Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Repellent. Страх и Ненависть в Московском метрополитене.Repellent. Страх и Ненависть в Московском метрополитене.Автор: Repellent Пиздец, как же хуёво – подумал Витёк, жмурясь от яркого света, когда поезд выскочил на станции Кантемировской Московского метрополитена имени Ленина ордена Ленина.Эта станция всегда нравилась Витьку своей открытостью, свободным так сказать объемом и смелостью конструкции. Одна из нескольких новых московских станций, сделанных в виде единого, овального в разрезе свода, без единой колонны. Такое решение архитекторов подземелья действительно придавало станциям этого типа пиздатое ощущение простора, не то, что в термитниках типа глубокозалегающих Менеделеевских. Однако тока на Кантемировской и её сестренке-близняжке, родной Витькиной краснухе – Красногвардейской – проектировщикам еще и удалось устроить теплое и очень яркое освещение подземного остановочного пункта. Поетому мучимый дичайшим похмельем Витёк, бухнувшийся томимым телом на лавку вагона на краснухе и сразу же задремавший, проснулся на Кантемировке от яркого освещения. Сигналы от глазных нервов кроме нечеткой картинки вызвали в раскисшем от бухла витькином мозге еще и болевые импульсы, Витёк захлопал глазенками, поморщился и тихонько и жалобно застонал. - Какой же я мудак, ну нахуй было так вчера (а точнее сегодня ночью) нажирацца – так Витёк думал с утра после каждой сильной пьянки. Но проходило 24 часа и организьм Витька готов был принимать алкоhol снова, причем в количествах ебанических. Такое поведение организьма всем знакомо, епт. Час пик уже прошел, Витёк слегка проспал, но народу было всё равно еще многовато. Хоть и без консервоподобного заполнения, но всё равно довольно сильно заполненный вагон дернулся и въехал в тёмную кишку тоннеля. Витёк захлопнул глазёнки и погрузился в беспокойную дрёму. Неопределенные мыслишки медленно, как кисель, текли в непутёвой Витькиной башке, тушка его томилась между телами совершенно посторонних Витьку граждан… Витёк очнулся от яркого света. Открыв зенки, он увидел белые своды и яркий свет станции. Ёпт – дернулся Витёк – это чё?! Повертев башкой, он увидел на стене станции бронзовые звезды и дубовые листья, окаймлявшие названии – «Кантемировская». Вохуйня! – подумал Витёк – надож было так наебеницца, пиздец, уже бля снится как метро едет, а я в нём! Надо с алкоголем развязываться, вот что. Вагон мягко тронулся, тела стоящих несчастных качнулись и вагон въехал в туннель. Витёк немного успокоился и задремал… Проснулся Виктор через минуты три от яркого света. Разлепив опухшие веки Витька обнаружил себя в поезде, стоящем на станции метро Кантемировская. Витёк взрогнул, икнул и покрылся испариной. Пассажиры ипуганно зыркнули на него, но сразу же сделали обычные отрешенные ёбла, как у обреченно идущих в газовую камеру, и зарылись в своих донцовых-марининых-спортэкспрессах, а особо одаренные интеллектом – в чудесных видах из окон вагонов и шикарных простынях тупых реклам. Шож такое?! – Витёк был на грани истерики – блядь, неужто допился, ёпта??!! Витя попытался успокоиться. Голова гудела, его всего колбасило, плющило, крутило и вертело. Его мучила отрыжка, желудок сводило спазмами, морда и спина были липкими от воняющего спиртягой пота. Тем не менее наш лирический герой сделал несколько глубоких вдохов и решил до следующей станции – Каширки – не спать. Далось ему это с трудом. -Нахуй я ваще на работу пошёл? Ааааа, бля, нада, ёпрст, нада, знал же вчера, алкаш хуев – физическое состояние Витька стремительно ухудшалось, но он решил стоять до конца и убедиться, что с ума он (пока еще) не сошёл. Поезд выскочил на Кантемировской. Витёк безумными глазами повертел по сторонам. Сомнений не было. Тётка-диктор подтвердила, да дескать, станция Кантемировская, беспезды. Витька повернулся к соседу и прохрипел: - Какая станция? - Кантемировская – отшатнулся пассажир от безумного Витькиного взгляда, хрипящего слюнявого рта и распрекрасного аромата из него. Виктор блеванул прямо на брюки и полы дубленки стоящей перед ним несчастной. Он блевал самозабвенно, зажмурив глаза и широко открыв чадащую пасть. Он ощущуал, как облеванные граждане пытаются дать задний, но не могут этого сделать из-за скученности и попадают под зловонную струю. Проблевав первые жирные порции Витёк приоткрыл глаза и … не увидел ни-хе-ра. Вообще ничего, темноту. В таких ситуациях говорят «заодно и покакал»., потому как если бы было чем, он бы обосрался непременно. Испугался бедняга действительно страшно. Витёк в испуге вскочил, начал махать руками, ударил во что-то мягкое, побежал вперед и жутко ебнулся на пол, на бок, ударившись ухом-плечом-бедром. Витёк жалобно заскулил, поджал коленки к подбородку и обхватил ноги руками… Тут Витя ощутил, што штанов на нём нету, одни трусы, футболка его заблевана, а покрытие пола чрезвычайно напоминает ковролин на полу его комнаты… Витька повернулся на спину, отхаркался, и встал, поэтапно, сначала на колени, потом сопсно на ступни. Тяжело дыша, Витька в наклонку, по краю кровати добрался до стены и нащупал выключатель. Свет люстры жёг глаза не хуже, чем содержимое желудка – горло. Дааааа, ебать – тихо сказал сам себе Витька, оглядев заблеванную кровать и облеванного себя. Кое-как отмывшись и сдергув с кровати не совсем чистое белье бедняга улегся спать… С утра Витёк проспал. Экстренно запихнув в себя сладкий чай и учинив короткий моцион, Витька оделся и вытрхнул мучимое алкогольным отравлением тело на улицу в направлении приветливого чрева сабвея. Витька отчетливо помнил ночной кошмар и его пугала страшная реальность сна. Или не сна? К Царицыно Витя подъехал уже тяжело дышащий и мокрый как цуцык. Он нервно оглядывался по сторонам, дергался, теребил кнопки на лацканах рукавов куртки. Пассажиры заркали на него с испугом. - Осторожно, двери закрываются, следующая станция – Кантемировская – произнес чёткий дикторский голос. Витёк резко вскочил и, растолкав оказавшихся на его пути граждан, поймал закрывающиеся двери и протиснулся на платформу. - Идите нахуй, здоровье дороже – довольно громко пробормотал Витёк, глядя в никуда и предварив тем самым злобные реплики пострадавших, и широким быстрым шагом пошел к выходу. - Ой, бля, всё! брошу пить, хватит! – утешал себя Витёк в машине-таксо, везущей его тело на работу – этож надо так, пиздец блянах!! Всё, бля, всё, хватит, спортзал, кино, тятр, нахуй такие пьяные приключения!.. Вечером Витёк напился. В сопли. А с утра поехал на метро на работу. И страшная Кантемировская не помешала. А хуйли Кантемировская? Да ебал я её в рот! Наливайте, бля!!! Repellent. Теги:
-5 Комментарии
Еше свежачок дороги выбираем не всегда мы,
наоборот случается подчас мы ведь и жить порой не ходим сами, какой-то аватар живет за нас. Однажды не вернется он из цеха, он всеми принят, он вошел во вкус, и смотрит телевизор не для смеха, и не блюет при слове «профсоюз»… А я… мне Аннушка дорогу выбирает - подсолнечное масло, как всегда… И на Садовой кобрами трамваи ко мне двоят и тянут провода.... вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... |