Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Было дело:: - ЧестьЧестьАвтор: Мама Стифлера Мне было шестнадцать, и я не сберегла свою честь.Проебала, прости, Господи. Я сидела в школьном туалете на подоконнике, болтала ножками, обутыми в красные кедики, и думала о том, что теперь меня точно не возьмёт замуж ни один приличный мужик. Никогда. А замуж за того, кто мне эту честь помог не сберечь – я не собиралась. Ещё чего. Ненадёжный мужик. Ни о чём вообще. Вот буквально только что меня подружка спросила: - Слышь, а у твоего Ваньки куртка серая есть? - Ну, есть – ответила я, пытаясь смыть в унитаз окурок - Хы. Клёво. А он вчера от тебя во сколько домой ушёл? - Хм… - задумалась. – В пол-одиннадцатого. - Слышь, я вчера пошла с собакой гулять вечером, вдруг вижу – вроде Ванька пилит. Издали непонятно. В руке у него – гантеля. Ты ему гантелю давала? - Угу. Я их дома сама вытачиваю, а потом всем дарю. У меня вся квартира в гантелях. Папа мой ему подогнал. Типа, пусть Ванька мышцы наращивает, а то тощий как кот со свалки. - Точно. Ванька. Короче, идёт он, гантелю эту двумя руками держит, и тут его так повело, так повело в сторону… Наебнулся он, короче, с вашей гантелей! – и заржала. Ну, а я что сделаю? Ну, наебнулся. Потому что сам весит на сто грамм больше, чем эта гантеля. Заступаться за него? Нафига? Сам виноват. Но меня щас больше волновал вопрос, что мне делать с потерянной честью-то? …Я берегла честь три года. Как только поняла, что она у меня есть. Как её беречь – меня никто этому не учил. И какие посягательства я испытать должна – тоже ни одна сволочь не намекнула. Поэтому, когда наш двадцатидвухлетний учитель физики по кличке Дрищ, предложил мне влиться в основной состав школьного ансамбля «Универсал» - я не усмотрела тут никакой угрозе своей чести, и влилась. Я не заподозрила угрозы, когда Дрищ начал щипать меня на тощую жопку, шевелить тараканьими усиками, выращенными им с трудом, для солидности, и дарить мне киндер-сюрпризы, прося за них поцелуя. Зато угрозу заподозрил мой мрачный папа, и побил Дрища ногами возле школьной столовой. А мне потом дома показывали книжку научную, и, прикрывая листком бумаги полстраницы, давали почитать абзац про педофилов. Так я поняла, что охота на мою честь открыта. И стала бояться. Я боялась ещё год. Я боялась подвалов. Потому что знала, что в подвале отбирают честь, не спрашивая имени-фамилии. В подвале сидит шпана, которая отбирает честь, надругивает её, и предаёт сей факт огласке. Это было мне известно с детства, и я боялась. В 14 лет я впервые попробовала водку, сидя в компании малознакомых мальчиков-дачников, и чуть не потеряла честь по доброй воле. Мальчик Виталик предложил мне показать красивую полянку в лесу, на которой растёт много ландышей, а я подумала, что он просто хочет целоваться, но стесняется. И пошла на полянку. Когда мальчик Виталик попытался снять с меня трусы – я заподозрила неладное, и подняла вой. На вой сбежался народ, и моя подруга Марина стукнула Виталика по голове толстой веткой, после чего потащила меня домой. Я плелась домой, ревела, а из штанины у меня свисал лифчик, который волочился по пыльной дороге, и напоминал о страшном покушении. Потом я познакомилась с Серёжей из соседнего дома. Он был очень воспитанный, и понравился моей маме. Я ходила к нему домой, а он мне пел песни под гитару, и говорил, что любит. На честь мою он не покушался. Пока не пришло лето, и мы с ним на пару не обгорели на подмосковном пляже. Я заботливо поливала кефиром Серёжину спину, а когда очередь дошла до меня, Серёжа вдруг вспучился, покраснел, и принялся слизывать кефир с моей спины. Я хихикала, и мне это нравилось. Пока Серёжа не перевернул меня на спину, и не вспучился ещё больше. Я посмотрела на его красное лицо, на подмышки с причёской «тут потерялся и умер Индиана Джонс», и поняла, что честь моя под большой угрозой. Под ОЧЕНЬ большой угрозой. Я это даже почувствовала бедром. Серёжу я укусила, дёрнула за волосатую подмышку, заорала: «Я хочу домой!» - и сдриснула на лестницу в одних трусах. Честь была спасена. Сергей – подвергнут остракизму и бойкоту, а охота продолжалась. Ещё через полгода у меня выросли сиськи до первого размера, и появилось увлечение панк-роком. Я ездила с друзьями-панками на Полянку, на концерты Гражданки, красила волосы в зелёный цвет, и влюбилась в прыщавого Квака. Квак был кудряв, прыщав, и хорошо играл на гитаре. Что ещё надо для того, чтобы без памяти влюбиться? Он рисовал мне на животе фломастером символ анархии, и выписывал аббревиатуру Гр. Об. Мы целовались у него дома, под Курта Кобейна и «Хуй Забей». Он говорил, что мои сиськи – сосисочного цвета, и у меня внутри всё замирало от такого поэтичного сравнения. Он научил меня курить и ругаться матом, а так же прогуливать занятия в музыкальной школе. А потом Квака забрали в армию. На его проводах я вторично напилась, и ушла в ванную блевать. Во время моего непрезентабельного занятия я вновь чуть не лишилась чести. Спасло то, что орудие, которым эта моя честь должна была быть отобрана – не функционировало. Почему-то. Зато я впервые это орудие увидела. От этого меня ещё раз стошнило, я протрезвела, снова завыла сиреной, и была спасена Квакиной мамой, которая меня очень любила, а сыну своему надавала по шее, и даже не поехала его провожать, глотая валидол, и успокаивая меня и мою разъярённую маму по телефону. В пятнадцать лет я поехала навестить в больнице подругу, вместе с её парнем. В больнице был тихий час, и его нужно было переждать. Бойфренд подруги имел хорошо подвешенный язык, быстро сунул охранникам в вагончик бутылку водки, и попросился к ним на постой. Вместе со мной. Охранники ушли на обед, а нас закрыли в вагончике, посоветовав сидеть тихо. Через пятнадцать минут после их ухода, подружкин жених показал мне свой член, и спросил, что я по этому поводу думаю. Я честно ответила, что это мой второй член в жизни, но первый, кажется, был больше. Жених оскорбился, сказал, что у него очень большой член, и сунул мне его в руку. Чтобы я в этом сама убедилась. Я пощупала рукой скользкую сардельку. Подумала. И заорала, наплевав на приказ охранников. Жених испугался, спрятал член, нахохлился, и сел в углу. Пришла охрана, дала жениху по горбу, выгнала его из вагончика, а меня научила курить гашиш. Честь я спасла. И это было главное. В шестнадцать лет я встретила Ивана. Он был старше меня на три года, учился в институте на отлично, чем меня и прельстил до невозможности, и не посягал на мою честь, ибо был девственен. Но во мне уже проснулось сексуальное любопытство. Я заставляла Ваньку читать украденную мной у мамы подшивку «СПИД-Инфо», и сыпала вопросами: «Вань, а почему по утрам член стоит? И зачем?», «Ваньк, а как ты думаешь, ОН в меня поместится, в теории?» и «Вань, а давай ты мне сиську потрогаешь?» Ваня краснел, и трогал. А я тащилась, и требовала настоящего секса. Но Иван не хотел секса. Наверное, у меня были маленькие сиськи. Не знаю. Но не хотел, зануда такая. Ни в какую. На Восьмое Марта я пришла к нему домой, получила заколку в подарок, и сурово сказала: - Всё. Сегодня будет секс. Ваня начал озираться по сторонам, но я уже деловито сняла с себя трусы, раскрылатилась на диване, в точности как на картинке из СПИД-Инфо, и приказала неожиданным басом: - Бери! Ванька всхлипнул, и взял. Прям с первого раза. И туда, куда надо. И марафонски продержался пятнадцать минут. После чего заплакал, и убежал в ванну. Я ещё немножко полежала, подёргивая носом, как заяц, и прислушиваясь к своим ощущениям. Через пять минут я удовлетворённо констатировала факт, что теперь я – уже женщина, и гордо порысила домой. …Естественно, замуж меня взял на редкость неприличный мужик, чему я даже не удивилась, ибо понимала, что честь я не сберегла, и всё такое. Естественно, после развода у меня косяком пошли одни неприличные мужики. Естественно, Ванька учился в своём Нефтегазовом, и я о нем не вспоминала… Всё естественно. Да вот только год тому назад он разыскал меня на каком-то сайте. Живёт в Америке. Работает по специальности, с нефтью. Сколько зарабатывает – я вам не скажу, чтоб самой лишний раз не расстраиваться, женат, естественно, дочку растит, и пишет, что я – дура невъебенная. Потому как на месте его жены должна была быть я. И благодарит. За то, что научила любить. И жена его мне привет передаёт. Большой американский привет из Нью-Йорка. Из МОЕГО Нью-Йорка. Хаваю приветы, и улыбаюсь. Потому что больше ничего не остаётся. Честь я не сберегла… Теги:
36 Комментарии
#0 18:04 21-08-2007Чеширский котелок
Вот это фантазия. Написано только скучновато Да ты особо то не переживай. Сидит он может не в Америке вовсе а в мухосранске каком нибудь! А пишет тебе это чтоб позлить, от обиды что ты вон свободная и красивая (надеюсь) а его жена Клава жуть как толста и глупа и страшна! А фотки... Ну так фотошоп поможет хоть кому! Хуле, честь... Сосать надо было у Ивана. Тогда все было бы в порядке. MNB В Америке, в Америке... Я сестре его потом звонила, и однокурсникам. Тоже, жаба, надеялась, что наврал, подлец, чтобпозлить..))) Франкенштейн Сосала я, батюшка, сосала.. (с) И ничего путного не высосала. Дуро, хуле... Мне понравилось)) зато хорошему человек в жизнь помогла войти, а так бы и ходил он по сей день.. гыгы тема.... прочитал с привеликим удовольствием Лидунчик, это ты? Узнаваема весьма. Славно пишешь. отлично. умница. ненапряжно и весело. прибавилось кого почетать из кучи говна выдернув. Понравилось и улыбнуло +1 Vfvt pfxjn Маме- зачот!) Франкенштейн 18:33 21-08-2007 +1. И рассказ был бы задорней. И зарплата, глядишь, как у Ивана. И Нью-Йорк заместа вьетнамского гарднереллеза. Тегст атличьный. Ровненький такой. Глянцевый проста. О,научи любить - меня? Нет,не меня.Я не влюбляюсь... Уйду,любви посторонясь - За рифму я не извиняюсь. ХЗ как.... сумбурновато и скучновато... пару мест типа "...и сурово сказала: - Всё. Сегодня будет секс." - улыбнуло Весёлый рассказ. И речевые обороты что надо. Продолжайте продолжать...;-) Планке,задранной выше некуда предыдущими произвидениями, не соответствует. Набор анекдотоф. Спасает тока стиль писанины. ну чо, пора уже книшками издаваццо, хули. тем более амиго уже проявил инициативу в этом направлении. таки ухмыляйусъ ггыгы,но не от текста,а от событий которыйе в оном развинчевайуцца.вообщем изотерическая гумореска блйать.только дасадно что жабъя,тъфу блять,бабъя сука дескать и банальная как отброшенная в сто тыщаписятый раз ис мировой литературы личина мелочной ихтионафауны. читабельна вполне ОЧень гут! Читается на ура! ну бля и плодовитая же свинка как пироги печет россказни коменты наращивать не успеваю...совершенно очевидно такой утилитаризм породил в сознании авторихи травму...смутные подозрения на фригидность...стильоднако неплох но мозгов то по прежднему нет (скока честей уже отдано и скока отдадут-почему именно эта честь так лучезарно что про неё писать потребовалось) да ну нах эту америку....блять щасливым(ой) надо быть, а не в географическую америку ехать...чото непанравилась мне твая зависть,непайму по каму щас гониш по омерике или ивану? Вот что за сучья жизнь! я так тож одного кавалера проебала. как со всеми перессорюсь - жалею, а так впринципе пох на него. Так что все будет заебца и без Америки) Вот что за сучья жизнь! я так тож одного кавалера проебала. как со всеми перессорюсь - жалею, а так впринципе пох на него. Так что все будет заебца и без Америки) опять пацтол.заебцо и фсех нах Еше свежачок Поэт, за сонет принимаясь во вторник,
Был голоден словно чилийский поморник. Хотелось поэту миньетов и threesome, Но, был наш поэт неимущим и лысым. Он тихо вздохнул, посчитав серебро, И в жопу задумчиво сунул перо, Решив, что пока никому не присунет, Не станет он время расходовать всуе, И, задний проход наполняя до боли, Пердел, как вулкан сицилийский Стромболи.... Как же хуй мой радовал девах!
Был он юрким, стойким, не брезгливым, Пену он взбивал на влажных швах, Пока девки ёрзали визгливо, Он любил им в ротики залезть, И в очко забраться, где позволят, На призывы отвечая, - есть! А порой и вычурным «яволем»!... Серега появился в нашем классе во второй четветри последнего года начальной школы. Был паренёк рыж, конопат и носил зеленые семейные трусы в мелких красных цветках. Почему-то больше всего вспоминаются эти трусы и Серый у доски со спущенным штанами, когда его порет метровой линейкой по жопе классная....
Жнец.
Печалька. Один молодой Мужик как-то посеял кошелёк свой и очень опечалился, хоть кошелёк и был совершенно дрянь форменная – даже и не кошелёк, а кошелёчишко, но вот жалко до слёз – столько лет в карманах тёрся, совсем по углам испортился и денежек в нём было-то всего 3 копеечки, а вот роднее родного – аж выть хочется.... Если верить рассказу «Каптёра» о самом себе, позывной ему дали люди за его домовитость и любовь к порядку. Возможно. Я бы, конечно, дал ему другой позывной, да уж ладно, менять позывной – плохая примета. Но «Каптёр» правда домовит и хорошо готовит. Годков ему где-то двадцать или двадцать три....
|