Изюм

Автор: Александр КУТИЩЕВ Наверняка у вас бывают приступы задумчивости. По крайней мере, у меня часто. Обычно это происходит после обеда, когда жирная пища не спеша и с удовольствием уходит в кровь. По всему телу тогда разливается какая-то помещичья нега.
Я люблю хорошо потрапезничать, а потом медленно повалиться в кресло и, щурясь на летящую туда-обратно комнату, предаться размышлениям. Эх, давно я себе такого не позволял! Все дела, дела, рабство поганое. Но вчера я явился домой раньше, чем предполагал. Петухов опаздывал на дуэль, только теперь я не стал, как дурак, ждать его, а отдал одолженный у секунданта револьвер хозяину, вызвал такси и поехал домой.
Таксистом оказалась девушка. С таксистами принято разговаривать, чтобы они не скучали, но я не стал этого делать: слишком громко шуршала рация. Меня, кстати, это раздражает и я ума не дам, как они могут терпеть такой дисгармоничный шум.
Приехав домой, я достал из холодильника половину окоченевшей дичи, отрезал хлеба и пошел в кресло все это поглощать. Вскоре меня настигло умиротворение и я предался мыслям. Я начал думать о девушке-таксистке. Но потом от нее мои мысли перешли к другой персоне. Я ее знал пару лет назад.
Софи была чрезвычайно красива. Это она привила мне страсть к дуэлям. Помню, мы сидели в клубах кальянного дыма у нее на мансарде, и, пытаясь перекрыть льющуюся из стереосистемы мелодию, она крикнула:
– Ты не думал, что в тебе нет изюминки?
– …
– Нет, в человеке все должно быть прекрасно, но если все-таки не прекрасно, то хотя бы с изюмом. Вот у тебя есть увлечения хоть какие-нибудь?
В детстве я собирал старинные монеты. Бывало, возьмешь тяжелую медную копейку, окунешь ее в липнущий зубной порошок и драишь взлохмаченной щеткой, чтобы медь красно засияла. Потом мне сказали, что такая монета теряет свою ценность, ибо чем более окислен этот антиквариат, тем выше его стоимость. Таким образом, я потихоньку удешевил все свои монеты. Что ж, зато все они помолодели и засияли, а молодость всегда дешевое время. Теперь я, как и все, собираю мятые ассигнации, именуемые гонорарами, зарплатой, премиями и проч., и проч. Поэтому я ответил:
– Люблю спать и лежать в горячей ванне с книжкой. Еще после плотного обеда размышлять в кресле.
– Как кот, – отрубила Софи. – А я, например, всегда восхищалась теми, кто занимается экстремальным спортом. Вон Толик с парашютом прыгает и даже раза три чуть не разбился.
– Ну нет, мне предлагали прыгнуть, но я отказался. А если честно, то проспал и они прыгнули без меня. Помнишь Крыльчука?.. Царствие Небесное, тогда он и...
– Ты скучный.
– Тогда почему ты часто смеешься, глядя на меня?
– Потому что ты меня умиляешь.
Пока она боролась с низким хриплым кашлем от неаккуратной затяжки, я выдал вот что:
– Давай придумаем мне изюминку.
– Давай.
– Мне бы хотелось изюма особого сорта, а не тот, что старухи на рынке продают. Он у них чересчур сморщенный, мелкий и порой совсем засохший.
– Вот раньше, в какой-нибудь золотой век, чуть не все ходили начиненные изюмом, как кексы. Это были люди со вкусом.
– Только рано умирали. На дуэлях, например.
Собственно, с этого мгновения мы и нашли мне изюм. Мне вдруг стало необычайно интересно попробовать подраться на дуэли. Тем более, из-за женщины. Мы разработали с Софи нехитрый план, и дальше действия обычно разворачивались следующим образом: мы вместе приходили на очередную светскую вечеринку, но я держался чуть поодаль и пожирал оливки, оставшиеся от чужих мартини. Она искала глазами сочащегося тестостероном самца, туманила ему мозги нехитрыми приемами флирта, выманивала в сад или отдаленную комнату, а потом беспощадно, с хрустом обламывала распускающиеся цветы его страсти. Пока он был горяч и цедил сквозь зубы что-нибудь исполненное печали, я был тут как тут и вызывал его на дуэль за оскорбление женщины. Многие ошалело уходили, другие лезли драться прямо тотчас, размахивали своими жалкими кулаками. В таком случае я бил их тростью по голове, плашмя, и пока самец возвращался к реальности, мы скрывались. Это тоже было экстремально, но совсем не то, чего мы хотели. А иногда дело выгорало! Он велся на дуэль, мы назначали время и место. Увы, если первыми стрелять выпадало моим соперникам, они истерично пускали пулю в воздух и, не в силах унять крупную дрожь в руках, ретировались. До сих пор никто из них не поразил цель! А все потому, что он ее перед собой не ставил. Если же выпадало стрелять первым мне, я целил на пару сантиметров правее головы, чтобы бедняга услыхал хищное жужжание пули. Промахнулся я только раз.
Софи уже нет в моей жизни. Я ее вычеркнул после того, как узнал полностью. Дело было также на мансарде. Она полностью разделась тогда, потому что солнце за день сильно нагрело крышу и в комнате было ужасно жарко. Я оценил ее тело, но когда она обернулась ко мне спиной, все мое очарование рухнуло. У нее была точеная, античной красоты спина, исполненная гибкости и приглушенного блеска здоровой чистой кожи. А на левой лопатке сидел таракан и медленно поводил роскошными усами.