Трава на дворе дома №17 по улице Патриса Лумумбы

Автор: Дедка-Мопедка «Потому что ты есть – есть я» – писал чепуху на вроде этой каждый день под окном Наташки неизвестный влюбленный. Представляете, встаешь по утру, а тебе выгравированные на асфальте буковки сообщают, что «ты – лудшая». Или просто: «Ты – прекрасный человек». То мелом красным напишет, то оранжевым, то киноварным. Потом и на краску перешел. Изумрудно-зелёную. А потом умершие известняк и другие красители возродились травой. Или подросло чувство – подрос и тайный поклонник. А может, огонек любви оставался прежним, а материальный сосуд расцветал зелеными бумажками и синими рубликами и пах прочими евриками, на которые любовь и облагораживалась цветами, взрослела, наконец. А то мелки да краски – детсад. Курам на смех, перед соседками стыдно. А теперь другое совсем дело, мать-и-мачехой «Я люблю тибя» выложил.
Одурманенный своей страстью альтруист мимоходом осчастливливал остальных девочек, девушек и женщин дома, в котором жила Наташа. Даже тех, чьи окна были перпендикулярны, медианны и биссектрисны надписи. А кто знает, может, ОН косоват? А что, всякие поклонники бывают. Имя же не написано! Значит, все имеют право на анонима. По крайне мере, на анонимову любовь. Плевать, что вверх ногами от моего окна, правда, Марья Алексеевна? Да-да, Варвара Степановна, все равно мое окно параллельней надписи. Да вы шутите, Марьлексевна, это поклоннику параллельно до вас, а ваше окно криво накось от него, а мое прямее, да. Да что это вы, не с той ноги встали? Вон понюхайте цветы и подобреете.
И женщины добрели и, улыбаясь, шли на работу, аккуратно обходя незамысловатое послание. Хотя миллионом алых роз устлать подъезд ОН не торопился. Да просто роз, хоть каких-нибудь, завалявшихся, ну три или две хоть штучки, для восклицательных там знаков, как принято в подобных вещах, – не было. Полынь-трава, конский каштан да земляная груша. Вот такой привет. Какие вам розы нюхать, и это ничего, нормально пахнет, не в сказку, как известно, попали. Но прогресс налицо. А как романти-и-и-ично… А мужья так и норовили проехаться колёсами велосипедов по листьям супротивным, прямостоячим соцветиям в неправильных цветках и неказистым одревесневающим стволам письма, стараясь размазать, стереть с лица асфальта, с территории дома №17 по улице Патриса Лумумбы почерк эротомана флориста-графомана. А сами дарить цветы или заводить цветов жизни, ну хотя бы отпочковаться от родителей в собственный горшок-квартиру не собирались.
Кстати, о мужьях. Наташкин муж не то чтобы был патологически ревнив, но ревнив несносно точно. «Танюша, ты себе не представляешь, как он меня ревнует!», - недовольно-восхищенно жаловалась она на мужа подружке по телефону. «Утром встанет, завидит надпись и – на кухню, посуду бить! Еще, говорит, хоть раз увижу росписи хахаля, говорит, – раскрашу вас всех – и тебя, и его! По стенке! Тычинки-пестики – всё поотшибаю!». Наташа, конечно, немного преувеличивала. Муж утром, уже по традиции просыпаясь от криков жены «смотри, смотри, он опять мне чашечки, венчики еще чего-то там раскидал!» бормотал недовольно, плёлся к окну, у которого заворожено стояла жена, и бурчал что-то сонно про то, что нет никакой управы на этих икебанистов. Обязательно под нашим окном нужно было отбросы магазина «В гостях у Флоры» разбросать. Места больше нет. И жен других тоже. И имя ему было подходящее – Владимир. Миром он не владел, но небольшой конторкой управлял весьма успешно. И вообще он бережливый, на самом-то деле. Посуду бить у него и в мыслях не было, ни на какие цветоложа он не натаптывал, ничьи физиономии не расквашивал. Вообще мирный малый. Поворчит да на трестик родной – вперёд! К тому же, очевидно, мудрее других мужей, что разносили «икебану» каждый день в пух и прах. Под вечер от неё оставались ножки да рожки, да и те, светлая им память, сметались ближе к мусорным бакам. Но на следующий-то день всё равно новая аранжировка вставала как лист перед травой или что там по щучьему веленью ночью после двенадцати нуль-нуль происходит. Что за чудеса? Что за леший колобродит?
Это иногда пыталась разведать Наташка. Когда Владимир засыпал, она тихонько вставала с кровати, на цыпочках подходила к окну и смотрела, смотрела, смотрела на ночной двор. Но за стеклом ровным счетом ничего не происходило (Ну хоть бы тень мелькнула! не воздыхателя, так вора! Так нет же! А в простое, небдишное время и сигнализации, и моторы, и остряки с визгами дам! А сейчас, вот именно сейчас, когда Наташа натужно трет глаза – а они медленно, но верно слипаются – ни чёрная кошка, ни белая собака не промелькнёт!.. Ни-че-го…).
А на утро – та же песня, но смотрите-ка, уже из анютиных глазок, иванов-да-марьев и прочих фиалок: «Вы гений чистой красоты». У мистера икс очевидная и вовсе не невероятная эволюция. И непременно, как пить дать, скоро дойдет до пастернаков, розов и мимозов. Да что вы, Марьлексевна городите-то? Может, он бедный художник? Ага, точно, Варварстапанна, нищий школяр, повадился к моей Лизочке нежное чуйство вот так вот изливать, а толку-то? Она же за вашего Мишку несчастного собралась! А почему, с каких это щей он несчастный, скажите пожалуйста?! И с какого он, пардон, Марьлексена, к вашей-то, Лизке-то, повадился? Э, да вы, Степановна, не ерепеньтесь, глядишь, породнимся скоро. Может быть. Я еще подумаю. А-а-а, так вот почему у меня деньги с кошельков пропадают, я поняла! Поняла! Да что вы поняли-то? Мой Мишка, засранец, квартал тырит! щиплет! мои! кровные! чтобы выстилать цветочки вашей!.. Лизке! Вот паразит!! Ух, я ему сейчас!.. Держи-и-ись!!.. Постойте, Варвара-а-а!! Степанна-а-а-а!..
Наташка захотела плюнуть. Сколько можно в самом-то деле сидеть по ночам, словно старая старуха-вахтерша на жестком стуле, обхватив коленки ручками и раскачиваться из стороны в сторону как старые дедушкины часы – бом-бом, трик-трак – и глядеть туда, где должен бы ходить чужой человек, забредший к нам, на огонек дома? Незнакомца случайно узнаешь и возрадуешься да сделаешь вид, что не заметила? Да пропустишь, не подав никакого вида, на работу? Нелегкое, знать, это дело все эти стебельки да ромашки в вензельки складывать? Пора махнуть рукой. И лечь с неспокойной душой спать. Так Ната и сделала: плюнула и махнула. Вдруг, и не ей все это? Действительно имени не было. Может, Лизке повезло?.. Мишка стеснительный, он не может… А ради Наташи почему бы и нет?.. Да всё равно завтра всё будет, да завтра и… утра вечера мудренее-е-е…м-м…
А вот на утро-то как раз не было ничего. Чистенький асфальт: ни следа, ни «тебя», ни «меня», ни «гения», ни «дурака», ни люблю, ни ненавижу. Как так? Наверняка дворники постарались? Это ведь они недавно своими метлами позорными вымели всех дворничих в округе (или те сами сели на мётлы и улетели к лучшей жизни?) и с особым, рьяным упорством стали грести вон, прочь, к чертовой бабушке из двора нежные излияния охотника флористических изысков? Но осенние кленовые листья трепыхаются и там и сям. Мог бы из них же ОН чего-нибудь придумать. Но нет же. Ни буковицы, ни луковицы, ни намека, ни тумана. Ни аз, ни есмъ.
- Вова, Вова, вставай! ЧП! Мой фанат исчез и не оставил мне ни капли, ни росинки, даже воспоминания от цветочка! Ничего, ничегошеньки сегодня нет под окнами!
- Как нету? – даже Владимир и тот, кажется, удивлен. Но держит лицо дремлющими руками, его ничем не пробьешь. Подумаешь. Обанкротился твой менеджер магазина «У Флоры не все дома». Да ты не волнуйся, я ему подсоблю, чем смогу. И тебе напокупаю и лилий, и гвоздик, и белых, и синих роз. В клеточку, крапинку и полосочку. На твой вкус.
И действительно, вечером принес букет, как и обещал. Почти до слова: гвоздики, розы, ирисы и акации – все в одном флаконе, брр, букете. Спасибо, конечно, но… Ну не скажешь же ему правду, ведь правда? От тайного почитателя так романтии-и-ично… но и от мужа тоже ничего. Еще раз спасибо. (Хотя на синие розы поскупился. И клеточек и круглишков в ромбиках не видно. И лилии не принес. Ну и пусть. Они дурно пахнут. А мог бы пощедрее букетик составить, как-никак, по утрам шёл уже не на концернтик, а на холдинг).
«Танюша, Танюша, ты сейчас умрешь, что я тебе хочу сказать! Кажись, мужик-то мой ножичком моего ночного гения чик-чик!! Ты представляешь!! Просыпаюсь, а утром – чистый двор! Ни травиночки, ни листочечка, ни следа от любви не осталось! Нет, следов крови не было, а что – должны были быть? Да ну тебя, он у меня мужик умный, небось, следы замел, мы ж с ним вместе Пуаро смотрим. Зато, зато какой букет принес! Ну, видимо, в качестве моральной компенсации. Чуть мне им не съездил по личику, сказал, типа еще раз увижу эти убранства под окном – уберу! со света! сживу! смою вместе с цветами в унитазе! Вычислю! И тебя, и его!! Что? Нет, розы в вазе стоят…»
Эх, Степановна, Степановна, неужели это в сам деле ваш Мишка? А я-то думала… Что? Да ничего. Ничего уже не попишешь, расписались они. Кто? Кто-кто, Лизка с Мишкою. Как?! Да вот так. А я? нет, почему, скажите пожалуйста, я в последнюю очередь все узнаю?! Нет, это по-людски или что, или как? От соседки узнаю, что мой мальчик… Да он уже не мальчик! Мне лучше знать, это мой сын, мальчик он или нет! Это ваша Лизка давно, ох давно, Лексеевна… Что-о?? Ну что?! Да я тебе, да я вам…
А цветов всё не было. Даже мелков и красок. Как осиротел, покрытый снежком, асфальт. Нет, можно было бы в сугроб воткнуть эти самые, ну палки. А из палок буквы. Угу, больно сообразительные нынче все пошли. Раз такие умные, то и втыкайте сами.
А мужья с велосипедов давным-давно пересели на Бентли, как-никак по наказу жен тянулись к солнцу, все выше и выше. Круче теперь только яйца, что бьет Лизка о голову Мишки. Да вы не бойтесь, это они так играют. В браке, да, живут-поживают весело и счастливо и никакие тещи, не бойтесь, и свекрови им не помеха. Да и Варварстепанна с Марьлексевной смирились или помирились, пёс их знает. А дворничихи вернулись из теплых стран и вышли замуж за дворников, обе стороны за это время уму разуму набрались и у обеих же по бороде течёт.
Да вы, автор, чегой-то не в ту степь заехали. Вы давайте об икс-экс-любителе травки поподробнее, выложите и раскройте карты-то. Пожалуйте. А может, не Наташке и не Лизке это всё предназначалось, а Соньке с четвертого этажа, серой мышке? А что, Сонька тоже человек! А кто, ну кто ей мог признания писать, а? Ну… Варварстепанна, к примеру, может, она так сынка скрыто сватала к скромной и милой девушке, дочке бывшего президента? И параллельно открытки с тем же текстом, что и под окнами, только уже подписанные «Миша» в Сонькин почтовый ящик кидала? А что, вполне вариант! Для родного сына… чем не партия…
Нет, автор, ну ты явно съехал с катушек, какая Сонька, какой президент, ведь в начале рассказа ясно было сказано, что тайный поклонник принадлежал Наташе… Тю! У нас свободная страна, а не крепостное право. Рабов нет. Аноним общий и ничейный сразу. Но ведь она главная героиня! Правда что ль? Ну, тогда послушаем ее версию (хотя телефонные разговоры подслушивать нехорошо!): «Таня, Танечка! Секрет Полишинеля раскрыт! Да не Шанеля, а Полишинеля! Кто такой? Сейчас узнаешь. Ты еще не догадалась, кем был мой тайный воздыхатель? Нет? Представь себе, я тоже только вчера узнала! Прикинь, я его выследила ночью. Кого-кого! Мужа, ненаглядного! Нет, я чувствовала, догадывалась, так и знала, что это он – ОН! Собрался ночью клумбы, хи-хи, высаживать. Весна на дворе, любовь в душе, трам-пам-пам, даже открыточку со словами присобачил рядышком: «Потому что ты есть у меня… Потому что я есть у тебя. Потому что мы есть у друг друга, потому что мы любим друг друга!» Не Асадов, конечно, но зато как романти-и-ично…Хоть магазин «Богатая Флора» открывай. У нас ведь реально сад, натуральный сад во дворе, под моим окном. Что? Почему простой был целую осень и зимой? Так это, потому что Мишка, которого он нанял, чтоб мне писать тюльпанами да гладиолусами, заболел. То есть в больнице отлёживался от открытых переломов. Кто-то его побил. Не знаю, может и Вовка, ты же знаешь, он такой ревнивый. Ну и вот. Так вот вчера они вдвоем такой сад за ночь нарастили – чудо, просто чудо из чудес!.. Семирамида нервно курит за углом, ей-ей! И Чехову тоже не снилось!.. Что, не тайный ли мой поклонник Мишка? Таня, ты с дуба рухнула, он же мой брат!..»
Верить ли Наташке или нет, ваше дело (в конце концов, не может же она все время вра… преувеличивать?). Может, это все вообще один ее большой сон? У Наташи ведь отчесто было Павловна.
Мне как-то по сердцу вариант с Варварстепнной и Сонькой. Считайте, Варварстепанна Наташку пристроила, Мишка остался. Да-да, все отлично вырисовывается. Помните, вначале Варвара сказала, что окна ее насупротив надписи? Значит, и окна Наташки тоже! Значит, Соньке, точно Соньке свезло! Ну что-то вы, автор, с логикой не дружите. Кто вам сказал, что Наташа, Владимир и Варварстепанна жили в одной квартире? Такой уважаемый человек как Владимир неужто не мог обеспечить жену квартиркой, из окон которой прямо читались признания? Неужто не мог нанять бригаду рабочих, которые бы надевали шапки-невидимки и под покровом ночи творили во дворе обыкновенное чудо? Может, Варварстепанна вообще ей мачехой приходилась, а? Не зря ж вы в начале про созвучные цветочки указали. Хм, действительно. Тут еще важно какой буквой дом №17 по улице Лумумбы стоит. Но вот вы хитренькие какие, прям им так все и скажи. Может буквой П, а может Зю, а может вообще И десятеричной.
Но почему бы не предположить, что Репина Варвара Степановна изначально заимствовала мелки и краски у своего сына, Мишки, когда он был маленьким, а? И вот, когда она стала лесничим, садоводом или леший ее знает кем, а сын подрос, то к ее лунатической болезни присовокупилась еще одна неудержимая хворь – флорофилия? А поскольку она работала в лесу, то не грех и там было позаимствовать (что вы, что вы, чем-чем, а клептоманией она не страдала! Рвала только со своего квартала*!) какие-нибудь груши, что нельзя скушать, и коней в каштанах, что валяются как неприкаянные.
А почему потом, осенью и зимой, никто ничего не дарил? Так наверняка цветы в квартале кончились, завяли, спрятались в сугроб – как хотите. Или всё-таки Владимир временно обанкротился. Как знаете.
Так-таки Мишку, Мишку мать побила? Ну не, Варварастепанна могла ли? Может, Лизок чуть в объятьях не задушила. А может, Наташка все выдумала. Хотя нет, Наташа (с Таней) не причем. Зуб даю. Чистенькие. И дворники с дворничихами для отвода глаз.
Ладно-ладно, в случае чего, заранее беру вину на себя.
Да, каюсь, пишу чистосердечное, это я, автор, насаживал ростки всего душистого, горького и игристого, что есть на земле, в один двор, в дивный дом №17 по улице Патриса Лумумбы. Всё за них сделал. И ни Варварстепанна, ни Мишка, ни Владимир, ни даже Марьялексевна тут и пальцем не ударили. Почему столь бедный рассадник организовал? Ну скажите спасибо, что не преступную группировку. Все-таки топорики да баранья трава тоже цветы, а про розы и в песнях можно послушать. Не обделил я своих людей, и не думал. Наоборот. Пусть все будут счастливы. Каждому по вербене, и каждому по думе, что ему лично куст воздвигнут. Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман. Им-то осталось только пожать плоды с сиреневого сада. А они (плоды рассказа да герои нашего времени) ни в чем не виноваты. Но это всего лишь моя версия происходящих событий. Если хотите узнать, как все было достоверно, и докопаться до истины, то приходите к нам, в жёлтый дом, всегда гостям рады. Адрес знаете.

КОНЕЦ

--
* В лесном деле — один из квадратных участков, на к-рые разбивается лес (спец.).