|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Графомания:: - Мне больно, мне так страшно больно 
Мне больно, мне так страшно больноАвтор: strickland
[ принято к публикации 08:40 31-05-2008 | глупец | Просмотров: 679]Дай руку, я прошу помочь, Когда так искренне, привольно Вздыхает ночь, Когда она пытается наивно Скрыть безнадежную покорность слов, Текущих в улицах старинных, Как в венах – кровь, Когда по жилам тех бульваров, Где часто растворялась ты, Со скрипом двигаются пары, Руками разводя мосты – Прошу! Дай руку мне! Прошу! Мне больно, мне так сладко больно… Захочешь – все грехи тебе сегодня в ночь прощу! Довольна? Не плачь, мой мир не для трагедий. Речей твоих бессвязный стон Набатом городским через столетья Был обречен. Мне больно, мне до слез противно… Ты выбери уже, кто твой палач! В кусок дерьма вдруг превратился Твой свет удач! Проваливай к чертям – или налей мне виски. Уйди долой – или пускайся в пляс! Или пожри с собачьей миски! Давай на раз! Раз, сука! Мне так страшно больно! Я больше не прошу помочь… Мне все так тихо и привольно Шептала ночь. Теги:  0 
Комментарии
Про ночь вот тут, автор: http://www.litprom.ru/text.phtml?storycode=21803#comments_start ося фиглярский хорошо очень, близко. розка. не плачь, нервный срыв будет и прочий пиздец. Это тот случай, когда армия слов в панике разбегается от автора. нет, ето проста хуйня. Пра ананизм. Аффтор,мне кажжеца этот "ананизм" надо было на две части разделить.То есть ваще сделать два стиха.Не сочетаецца начало и конец,вот хоть уппей ап стену. Еше свежачок
РЕЛИГИЯ И ФИЛОСОФИЯ — ДРУГ, ИЛИ ВРАГ? Паскаль и Ницше. Начало и конец.
Судя по всему, нет особого смысла давать определение философии, как научной дисциплине. Философия, или русское любомудрие, подразумевает под собой не просто любовь к отвлечённым размышлениям на произвольно взятые темы, а нечто более глубокое.... я готовлю из мира
полуфабрикат аппетитного завтрака - кромсаю глазным секатором ломоть проржавевшего неба, приправляю его с любовью петрушкой многоэтажных панелек и солью выключенных окон; перемешиваю все это аккордами осеннего ветра, а затем безумно выпрашиваю у солнца разрешения подогреть кастрюлю с этим варевом, пахнущим вокзальной одеждой, чтоб утолить хоть немного вечный душевный голод.... Ты… подаешь мне знаки, откуда-то издалека,
Что твой фрегат на якоре, застрял на годы, века… Я… вижу на синем небе зарева алый стяг, Но понимаешь, не знаю, как к тебе сделать шаг… Ты словно вне зоны доступа, в скрученном измерении, На странном небесном острове, В сюжете стихотворения, Там, - где необитаемо, всуе, за гранью, по;...
В московских звонницах вновь нотки марсельезы.
Не зная клич, не суйся в волчью степь. Но и бежать отсюда бесполезно -- Хрустальной ночью чипсами хрустеть. А нас ветра и волны раскачали, Заря нас научила восставать, И были нам на след земной, случайный Подброшены улики волшебства....
В начале всего, существовало нечто. В этом нечто было все. Оно было всем и содержало все. Потом это нечто начало изменяться. Оно начало создавать разные вещи. Нечто создавала красивые вещи, внутри себя. Но никто не видел эти чудеса кроме самого нечто....
|
плакал стоя (с)
особенно в этом месте: "В кусок дерьма вдруг превратился Твой свет удач!"