Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Снобизм:: - МилостыняМилостыняАвтор: Раньше, когда я был молод, полон сил и принципов, я редко подавал милостыню.Попрошаек справедливо презирал. Держался по отношению к ним с праведной непреклонностью. Мне казалось, что каждый человек в состоянии заработать себе на кусок хлеба и не бывает таких, уж совсем безвыходных ситуаций, когда нет другого выхода, кроме как идти на паперть. Кстати, на паперти убогим я всегда бросал денежку, никому не отказывал… А вот поговорку «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» осознавал только в разделе «тюрьмы». Что такое сума (может – сумма?!) и как это – не зарекаться от нее - понимал плохо. Помню, как-то раз ко мне на улице подошел вроде как нищий и стал просить каких-нибудь денег на… на что конкретно - он не уточнял. Я был тогда с супругой, женщиной мудрой и справедливой. Жена не позволила мне принять какое бы то ни было решение… Впрочем, возможно она опасалась какой-нибудь грубости от меня в адрес этого попрошайки, в те времена я особо не церемонился с теми кого презирал. И вот моя благоверная, хорошо поставленным лекторским голосом, заявляет человеку просящему подаяние: - А вы ступайте к храму Божьему, на паперть… Там (!) я вам подам! В растерянности и в восхищении от такой точной расстановки акцентов, я даже заулыбался. Нищий, в недоумении, посмотрел сначала на нее, потом перевел взгляд на мое, расплывшееся в вопрошающей ухмылке (мол - Ну что скажешь? А?!) лицо и растворился в уличной среде совершенно разочарованный. Потом я несколько раз пользовался этой замечательной фразой. Как это было превосходно, сказать наглому бездельнику: «А не пошел бы ты на п-п… к х-х… На паперть! К храму! Я только там подаю!». И всё! Его уже нет рядом. А если и остается какой-то глупо-упрямый тип, то все равно моя реплика лишает его аргументов в пользу продолжения своих вымогательных действий. Один мой приятель, жесткий тип, старый гангстер и разбойник, когда в каком-то кафе (где мы с ним обсуждали наши прошлые тёмные делишки) к нему подошел очередной, вроде как нищий и, гнусавя, стал просить помочь ему деньгой на пропитание, резко и уверенно дал тому ценный совет, практическое руководство к действию: - Иди - воруй! – рявкнул он в наглые, совсем не голодные глаза. - Как?.. – опешил обладатель этих глаз. - Так! – вскинул надбровные дуги к ликвидированным машинным методом волосам, мой приятель. – Во-руй! Чё не понятно-то?.. - Ну, как же?.. – попытался морализировать свое безвыходное положение этот попрошайка. – Нельзя так… - А как можно?! Не могёшь заработать – воруй! Поймают – в тюряге баландой пообедаешь! Надо признать в этих словах была доля истины. Истины - его внезаконной этики, правды простого и жестокого жизнеустройства. Бродяга отошел от нашего столика. Завертел головой неторопливо и внимательно в поисках других посетителей кафе, не столь воинственных, как мой боевой товарищ. Случайно встретился опять с нами взглядом и поспешил благоразумно к выходу. Несмотря на столь занимательный и поучительный случай я данными наработками в общении с «как бы нищими» так никогда и не воспользовался. Но всё это происходило со мной давно. Сейчас я сильно изменился. Жизнь потрепала меня… Нет, до того чтобы просить милостыню, конечно, я не дошел. Но бывало в биографии моей, в биографии моей семьи из четырёх человек, когда наш завтрак включал в себя лишь два куриных яйца, остатки батона, да жиденький чаёк… про обед уж и не говорю. Бывало, что в поисках работы я уходил, имея в кармане деньги только на дорогу туда… а обратно добирался пешком – благо времени у безработного хоть отбавляй. Всяко бывало… Потом мне повезло взять в аренду автомобиль. Некоторое время я таксовал, занимался частным извозом. Получил ощущение стабильности, нашел другие способы заработка и как-то выкарабкался... Но трудные времена для меня наконец-то закончились. Сейчас я снова на коне… То есть – на автомашине, на личной, не для извоза. Дома в холодильнике лежат не только куриные, но и рыбьи яйца. О хлебе насущном задумываюсь всё меньше, а об излишествах подаренных цивилизацией всё чаще. Зато и живу нынче по другим принципам. Пережившего и понявшего, что такое быть неимущим, меня теперь не раздражают, как раньше, люди с кислыми физиономиями, молящие о материальной помощи. Я жалею их… Я подаю… Понимаю, что большинство из них подленькие обманщики, но всё равно подаю. «Не мне судить их», – думает моя всепрощающая натура. «Бог им судья», – отмахиваюсь я очередной монеткой. Кладу денежку в протянутую ладонь и с благостью на душе удаляюсь… Теперь у меня по отношению к ним, к этим как бы нищим, иной принцип! Я сформулировал его, перефразировав другое известное изречение. Вот он, этот принцип, выраженный в элегантном словосочетании: Лучше подать десятерым не нуждающимся, чем не помочь одному по-настоящему бедствующему! Хороший принцип. Он мне нравится. Тем более я подкрепляю его еще одним благоразумным умозаключением: Отдаешь ведь не последнее! Подаешь обычно столько сколько не жалко, сколько скорее всего не заметишь! Если ты не богат – подай копеечку. Если более-менее обеспечен – не поскупись рублем… Ты эту потерю не заметишь, а кому-то, возможно, обеспечишь обед. Да-да, я понимаю – а кому-то дозу или отвратительного качества спиртосодержащую жидкость… Всё так, всё так… Но ведь и наркотики, и выпивка для кого-то тоже жизнь. Слава Богу, они не забирают ради своей никчемной, чью-то очень даже кчемную! Одним словом – теперь я подаю всегда. Стоя у светофора в пробке, наблюдаю как трагичной поступью человека потерявшего на какой-то неизвестной войне всё(!), ко мне, к моей машине подходит мужчина с протянутой рукой и жалостной миной на лице. Как бы нищий… - Помогите на лечение, - врет он мне, помятому жизнью. Приоткрываю стекло. Просовываю купюру в десять рублей. Достаточно – считаю я. - А не могли бы побольше, - забывает он поблагодарить меня и давит на незаслуженное сочувствие, понимая, что я клюнул, раз хоть что-то даю. - Не могу, - сухо и без многоточия исходит от меня заявление, рожденное другим моим, несовременным принципом. - Ну пожа-а-алуйста, - тянет он с плачевными нотками в голосе и задевает меня за многострадальное: - Вон у Вас машина, какая дорогая… Пожа-алуйста-а… Я вздыхаю. Лезу правой рукой во внутренний карман, левую протягиваю к этому просителю. - Дай-ка сюда, - говорю ему деловито. Он отдает мне десятку. Я достаю из внутреннего кармана платок, вытираю им вспотевший лоб, сморкаюсь. Закрываю окно и уезжаю на зеленый сигнал светофора. Удивительно, но целый день после этого случая, у меня было прекрасное настроение!.. Теги:
1 Комментарии
Деньги живые и любят свободу, наебали тебя где то или кто то скажи космосу спосибо, ублюдок, иначе сосать будешь всю жизнь, расточительность и щедрость путь к богатству, а десятка это действительно жмотство "Абидели юродивого,капеечку отняли"(Ц) А вот и не просят нихуйа щас юродивые. Вот в очередной раз замечаю, что по-читатели постоянно путают героя рассказика и личность автора... это так... к слову... на всякОй случай... Афтор,а че нормально!очень показательно про нищих. че-та плохо герой рассказика выписан. всё время личность автора выпирает. вечером план сдавать, а он десятку суёт, герой бля в своём уме то? ошарашило. меня всегда напрягало то что мы подаем безрукому мальчику - а у него вечером деньги отнимают рукастые люди.... потому что это бизнес бля! Pharmacelka 15:19 23-02-2008 правда что ли? а ты думал им просто так позволяют стоять там? и сами они идут в переход? люди же они нормальные-по глазам...ты посмотри на них! от оно как..... да... тяжела жизнь, колонель. Cool-ebaka 14:42 22-02-2008 меня это тоже рубит, што пиздец, блин Угу..классная проповедь,не доибёсся.Но фраза про паперть для всех честнее..ИМХО Еше свежачок Незнакомыми ощущениями охвачен –
Колокольчики зазвенели под потолком. Формирующееся в радиопередаче Растворяется в равнодушии городском. Отражения разноцветных воспоминаний Провоцирует гиацинтовая вода. Вырисовывается в сумеречном романе – Фантастическую реальность не разгадал.... Я не терплю посконной речи,
ее я просто ненавижу! Все эти вече и далече. Себя я ими не унижу ! Мне англицизмы греют душу. Я сириосли вам толкую. Шпаргалку я зову хэлпушей и уподобился кок хую . Все эти буллинги и траблы, абьюзы, лакшери и фейки, а также клатчи, шузы, батлы милее русской телогрейки .... Когда я был евреем, а евреем я был недолго.. Я вообще-то русский, папа Изя, мама Сара , поэтому меня назвали Колей, чтобы соседи не шибко завидовали. К семи годам родители отправили меня учиться пиликать на скрипочке. Мол, каждый еврейский рЭбенок должен уметь пиликать на скрипочке, чтобы потом непременно стать гинекологом с юридическим образованием.... Боже, прости меня, я так не люблю подобвисшие тити.
Я очень боялся, что сиси отвиснут у матери сына. Хотел бы привыкнуть, но нет, мои милые, как не крутите. Противно становится мне, жалко сиси и, кажется, стыдно. Я трогал вас множество раз и реально пытался привыкнуть.... Поэтов хоронить в осиновом гробу!
И чесноком закидывать могилы! Они при жизни уже были гнИлы, А после смерти, я их рот ебу. Прозаиков в элитный гроб! Из дуба, кедра, бука, вишни! Прозаики - народ совсем не лишний, За это им нарядный "гардероб".... |
и тут же: "Блажен дающий по заповеди, ибо он неповинен. Горе тому, кто берет! ...не имеющий нужды даст отчет, зачем и на что взял"
Кураев говорит, что можно помогать конкретной семье или человеку. либо подавать столько, чтобы стало жалко денег, иначе это не милость, жертва, а просто освобождение карманов от груза