Уверенные шаги в темноте (Товарищ учитель) 2

Автор: Chekhov ...мы сидим в славиной машине и молча наблюдаем, как солнце старательно карабкается в небо, с трудом продираясь сквозь антенны одного из московских вокзалов. площадь перед нами умыта старательными желтыми машинами, и даже бомжей нет, никого нет - только мы, утро, и запах чистого города в приоткрытое окно.

мы - это я, слава, и спящая на заднем сиденье радость. в припадке заботливости, спровоцированной кокаиновыми отходняками, мы прикрыли ее всеми имеющимися в наличии куртками, под голову положили славину барсетку, и наружу изо всей этой кучи торчит лишь сопящий острый радостин нос.

у меня же сна ни в одном глазу - и не только по причине бурно проведенной ночи. в моем портфеле лежат несколько тысяч долларов, в кармане - билеты, в носке - два грамма героина. до отхода поезда - 15 минут. мы молчим, потому что все уже сказано, повторено не раз, и заучено наизусть.

стрелка сьедает еще несколько делений. я вздыхаю, подтягиваю к себе портфель, и берусь за ручку двери. в это время слава вдруг бьет меня по плечу.

- так, товарищ учитель!, - я смотрю на него, и всю мою тоску как рукой снимает - слава как всегда в такие моменты безумен, и его энергия моментально выжигает во мне все сомнения, - это что за кислая морда?... вы куда едете с такой мордой?... на похороны?... ни хуя!... вы едете, чтобы стать хозяином! вот их, их всех!, - слава крутит рукой, непонятно, на кого он показывает, на улице никого нет, но его речь почему-то не кажется мне пафосной, ведь кто-кто, а он точно знает, что это такое - быть хозяином. - в тебе же это есть, - орет слава, так что радость начинает ворочаться и пищать сзади, - есть, я с первой встречи это увидел, и только поэтому тебе это и предложил, - я отлично вижу, что он врет, но мне сейчас, как воздух, нужна эта ложь, и он, сука, также отлично это понимает, - давай!!! улыбнись!!!, - орет слава дальше, и проснувшаяся радость пищит откуда-то сзади "да!!", - увидишь, как все изменится, и очень быстро, потерпи хоть пару недель, а сейчас еще стоп... погоди... слава лезет куда-то под седенье, извлекает оттуда зеркальце, сверток с белым порошком и обрезанную коктейльную трубку, и подмигивает мне, - это на посошок.

две дороги с указательный палец каждая уже через полминуты превращают меня в одного из главарей колумбийского картеля, отправляющегося с инспекционной поездкой на плантации. какой же слава ахуительный чувак! какая же милая и родная радость! я готов их прямо расцеловать. искристое спокойствие наполняет меня, ментольная свежесть и ощущение собственной легкости и неуязвимости выныривают наружу, и несут меня куда-то на своих волнах - несут уверенно и честно. я улыбаюсь славе, обнимаю его спутницу; я выхожу из машины, и направляюсь в сторону перрона.

у входа в вокзал я оборачиваюсь - слава стоит, опираясь на дверцу, в руке его сигарета, он машет мне и улыбается. в открытом люке видна всклокоченная радостина моська. "гольф" припаркован на пригорке, а я уже спустился вниз, так что машина и провожающие меня чуваки кажутся летящими где-то в небе - так, что встающее солнце своим нежным утренним светом мягко окутывает их силуэты.

я в последний раз машу им рукой, и захожу в вокзал.

...мандраж вернулся позже, уже в поезде, когда кокаин подотпустил. я был один в купе, и поэтому прятаться в туалете для спокойного употребления моего личного допинга не пришлось. через некоторое время страх отступил, надежно прикрытый мощным потоком эндорфинов, я позвонил маше, сказал, что все в порядке - я выехал. она пожелала мне удачи, и сказала, чтобы я был осторожен и не волновался - все будет в порядке.

поездка протекала спокойно, однако я сделал фатальную ошибку, предопределившую развитие событий на несколько дней вперед. дело в том, что я был на системе; взятого с собой кайфа должно было с запасом хватить на всю поездку - на двое суток. однако в поезде я от нечего делать убил все взятое с собой еще до украинской таможни, мастерски разведя себя самого на то, что мол таможенники могут что-то найти. ага, как же. единственное, что они действительно нашли - мой полутруп; в момент проверки документов я не мог не то, что разговаривать - но и толком сфокусировать взгляд. словом, путешествие прошло весело, однако на следующий день, когда поезд прибыл на мою станцию, я уже чувствовал себя отвратительно. меня не то, чтобы ломало - но я хорошо понимал, что пройдет не больше пары-тройки часов, и мне станет совсем лихо.

необходимо было срочно что-то предпринимать. я выскочил на перрон - южное солнце немедленно атаковало мою и так всю в холодном поту тушку, - и заметался по вокзалу. не знаю, на что я рассчитывал, бегая туда - обратно среди толпы отдыхающих - никого в этом городе я не знал, и знать не мог. объяснение здесь одно: мне кажется, каждому опиатному наркоману знакомо это подсознательное чувство - раскумарка есть, она близко, и найти ее ничего не стоит, нужно лишь достаточно упорно искать. так вот именно этот "запах" кайфа я и чувствовал, и продолжал упорно наматывать круги по станции.

пометавшись по вокзалу, я выскочил на улицу. рядом с выходом располагалась стоянка такси, местные шумахеры, в основном на кошмарного вида драндулетах, сразу взглядами уцепились за меня; один из них, видимо, наиболее сметливый, лениво покинул свой экипаж и приблизился ко мне.

аборигену было лет 35, он был дочерна загорелый, в рваной майке, спортивных штанах и китайских тапочках. блеснув золотыми фиксами, он улыбнулся мне и спросил:

- то шо, треба кудысь йихаты?...

я немного для приличия помолчал, хотя все мое сознание прямо-таки вопило - вот оно, вот, давай, говори, - и потом негромко сказал:

- да, ехать надо... но есть одна проблема.

...я падаю на продавленное переднее сиденье белой "копейки". машина напоминает конструктор "лего" - такое все в ней разнокалиберное, особенно странно смотрится обыкновенная крашеная табуретка, установленная на месте кресла водителя. меня на самом деле абсолютно не волнуют местные автомобильные заморочки, меня больше радует другое - мой водитель, кажется, отлично понял, что от него требуется. он запрыгивает на табуретку, наматывает друг на друга какие-то два разноцветных провода, и двигатель с неожиданно ровным гулом заводится. мы срываемся с места, и на хорошей скорости - я сразу вспоминаю славу - улетаем в загогулины местных улочек. не проходит и минуты, как машина со страшным скрипом тормозит возле огромного дома из красного кирпича, трехэтажного, наглым монстром возвышающегося над остальными карликами частного сектора.

- оце тут живе твоя проблема, - сверкает фиксами водитель, - пьять гривней куб.

я не успеваю удивиться, потные руки сами выхватывают из кармана пачку экзотических местных купюр, и суют одну из них спасителю. тот выходит из машины, и направляется к высокому забору такого же красного кирпича, что и весь дом.

только сейчас у меня появляется время осмотреться вокруг. я смотрю по сторонам, и увиденное заставляет меня призадуматься. дело в том, что все окрестные ступеньки, приступочки, просто участки чистой травы заняты - и на них с выражением ожидания и тоски в глазах устроились, судя по всему, мои собратья по несчастью.

так, а что они здесь высиживают? денег нет? но не у всех же. значит, делаю я горестный вывод, нет выдачи. сейчас мой доблестный гондольеро вернется ни с чем.

я смотрю в ту сторону, куда он ушел. водитель подходит к одному из ждущих чуваков, о чем-то его спрашивает. тот, размахивая руками, с жаром что-то объясняет, в конце сплевывает и отходит в сторону. водитель тут водит так неспешно жалом из стороны в сторону, затем подходит к забору, и вдруг, к моему восхищению, схватившись руками за его верхушку, одним движением перебрасывает свое тело на другую сторону.

многоголосый вой! торчки хором воют, в этом звуке все - негодование, зависть, одобрение... кое-кто из них подходит к забору, но повторить подвиг не решаются.

проходит несколько минут, калитка в воротах открывается. из нее выходит мой водитель, в руках у него небольшой пакет, он кивает на прощание толстому цыгану в дырявой майке - и калитка снова захлопывается.

и вот мы снова мчимся куда-то по местным буеракам. рома - так представился водитель - отвез меня куда-то на берег реки, чтобы, как он объяснил, "все було культурно". в руках у меня - две полные десятки, и россыпь шприцов поменьше. я не помню, зачем я приехал в этот город, я не знаю, что будет через 5 минут, я знаю одно - не мешайте мне.

рома перегибается куда-то нам за спину, что-то там делает... я тоже поворачиваюсь, и вижу на заднем сиденье маленькую девочку, лет 4, такую же загорелую, как папаша, с выцветшими льняными волосами. рядом с ней на сиденье разбросаны несколько старых игрушек... девочка смотрит на меня серьезно и как-то осуждающе, что ли. она все время была здесь.

рома подхватывает девчонку на руки ("йды но сюды..") и они выходят. сквозь ветровое стекло, залитое солнечным светом, я вижу, как они идут в сторону берега - рома, вразвалку, похожий на орангутанга, и это маленькое существо, на тоненьких ножках, и держит его за руку.

так, но что-то я отвлекся... руки действуют автоматически, и уже через несколько секунд... ойойойойой!... чтож это они тут такое продают... чешусь как бешеный, и одновременно замечаю, как мир вокруг снова становится из плоского объемным, и все нормально, и табуретка - очень удобно, а девчонка перемазана с ног до головы мороженым и ничего в ней такого уж симпатичного нет, и вообще - пора ехать. давно пора. меня ждут.

...как оказалось, мне очень повезло с ромой. этот человек, казалось, знает в городе всех: бандитов, торговок на рынке, он раскланивался с гаишниками, с менялами денег, с какими-то невообразимыми бомжами, и все, видя его, ласково улыбались, как невоспитанному, но любимому другу, и готовы были для него разбиться в лепешку. для него не существовало невыполнимых дел - достать раскумарку в 5 утра или девушку в 7 - "зараз все зробым" - и вот мы уже с грохотом летим куда-то под огромной местной луной.

это все было. но об этом - позже.

сейчас же мне нужно было добраться в небольшой курортный городок, отстоящий от места моего теперешнего пребывания на 120 километров. узнав, куда мы едем, рома ничуть не удивился и не стал задавать вопросы о цене. мы просто завезли домой его дочу, пообедали, и помчались.

...мы проезжали великолепные по своей красоте места, я таких никогда раньше не видел. представьте себе степь, пустую и ровную, как стол, коричнево-рыжую степь до горизонта, которую режет напополам черная лента шоссе. я временами залипаю, и когда снова открываю глаза, то мне кажется, что мы не продвинулись ни на метр, и только мелькающие иногда километровые столбы убеждают меня в обратном.

чтобы я не скучал, рома развлекает меня разговором. он автомеханик, машину эту собрал сам, сейчас без работы и поэтому таксует. он честно признается мне, что деньги, которые я ему заплатил за поездку, он обычно зарабатывает дней за десять. он говорит об этом, а потом спрашивает, когда я приеду снова. черт, все он знает, что ли...

опять залипаю... только что, кажется, я заходил в свое купе в москве, и вот лечу куда-то над степью, солнце уже садится, рома что-то говорит, но я его не слышу, и только вспышки его золотого оскала доказывают мне, что он не молчит... мы едем долго, нас никто не обгоняет, и никто не попадается навстречу. мы проезжаем какие-то заброшенные городишки, ржавые рельсы, на старой будке смотрителя переезда сидит огромный серый кот и долго провожает нас взглядом... я опять засыпаю.

темная точка рядом с перекрестком где-то на пределе восприятия. мы понемногу приближаемся, и сон уползает, сердце начинает биться быстрее. ближе... да, это за мной. интересно, кто встретится мне на этот раз?...

...мы останавливаемся рядом с тонированной наглухо красной "тойотой". рома подъезжает к машине очень медленно, так что я слышу хруст маленьких камешков под колесами. наконец мы останавливаемся. сидим некоторое время молча, я понимаю, что мне банально страшно выходить. ну то есть все, что было до этого - это еще хоть как-то было понятно и знакомо, все эти мутки, поездки куда-то, разные новые знакомые - все это бывало у меня в жизни не раз. но вот теперь, прямо за дверью машины, начиналась новая, неизведанная территория наркоторговли... да, именно наркоторговли, сука... в который раз голос откуда-то из груди проникает мне в мозг, он преодолевает заслоны, воздвигнутые опиумом, и начинает говорить, быстро, и знакомо... он просит, предупреждает, он грустный, так мог бы говорить со мной любящий, повидавший жизнь отец, или... Бог, если бы я тогда в него верил. не знаю. я в те времена называл этот голос страхом, и отмахивался от него, не замечая, что со временем соглашаюсь со всем, что он мне говорит.

...я подтянул к себе портфель, пожал руку роме - он старательно не смотрел мне в глаза - и вышел на улицу. солнце снова обрушилось на меня, и я потянул за ручку двери "тойоты", но она не поддавалась. я в панике оглянулся на рому - но он тут стартанул с места, развернулся на маленьком пятачке и унесся в горизонт.

я повернулся к машине. страх опять сделал меня тупым, я чувствовал себя, как во сне - степь до горизонта, закрытая черная машина, отчетливый взгляд из-за тонированных стекол. потянул за ручку еще раз - результат тот же.

- шо, не видкрываеться?

голос откуда-то из-за спины заставил меня подпрыгнуть. я обернулся, прижимая к себе портфель, как бронежилет, и похолодел от ужаса. со мной разговаривала голова. да, одна голова без туловища, в черных очках, круглая, загорелая и лопоухая, принадлежащая, судя по всему, какому-то чуваку лет 45. голова смотрела на меня и улыбалась, не двигаясь с места.

я сглотнул и ничего не ответил. голова тем временем перевела взор куда-то вниз... а затем начала расти. сперва показалась шея - прямо из земли, тоже загорелая и с золотой цепью, потом - все остальное. вдруг оцепенение и тупость улетели, и до меня дошло, что таинственный монстр был просто чуваком, который залез в овраг по нужде, а оврага-то я и не заметил - однообразный пейзаж сыграл со мной злую шутку.

вылезший представился дядей вадимом, пожал мне руку, пытливо заглянул в глаза, и распахнул передо мной кондиционированное нутро "тойоты".

...ехали мы недолго. минут через двадцать дорога нырнула куда-то вниз, и я увидел небольшой городок, уютно расположившийся в крохотной долине. город этот напоминал оазис в пустыне - весь он утопал в зелени садов, лишь разноцветные крыши игрушечных с такого расстояния домиков выныривали из сочного буйства фруктовых деревьев.

дядя вадим оказался характерным таким хохлом - толстым, ушлым, с хорошим чувством юмора, и очень гостеприимным. его усадьба располагалась на окраине города, ее окружал высокий, метра два высотой, кирпичный забор, во дворе рвались с цепи два здоровенных кобеля. мы прошли в дом, я был представлен жене хозяина, которая тут же заявила, что я "дуже худий", и принялась собирать на стол, и его сыну. сына звали сергей, и пока вадим отправился готовить мой груз, предложил мне до обеда сыграть партию на биллиарде.

биллиардная комната располагалась на втором этаже дома, и была обставлена с отчетливой любовью. хороший, дорогой стол, кии из какого-то замороченного дерева, блестящие шары - все это настраивало на благодушный лад. разговора о деньгах и вообще о цели моего приезда пока что не заходило, и поэтому я со спокойным сердцем сыграл с сергеем несколько партий. выиграть мне удалось лишь однажды.

когда мы наконец отправились обедать, в одной из проходных комнат меня перехватил вадим. молча поманив меня пальцем, он проводил меня в небольшой чулан и показал пальцем на обмотанный скотчем тугой сверток размером с большую дыню.

- оце воно. пьятнадцать кило.

я осмотрел груз, делая вид, что что-то в этом понимаю. сверток был довольно тяжелый, но небольшой, и должен был легко поместиться в мою дорожную сумку. я открыл портфель - все это время он был у меня с собой - достал деньги и расплатился. вадим, не считая, сунул деньги в карман, и мы пошли обедать.

обед был вкусный, по-украински обильный, но я сильно волновался и боюсь не смог отдать ему должное. мы посидели некоторое время, поговорили о какой-то ерунде типа политики; так, за разговором, и скоротали время до того момента, когда мне пора было отправляться на станцию, а оттуда - домой.

схема обратного пути отличалась от той, по которой я приехал сюда. мне предстояло с вадимом отправиться на один из глухих полустанков здесь неподалеку, где делал минутную остановку московский поезд. проводники были предупреждены, нас ждали.

мы вышли из дома. уже стемнело, стало прохладнее. меня все ощутимее бил мандраж. можно было, конечно, догнаться черным, но я хотел по возможности адекватно оценивать происходящее.

сумка с планом тяжело оттягивала плечо. я бросил ее на заднее сиденье, а сам сел рядом с водителем.

ехали молча. курили, каждый думал о своем. вдалеке появились огни станции, вадим остановился, не доезжая станционной площади, чтобы не мозолить там никому глаза. потянулись минуты ожидания.

поезд неспешной зеленой гусеницей наконец выполз наконец из-за холма. враз вспотевшей рукой я схватил сумку, и как-то беспомощно посмотрел на вадима. он, видимо, понял, что происходит у меня на душе, и в нескольких сильных выражениях пожелал мне удачи.

бояться нечего, сказал он. все схвачено, главное - не мандражировать.

поезд со скрипом остановился, и я выскочил из машины. бегом, бегом - мимо станционных построек, мимо маленького вокзала, мимо милицейского патруля. я опаздываю на поезд. я - турист. я прилично одет, я еду с отдыха. я не вызову ничьих подозрений.

так и случилось. меня никто не остановил, и вот я возле нужного вагона. двери открываются, и я пулей влетаю внутрь. проводницы - две бабульки лет 60 каждая смотрят на меня немного испуганно.

- тетя валя? тетя наташа?, - спрашиваю я, - я от славы.

бабки синхронно кивают и показывают мне на пустое купе. я падаю на диван, задвигаю дверь... и только теперь перевожу дух.

первый этап позади. как ни иллюзорна защита хлипкой двери на роликах, которой я прикрылся от окружающего мира, мне отчего-то спокойно, сердце начинает замедлять свой бег. самое время вознаградить себя за успешно проведенное начало операции... ведь у кого-то другого точно бы не получилось. это я так себя уговариваю, доставая тем временем из внутреннего кармана десятку с черным. ха, естественно, какого-нибудь левого персонажа кинули бы уже сто раз. убили бы, и зарыли где-нибудь в степи, которая помнит первую конную так же отчетливо, как я - москву... нет, все-таки я везучий кадр.

с этими мыслями я ставлюсь и блаженно откидываюсь на полку. в купе темно, уже ночь, никто меня не беспокоит, я втыкаю и мне очень легко поверить в то, как я думаю о себе.

тогда я совсем не понимал, что отсутствие серьезных проблем в моей жизни на тот момент было связано вовсе не с моими умениями выживать (весьма надуманными), не с удачливостью (я давно перестал верить в удачу), и уж тем более не с моим умом (вот уж последнее, на что мне стоило тогда надеяться). у меня, признаться, есть только одна правдоподобная версия, почему все происходило именно так а не иначе, связана она с Богом, и слишком пафосна для того, чтобы приводить ее здесь. впрочем, если мимо вас хоть раз в жизни летали пули, если вы выживали в безнадежных ситуациях, если жизнь ваша вдруг сама, без причины, резко меняла свое, если можно так выразиться, направление - вы поймете, что я имею в виду.

тем временем поездка продолжалась. поезд стучал стрелками, мы приближались к киеву. проводницы, тетя валя и тетя наташа, две похожие друг на друга, как сестры, старушки - проводницы, изъяли у меня груз и куда-то его унесли, сказав, что отдадут мне его перед москвой. в этом заключалась их работа, за это они получали деньги. я смотрел, как они тащут пакеты с наркотой по проходу, такие испуганные, суетящиеся, и думал о том, как вот им, наверное, дико делать то, что они делают. ну то есть наверняка они и раньше занимались контрабандой - икра, рыба, еще там что-нибудь... за что дают максимум год условно. нести же в руках лет 8 - и быть при этом трезвым - это не просто сложно. с каждым шагом стареешь не меньше чем на год - у меня была возможность оценить это ощущение, когда я бежал с сумкой на плече к поезду.

выражение "страшно, как весь пиздец" подходит для описания этих мгновений лучше всего.

думая об этом, я вспомнил, что мне предстоит еще смертельный номер - продефилировать с уже упомянутой сумкой по курскому вокзалу столицы. я лишь представил себе - "сержант петров, ваши документы... а что в сумочке..." - и ладони моментально стали мокрыми.

так, это неправильно. все, догнаться, и спать.

и я догнался, и лег.

остаток пути прошел без происшествий. на таможне в мое купе даже не заглянули - ангелы-хранители в облике бабок-проводниц делали свое дело. уже в москве, рано утром, я резко проснулся от стука в дверь. на пороге стояла тетя наташа и протягивала мне мою сумку.

- москва через 10 минут.

она не смотрела мне в глаза, была явно невыспавшаяся и хмурая. я представил, что они с напарницей пережили, пока в вагоне находились таможенники... а вообще это мне могло и показаться, наверняка бабки были опытными контрабандистками, не то что я, и не боялись нисколько... а вот меня уже начинало потряхивать. я столько раз представлял себе картину того, как меня останавливают - просто чтобы проверить документы, случайно, - и потом заглядывают в сумку... я был просто уверен, что все произойдет именно так, по одному из заготовленных мной сценариев. да, так все и будет... так и будет...

внезапно запищавший телефон заставил меня подпрыгнуть. звонил, конечно же, слава, и я схватился за трубку, как утопающий за соломинку.

- товарищ учитель, здравствуйте! - я не слышал этот голос всего сутки, но только сейчас понял, как мне его не хватало. слава был уверен, что все идет, как надо. он знал, как надо, и он знал, как будет. ни грана напряжения не было в его голосе; знакомые сумасшедшие интонации, музыка на заднем плане...

- привет, слав.
- ну что, как сьездил, как отдохнул?... на море был?...
-...был, да. хорошо... отдохнул. все в порядке, слав.
- ну а как еще все может быть, конечно, все в порядке. значит, так - бери такси, я подъеду к тебе. ага?
- да, конечно...
- ну все, давай, увидимся!
- да, слав... давай... слава!
- ...что?
- да это... я хотел... в общем, если что, я... тебе позвоню?...
- ты о чем?... ааа... да не вопрос, - смеется во весь голос, - конечно, звони! всегда рад, когда ты звонишь. все, до встречи.

слава кладет трубку. он хорошо понял, что я имел в виду, когда спросил его про звонок; и он ответил именно то, чего я ждал. да, если что пойдет не так, я позвоню ему, он приедет, и выручит меня. конечно, выручит.

мне всегда удавалось легко обманывать самого себя, и в данном случае это сыграло мне на руку - я успокоился, тремор рук унялся. поезд уже замедлял ход, мимо проплывал перрон, я вскинул сумку на плечо, и вышел в тамбур. через пару минут вагон остановился, тетя наташа, по прежнему делая вид, что мы не знакомы, открыла дверь, и я, не давая себе времени снова испугаться, как с вышки в воду - спрыгнул на перрон.

я понял, что все пропало, как только посмотрел в сторону выхода к вокзалу - он был единственный, невыносимо узок, и поток высадившихся с поезда, на котором я приехал, пассажиров, разбивали на еще более узкие ручейки человек 20 милиционеров. они внимательно осматривали приехавших, и то и дело отводили то одного, то другого в сторонку - проверяли документы и сумки.

я быстро прикинул, что шансы пройти мимо них у меня примерно 50 на 50. в мою пользу говорило то, что я был чисто одет, славянской внешности, у меня была всего одна небольшая сумка. с другой стороны, все эти преимущества таяли уже сейчас - нарастающая паника начала мягко и крепко обнимать меня своими влажными лапами.

двигаясь, как сомнамбула (нельзя стоять, я привлекаю лишнее внимание!), я поднял сумку, дрожащими (черт, черт!!!) пальцами закурил, и влился в устало спешащую, сонную от вагонной духоты толпу.