Записки охотника на хохлов

Автор: Деда Слава Меня часто упрекают в том, что я предвзято отношусь к инородцам. Недолюбливаю евреев, молдован и кавказцев, не доверяю азиатам, да и англосаксов, признаться, терпеть не могу. Что и говорить, водится за мной такой грешок, водится.
Но уж если спросить меня – какой народец больше всего стал мне поперек горла, то не задумываясь отвечу – хохлы.
Много кровушки попили из матушки России нашей так называемые «братья славяне». Но не о подлости их реликтовой хочу рассказать вам, друзья, о ней вы итак знаете, а о том хочу поведать, как нещадно бил я хохла за свою жизнь, и какой вклад внес в борьбу с этим вражеским элементом.
Нынче времена уж не те. Отгородился хохол от нас границею, сплотился, ощетинился. Сети паучьи плетет, западню готовит. А двадцать лет назад, когда деда Слава был еще крепок и молод, руки его винтовку держали твердо и не дрожали, не было никакой границы вовсе. Да и хохол был не тот, что теперь, хотя природу его низменную я уж тогда раскусил. И ходил я на вражину, охотился на предателей отчизны своей горячо любимой, чистил землю русскую от проклятых иудушек ополяченных. Хотите историю мою выслушать? Ну, тогда садитесь поудобнее.
Змея национализьму хохляцкого уж тогда голову свою поганую подымала. Разговоры нехорошие ходили на кухнях, брожения в среде интеллигенции запродавшейся. И решил деда Слава тогда собственноручно порядок в русском доме наводить. Взял винтовку, да в леса Полтавские углубился.
Красивы просторы надднепровские, прекрасен край малоросский, все в нем знатно – и плоды сладкие, и мир животный, и недра богатые, только гад ползучий, хохол вражеский землю эту под себя задумал подмять. Много тварей этих развелось в Южной России. Ох как много! Отовсюду уже слышна речь хохляцкая, духом смердит предательским. Куда глаз ни кинь – всюду села их фурункулами вспучились. Аж слезы на глаза наворачиваются.
Стал я тогда много хохлов убивать. Это теперь каждый ренегат на счету, заботятся супостаты о племени своем, а тогда, в перестройку, разве кто считал этих прусаков? Славно охотился тогда я. Выходил на окраину хутора, таился в лопушках, махоркой попыхивал да всех сволочей, что на глаза мне попадались стрелял. Хохол-то – мишень глупая. Выйдет бывало какой-нибудь дядько ихний на околицу – от самого бурачихой разит за версту, брюхо до земли свисает, ноги еле передвигает. Тут и целится совсем не нужно. Пафф! И нет уже никого, только и торчат башмаки из бурьянов. Или бабища ихняя! Тушей неповоротливой плывет по огородам, кудахчет чего-то себе под нос. Иной раз ведешь ее на мушке, наблюдаешь за курвой, а потом уже возле самой хаты и убиваешь. Трепыхается толстуха, ляжками жирными булькает. Смех да и только.
В одном селе я как-то за день восьмерых застрелил. В другом дюжину. Потом затаился. Бродил областями южными, ночевал в степях и рощах. Засады устраивал на дорогах, в местах для этого подходящих. Как-то раз целый выводок ихний мне попался. Все и остались в овражке, за селом лежать.
И было бы так, быть может, до самого того момента, пока хохлов и вовсе не осталось бы на земле расейской, да они проклятые, нож в спину вштырили, в самый неподходящий момент. Не стало России великой, а хохол незалежность провозгласил. Оттяпал кусок жирный. Через кордон обустроенный сложнее стало к врагу проникать. С винтовкою могли поймать. Да и новая напасть возникла – придумали гады карбованцы свои бесовские, чтобы нас, русичей православных, еще сильнее запутать. Невозможно стало мне совсем в Хохляндии жить. Один раз через границу идешь – сто карбованцев за рубль дают, другой идешь – тысячу, третий – десять тысяч! Разве разберешь этих чертей? Плюнул я в сердцах, и стал тогда вообще много-много хохлов убивать. Еще сильнее карать стал за карбованцы эти. Неразбериха ведь повсюду царила. Лихие девяностые – что ж вы хотели?!
Немало крови впитала тогда жирная земля малоросская. Немало пожрала трупов. Особенно запомнился один забавный случай.
Сижу как-то я в кустах на краю села хохляцкого. В засаде. Самокруточку посасываю, любуюсь цветами. Предо мною прямо усадьба. Ульи стоят, гудят пчелы над маками красными, кусты, виноград… И тут на крыльце вдруг дева появляется. Тоненькая такая, худенькая, совсем ребенок еще. И с крыльца порхает так, будто бабочка. И задумался я – смогу ли так сделать, чтобы одним выстрелом головку ей на части разнести, будто тыковку? Одолел меня интерес. Прицелился. Паффф!!! Чуть ниже взял! Пуля прямо в шейку тонюсенькую угодила, да так, что и вовсе ее перебила, и отлетела головка куда-то в соседские владения. А там в огороде старуха грядки полола. И тут перед ней, значит, соседская голова шлепается прямо в лунку. Кровью плюется, глазами хлопает. Бабку тут же инфаркт и хватил, в огороде. Вот-так вот одним выстрелом я сразу двоих. Две зарубки на приклад, значит.
Да, были времена. Ныне ж пылится работница моя в чулане. А сам я только лишь воспоминания и предаюсь, потому как стар совсем, и не могу больше исполнять обязанности хранителя русской земли. А хохол не дремлет. Лезут падлы через границу к нам, ими же самими и выдуманную. Чтобы и дальше Родину нашу расхищать. Да американцам проклятым по частям раздавать, как сувениры.
Ну, да деда Слава не печалится. Сейчас докурит папиросочку, Пятьдесят грамм для настроения примет. И пойдет учить бравых ребятушек деревенских правильному пониманию вещей.
А ребятушки толковые в России!