Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Снобизм:: - Милостыня![]() МилостыняАвтор: Раньше, когда я был молод, полон сил и принципов, я редко подавал милостыню.Попрошаек справедливо презирал. Держался по отношению к ним с праведной непреклонностью. Мне казалось, что каждый человек в состоянии заработать себе на кусок хлеба и не бывает таких, уж совсем безвыходных ситуаций, когда нет другого выхода, кроме как идти на паперть. Кстати, на паперти убогим я всегда бросал денежку, никому не отказывал… А вот поговорку «От сумы и от тюрьмы не зарекайся» осознавал только в разделе «тюрьмы». Что такое сума (может – сумма?!) и как это – не зарекаться от нее - понимал плохо. Помню, как-то раз ко мне на улице подошел вроде как нищий и стал просить каких-нибудь денег на… на что конкретно - он не уточнял. Я был тогда с супругой, женщиной мудрой и справедливой. Жена не позволила мне принять какое бы то ни было решение… Впрочем, возможно она опасалась какой-нибудь грубости от меня в адрес этого попрошайки, в те времена я особо не церемонился с теми кого презирал. И вот моя благоверная, хорошо поставленным лекторским голосом, заявляет человеку просящему подаяние: - А вы ступайте к храму Божьему, на паперть… Там (!) я вам подам! В растерянности и в восхищении от такой точной расстановки акцентов, я даже заулыбался. Нищий, в недоумении, посмотрел сначала на нее, потом перевел взгляд на мое, расплывшееся в вопрошающей ухмылке (мол - Ну что скажешь? А?!) лицо и растворился в уличной среде совершенно разочарованный. Потом я несколько раз пользовался этой замечательной фразой. Как это было превосходно, сказать наглому бездельнику: «А не пошел бы ты на п-п… к х-х… На паперть! К храму! Я только там подаю!». И всё! Его уже нет рядом. А если и остается какой-то глупо-упрямый тип, то все равно моя реплика лишает его аргументов в пользу продолжения своих вымогательных действий. Один мой приятель, жесткий тип, старый гангстер и разбойник, когда в каком-то кафе (где мы с ним обсуждали наши прошлые тёмные делишки) к нему подошел очередной, вроде как нищий и, гнусавя, стал просить помочь ему деньгой на пропитание, резко и уверенно дал тому ценный совет, практическое руководство к действию: - Иди - воруй! – рявкнул он в наглые, совсем не голодные глаза. - Как?.. – опешил обладатель этих глаз. - Так! – вскинул надбровные дуги к ликвидированным машинным методом волосам, мой приятель. – Во-руй! Чё не понятно-то?.. - Ну, как же?.. – попытался морализировать свое безвыходное положение этот попрошайка. – Нельзя так… - А как можно?! Не могёшь заработать – воруй! Поймают – в тюряге баландой пообедаешь! Надо признать в этих словах была доля истины. Истины - его внезаконной этики, правды простого и жестокого жизнеустройства. Бродяга отошел от нашего столика. Завертел головой неторопливо и внимательно в поисках других посетителей кафе, не столь воинственных, как мой боевой товарищ. Случайно встретился опять с нами взглядом и поспешил благоразумно к выходу. Несмотря на столь занимательный и поучительный случай я данными наработками в общении с «как бы нищими» так никогда и не воспользовался. Но всё это происходило со мной давно. Сейчас я сильно изменился. Жизнь потрепала меня… Нет, до того чтобы просить милостыню, конечно, я не дошел. Но бывало в биографии моей, в биографии моей семьи из четырёх человек, когда наш завтрак включал в себя лишь два куриных яйца, остатки батона, да жиденький чаёк… про обед уж и не говорю. Бывало, что в поисках работы я уходил, имея в кармане деньги только на дорогу туда… а обратно добирался пешком – благо времени у безработного хоть отбавляй. Всяко бывало… Потом мне повезло взять в аренду автомобиль. Некоторое время я таксовал, занимался частным извозом. Получил ощущение стабильности, нашел другие способы заработка и как-то выкарабкался... Но трудные времена для меня наконец-то закончились. Сейчас я снова на коне… То есть – на автомашине, на личной, не для извоза. Дома в холодильнике лежат не только куриные, но и рыбьи яйца. О хлебе насущном задумываюсь всё меньше, а об излишествах подаренных цивилизацией всё чаще. Зато и живу нынче по другим принципам. Пережившего и понявшего, что такое быть неимущим, меня теперь не раздражают, как раньше, люди с кислыми физиономиями, молящие о материальной помощи. Я жалею их… Я подаю… Понимаю, что большинство из них подленькие обманщики, но всё равно подаю. «Не мне судить их», – думает моя всепрощающая натура. «Бог им судья», – отмахиваюсь я очередной монеткой. Кладу денежку в протянутую ладонь и с благостью на душе удаляюсь… Теперь у меня по отношению к ним, к этим как бы нищим, иной принцип! Я сформулировал его, перефразировав другое известное изречение. Вот он, этот принцип, выраженный в элегантном словосочетании: Лучше подать десятерым не нуждающимся, чем не помочь одному по-настоящему бедствующему! Хороший принцип. Он мне нравится. Тем более я подкрепляю его еще одним благоразумным умозаключением: Отдаешь ведь не последнее! Подаешь обычно столько сколько не жалко, сколько скорее всего не заметишь! Если ты не богат – подай копеечку. Если более-менее обеспечен – не поскупись рублем… Ты эту потерю не заметишь, а кому-то, возможно, обеспечишь обед. Да-да, я понимаю – а кому-то дозу или отвратительного качества спиртосодержащую жидкость… Всё так, всё так… Но ведь и наркотики, и выпивка для кого-то тоже жизнь. Слава Богу, они не забирают ради своей никчемной, чью-то очень даже кчемную! Одним словом – теперь я подаю всегда. Стоя у светофора в пробке, наблюдаю как трагичной поступью человека потерявшего на какой-то неизвестной войне всё(!), ко мне, к моей машине подходит мужчина с протянутой рукой и жалостной миной на лице. Как бы нищий… - Помогите на лечение, - врет он мне, помятому жизнью. Приоткрываю стекло. Просовываю купюру в десять рублей. Достаточно – считаю я. - А не могли бы побольше, - забывает он поблагодарить меня и давит на незаслуженное сочувствие, понимая, что я клюнул, раз хоть что-то даю. - Не могу, - сухо и без многоточия исходит от меня заявление, рожденное другим моим, несовременным принципом. - Ну пожа-а-алуйста, - тянет он с плачевными нотками в голосе и задевает меня за многострадальное: - Вон у Вас машина, какая дорогая… Пожа-алуйста-а… Я вздыхаю. Лезу правой рукой во внутренний карман, левую протягиваю к этому просителю. - Дай-ка сюда, - говорю ему деловито. Он отдает мне десятку. Я достаю из внутреннего кармана платок, вытираю им вспотевший лоб, сморкаюсь. Закрываю окно и уезжаю на зеленый сигнал светофора. Удивительно, но целый день после этого случая, у меня было прекрасное настроение!.. Теги:
![]() 1 ![]() Комментарии
Деньги живые и любят свободу, наебали тебя где то или кто то скажи космосу спосибо, ублюдок, иначе сосать будешь всю жизнь, расточительность и щедрость путь к богатству, а десятка это действительно жмотство "Абидели юродивого,капеечку отняли"(Ц) А вот и не просят нихуйа щас юродивые. Вот в очередной раз замечаю, что по-читатели постоянно путают героя рассказика и личность автора... это так... к слову... на всякОй случай... Афтор,а че нормально!очень показательно про нищих. че-та плохо герой рассказика выписан. всё время личность автора выпирает. вечером план сдавать, а он десятку суёт, герой бля в своём уме то? ошарашило. меня всегда напрягало то что мы подаем безрукому мальчику - а у него вечером деньги отнимают рукастые люди.... потому что это бизнес бля! Pharmacelka 15:19 23-02-2008 правда что ли? а ты думал им просто так позволяют стоять там? и сами они идут в переход? люди же они нормальные-по глазам...ты посмотри на них! от оно как..... да... тяжела жизнь, колонель. Cool-ebaka 14:42 22-02-2008 меня это тоже рубит, што пиздец, блин Угу..классная проповедь,не доибёсся.Но фраза про паперть для всех честнее..ИМХО Еше свежачок Мутен взгляд рыбы выброшенной на берег,
или уловленной на крючок. Крючок предлагает ей верить, и - щёлк/шёлк разверзается водный/, хрясь - выворачивает губу; благословенна сахарная зевота умиротворяющая в забудь, переводящая трепет в адажио, медленней/медленнее расходится круг знавших друг друга, и каждого подташнивает, и не выходит вглубь.... ![]() Когда голубь летит вертикально вверх,
прямиком, и никак иначе - Я постигает музыку сфер и решает свои задачи. А Оно как летело, без маски во ржи, так и есть без дорог тревоги. Сверх-Я открывает свои гаражи, и Фрейду целует ноги.... Жил-был филолог один
Класть говорил, не ложить Вот же больная скотина Спешу я вам доложить А я ложил и ложу И даже больше хочу вам сказать: Я филологу докажу Что всем на это класть поебать Люди, по сути, просты Им что класть, что ложить- В сущности до пизды Им бы до завтра дожить.... ![]() Январь послал крещенские морозы куда подальше. Женщинам некуда выгуливать свои соболя. Непривычно видеть крыши и карнизы без снежных сугробов и гигантских сосулек. Старый жилой фонд выглядит еще более обшарпано в тускло-сером пейзаже межсезонья. Толпы туристов в центре города месят ногами снежную кашу и матерятся....
![]() А он курил и дым свивался в строки,
в забвении глаз задумчивость храня. В нем был трагизм от Александра Блока, В нем был цинизм от собственного “я”. А он курил привычно сигарету. Она звездою гасла не лету. Провинция не видела просвета.... |
и тут же: "Блажен дающий по заповеди, ибо он неповинен. Горе тому, кто берет! ...не имеющий нужды даст отчет, зачем и на что взял"
Кураев говорит, что можно помогать конкретной семье или человеку. либо подавать столько, чтобы стало жалко денег, иначе это не милость, жертва, а просто освобождение карманов от груза