем стал, и давай меня ломать, уж когти в рёбра мне впустил… Извернулся я, схватил рогатину и ну его давить… Захрипел он жалостливо так, а я сам давлю, не отпускаю, а слёзы из глаз ручьём льются. Глядь — вновь мой тятька лежит, мёртвый уже. Старый вдруг стал. Борода седая, мягкая, как пух.

Обнял я его тело бездыханное. Целую вечность так с ним сидел и рыдал. Рыдал сам того не замечания, как рыдания мои в рёв звериный переходят… Потом, думаю, похороню его рядом с матушкой, чтоб никто не узнал, над могилкой его не надругался. Подхожу к селу, а кобели на меня лают истошно, бабы меня увидали, побросали всё, да с визгом разбегаются. Глянул я тут на отца своего мётрового — лежит старец у меня на груди спокойненько, только не руки его человечьи держат, а лапы звериные страшные…

Весь день покоя себе не находил. Ревел, на жизнь жалуясь, берёзы ломал, сам себя на суку удавить хотел — не вышло. А ночью таки похоронил тятеньку, да на мануфактуру пошёл. Чаны опрокидывал, смола до углей печных дотекла, да полыхнуло всё пламенем адским. Я ж успокоиться не могу — хожу меж языков огненных, стены крушу. Конрад Карлович в шлафроке своём выскочил, гневно усиками своими тонкими шевелил, да из левольверта в меня пулял. Мне ж хоть бы что. Схватил я его прям за лицо ненавистное, да кожу содрал, легко так, как пенку с молока…

С тех пор тихо у нас. Годов много минуло. Я в лесу живу, иногда в посёлок наведываюсь, но не лютую. Люди наши признали меня, хлеб, мясо на могилку моих родителей носят. И я тоже свой народ как бы оберегаю. Только не приведи случай, тебе чужаку на дорогах объявиться, обязательно заломаю, поскольку на дух тебя не переношу. Бедой от тебя пахнет…


Теги:





1


Комментарии

#0 06:47  23-01-2007uri    
про медведя сташного читалось, а конца другова ждал, какова не знаю.

хороший рассказ. приятно с утра очень.

#1 07:03  23-01-2007Психапатриев    
Ба, да этот тот веселый товарищь што мудаком меня нарекал. Так я и не понял, с какова такова хуя? А, блядь!?

Рассказ кстати, хорошый. Стилюга, автор - мощщь.

#2 09:17  23-01-2007r777    
сильно. сюжет предсказуем, но написано замечательно.
#3 09:53  23-01-2007Дядюшка Аремахус.    
Прекрасный рассказ.

Медведи всеядны.Стилизация очень к месту.

#4 10:28  23-01-2007МешокНоктей    
Пошто, сказки раньше не сказывал?

Коль,ещо знаеш, то пиши.

#5 10:38  23-01-2007Кысь    
Креос расценил как стёб над стилизациями. Хотя - стилизация добротная. Скорее трэш, нежели литература.
#6 12:07  23-01-2007Файк    
Ишшо как медведи едят мясо.

Концовка хорошааа...

#7 12:16  23-01-2007ГССРИМ (кремирован)    
Замечательный текст.

Автор продолжает радовать. Такой очень русский текст. Им очень хорошо пугать западных обывателей.

#8 13:03  23-01-2007Наум Н.    
фсем спасиб за отзывы


так оно в принципе и есть - тэкзд есть по замыслу лубочная стилизация, однако и немного страшным сделать пыталсо, чтоп смишно было


Психапатриев, а когда я тебя мудаком называл? Не припомню чего-то... Не со зла ж, наверно

#9 13:09  23-01-2007Француский самагонщик    
Ух, как здОрово! А стилизация-то - со смыслом...
#10 13:12  23-01-2007Психапатриев    
Наум, да я ж тоже не со зла. Плюнь. Хорошо, что пришел на Литпром.
#11 13:24  23-01-2007Глеб Пелоткин    
Хорошо то как написано. Сразу вспомнились деревенские рассказы про медведя-шатуна.
#12 20:18  23-01-2007bitalik    
Хороший россказ.
#13 21:47  23-01-2007swriter    
Хорошоя весч,стильная
#14 21:59  23-01-2007Щикотиллло    
Когда это кто Психапатриева мудаком называл? Мудаком - Психапатриева? Психапатриева - мудаком? Он разве мудак - Психапатриев? Никакой он не мудак, сихапатриев. Какой же он мудак - Психапатриев? Ну какой же он мудак...


ЗЫ. Росказ сильный и по форме совершенен

#15 22:09  23-01-2007Голоdная kома    
Смешные вы)

Автору -спасибо.

#16 10:23  24-01-2007Немец    
Наум! Ну ты в курсе :)
#17 17:39  24-01-2007Fedott    
Хорошо!

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
12:05  04-11-2024
: [6] [Литература]

Мастера медведь съел. Натурально. Белый медведь .
Потому что не нужно ходить туда, куда не нужно. Табличка висит. "Не ходить". Теперь где нового мастера искать. Медведь за него работать будет что ли.

Услили ограждение. Периметр обнесли колючей проволокой....
16:27  31-10-2024
: [2] [Литература]
ПРОДЫРЕЦ
(сказка о чём-то)

Сюр&Треш

Встретились как-то в лоханке постирушечной 2 дырки-отверстия носочные, принюхались друг к дружке и очень обрадовались....
19:13  23-10-2024
: [12] [Литература]
Крутит событий Чёртово колесо
Время.
На гребне выси стареют дети.
Осень включает дворника - пылесос,
Самый простой и мощный в своём сигменте.
Странный чувак. Расхлыстан да нетверёз.
Жадина - через трубочку губ влюблённо
Тянет в режиме "турбо" печаль берёз,
Силу и вдохновенную нежность клёнов....
Сейчас печалью выводить печаль,
как пятнышко от кофе на рубахе.
На завтрак - дождь и жареный миндаль,
и длинный день, заваренный на страхе

ночных, отчаянных, неведомых тревог,
запястий, лезвий, подоконников, таблеток.
Уябывай скорее за порог....
18:21  21-10-2024
: [2] [Литература]
Она впилась в него после пары дежурных фраз. Приехала с новым мужем к своячнице и его с "законной" позвали за компанию. "Я вдова", подчёркивала она непреклонно на его "разведёнка". Покойный муж был директором атомной станции и сгорел от рака желудка едва за сорок....