ЛКЧ (часть1)

Автор: Шырвинтъ*



ЛКЧ
(Легкая повесть - сказка для детей тяжелого школьного возраста и их родителей)

0
День выдался удачным, несмотря даже на то, что Крот зверски устал. Его работу никогда нельзя было назвать легкой, - иногда приходилось перелопачивать тонны песка и даже тяжелой глины, чтобы найти хоть что-нибудь ценное. Но не зря, ох не зря начал он рыть сегодня именно в этом месте! Что-то подсказывало ему, что именно здесь ему улыбнется удача. Точно хищник, с каким-то звериным азартом он рыл, не прекращая, весь день, шестым чувством чуя близость добычи, и вот она: два немецких боевых ножа, штык к карабину «Маузер», несколько боевых наград, а остальное мелочь - пряжки, кольца, пригоршни ржавых патронов, полуистлевший китель оберштурмбанфюрера СС, кости, скорей всего, принадлежавшие собакам.
Крот прочесал еще несколько метров земли вокруг, но ничего стоящего больше не обнаружил.
Что ж, подумал он, и с хрустом потянулся, завтра нужно будет продолжить раскопки, и рассмотреть добычу при дневном свете. А пока что - ужинать и спать.

Черный следопыт по прозвищу Крот залез в палатку и зажег сверху экономичный фонарик на светодиодах. В его свете он с нетерпением развернул сверток с находками и осторожно поднес к нему штык, главный экземпляр, чтобы рассмотреть его получше. Лезвие тускло блеснуло в белом свете фонарика, и в этом холодном блеске почуялось что-то зловещее. Крот вытер штык о штаны, потрогал пальцем лезвие и, пробуя в деле, сначала порезал хлеб, а затем разрубил на четыре части головку луковицы. Клинок погружался в продукты как нож в мягкое масло. Тогда Крот подкатил поближе банку с тушенкой, которую он только что слегка разогрел на костре и, замирая от азарта, вонзил в нее штык. Получилось не очень точно – острие соскользнуло вбок, и от толчка банка накренилась в одну сторону, а штык поехал в противоположную, оставляя тонкий, глубокий порез на левой руке Крота между большим и указательным пальцем.
Крот умел терпеть боль. Однако сейчас, к своему глубокому удивлению он вдруг завыл нечеловеческим голосом и заметался по палатке, отбросив в сторону оружие и зажав здоровой рукой порез. Клинок продолжал тускло мерцать в свете фонарика и на нем виднелась едва различимая капля крови. Следопыт вздрогнул и на миг застыл.

Потом он опять завыл, уже сильней, задрав вверх голову и закатив глаза на свет фонаря. Его мозг пронзила слепящая вспышка, в свете которой он вдруг в мельчайших подробностях увидел то, что произошло на этом самом месте примерно семьдесят лет тому назад. Как будто в голове Крота прокрутили небольшой эпизод из фильма про войну, в котором немецкий офицер наносит смертельный удар холодным оружием в сердце волка, и сам умирает от ран, нанесенных ему не только зверем, но и осколками советской артиллерии. А может, это был и не волк? - почудилось в тот миг черному следопыту. Уж больно большим казался зверь для волка.

Через мгновение Крот сменил позу. Он поднялся на ноги. Затем сел на корточки и опустил руки на землю. Затем, словно повинуясь чьей-то чужой, но властной воле, он с легкостью располосовал палатку ударом пальцев и выскочил наружу. В лицо ему ударил ночной ветер, от которого на миг спутались мысли, и Крот, подняв лицо к небу, увидел на нем, едва различимое за пеленой облаков, белое пятно луны. Он на секунду задержался у костра, в свете которого поднес к глазам свою руку: на ее пальцах вместо ногтей уже успели отрасти небольшие когти. Потом следопыт расстегнул ширинку, написал на костре перевернутую пентаграмму, описал вокруг звезды круг, тихо заскулил, и, сбрасывая с себя остатки ставшей не нужной больше одежды, уже на четырех ногах помчался на пригорок, навстречу полной луне, выходящей из-за облаков…

Очнулся Крот в полдень. Запахи, ставшие теперь для него основным ориентиром в новой, но все еще казавшейся родной и знакомой, среде обитания, раздирали его на части, и заставляли ноги подрагивать от нетерпения и готовности нестись выполнять несколько дел сразу. Крот поднялся на ноги, и медленно пошел по направлению к своей палатке, собирая по дороге разбросанные ночью вещи и одеваясь в свою, ставшую словно чужой, одежду. В голове его, среди вихря событий этой ночи, холодно и неподвижно мерцали указания, данные ему темными силами, которые отныне командовали им.

1
Рано утром Фила разбудил протяжный визг бытового бензинового агрегата. Или газонокосилка, или бензопила, подумал мальчик, пытаясь опять закрыть глаза и досмотреть интересный сон, оборвавшийся, как это всегда бывает, в самом интересном месте. И на чем же все закончилось, вспоминал он. Казалось бы - секунду назад проснулся, а уже ничего в голове не осталось.

Фил свесил ноги с дивана, сунул их в пластиковые тапочки, потер руками глаза и отправился по лестнице вниз, попутно вспоминая, где же находится туалет в его новом пока еще недостроенном жилище. Часы на стенке в зале показывали семь утра, но спать, почему-то все равно не хотелось. Во Владивостоке, откуда он вчера ночью прилетел, был уже вечер, странно, что так быстро удалось акклиматизироваться и привыкнуть к новому московскому времени. Быть может, сказалась усталость и небольшое волнение после долгого путешествия по небу с одного края страны в другой, решил Фил, припоминая, что некоторое время придется пользоваться уличными удобствами.

- Будь, как дома, - сказал ему вчера дед Андрей, - вернее, это теперь и есть твой дом. Выбирай комнату на втором этаже, которая тебе больше нравиться и обживайся. Ремонт почти закончен, вот только унитаза и Интернета у нас пока не хватает. Но это временные трудности, которые мы разрешим в ближайшие два дня. Так что, пока, командир, милости просим, по делам ходить вон туда. Дед указал рукой в сторону покосившегося деревянного плохо различимого в темноте строения вдалеке сада.

- Я не командир, - сказал Фил деду, поднимая свой рюкзак на второй этаж.
- Будущий командир, - ответил дед, помогая внуку поднять наверх, основную, самую внушительную часть багажа, которую оторвать от пола двенадцатилетнему мальчишке пока еще было не по силам. – У нас в роду все командиры, и даже не думай, что ты будешь исключением.
- Да, знаю, блин, - ответил Фил, выбирая себе одну из двух больших комнат, на первый взгляд, казавшихся абсолютно одинаковыми. Изучив оба помещения, Фил выбрал себе то, окна которого выходили на крышу пристроенного к дому гаража. Всегда, в случае надобности, по этой крыше можно незаметно смыться из дома.
- Отставить ненужные словечки, - улыбнулся дед Андрей, явно поняв намерения внука и одобрив его выбор, - а теперь отбой, - скомандовал он, - завтра к вечеру увидимся, так что утром сам хозяйничай.
Фил повалился на кровать и мгновенно уснул.

Пробравшись по узкой тропинке сквозь заросли колючей малины к туалету, Фил сделал свои утренние дела, вернулся к дому, помылся под уличным краном холодной водой, потом оделся и оправился посмотреть, кто же это его разбудил в такую рань? Есть не хотелось. На кухонном столе лежала записка от деда Андрея с краткими указаниями по поводу оставленной в холодильнике еды, но Фил решил отложить завтрак на более позднее время. Хотелось скорей разобраться нарушителем утреннего спокойствия. Если такие «подъемы» будут продолжаться каждое утро, то стоит подумать о смене комнаты, а то и гляди, и об ответных мерах. Лето ведь на дворе, в школу не надо, когда же отсыпаться? Блин.

Фил приставил табуретку к шиферному забору, рядом с местом, откуда доносился звук, забрался на нее, и, оперев подбородок на край ограждения, стал наблюдать за происходящим. Крепкий загорелый паренек, на год, а может и два старше его, ловко орудовал небольшой бензопилой, разрезая на куски ветки, недавно отпиленные от высокой засохшей груши. От самого дерева остался лишь одинокий, уходящий высоко в небо голый ствол с небольшими обрубками, по которым было несложно залезть до самого верха. Рядом лежала высокая лестница и какие-то альпинистские приспособления, состоящие из толстых красных веревок с узлами и специальными железками, пояса, и пластикового шлема. Прислоненное к стволу, стояло старое колесо от телеги.

-Эй, - закричал мальчишке Фил, - эй, - закричал он еще сильней. Тот не слышал, продолжая бензопилой превращать опиленные с груши сучья в аккуратные дрова одинакового по длине размера. – Эй, - со всей мочи, чуть не надорвав себе голос, еще раз проголосил Фил и закашлялся. Так недолго и голос сорвать, подумал он.

Наконец паренек услышал его вопли. Он заглушил пилу, отложил ее в сторону и оглянулся.
- Ты чего в такую рань шумишь, - спросил Фил, - всех соседей перебудишь. Меня, вот, тоже разбудил…
- Соседи привыкли рано вставать, - утирая со лба пот, ответил дровосек, - а ты сам, вообще, кто такой будешь? А, - сам, отвечая на свой вопрос, сообразил мальчишка – генеральский внук. Как же, наслышаны. Давно ждем. Тебя как звать?
- Филипп. Сокращенно – Фил.
- Это тебя в честь Филиппа Киркорова так назвали?
- Это почему ты так решил? – скривился Фил, обидевшись за сравнение со звездой отечественной попсы. Попсу он люто ненавидел, вообще не считал ее музыкой, а тут вдруг еще и такое оскорбительное сравнение, прозвучавшее из уст наглого соседа.
- Потому, что чернявый, глазастый, и голосистый, как и он. Орешь так, что даже бензопилу своим голосом перекричал, - улыбнулся мальчишка.

Нужно было что-то срочно предпринимать. Фил знал, что при первом общении, к человеку может прилипнуть нехорошее прозвище, откреститься от которого потом будет очень сложно. Еще чего не хватало. Мне теперь тут жить, и очень бы не хотелось, чтобы меня Киркоровым прозвали, размышлял он, перебирая в голове варианты ответа на сравнения мальчишки. Ответ помог найти сам сосед.
- Коля. Николай. Ником, правда, никогда не называли, - представился он и, подойдя к забору, протянул Филу руку для рукопожатия.
- Подожди немного, я не могу пожать тебе руку. Не достаю. Нужно еще что-нибудь на табуретку подложить. Сейчас поищу, - ответил Фил и убежал. Через пять минут он вернулся назад с деревянным ящиком в руках и готовым ответом для Коли. Фил поставил ящик на табуретку, забрался на сооружение и пожал протянутую для знакомства горячую Колину ладонь.
- А тебя так в честь Николая Баскова назвали? - хитро прищурившись, спросил Фил.
- С какого это перепуга? – возмутился Коля. По его лицу было видно, что он тоже не фанат популярного музыкального направления.
- Да потому, что завел тут свою «шарманку» с утра пораньше и перебил мне интересный сон, - улыбнулся Фил.
- А, - повеселел Коля, - хорошо подколол. Молодец. Слушай, тебе не надоело через забор общаться? Иди сюда, поговорим, как нормальные люди. И поможешь заодно. Видишь дров, сколько напилил, их теперь в сарай отнести надо. А еще и колесо прибить.
- Ага, подожди, сейчас я к тебе перелезу? - ответил Фил, и стал карабкаться на забор.
- Эй, стоп, - жестом остановил его Коля, - зачем надрываться? В гости обычно ходят через двери. Так и культурней, и для здоровья полезней. А то упадешь, покалечишься - лечи тебя потом.
- И то правильно, - согласился Фил, - зачем делать то, чего можно не делать.

Фил запер дом, спрятал ключ под крыльцо и выбежал за калитку. Выйдя на средину улицы, он огляделся по сторонам, изучая окрестности. Улица была длинная, заасфальтированная. По обе стороны тянулись утопающие в зелени дома. Одни были старые, другие напоминали маленькие дворцы – сверкали импортной черепицей, яркими фасадами, отделяясь от старых строений высокими кирпичными ограждениями. На некоторых заборах даже были камеры слежения по углам. Припаркованные к таким домам дорогие автомобили нелепо соседствовали с пасущимися вдоль дороги козами и пернатой домашней живностью клюющей козявок под их колесами. Наверно куры считали, что там их больше. Филу почему-то пришла в голову фраза о социальном расслоении общества, которую он слышал по телевизору и поговорка о том, что куры денег не клюют, которая была не совсем к месту. Ладно, потом разберемся, что к чему. Фил быстро сориентировался, где находится дом Коли, и позвонил в звонок над калиткой.
- Открыто, - послышалось из-за забора.

- Ну, еще раз здравствуй, - поприветствовал его Коля, - добро пожаловать в наш маленький Чикаго.
- Это ты так свои владения называешь? – поинтересовался Фил.
- Нет. Это мы так нашу деревню называем, - объяснил Коля, - вернее, даже уже не деревню, а поселок, или даже небольшой город, в который она постепенно превращается. Видел, какие дома отстроили?
- Ну, так почему же все-таки Чикаго? – еще раз спросил Фил. Дед писал ему, что место, в котором ему придется провести лето, называется Чивагово, и стало быть не имеет ничего общего с американским мегаполисом. Это он и попытался объяснить Коле.
- Не имеет, лишь отчасти, но с некоторых пор, мы все именно так наш поселок и называем. Однажды ночью, на всех четырех дорожных знаках, установленных на въезде к нам, какие-то хулиганы белой краской замазали в названии последние две буквы, а букву «в» исправили на «к». Получилось «Чикаго». Потом недели через две приехала дорожная служба и опять заменила знаки на «Чивагово», но людям настолько понравилось новое название, что ночью они вновь переправили текст. Новое время, новые нравы. Возможно, таким образом, они посчитали, что избавились от коммунистического наследия.
- А причем тут коммунистическое наследие?
- Я точно не знаю, как деревня называлась раньше, но с некоторых пор ее переименовали в честь большевика Чивагова – соратника Ленина, известного душегуба и сатаниста. Чивагов здесь родился, вырос и начал творить свой первый беспредел. Потом он подался в Санкт Петербург, помог Ленину сделать революцию, и вскоре погиб в этих же местах раскулачивая зажиточных крестьян. Больше я, к сожалению, не знаю. Надо у Вассермана спросить, если тебе интересна эта тема.
- Интересно ты говоришь. Как-то даже по взрослому, я бы сказал. Будто учитель истории, - заметил Фил.
- Ну, в принципе да, мне многие говорят, что я рассуждаю, как взрослый. А история, мой любимый школьный предмет, да и вообще, интересно ведь знать историю того места, где живешь, вот я и изучаю, все что связано с Чикаго, - объяснил Коля.
- Слушай, ты про Вассермана говорил. Это про того самого? Анатолия? – удивился Фил, - он тоже тут живет?
- Да, живет, но это не совсем тот Вассерман, о котором ты подумал, а наш собственный. Я вас чуть позже познакомлю, - ответил Коля, - пойдем, поможешь мне колесо прибить.
- Куда и зачем? – поинтересовался Фил.
- Вон туда, на самый верх, - Коля указал на ровно опиленную верхушку старой груши, вернее того, что от груши осталось. – Прибьем колесо, на следующий год прилетят аисты, совьют гнездо, родят детишек и принесут счастье.
- Ух, ты, клёво, - обрадовался Фил, - а ты уверен, что прилетят?
- Уверен, - кивнул головой Коля.
- А то, что счастье принесут, тоже уверен? И мне тоже принесут, раз я тебе помогаю? – продолжил Фил свои расспросы.
- И тебе тоже. Всем нам принесут. Вассерману же принесли.
- И большое?
- Не то, чтобы очень, но самое главное вовремя.
- Интересно. А Вассерман, это его фамилия, или прозвище? Он такой же умный, как и этот, который из телевизора, Анатолий? Да и вообще, кто он такой?
- Да, пацан такой же, вроде нас с тобой. Из нашей компании. Вассерман – фамилия. Мало ли на свете Вассерманов. В Израиле, наверно, каждый второй Вассерман. Свой ум он пополняет из Интернета. Нужная информация оседает в его голове, а ненужная улетучивается, что порой не очень хорошо. Он сортирует ее по своему усмотрению. Иногда спросишь, что-нибудь для себя нужное, а он отвечает: «а хрен его знает, мне это не интересно». Фильтр у него в голове какой-то свой, особенный, но ума все равно предостаточно.
- Так, что же получается, раньше Вассерман был несчастный, а с некоторых пор стал счастливый?
- Ну, зачем же так? Несчастным его трудно назвать, разве что сейчас немного хромает, но это скоро пройдет. Так вот, слушай. Семья Вассерманов уже давно купила старый дом в Чикаго. Дом быстро снесли, и на его месте поставили новый большой. От старых построек остался лишь деревянный столб, на котором уже давно аисты свили гнездо. Старший Вассерман, хотел заменить этот столб на бетонный, но потом передумал. Вспомнил, что аисты приносят удачу. Лет пять аисты не прилетали, хотя до этого селились у старых хозяев каждый год. Видимо птицы посчитали, что с удачей у Вассерманов все окей.
- И, что было дальше?
- Дальше вот, что. Этой весной они наконец-таки прилетели, обновили гнездо новыми ветками и родили птенцов. И вот, как-то неделю назад утром из гнезда выпал один птенец. Васся – мы его, кстати, так называем, подобрал аистенка и занес в дом, чтобы птенца не сожрали местные коты. Вечером приехал Вассин отец, вызвал машину с вышкой для монтажных работ, и они вместе положили птенца обратно в гнездо.
- Птичку, жалко, - всхлипнул Фил, пародируя фразу из старой комедии про кавказскую пленницу. На самом деле, он очень даже радовался тому, что все закончилось благополучно.
- Не прикалывайся, циник, - посоветовал Коля, - слушай, что дальше было. На следующий день под столбом Васся нашел барсетку. Сверху на него смотрели родители птенца, щелкали клювами и улыбались.
- А разве птицы умеют улыбаться?
- По словам Вассермана, да, – ответил Коля. - В сумочке обнаружились ключи от «Лэндровера», фотография какого-то индуса с ребенком и три с половиной тысячи евро, пятисотенными купюрами. Я фотографию толком и не разглядел, помню, у ребенка была такая точка красная на лбу, а у индуса чалма на голове.
- Так может, стоило найти владельца и вернуть барсетку, - спросил Фил, - я сам однажды потерял в школе кошелек с тысячей рублей. Даже объявление вешал, так и не вернули. Хотя, говорят, что чудеса иногда случаются.
- Не волнуйся, мы тоже пытались найти владельца. Тим даже объявления по всему городу расклеил о том, что найдена мужская сумочка с ключами от машины, деньгами и фотографией, но владелец так и нашелся. Приходили, конечно, всякие алкаши. Но, кто, же им поверит. Они даже марку авто ни разу не угадали, не говоря уже о сумме и изображении на фотографии. Смешно.
- А больше там ничего не было, ну, кроме фото и денег с ключами? И кто такой Тим?
- Больше ничего не было. А Тим, Тимофей – еще один товарищ из нашей компании. Можно сказать идейный лидер, хотя ему самому такое определение не нравится. Я вас вечером познакомлю, или завтра утром. А то они с Вассей сейчас уехали по делам, и неизвестно когда вернутся. Ладно, хватит трендеть, давай делом заниматься.

Коля надел на себя каску, застегнул на животе и под ногами специальный пояс, засунул в карман молоток, горсть огромных гвоздей, повесил на плечо моток веревки и ловко вскарабкался на самую верхушку ствола. Там он закрепился при помощи специального карабина, перекинул через остаток опиленного сука середину размотанной веревки, оба конца которой опустил вниз Филу.
- За один конец, привязывай колесо, а за второй тяни, - скомандовал Коля сверху.
Фил привязал колесо, схватился за другой конец веревки и, подтягиваясь на ней, с криком «майна», поджимая под себя ноги, стал поднимать груз вверх.
- Не «майна», а «вира», - поправил его Коля. – Вот узлов накрутил, - отвязывая колесо, когда оно благополучно достигло верхней точки, сказал он. – Зачем столько намотал?
- Я просто боялся, что если плохо привяжу, то колесо отвяжется и стукнет меня по голове, - оправдался Фил.
- Лузер, - ответил Коля, приколачивая колесо к стволу, - многие считают, что чем больше накрутят, тем крепче узел, а это не так. Если бы ты знал, сколько человеческих жизней унесли неправильно завязанные узлы. Ладно, я тебя позже научу их вязать. Хотя бы основные – брамшкотовый и плоский.
- Ага. Спасибо, пригодится, - поблагодарил Фил.
- Все. Готово. Отойди в сторону, - попросил Коля. Он отстегнул страховку и, скинув вниз молоток, быстро спустился по сложенной вдвое веревке. - Ну что ж, теперь неплохо и перекусить. Сейчас какого-нибудь хавчика замутим, а потом отнесем дрова к сараю.

2
- Ты где так научился по деревьям карабкаться? И все эти приспособления: пояс, шлем, карабины? – спросил Фил Колю на кухне, куда они зашли перекусить.
- Отец научил немного. Он альпинистом был.
- Почему был, сейчас он уже не лазит по горам?
- Сейчас уже нет. Погиб на Памире два года назад. Лавина. И мама тоже с ним в горы ходила. Зайди в комнату, посмотри фотографии, если хочешь, а я пока тесто для блинов замешаю.

В комнате на стене висели несколько фотографий, на которых на фоне ярко синего неба и заснеженных вершин были изображены Колины родители. Отец, чем-то похожий на английского актера Тима Рота мужчина с двухнедельной щетиной, и мама, ни на кого не похожая, загорелая красивая женщина.
- Твой отец на Тима Рота похож, - сказал из комнаты Фил, - кстати, он мой любимый артист.
- Мне он тоже нравится. Когда смотрю фильмы с его участием, всегда отца вспоминаю. Это они, когда меня еще и в проекте не было, неженатые, - кивнув на фото, прокомментировал Коля, заглянув из кухни, - на Эльбрусе.
На других фотографиях были какие-то незнакомые люди в альпинистском снаряжении, наверно друзья Колиных родителей, решил Фил. Была и еще один снимок, семейный, где счастливые родители держали на руках своего годовалого сына. Родители улыбались, а Коля был весьма серьезен. Всяких других регалий, вроде призов, медалей и кубков, которыми бывшие спортсмены любят гордиться и украшать свое жилище, в комнате не было. Наверно Колиной маме не хотелось тревожить душу горькими воспоминаниями об экстремальном спорте, унесшем из жизни ее мужа.
- А чем сейчас твоя мама занимается? Продолжает по горам лазить? – поинтересовался Фил, возвращаясь на кухню.
- Нет, лазить по горам мать завязала. Я ей после смерти отца сказал, что если она совершит еще одно восхождение, то я совершу ухождение. Из дома. Не думаю, что моя угроза сыграла роль, но, тем не менее, с альпинизмом она покончила, хотя занятие себе нашла не менее экстремальное. Летает в Турцию за вещами, и продает их на Лужниках. Вот и сейчас улетела.
- И ты так подолгу живешь тут один?
- Ну, не совсем один. С бабушкой живу, но ее пару дней не будет. В город уехала. А вообще, я самостоятельный. Могу, сам о себе позаботится. Не привыкать. Если надо вообще один могу жить, и бабушка приставлена ко мне лишь для того, чтобы у мамы на сердце было спокойней. А твои родители кто?
- Родине служат. По традиции. Папа на Дальнем Востоке, мама где-то в Латинской Америке, или Индии. Ты же знаешь, что дед мой кадровый разведчик, вот он их на работу и пристроил. Родители давно в разводе, и занимаются каждый своими делами.
- Да, - согласился Коля, - время сейчас такое. Каждый думает только о себе, а не о детях.
- Ну, это не совсем так, - вздохнул Фил, - я не могу сказать, чтобы обо мне совсем не думали. Когда мы бываем вместе, разлука особо и не чувствуется. Я все свое детство во Владивостоке прожил с бабушкой. Папа все время в командировках. То в Японии, то в Китае. Редко виделись, но ведь у него работа такая. Он в дальневосточном бюро отдел возглавляет какой-то секретный. А маму я совсем не помню. Дед Андрей говорил, что работает она по всему миру. Вроде где-то в Аргентине замуж вышла и родила девочку, мою сестру по имени Габриэлла. А может, замуж и не вышла, но сестра у меня точно есть. Вроде даже черная.
- Негритянка что, ли? – удивился Коля.
- Не знаю точно. Может папа ее полунегр, или на четверть негр. Из деда лишнего слова не вытянешь, не говоря уже об изображении сестры. Я ее даже на фото ни разу не видел. Дидо лишь говорит, мол, жди, все со временем узнаешь и поймешь. Мама тебя любит, помнит, просто у нее работа такая – вырваться никак не может.
- А я и не знал, что твой дед крутой разведчик. Знаю, что генерал в отставке, но то, что он из спецслужб, впервые слышу, - сказал Коля.
- Тогда не говори об этом никому, пожалуйста, - попросил Фил, поняв, что сказал лишнего.
- Не волнуйся, я не болтливый. Мне чужие тайны не нужны. Услышал и забыл. Вот блин, - выругался Коля, отдирая от сковородки и выкидывая в мусорное ведро пригоревший комок, - правду говорят, что первый блин всегда комом. Вечно забываю сковородку хорошенько разогреть. Но ты не волнуйся, остальные будут – пальчики оближешь.

Как и обещал Коля, остальные блины действительно удались на славу. Ребята быстро опустошили целую тарелку. Запили стряпню молоком с клубникой, и развалились в креслах отдохнуть. Коля еще долго рассуждал о проблемах современной семьи, не заметив, как Фил уснул. Все-таки, к разнице во времени, не так легко привыкнуть, как бы это не казалось просто. Коля понял причину внезапного засыпания своего нового друга, на цыпочках вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Да, дрова, чувствую, мне придется носить и складывать самому.

3
Проспал Фил до вечера. Сон был настолько крепок и отчетлив, что Фил даже не проснулся, когда на улице внезапно сгустились тучи, и потом прошел сильный грозовой ливень. Громыхало так, что некоторые чикагские старушки даже крестились, моля Бога, чтобы он не послал молнию на их головы, или, что еще хуже, на дома и курятники. Давно над поселком не было такого природного катаклизма. Старушек беда обошла, но одна молния, все-таки достигла цели, разнеся в щепки старый деревянный туалет деда Андрея. Постройка обуглилась, рассыпалась по периметру аккуратным черным кругом, и быстро потухла под проливным дождем, отделив от себя небольшую шарообразную субстанцию из желтого пара. Облачко немного повисело над пепелищем, будто убеждаясь, что все в порядке, а потом шмыгнуло в заросли жимолости у дома, и затаилось.

Когда Фил уснул, Коле на мобильник поступило смс сообщение от Тима с Вассерманом: «Приезжай смотреть, все ок!». Радостно потирая руки, Коля быстро собрался, завел свой скутер, и, обдав дорожной щебенкой ворота калитки, на большой скорости помчался на встречу. Спешить пришлось не только от радостного предвкушения - быстрей посмотреть на новое приобретение, о котором он так и не успел рассказать Филу, но так же, из-за надвигающейся грозы, которая могла начаться в любую минуту. Промокнуть насквозь не входило в Колины планы, хотя - позвони Тим даже во время землетрясения, он бы все равно поехал.

- Привет, камрады, - поприветствовал Коля друзей, въезжая в ворота гаража Тима. За его спиной почти в ту же секунду начался ливень и громыхнул гром.
- Ага, - не поворачивая головы в Колину сторону, ответил Тим.
- Шалом, - не придавая Коле и раскатам грома особого значения, поздоровался Васся. Они были заняты важным делом, не позволяющим отвлекаться на такие мелочи, как появление друга и бушующее за воротами ненастье. Ладно, рассудил Коля, вообще-то простительно.

Деньги, принесенные аистами в дом Вассермана, оказались как никогда кстати. Ребята давно хотели осуществить свою давнюю мечту – отправиться в водный поход по речке Шаломе, рассекающей поселок Чикаго на две равные части. В прошлом году мероприятие не состоялось по причине отсутствия не только мотора, но и самого судна, которое этим самым мотором требовалось оснастить. Этой весной у мальчишек уже была огромная старая лодка, которую они хорошенько подлатали, усилили транец, поменяли уключины, и даже, разбив о борт, положенную по традиции, бутылку шампанского, спустили на воду. Беда была в том, что лодка была настолько тяжела, что управлять ей на веслах, особенно против течения, было очень не легко. Даже большевику Чивагову, которому, по информации продавца, раньше принадлежала эта лодка, тоже наверно управление давалось с трудом.

- Да ты гонишь, - во время сделки говорил Тим, качающемуся на ногах, и за версту несущему перегаром продавцу, - какому Чивагову? Получается, что этой лодке уже почти сто лет?
- Точно, Чивагову, - убеждал продавец, выторговывая выше оговоренной суммы, еще двести рублей себе на опохмел, - вот даже его подпись на заднем сидении. Ножом вырезано, видите? «Максим + Люба = любовъ». Теперь верите? Чивагова звали Максим, бабу его, стало быть, Люба, а в слове «любовь» твердый знак на конце, это по- старославянски. До революции так писали. И твердый знак всегда на конце ставили. Пришлось тогда ребятам отдать последние, отложенные на якорь деньги, скорей не из-за веры в неубедительные доказательства, а из желания поскорей избавиться от алкогольных флюидов нетрезвого разводилы.

Со временем купили якорь, изготовили новые весла, и теперь оставались две проблемы. Судну не хватало мотора и названия. Казалось бы, с названием все просто, но к единому мнению ребята так и не пришли. Считалось, что лодки и яхты принято называть женскими именами, но дам сердца у будущих мореходов, пока не было, а называть реликвию наобум не хотелось. Один раз, правда, местные скинхеды напакостили, написав на борту: «Ева Браун», но разобраться тогда с вредителями не получилось, силы были неравны. Было решено отложить месть на более позднее время, а название закрасить.

И вот теперь аисты помогли решить главную проболему. Внезапно свалившихся с неба денег, как раз хватило на приличный японский лодочный мотор и многие другие недостающие для похода вещи. Именно за мотором Тим с Вассерманом и ездили сегодня в магазин. Там Вассе даже удалось выторговать небольшую скидку, которой как раз хватило на доставку мотора в Чикаго, на старенькой «девятке» под управлением знающего толк в мореходном деле азербайджанского бомбилы.

- Да вы офонарели, - возмутился Коля, разглядывая мотор. - Хонда, тридцать лошадей! Да мы на нем в космос улетим! Хватило бы и «пятнашки»! Все деньги, походу, просадили!
- Хорошая вещь, по хорошей цене. На гарантии, - спокойно ответил Вассерман, прикручивая мотор к верстаку, и не обращая особого внимания на Колины возмущения, - четырехтактник. Дистанционный запуск. Тримм. Все дела. Не верещи, как девчонка. Помоги лучше бочку водой наполнить.
- Ладно, - немного успокоился Коля. Он заполнил из шланга бочку с водой, в которую была опушена нога, прикрученного к верстаку мотора и чуть поджал крепления. Для надежности. Теперь все было готово к первому запуску.
- Ну, с Богом, - скомандовал Тим. Он подкачал в двигатель бензин ручным насосом и нажал на кнопку стартера. Мотор тут же тихо заурчал своим мощным нутром на холостых оборотах. Коля крутанул ручку газа, поднимая в бочке бурю. Все было в порядке, теперь дело оставалось лишь только за названием.
- Глуши, - скомандовал Тим, - все ок!

- Во как молнии дубасят, - промолвил Васся, выглядывая на улицу, - кажется, где-то рядом шарахнуло. Боюсь, как бы аистов моих не замочило.
- Обязательно замочит, - успокоил его Коля, - ведь дождь на улице, а зонтика у них над гнездом нет. Да и привыкшие они к воде. Я вообще удивляюсь этим птицам. Снизу могут под собой свить, а сверху – мозгов не хватает. Трудно, что ли над головой у себя зонтик сделать? Или им мокнуть приятно?
- Коля, не тупи, - попросил Тим, - замочило, значит, имеется в виду, чтобы молнией птиц не пришибло. Кто нам тогда валюту таскать будет? Шутка.
- Замочило, намочило, - возмутился Коля, - называйте вещи своими именами, чтобы было понятно. Ага, жди, принесут они теперь. Снаряд в одну воронку два раза не попадает, - вспомнил он старую солдатскую пословицу. Ладно, ну вас на фиг. Я домой поехал, дождь уже кончился. У меня дома, между прочим, генеральский внук спит. Я вам о нем рассказывал. Сегодня приехал. Завтра я вас познакомлю. Все. Пока.
- Что за внук? – спросил Вассерман.
- Нормальный такой. Деда Андрея внук. Типа нас с вами, - Коля оседлал свой мопед, и уехал.

4
Когда Фил проснулся, грозовой ливень уже закончился. Тучи рассеялись, и даже стало припекать уже заходящее за горизонт солнце. Сон был необычный, настолько яркий отчетливый, что он даже отложился в голове Фила небольшими, но важными фрагментами. Ему приснилась мама, сестра Габриэлла, совсем не похожая на негритянку, отец Габриэллы – шоколадного цвета креол в форме кубинского революционера и большой рыжий кот со странным именем, запомнить которое не удалось. Все они по отдельности говорили про какие-то важные вещи, намекали на скорую встречу, кратко упомянули про какие-то сверхъестественные способности, которые могут открыться у Фила в любую минуту. Рассказывали про каких-то мутантов, оборотней и злых духов, с которыми в ближайшее время предстояла нешуточная битва. Наверно, я в компьютерные игрушки переиграл, заключил Фил, окончательно проснувшись, вот в голове все и перемешалось, но ощущение, что сон имеет особое, новое значение, все равно не отпускало. Что-то в этом сне было, это точно. Ладно, не будем корчить из себя Нострадамуса, решил Фил и, разминая затекшие ноги, выбрался из кресла. Время покажет, что и как.

Он вышел на улицу, затворил за собой калитку и направился к себе домой. После сна всегда хочется в туалет, а где он находится у Коли, Фил не знал. Да и неудобно в чужом доме самому искать то, что тебе нужно.
- Подожди, - сзади послышался звук мотора Колиного скутера. Коля заглушил двигатель и побежал вслед за Филом в глубину сада.
- Бляха, муха, - произнес Фил, толи самому себе, толи Коле, заставшим его за созерцанием остатков туалета, - куда же мы теперь с дедом Андреем гадить будем?
Некоторое время ребята молчали, разглядывая обугленные развалины. Каждый думал о своем. Собственную мысль Фил уже высказал вслух, Коля же размышлял о том, что убило бы молнией, находящегося в туалете человека, или наоборот - даровало ему сверхъестественные способности. Что чувствует человек, когда в него попадает молния? Испытывает ли он при этом кайф, или наоборот, это очень больно?
- Подожди минуту, я сейчас, - сказал Фил, и отбежал за угол сарая по своим маленьким делам, - кто же это нам туалет сжег, - вернувшись, продолжил он.
- Ты что, с луны свалился? Кому нужно ваш старый сортир поджигать? Его молнией разнесло. Хорошо, что ливень большой был, затушило сразу, а то огонь мог и на сарай перекинуться. Вот тогда действительно беда. И радуйся еще, что в дом не ударило, сгорел бы походу. Мы с парнями слышали, когда двигатель испытывали, что где-то рядом шандарахнуло, но никак не могли предположить, что это именно в ваш туалет угодит. Молнии, они вообще разные бывают, даже шаровые бывают. Вот. И бьют по своему усмотрению. Кому горе приносят, кому радость, а могут и вообще убить. А еще могут ударить так, что человек меняется.
- Как это меняется?
- Очень просто, у нас в Чикаго одного алкаша так приложило, что он после этого пить бросил. В церковь ходить стал и способности открылись - людей лечить. Сейчас к нему со всей округи люди приезжают. В очередь записываются. Даже из Москвы приезжают. Теперь он не Гришка-Валежник, а целитель Григорий Курносов. Галстук носит, белую рубашку, костюм из бутика. Машина у него нехилая, дом, собака для охоты на львов - родезийский риджбек.
- А куда его молния стукнула, и какая? И почему он валежник, фамилия такая?
- Нет, валежник - прозвище. Он как напьется, валялся, где попало, вот Валежником и прозвали. Григорий утверждает, что шаровой его прибило. Под магазином дело было. Он после удара, как очухался, так сразу бухать и расхотел. И деньги, правда, пропали. Отряхнулся, говорит, и домой пошел. А через неделю лысеть начал. Ясное дело, что молния голову выжгла, ведь просто так не лысеют. Теперь, если посмотреть на него сверху и сзади, то его голова немного мой мопед напоминает.
- Как это, мопед? – удивился Фил. Голова может напоминать, что угодно. Например, яйцо, баскетбольный мяч, тыкву, но уж никак не мопед.
- Да, уши торчат, как руль маленький, и лысина, как фара. Но это только моя ассоциация. Она мне только что в голову пришла.
- Понятно, - успокоился Фил, - так может его, кто другой сзади по голове приложил, раз деньги пропали? Странно.
- Может и так. Может скинхеды обнесли, пока Григорий был в отрубе, но суть не в этом, главное ведь способности появились. Так что с молниями нужно осторожней, они сами решают, кого любить, а кого любить. Во, как в рифму задвинул, - подытожил Коля.
- Значит, молнии действуют избирательно, - заключил Фил, - интересно, а вот как теперь мне к этому относиться? Как к подарку, или наоборот?
- Фиг его знает, - ответил Коля, - то, что туалета нет, это, конечно же, потеря потерь, но с другой стороны, не надо затрачивать силы на его снос. Да и дед Андрей скоро ванную комнату в доме достроит, не надо будет на улицу бегать. Ему же только унитаз поставить осталось.

- Да, дела, - послышался сзади голос деда Андрея, - и чем же это мы силы небесные прогневали? Ладно, будем считать это запоздавшим напоминанием о скорейшем завершении ремонта ванной комнаты. К тому же мы уже полностью укомплектованы, осталось только прикрутить пару болтов и присоединить шланги, - дед Андрей указал на стоящее у порога дома белое керамическое изделие для бытовых нужд. – Ну что, бойцы, пойдем, внесем заключительные аккорды в строительство и отметим это дело хорошим ужином, если у вас, конечно, других дел на сегодня нет?
Других дел на сегодня не было.
Вечер после ужина друзья провели у Коли дома за просмотром сериала «Теория лжи», а утром начались первые чудеса.

Проснулся Фил очень рано. В пять утра. Он пока еще не полностью адаптировался к местному времени. Будить Колю в такую рань было бы невежливо, играть в компьютерные игры тоже не было никакого желания, поэтому Фил решил посвятить начало дня изучению дома, и прилегающих к нему окрестностей. Провести рекогносцировку на местности, как говорил Дидо. Дед Андрей имел украинские корни и, будучи мальчишкой, к своим дедам, обращался именно так: «Дидо». А когда вырос и сам стал дедом, просил Фила называть его «Дидо», на украинский манер, хотя и против других обращений не возражал. Деда Фил любил, но иногда в минуты грусти все же считал его виновным в распаде семьи. Ну почему дед не мог устроить так, чтобы родители служили вместе? Пусть на другом конце земли, но все-таки хоть чуточку рядом. А то по его понятиям получается, что интересы родины, превыше всего, а то, что дети от этого страдают, так это никого не интересует. Не по уму. Хотя, фиг его знает, думал Фил, может, когда я вырасту, тоже буду думать по-другому, по-взрослому. Или мозги мне промоют. Недавно Фил читал какую-то шпионскую книжку про промывку мозгов, но что это такое, так толком и не понял. Надо будет Дидо попросить, чтобы объяснил, перед тем как мне сделают эту процедуру.

Со стороны дом Фила хоть и выглядел старым, но внутри он был отделан в стиле модерн. Дед Андрей снес старые перегородки, превратив три комнаты первого этажа в одну большую. К оказавшейся посредине старой печке пристроил камин, отделал конструкцию специальным природным камнем, поменял старые окна на новые, постелил на пол покрытие из ламината и поклеил новые обои. Делал все сам, что вызывало уважение и говорило о том, что Дидо умеет не только играть во взрослые игры с вражеской резидентурой, но и на все руки мастер.

В Москве у деда была хорошая квартира на Лесной, но после выхода в отставку, (да и был ли этот выход, в чем Фил сильно сомневался) он перебрался в Чикаго. Поближе к природе, к речке и свежему воздуху. Фил, знал, что генералы спецслужб остаются на боевом посту до конца своих дней и «бывшими» не бывают никогда, поэтому он только делал вид, что верил в дедовы байки о том, что в Москве деду нужно цветочки полить, чтобы не завяли, или, например, поиграть в большой теннис со старым боевым товарищем, или съездить на охоту с атташе из Камеруна. Ага. Все это байки. Дидо продолжал играть в свои теневые игры, знать о которых себе же хуже. К своей жене, бабушке Фила, захворавшей в данный момент во Владивостоке, дед относился традиционно – на первом месте интересы родины, а личные, естественно, на последнем. Они давно были в разводе и проживали на разных концах страны. Быть может, бабушка тоже носила погоны, Фил в этом не был уверен, но принадлежность к неким государственным тайнам у людей из его окружения, он научился распознавать с большой точностью еще в раннем детстве, своим мальчишеским сердцем и умом деля людей на своих и не совсем своих.

Как Фил и предполагал, за огромной картиной с изображенным на ней деревенским пейзажем, принадлежащим кисти какого-то передвижника, располагался сейф с кодовым замком. В люстре была вмонтирована камера слежения, наверняка были и «жучки». Ага, дед, улыбнулся про себя Фил, давай следи за мной по своей «мобиле», я ничего предосудительного делать не собираюсь. Но и тебя тоже понимаю. Стандартные для шпиона меры предосторожности никогда не помешают. Все остальное было скромно и со вкусом. Без лишней изысканности. Диван, пара кресел, книжный шкаф, старый, покрытый зеленым сукном письменный стол с бюстиком Дзержинского, телевизор с акустической системой, бронзовая статуэтка индийского бога Шивы на полочке у окна.

- Дидо, ты когда модем купишь? Или тебе еще одна молния нужна, - сказал Фил в маленькую камеру наблюдения на люстре, и хитро подмигнул, - и не мелочись, вай-фай роутер – самое то.

Фил позавтракал остатками ужина, который вчера дед Андрей привез в пластиковых упаковках из какого-то московского ресторана, вышел на крыльцо и потянулся. Со вторым этажом все было и так ясно; две комнаты, одна из которых теперь принадлежала ему, и вторая, точно такая же. Ничего интересного. Правда, еще на чердаке не был. Теперь предстояло изучить дом снаружи, а также обследовать прилегающую к нему территорию.

По левую сторону участка стоял скромный забор из шифера, отделяющий владения деда Андрея от участка Коли, по правую – огромный бетонный, с натянутой по его верху спиралью Бруно. Это противопихотное заграждение из колючей проволоки, придуманное во время Первой мировой войны, как оказалось, было популярно до сих пор. Наверно, соседи справа, с которыми я пока еще не знаком, очень беспокоятся за свою жизнь, решил Фил. Ну и фиг с ними. Пусть беспокоятся. Забор послужит отличным холстом, чтобы нарисовать на нем граффити. Моя территория, что хочу, то и делаю. Пусть на свой забор со своей стороны любуются.

У каждого мальчишки есть свои интересы, таланты и увлечения. Научившись читать в четырехлетнем возрасте, Фил увлекся военной историей. Он с интересом изучал по книгам вооружение древних греков и персов. Тактику и стратегию средневековых баталий. Историю Великой Отечественной войны. А когда повзрослел, и папа подарил ему компьютер, с головой окунулся в баталии компьютерные, не забывая при этом пополнять свои познания на военно-исторических сайтах, и страницах рассказывающих о новинках вооружений. Быть может благодаря, находящемуся по близости острову самураев – Японии, Филу особенно нравились компьютерные игры про камикадзе, где, приняв на грудь стакан японской водки под названием сакэ, летчик садился за штурвал, взлетал и направлял свой самолет прямо во флагман американского тихоокеанского транспортного конвоя. На самом деле в войну летчики погибали, но в компьютерной игре всегда можно было в последний момент катапультироваться, достаточно лишь вовремя нажать клавишу «F7». Ну а потом - спасение на водах, эвакуация в госпиталь на остров Иокогама, где тебе пели песни и залечивали раны прекрасные гейши, за окном цвела сакура, и не было войны. А потом все сначала. Новый конвой. Новый Перл Харбор, новое катапультирование и новые, с каждым уровнем становящиеся все обворожительней, гейши.

На задней стороне участка, позади уничтоженного молнией туалета, забор был совсем никудышный. Проржавевшая сетка «рабица» лишь символически отделяла владения деда Андрея от третьего соседа. В двух местах ограждение было прорвано, и в один из проходов - тот что слева, даже вела едва заметная тропинка, протоптанная среди высокой крапивы. Все ясно, умозаключил Фил - по этой тропинке к деду навстречу агентура ходит, или сам Дидо по бабам. «Кобелина», вспомнились Филу малопонятное тогда бабушкино оскорбительное определение в адрес деда, когда судьба на миг свела их всех вместе за праздничным столом по поводу какого-то торжества на нейтральной территории под Ижевском. Ладно, оставили эту тему.

В парнике, куда для порядка заглянул Фил, дышать было нечем. За шиворот упало пару капель теплого конденсата, под пленкой летало несколько, обалдевших от жары, мух, набирали свою красноту помидоры и зелень огурцы. Ничего интересного. Захлопнув дверь, Фил вышел из полиэтиленовой парилки. Так. Пошли дальше. Недостроенный гараж, на крышу которого выходят мои окна, куча песка рядом (в нее, если что вдруг случится, можно будет можно смело прыгнуть). Бочка с дождевой водой… (и почему взрослые считают, что дождевая вода отличается от той, что из-под крана? Формула ведь одна). Ладно.

Теперь самое время взглянуть на окружающую действительность свысока. С лестницей пришлось повозиться долго. Фил долго тянул ее сквозь заросли малинника, упираясь ногами в корни кустов, и произносил не красящие мужчину ругательства.

И зачем мне все это, думал запыхавшийся Фил, прислонившись спиной к уже приставленной к крыше дома лестнице. Немого отдышавшись, он забрался лестнице наверх. Сверху я ведь все равно ничего нового не увижу. Дед Андрей как-то обронил фразу, что красивое видно издалека. Ну, не дай Бог, Дидо, это не так, думал Фил, карабкаясь на крышу, посмотрим на твою красоту издалека. Ну что нового я там могу увидеть? И так все уже ясно.

Восход Солнца Фил не раз встречал на заливе Петра Великого со своим классом. Это мероприятие входило в обязательную программу походов, которые летом организовывал школьный физрук. Наверно, японцы, гордо назвавшие свою страну страной восходящего Солнца, видели точно такую же картину, но придали событию, какое-то особое значение, что даже поместили Солнце даже на свой государственный флаг. Наверное, и другие бы государства поступили бы так же, но японцы были первыми, поэтому другим странам пришлось придумывать себе другие флаги, на которых даже изображен автомат Калашникова. Ладно, фиг с ними с японцами, у них всегда были микросхемы вместо мозгов. В общем, ничего особенного в восходах и закатах нет, полагал Фил. Обычное природное явление, которое можно наблюдать каждый день, если конечно на небе нет туч. Тем не менее, Фил и не заметил, как сам залюбовался закатом, устроившись на коньке крыши рядом с печной трубой. Было тихо, Солнце, опускаясь за горизонт, краснело с каждым мигом все больше и больше, мыслей не было никаких, на душе было тихо и спокойно. Захотелось закрыть глаза.

- Привет, - раздался сзади незнакомый голос, и в голую спину Филу уткнулось что-то холодное.
- Привет, - поздоровался удивленный Фил. Ничего себе, и как это так тихо кому-то удалось подкрасться? Сзади никого не было. Наверно мне померещилось, подумал Фил. Ладно, голос, но это холодное прикосновение? Ведь обычно мерещатся только звуки и изображения, но меня же, кто-то коснулся чем-то холодным! В ту же секунду Фил получил по макушке легкий подзатыльник. Он обернулся, поднял голову кверху и увидел сидящего на печной трубе большого рыжего кота. Хвост, которым мгновение назад, кот легонько стукнул Фила по макушке, он подобрал и спрятал под себя, потом зверь зевнул, и поздоровался еще раз: «Привет».
- Здравствуй. Те, - еще один раз поздоровался Фил, и раскрыл от удивления рот …

5
Тем самым временем на другом конце земли, на ступеньках из камня, ведущих от дома Габриэллы к берегу Индийского океана тоже состоялся важный разговор. И тоже между человеком и маленьким зверьком.
- Не грусти, моя хорошая, ведь мы не на всю жизнь расстаемся. Мы бязательно с тобой с тобой еще увидимся, - Габриэлла приподняла мангуста по имени Кая за передние лапы и поцеловала зверька в нос.
- Я сейчас заплачу, - всхлипнула Кая. Она отвернула голову и стала смотреть вдаль блестящими от слез глазами. - Кто теперь тебя будет от кобр охранять, будить тебя по утрам, оберегать от всяких других неприятностей? Учить тебя, рассказывать разные истории, спать с тобою вместе, как плюшевая игрушка. Кто будет делать мне панковские прически, красить коготки зеленым лаком, завязывать на лапы фенечки из бирюзы?

Габи тоже стало грустно, она чуть даже сама не подумала пустить слезу, но вовремя отогнала эту нелепую мысль. Стоп, сказала она самой себе, чтоб даже не думала об этом. Она даже по сторонам осмотрелась, не дай Будда, кто-нибудь заметит.
- Эй, стоп, ты, что это тут нюни распускаешь, ты же знаешь, что тебе нельзя, что может случиться большая неприятность, если ты заплачешь. Всем мало не покажется, - насторожилась Кая, и стала теребить хвостом по браслетику с бубенцами на ноге девочки, пытаясь поднять ей настроение. Это я глупая, сама виновата. Потеряла на миг контроль над собой и распустила нюни. Просто мне очень не хочется с тобой расставаться, ты же знаешь, как сильно я к тебе привязалась. А с тобой я никак не могу поехать? Кто там будет о тебе заботиться и охранять от врагов?
- Кая, там другие реалии. Климат другой, холодный. И энергетика. Обстановка требующая иных знаний, а у тебя подготовки не хватает. Да и здесь ты нужна больше. Ты очень хороший специалист по Индии, и использовать тебя на работе в России было бы просто глупо.
Габи взяла Каю на руки, обняла ее и показала кукиш индусу, который шпионил за ними в бинокль с растущей далеко от дома пальмы. Ага, почитай по губам, о чем мы тут говорим, если ты, конечно, по-русски понимаешь, а не только на хинди и английском. Хотя как знать, русский язык стал в последнее время настолько популярен, что услышать его теперь очень просто в любой стране. Ладно, ничего нового они все равно не узнают.

- А где ты там будешь жить? - спросила Кая у Габриэллы.
- У деда Андрея, в одном небольшом поселке, недалеко от столицы. Там у него дом, который он только что отремонтировал, и к моему приезду уже все готово, - ответила Габи.
- Да ты своего деда даже толком и не знаешь. Ну, может, видела его пару раз. Мне он, кстати, не очень понравился, серьезный такой, не улыбался, - продолжала дуться Кая.

Один раз, когда Габи тайком взяла Каю с собой на тайную встречу под Исламабадом, та действительно видела деда Андрея. На виллу, где состоялась встреча, дед приехал инкогнито. Он был загримирован под шейха и одет в белую арабскую одежду. Пока он не заговорил, мама с Габриэллой тоже его не сразу узнали. В руках у деда были нефритовые четки, которые он потом подарил внучке, на глазах большие солнцезащитные очки, на среднем пальце огромный перстень из серебра. Шейх Ибрагим, про себя обозвала тогда деда Габи. Мама с дедом тогда долго о чем-то говорили по-арабски в соседней комнате, а Габи с Каей пошли прогуляться по прилегающему к вилле красивому саду, нюхали цветы и кормили разноцветных ручных птиц. Не буду их смущать, пусть думают, что я по-арабски не понимаю, решила тогда Габи.

Потом, дед Андрей немного погулял с внучкой, сообщил, что некоторое время ей придется пожить с ним. Мол, обстоятельства складываются так, что оставаться в Индии нерезонно. (Сказал бы просто, что опасно, блин) Говорил о том, что долго сидеть на одном месте не интересно, нужно мир посмотреть, и о том, что в России у нее будет много новых друзей, таких же замечательных, как и нынешние.

- Ты не права, Кая, - ответила зверьку Габриэлла, - с дедом мы виделись довольно таки часто, просто, у меня тебя тогда не было, а тебя у меня, - чтобы не обижать Каю добавила девочка, - и я не брала тебя с собой на встречи. Да и знакомы мы с тобой всего лишь полгода. Мне тоже не хочется с тобой расставаться, но так нужно.

- Ладно, - улыбнулась Кая, - я тут тоже делами займусь. Себя в порядок приведу, детишек рожу. Ведь я же все-таки женщина. Она подпрыгнула высоко вверх, совершила в полете двойное сальто и ловко опустилась перед Габи на четыре лапы.
- Ты и так в порядке, – засмеялась девочка, - представляю, какие прекрасные у тебя будут детишки. А кавалер у тебя уже есть?
- Пока нет, но это не проблема. Как тебе я? – спросила Кая, приняв пластическую позу и приложив длинный хвост между своих маленьких ушей. С этим плюмажем я не напоминаю тебе цирковую лошадку?
- Ты просто супер, - погладила Каю Габриэлла.

6
- Вы кто? – спросил Фил незнакомца, когда немного пришел в себя.
- А кого я тебе больше всего напоминаю, - оглядываясь вокруг себя, ответил вопросом на вопрос кот. – И почему ты спрашиваешь: «Вы кто»? разве нас тут много?
- Ну, это я из вежливости, - объяснил Фил, - к незнакомым людям, вернее котам, принято обращаться на Вы.
- Значит нужно познакомиться, и отбросить ненужные фамильярности. Приятно познакомиться. Загрызу, - ответил кот и почесал задней лапой у себя за ухом.
-Кого ты загрызешь? – насторожился Фил.
- Загрызу, это мое имя. Я понимаю, что на вашем языке оно звучит угрожающе, но из тех букв, что составляют мое настоящее имя, мне удалось составить только это слово. В тех местах, откуда я прибыл, меня зовут красивым именем Зыргуаз. Но величаться так здесь было бы излишним пафосом, да и конспирация требует изменений не только имени, но и внешности. Итак, будем знакомы, - кот протянул Филу свой хвост.
- Фил, - слегка пожав протянутый хвост, представился мальчик, - просто Фил, добавил он, вспоминая, как чуть было не попал впросак, когда знакомился с Колей.
- Хорошее имя, короткое, - ответил кот, - жаль только буквы «З» в нем нет. Мне она очень нравится. А что ты делаешь на крыше?
- Я тут живу, вернее не тут, а в доме. А на крышу я просто залез - посмотреть на окрестности сверху. Я тут совсем недавно, позавчера только прилетел, - объяснил Фил.
- Я тоже только вчера прилетел, - ответил Загрызу, - немного правда заплутал, но со второго раза попал по адресу. Прямо в цель.
- Странно, - сказал Фил, - я уже не удивляюсь тому, что ты умеешь говорить, но все, же хотел бы узнать, коты, что, еще и летать умеют, или я схожу с ума? Или ты, как и я прилетел на самолете?
- Да нет, - объяснил Загрызу, - я по простому. На молнии. Ребята из ЦУПа немного накосячили с координатами, и первые два дня я жил у какой-то тронутой бабки на Проспекте Мира. Она кормила меня сухой гречкой, называла Мамаем и впоследствии даже хотела кастрировать. Я вышел на связь с докладом, что-то не так, что по уму я не должен был прибыть в такую сумасшедшую обстановку. Эти олухи покумекали, извинились, и вот я здесь.
- ЦУП, это центр управления полетами? Как у космонавтов? – перебил Фил.
- В принципе, то же самое, только, если быть точным – перемещениями. Работы у ребят много, пашут в две смены без выходных. Старая аппаратура, давно требующая апгрейда. Иногда могут ошибиться, - объяснил Загрызу.
- Так это, значит, ты наш туалет сжег?
- Ну, посуди сам, не в дом же мне было приземляться. Да и времени на раздумья не оставалось, вот я и выбрал строение поменьше и понеказистей. Не думаю, что нанес вам большой материальный урон, да и затушил я за собой все сразу, хотя, конечно, для порядка я могу и извиниться. Очень извиняюсь, - попросил прощения кот.
- Да ладно тебе прикалываться, - засмеялся Фил, - хорошо, что без крыши над головой не оставил. Может, ты есть хочешь? Сейчас самое время позавтракать.
- Это было бы просто замечательно, - ответил Загрызу, - с удовольствием проглотил бы кусок сырой говядины, да и от молока холодного не отказался.
Когда Фил спустился с крыши и зашел на кухню, Загрызу уже сидел возле плиты на табуретке и нетерпеливо стучал по ней хвостом.
- Так, - почесал в затылке Фил, открыв холодильник, - молоко есть, а вот с говядиной проблемы. Кукурузу консервированную будешь?
- Буду, - скривил физиономию кот, - открывай.

- Фил, ты тут не находил случайно новых, незнакомых тебе вещей? – спросил Загрызу после завтрака.
- Да нет, вроде, - ответил Фил, - да и сам я тут недавно, ты же знаешь. Для меня тут все новое и незнакомое. А что конкретно тебя интересует?
- Дело в том, что из-за ошибки «перемещенцев» затерялся мой багаж. Вернее его часть. Там должны были быть деньги, несколько тысяч в европейской валюте, ключи от машины и очень важная фотография, по которой я должен опознать объект, ради которого я, собственно говоря, и прибыл в Чикаго. За саму машину я не волнуюсь, она стоит на охраняемой стоянке под надежным присмотром, да и не особо-то мне нужна. В деньгах и ключах от «Лэндровера» тоже нет особой нужды, но если я не найду фотографию, то у меня могут возникнуть неприятности.
- Ничего себе, - воскликнул Фил, так вот значит, кому принадлежит барсетка.
- Слово, то какое - барсетка, это что такое? – спросил кот, - от кошачьего имени Барсик?
- Нет, - объяснил Фил, - это сумочка такая из кожи, в которой некоторые дядьки носят документы от машины, деньги и важные бумаги. Мы, вернее Вассерман, нашел недавно такую, и в ней были все перечисленные тобой вещи. Теперь ребята точно узнают, кто хозяин, и обязательно тебе ее отдадут.
- Отлично, - сказал Загрызу, - можно сказать что этот трабл мы почти отстреляли, осталось только на фото взглянуть.
- Так, побежали к Коле, съездим с ним к Вассерману и Тиму, познакомимся, а то я и сам пока их толком не знаю, только по рассказам Коли. Посмотрим фотографию, - обрадовался Фил.
- Нет уж, – возразил кот, - и как ты меня им представишь? Познакомьтесь, господа хорошие, это мой новый друг, говорящий кот, по имени Загрызу, тот самый, кому принадлежат найденные вами вещи. Не смеши меня. Если не трудно, просто принеси мне на время фотографию, а я тебя здесь подожду. Хорошо?
- Договорились, - ответил Фил, и побежал в гости к своему соседу.

- Привет соня, пришлось без твоей помощи обойтись, - поздоровался Коля, относя последнюю охапку грушевых обрезков под навес у сарая, - высохнут, отличные дрова будут. И горят долго, и жар хороший дают, и запах. На них очень хорошо шашлыки готовить и рыбу.
- Привет, Коля, - поздоровался Фил, - а как бы посмотреть на эту сумочку, что аисты подарили? Мне кажется, что я смогу вам помочь и опознать людей на фотографии. Или Дидо попрошу, он по своим каналам пробьет, уверен, что мы найдем владельца и вернем ему его вещи.
- С фотографией - нет проблем. Поехали, - сказал Коля, заводя скутер и приглашая, Фила присаживаться назад, - но вот деньги, мы теперь точно отдать владельцу не сможем. Раньше надо отыскиваться.
- Это почему же? – спросил Фил, - уже потратили? И на что интересно?
- Лодочный мотор вчера купили. Решили больше не ждать. А то так и лето скоро закончится, и мы в поход сходить не успеем, - объяснил Коля, и рассказал по дороге к дому Тима об их общих замыслах.

Знакомство с Тимом и Вассей прошло гладко. Ребята быстро осмотрели Фила, как бы оценивая его физическую форму и внешний вид, потом пожали ему руку и начали наперебой рассказывать о своих планах, попутно вводя его в курс технических характеристик мотора, прощупывать уровень технической подготовки и общих знаний по морскому делу. Про морское дело Фил много знал из компьютерных игр, но сталкиваться с ним напрямую не доводилось, хотя основную часть своей жизни он прожил в портовом городе. Сейчас Фил даже пожалел о том, что в свое время не записался с некоторыми своими школьными товарищами в спортивную секцию по парусному спорту. Вот бы сейчас знания и практический опыт пригодились.

- Да, тяжелая штука, - разглядывая мотор, посетовал Фил, - вдвоем такой не поднять.
- Его и втроем было вчера тяжеловато к верстаку прикручивать, но теперь нас четверо, стало быть, справимся, - успокоил его Коля, - ты еще нашу лодку не видел – тоже агрегат, будь здоров.

- Ну что, - потер ладоши Тим, - все готово к испытаниям на воде. Сейчас отвезем мотор к реке, присоединим к лодке и немного погоняем.
- Потом можно будет экскурсии по реке проводить, людей катать, - размечтался Вассерман.
- Ага, Васся, - подколол его Коля, ты, как Кот Матроскин из мультфильма. Корову купим, молоко будет… Только о наживе и думаешь. Даже говоришь, как он. Сначала нужно в поход сходить, а уж потом дальнейшие планы строить.
- А что плохого в материальном достатке? – возразил Васся, - деньги, это выраженная в металле и бумаге энергия, без которой сейчас никак не обойтись, и когда ее порой не хватает, мне становится грустно.
- А сейчас тебе не грустно? – осудил его Коля, - все бабки вчера распустил. Можно было еще одну палатку купить, и акваланг, и гидрокостюм с подводным ружьем.
- Коля, - остынь, стал успокаивать его Тим, ну где бы ты по Шаломе с аквалангом плавал? Да и подготовки у тебя нет. Твоей маме, что, еще один покойник нужен, экстремал хренов. Да и люди бы засмеяли, тоже мне, нашелся Кусто.
- Таки да, - промямлил Васся, пока еще не переключившись с денежной темы на экстремальную, зато мотор – вышак. А деньги заработаем, все-таки будем после похода водные экскурсии для людей устраивать. До самого конца навигации.
- Ты сначала денег найди, чтобы недостающую оснастку купить. Нам еще матрасы надувные нужны, тент на лодку не помешал бы, пару спальников, катушки на спиннинг, спасательные жилеты обязательно - настаивал на своем Коля.
- Стоп, у меня есть немного денег, тысяч восемь. Если надо, купим на них все недостающее, да и у Дидо надо спросить, может у него есть, что-нибудь из недостающего снаряжения. Удочки я точно видел. И катушки тоже, - перебил друзей Фил, и сам вдруг засомневался, отпустит ли его дед Андрей в поход, или вдруг начнет чинить препятствия, даже если у Фила будет спасательный жилет.
- Опа, - обрадовался Вассерман, вот у нас и появились деньги, а это есть хорошо. Ладно. Тим, пошли Кузю запряжем, ведь не потащим мы мотор в руках.
- Кто такой Кузя? – спросил Фил Колю, когда Тим и Вассерманом ушли, - водитель?
- Ага, - ответил Коля, - водитель телеги. Конь, нам баба Таня Тимкина его дает, когда надо что-нибудь подвести. Придурковатый правда он немного, но это потому, что молодой еще. Но зато добрый. За ним пока еще глаз да глаз нужен. Не привяжешь, так он убежит вместе с телегой на Васильковые луга, а мы его потом ловить помогаем. Бывает, что целый день пробегаем и не поймаем, а Кузя сам под вечер к дому приходит. Васся говорит, на фига его ловить, если он все равно домой приходит, однако все равно бегаем, будто сами кони. Бабу Таню жалко. Волнуется.
- Коля, - мне нужно на эту фотографию, посмотреть, которую аисты принесли, - попросил Фил, - как бы это организовать?
- Нет проблем, - сказал Коля и полез куда-то под верстак. – Ё мое, вот звери, барсетку прогрызли. Ты представляешь, оставил в сумочке пару печенюшек, так мыши прогрызли дырку и все сожрали, даже фотографию погрызли. На ней теперь только девочка осталась. А индуса съели. Вместе с шапкой. На, держи, - Коля с виноватым видом протянул Филу остатки фотографии - Пусть она у тебя даже побудет для сохранности, если хочешь, - предложил он.
- Пусть побудет, спасибо, - поблагодарил Фил. Вот здорово, подумал он, даже просить о том, чтобы оставить фотографию у себя не пришлось, и врать, кому именно он хочет ее показать. Одного жалко, что быть может для Загрызу пропали важные детали. Фил посмотрел на фотографию девочки, чье овальное изображение с зубцами по краям, как на старых фотографиях, осталось не тронутым.
- Вот же гады, - выходя на улицу, продолжал злиться Коля, - Ненавижу мышей, и сумочку продырявили, и фото испортили, а еще и нагадили внутри. Гадить-то зачем?

Тем временем, задним ходом к воротам гаража Тим с Вассей подогнали телегу с запряженным в нее гнедым конем. Кузя фыркал, оборачивался, сверкал белым пятном на лбу и тряс головой, всем своим видом показывая, что ходить пятится ему не нравиться. Пока Коля держал Кузю под уздцы, чтобы тот не сбежал, ребята втроем закинули мотор на телегу, прикрыли его куском брезента, погрузили туда же весла от лодки, пробковый спасательный круг, а потом все вместе, усевшись рядом, тронулись к речке Шаломе.
- А почему речка называется Шалома, - поинтересовался по дороге Фил.
- Давным-давно, - начал рассказ Вассерман, - на этом самом месте ничего не было. Вообще ничего, кроме речки. Здесь жили какие-то темные люди, пахали землю деревянным плугом, охотились и потиху размножались. А потом к берегу причалил корабль со звездой Давида на флаге. Оттуда вышли древние евреи и сказали – «Шалом». Здороваются евреи так. Вот с тех самых пор речку и назвали Шалома, потому что местные жители так и не могли придумать речке другого названия. Тупые они были.
- Вассерман, хватит гнать, - засмеялся Тим, - Фил, ты его не слушай, он у нас любитель всякие байки сочинять, и считать, что все на свете придумали евреи. – Ты бы лучше над названием лодки думал, - опять обращаясь к Вассе, сказал он.
- Я уже предлагал, - ответил Вассерман, - «Голда».
- Да, иди ты на фиг со своей Голдой, что это за название? – разозлился Коля.
- А шо, - ответил Вассерман, нормальное название. У меня в Хайфе тетя Голда живет. Нормальная такая тетя. Меня любит, и я ее тоже. Да, и на блатном жаргоне голда, с ударением на последнем слоге, обозначает золото. Чем не название для лодки?
- Вассерман, за те сто шекелей, что тебе подарила в Израиле тетя Голда, ты бы ее любил, даже если бы ее звали, например, Буренка, - Тим указал на пасущуюся возле дороги корову, - знаем мы тебя.
- Ну, тогда давайте лодку «Дуня» назовем, чтобы долго не думать, - предложил Вассерман, и указал на стоящую по другую сторону дороги девчонку, - а вот, кстати, и она сама, собственной персоной.
- Много чести для нее, - насупился Тим и слегка покраснел.

7
Дуня – соседская девочка, которую ребята знали еще с малых лет имела в своей жизни два основных увлечения; бальные танцы и тайную симпатию к Тиму. Ее партнер по танцам Пашка, с которым они всегда расставались на время летних каникул, разъезжаясь по разным местам, не вызывал в Дунином сердце такую бурю эмоций, как этот бесчувственный ничего не смыслящий в любви и танцах, бечувственный чурбан Тимка. И чего я в нем нашла, иногда думала Дуня, ведь он даже самбу от румбы не отличает. С Пашкой, остающимся в Москве, они за это лето даже ни разу не созвонились. Они вообще относились друг к другу, как к механическим куклам, нужным лишь для достижения танцевальных высот. Дуне порой казалось, что из-за отсутствия страсти между партнерами, нельзя даже и думать о быстром успехе, завоевании призовых мест и всеобщей славе. В танце должна быть страсть, а когда ее нет, то это даже судьи видят и занижают оценки. Тем не менее, пара не распадалась, скромными темпами продвигалась в рейтинге, что свидетельствовало все же о неплохих достижениях.

Ну почему так бывает, думала Дуня, нравится тебе парень, а он даже внимания на тебя не обращает. Как все не справедливо. Тиму я по барабану, с Пашкой, в принципе, все нормально, наверно оно и к лучшему. А тут еще этот лысый фашист Генка проходу не дает. Наколдовала на свою голову. Раньше за волосы дергал, обижал всячески, даже прятаться от него приходилось, а теперь картины свои подарить норовит, и глаза в землю тупит, как по дороге встретится. Как гастарбайтеров щемить, так смелый, а со мной, так прям ангел. Ладно, фиг с ним, размышляла Дуня, за минуту до того, как увидела в окне повозку с запряженным в нее Кузей, вертясь дома перед зеркалом и оценивая свои внешние данные. Данные обнадеживали. Лишние веснушки и прыщи со временем сами сойдут, попа на месте, грудь тоже прорисовывается.

Дуня исполнила небольшой пируэт, обула на босые ноги кроссовки и выскочила на улицу навстречу своим знакомым.

8
Скинхеды; Ганс, Дитрих и Геншер сидели в своем бункере и слушали «Rammstein». При рождении мальчишки получили имена, соответственно, Иван, Дима и Гена, но чтобы в полной мере ощутить себя адептами экстремальной нацистской субкультуры пришлось взять себе немецкие прозвища.

- Du. Du hast. Du hast mich, - подпевал Гена слова популярной песни. Он стоял на коленях перед вставленной в стойку от микрофона, такой же популярной в обе мировые войны, немецкой гранатой М-24 с деревянной ручкой. Граната была старая, отсыревшая и вызывала опасности не больше, чем детская погремушка. На лысой Гениной голове красовалась стальная немецкая каска с изображенным на ней орлом, держащим в лапах фашистскую свастику. Каска подпрыгивала в такт музыке, при каждом движении сползая то на затылок, то к носу. В руках у Геншера была дешевая китайская электрогитара, с нарисованной на ней цифрой «88».

Необходимой аппаратурой и инструментами для исполнения музыки, группа под названием «Ганс Дитрих Геншер» была укомплектована не полностью. В арсенале у музыкантов была только одна электрогитара, которую даже некуда было подключить, микрофонная стойка с вставленной в нее ради прикола гранатой, и большой барабан, купленный за бесценок в соседней деревне у состарившегося духового оркестранта. К музыке, как таковой, душа у ребят тоже не лежала, так как разучивание аккордов и текстов требовало усидчивости и отвлекало от основной идеи – установления мирового господства арийской расы сначала в отдельно взятом Чикаго, а потом уже и на всей планете.
- Геншер, хватит придуриваться. Ты еще «Mutter» спой, - предложил Ваня, по прозвищу Ганс, считавшийся у своих товарищей лидером.

- Точно, Геншер, маме своей, «Mutter» спой. Надоело это старье, поставь лучше «Коловрат», ну или «Хорста Весселя», если уж классики захотелось накрайняк. Хапнем настоящей духовности, - продолжил Ванину мысль Дима.
- Ладно, слушайте, что хотите, а я пойду бункер расписывать. Скучно, что-то сегодня, - Гена хлопнул себя подтяжкам по животу, взял со стола банки с черной и белой краской, кисть и вышел на двор. Бункером именовалось небольшое сооружение в глубине Ваниного сада, служащее для чикагских скинов, репетиционным залом, складом, рейхсканцелярией и просто местом встреч. Отстроили они его из газосиликатных блоков на фундаменте старого сарая без посторонней помощи, сами накрыли крышу, утеплили и вставили металлическую дверь, на которой большими буквами готическим шрифтом написали название «Wolfschanze» - «Волчье логово». Получилось немного кривовато, но внушительно. Бункер недавно отштукатурили и поверху еще сырой отделки Геншер, обладающий в отличие от остальных, хоть какими-то творческими способностями, нарисовал граффити изображающие кадры из, недавно ставшего цветным, фильма «Семнадцать мгновений весны». Получилось красиво. С разных фасадов дома можно было разглядеть всех основных персонажей фильма в убывающем по степени их добродетели порядке. На самом почетном месте - слева у входа красовался портрет штандартенфюрера Штирлица, и дальше, если обойти бункер по часовой стрелке, можно было увидеть портреты его друзей, радистки Кэт, Пастора Шлага, профессора Плейшнера. Чуть дальше, на задней стенке были изображены мелкие злодеи, которые постепенно сменялись на более крупных, и заканчивались портретом Гитлера уже по правую сторону от входа в логово. Гитлера Гена не любил, поэтому его портрет нарисовал совсем маленьким, за что получил нагоняй от своих товарищей. Они считали, что основоположник нацизма должен быть увековечен на самом почетном месте и выглядеть не «сморщенным дрищём», как выразился Дитрих, а настоящим героем.
- Да идите вы на фиг, - оправдался тогда, Гена, - я вам что Пикассо? Или Сикейрос? И так вон, сколько за день нарисовал. Что получилось, то получилось. Исправлять не буду. Завтра вот только тени подрисую и знаки в петлицах у Айсмана подправлю, а то накосячил децл. И все. Хватит.
- Ладно, - согласились друзья, - завтра Айсмана доделаешь, но и Гитлера подправить не забудь.
- Вообще-то он мало на Гитлера похож. Он мне больше Пэрис Хилтон, чем-то напоминает, - сказал Дитрих, отойдя чуть назад от изображения и прищурившись.
- Какую Пэрис Хилтон? – тоже отойдя назад и изображая из себя ценителя живописи, возразил Ганс, - он больше на Пенелопу Круз похож.
- Нет, на Хилтон, - стоял на своем Дима.
- Нет, на Пенелопу, - утверждал Ганс.
- Да иди ты в жопу! На Пенелопу, - в рифму ответил Дима, и кулаком заехал Ване под дых.
Ваня согнулся, немного постоял в позе эмбриона, привел дыхание в порядок, а потом тяжелым берцем отвесил Дитриху удар по ребрам. Ребята сцепились и покатились в заросли крапивы. Геншер посмотрел на них, тяжело вздохнул, занес в бункер банки с краской, а потом пошел домой читать книжку Джона Ревалда «История импессионизма», которую он долго искал и, наконец таки, раздобыл накануне.
По дороге он скинул с плеч подтяжки, будто бы символически освобождаясь от тяжкой ноши – потерпевшей крах идее мирового арийского господства.

На следующий день Геншер немного подправил портрет Гитлера, но его товарищи по делу, опять не оценили работу. Они сошлись во мнении, что теперь у фюрера глаза Дуни. На что Гена обозлился, обругал друзей всеми неприличными словами, которые знал, и опять отправился домой дочитывать книжку про импрессионизм, ловя себя на мысли, что Ганс и Дитрих, отчасти правы – он действительно очень много в последнее время думал о Дуне, поэтому и запорол картину. Вот шайзе.

9
- Какие люди, - закричал с телеги Вассерман, приветствуя Дуню, - Терпсихора собственной персоной.
- Захлопнись, - больно ткнул его локтем в бок Тим.
- Кто такая Терпсихора? – спросил Фил.
- Эпический персонаж, типа муза танца, их девять штук. Могу перечислить, если хочешь, - объяснил Коля.
- Потом, - попросил Коля.
- Тпру, - сказала Дуня, взяв Кузю за узду, и остановив телегу, - Вы, куда это без меня собрались? На Шалому?
- А тебе какое дело? Может и на Шалому, все равно тебя с собой не возьмем, - ответил Тим.
- Ой, мальчики, ну почему? Можно я с вами? – запричитала Дуня.
- От тебя толку никакого, - объяснил Коля, - мы по делам едем. А ты только будешь вопросы глупые задавать и под ногами путаться. Отойди в сторону.
- А что это у вас такое? – приподняв брезент и сунув под него свой нос, полюбопытствовала Дуня, - ух ты, мотор! Классно. Покатаете? В поход меня возьмете?
Мальчишки переглянулись. Планы о предстоящем мероприятии содержались в строжайшей тайне, и единственный новый человек с которым ими поделились, был Фил. Но так как это произошло буквально пол часа назад, проболтаться мог только кто-то из своих.
- Я ничего не говорил, мамой клянусь, - первым отмазался Васся.
- Я тоже – могила, - сказал Коля, прикрыв себе рот рукой.
- Ну, что, тогда я остаюсь? Я, выходит, стуканул? – возмутился Тим?
- Ой, не ссорьтесь, мальчики. Вы бы лучше сами тише в своем гараже болтали, - успокоила их Дуня, - баба Таня, про ваш поход все знает. Она моей бабуле и рассказала. Да и любой дурак догадается, что вы куда-то собираетесь, лодку готовите, ходите все такие важные и таинственные.
- Вот блин, - выругался Тим, - теперь об этом весь Чикаго уже знает, я даже не сомневаюсь. Верняк.
- Не правда, - возразила Дуня, - не весь. Я никому не рассказывала. Возьмете меня в поход – никому и не расскажу, а так, я за себя не ручаюсь.
- Слышишь, ты, шантажистка, - угрожающе заметил Тим, - и без тебя бабки разболтают. Что у твоей баби, что у бабы Тани, язык, как помело. И вообще, нам легче тебя сейчас запихать в телегу, отвести к Шаломе и утопить, чтоб не болтала? Поняла? На самом деле, никто бы топить Дуню не стал. Тим просто так пошутил, чтобы приструнить наглую вымогательницу. – А ну, братва, тащи ее в телегу, - скомандовал он.
- Ой, вот только этого не надо, - на всякий случай, отпрыгнув подальше от телеги, запричитала Дуня, - я и так никому не скажу. Потом она подошла немного поближе, сложила свои тоненькие брови «домиком», закатила к небу глаза и жалобно попросила, - ну, можно я с вами?
Ребята молчали.
- Ура, - не дождавшись ответа, радостно воскликнула юная танцовщица и ловко запрыгнула в телегу. – Но, - еще раз прокричала Дуня, и хлопнула Кузю по заду. Кузя повернул голову, как бы определяя, кто это там позволяет себе такие фамильярности, задрал хвост, навалил большую кучу, и лишь потом, важно тронулся в путь.

У Фила зазвонил мобильник. «Дидо», высветилось на дисплее.
- Ты где? – поинтересовался дед Андрей.
- Да, я тут, с ребятами, - немного запнувшись, ответил Фил. Он чуть не выдал деду тайну про речку, мотор и водный поход, - с Колей, Тимом…
- Приказываю, через час быть дома, - скомандовал Дидо, - везу сюрприз. Конец связи.

10
Слегка закладывало уши. Боинг 777 авиакомпании Air India слегка накренился на бок, лег на нужный курс и начал плавное снижение.
- Дамы и господа, через сорок минут наш самолет совершит посадку в аэропорту Шереметьево 2, просим вас пристегнуть ремни безопасности, и так далее, и тому подобное… - прозвучала по авиасалону стандартная фраза на английском и русском языках.

Несколько минут назад, толстый господин, расположившийся позади Габриэллы, передал ей листок бумаги, от неизвестного адресата.
- Что это? – поинтересовалась Габи.
- Не имею понятия, мэм, передали откуда-то сзади, - ответил толстый пассажир.

Развернув послание, она увидела изображенное на ней чудовище - трансформера, с пустыми зияющими глазницами над зубастой пастью, хвостом крокодила и автоматом Калашникова в руках. «I must kill you», гласила написанная снизу фраза. Что за глупые шутки, подумала девочка. Габи решила сразу не оборачиваться, а немного выждать, проявить спокойствие, а уже потом, резко посмотреть назад и застать «художника» врасплох. Ведь он наверняка, будет ёрзать и высовывать голову из-за кресел, наблюдая за ее реакцией. Тут-то я его и вычислю. Похоже, что опять кто-то из этих, Посланцев, пытается вывести ее из себя. Это же надо так себя назвать – Посланцы. Посланцы – Засланцы. Именно этим словом один знакомый мальчуган двух с половиной лет, из семьи знакомого русского атташе, обзывал обезьяну, отобравшую у него конфету, во время совместной прогулки по городу Ришикеш:
-Ты засланец, - грозил он пухленьким пальчиком наглому примату. Букву «Р» мальчуган к тому времени выговаривать, еще не научился.

Ладно, подумала Габи, пальцем я тебе угрожать не буду, разберусь с тобой при помощи фломастеров, и принялась вносить исправления в картинку.

Несколько лет назад Габриэлла повстречала своего Учителя. Ослепительное индийское божество явилось ей во сне и наделило сверхъестественной способностью, чувствовать и читать мысли других людей, озарять мир вокруг себя радостью и светом, и запретило плакать при любых обстоятельствах. Именно там, в своих снах, Габи часто встречалась с ведущей ее по жизни светлой сущностью, которая давала ей наставления, советы, а так же предупреждало об опасностях на пути.
- Как тебя зовут? - спрашивала Учителя Габриэлла, - Кто ты, и почему выбор пал именно на меня?
- Имя не имеет значения, - отвечало божество, - если хочешь, можешь называть меня Бра.
- Брахман, что ли, - переспросила тогда Габи. Прожив несколько лет в Индии, она уже немного разбиралась в ее древней мифологии и культуре, изучая основы по детским и старинным книгами, изображениям на древних храмах, которых в стране было несметное количество. Слушала индийскую музыку и неплохо танцевала.
- Нет, я не буду пока вдаваться в тонкости о себе, но ты мне можешь полностью доверять, полагаясь на свое сердце, - отвечал Учитель, - с тех пор как я рядом, с тобой не случиться ничего плохого. Единственная твоя задача, начиная прямо сейчас, постараться никогда не плакать. Сейчас объясню почему. Дело в том, что на земле осталось очень мало радости, поэтому отныне тебе предстоит побыть одним из ее носителей и хранителей.
- Носителем радости? Ну, почему, именно мне? – недоумевала Габриэлла.
- Ты родилась в нужном месте, и в нужное время. Твой гороскоп полностью соответствует твоему предназначению, так что выбора у тебя нет, и придется потрудиться. На пути тебя ждут испытания, ведь ты же знаешь из индийских сказок и преданий, что на свет всегда слетаются темные насекомые, пытаясь заслонить его своими худенькими крылышками. Скоро и вокруг тебя начнут собираться всякие неприятные сущности, задача которых, вывести тебя из равновесия и заставить злиться, или, что еще хуже, плакать. Но ты не переживай, распознавать их, ты скоро научишься на подлете, да и вокруг тебя всегда будут верные помощники, готовые ответить на многие интересующие тебя вопросы и при надобности защитить, - объяснил учитель, - большего пока тебе знать не обязательно.
- А как они хоть называются, эти, которые неприятные? - полюбопытствовала напоследок Габи.
- Лично мне их вообще никак не хочется называть, но они называют себя посланцами, - ответил Учитель и прервал связь.

И правда, утром, когда Габи проснулась, рядом с ней на диване сидела Кая и корчила ей смешные рожицы.
- Привет, Габи, - поздоровался зверек.
- Привет, крошка, - засмеялась девочка, - а имя твое я уже знаю, хочешь, назову его?
- Я знаю, что ты знаешь, - ответила Кая, ты теперь продвинутая. Смотри, как я прыгать умею…

11
Из Дели с Москву Габриэлла летела по системе «чайлд». Без сопровождения. Вечно занятые своими важными делами родители оформили ей необходимые бумаги, помогли собрать все необходимые вещи и документы, тепло попрощались, и в сопровождении угрюмого охранника, Габи прибыла в аэропорт. Там ее предали в руки представителю авиакомпании - миловидной стюардессы, свободно говорящей, казалось бы, на всех языках мира, которая, в числе первых, провела Габи на борт самолета. Там стюардесса усадила ее в кресло, принесла сок, выдала альбом для рисования с фломастерами, и велела не скучать.
- Если будут нужны еще какие-нибудь игрушки, обращайся, - сказала бортпроводница, - я буду часто проходить мимо тебя. Ну, а если что срочное - вот кнопка вызова.

Авиакомпании всех стран мира, проявляют к своим маленьким пассажиром столько заботы, сколько к ним порой не проявляют даже родители. На борту самолета дети приобретают статус очень важной персоны. Но Габриэлла чувствовала себя уже достаточно взрослой, и не хотела, чтобы стюардесса постоянно ее опекала.
- Спасибо, не стоит беспокоиться, - ответила Габи, - того, что вы принесли мне вполне достаточно, чтобы не скучать до конца полета. И не нужно так часто ко мне подходить, я уже не маленькая, у вас ведь и других дел хватает. Что-то ее сегодня раздражало. Габи, отложила фломастеры и альбом на откидной столик, пристегнулась и, повернувшись к окну, стала наблюдать за взлетом.

С тех пор, как Учитель наделил ее уникальными способностями, Габи стало немного понятно поведение родителей по отношению к ней. Кажущееся невнимание, вечные разлуки, связанные с отъездами в командировки неизвестно куда, и неизвестно насколько. Раньше она думала, что они ее вообще не любят и не понятно для чего родили. Но теперь она понимала, что на плечах не только мамы, но также и деда Андрея, и многих других окружающих ее людей, лежит такая, же ответственность, как и на ней. Им всем покровительствует один и тот же Учитель, и каждый занимается своим делом. Вот и Габи теперь вместе с ними. Семейная династия, ничего не попишешь. Прав дед Андрей.

Первым делом Габриэлла пририсовала чудищу глаза. Раскрасила зрачки голубым цветом, добавила розовые ресницы. Так, теперь хвост. Немножко павлиньих перьев, лапы с когтями обуваем в туфельки на шпильке, автомат Калашникова превращаем в скрипку, на лицо улыбку, вот и все. Готово. Ах да, осталось еще поменять надпись. С ней все просто. Меняем «kill» на «love», и можно отправлять обратно. Был чудищем - трансформером, стал анимашкой в юбочке, подумала Габи, дорисовывая последнюю деталь.

- Передайте, пожалуйста, отправителю, - попросила Габи, сидящего сзади толстого господина.
- Нет проблем, мэм, - ответил тот, выполняя просьбу.

Немного выждав, она обернулась назад и увидела автора послания, мальчишку примерно ее возраста, корчившего Габи злую рожу. Ага, попался, подумала Габриэлла и улыбнулась ему в ответ. Лицо мальчишки тут же преобразилось. Сначала с него исчез злобный оскал, потом оно стало просто глупым, ну а потом, мальчишка покраснел, и тоже улыбнулся в ответ. Готов, клиент, заключила про себя девочка. А то я уже думала, что за мной даже в самолете эти посланцы следят. Ни на минуту не выпускают из своего поля зрения. Хотя, вон те два дядьки в темных очках, сидящих в начале и конце салона, все же вызывают подозрение. Энергетика от них какая-то неприятная исходит. Остальные пассажиры тоже, правда, лотосами не цветут, но эти как-то по-особому волнуются. Просканировать их что ли?

Габи прикрыла глаза. Нет, все в порядке, просто один спешит на какую-то важную встречу, или сделку, связанную с большими деньгами, а второй, просто панически боится летать. До посадки оставалось всего несколько минут, и Габи почувствовала, как трусишку немного отпускает. А этот, художник, любитель монстров, просто дурашка, решивший ее немного разыграть. Ничего, теперь ты будешь больше улыбаться, и в скором времени научишься рисовать по-настоящему. В своем ближайшем будущем Габи решила не копаться. Видимых причин для волнения нет, а использовать способности на всякую ерунду, нецелесообразно, потому что потом за это придется расплачиваться. Или горло заболит, или упаду и сильно ударюсь, буду потом вся в синяках. Такое уже случалось.

12
Вот блин, расстроился Фил, не мог Дидо чуть позже позвонить, уже после тест драйва, а теперь придется домой бежать, а то ни там, ни здесь не успею. Перезванивать, и врать деду, что он не сможет через час прибыть домой, придумывать сказку о срочных делах, в которую бы тот все равно не поверил, не хотелось. Ладно, решил, Фил, лодка с мотором никуда не денутся, а расстраивать деда Андрея, который к тому же приготовил для него какой-то сюрприз, тоже не хотелось. Он сказал друзьям, что дома его ждут срочные дела, извинился, что не сможет помочь дотянуть мотор лодки, спрыгнул на ходу с телеги и направился к дому.

- Слышишь, покемон, - остановил его бритоголовый парень в берцах и пятнистых камуфляжных штанах со спущенными подтяжками, - покажи мобилу. Фил понял, что просьба не предвещает ничего хорошего. Он, конечно же, мог убежать, но не хотел, чтобы о нем сложилось впечатление, что он трус. Ладно, будь, что будет, Фил достал из кармана свой старенький «Сименс», и перекинул его с одной ладони на другую. «Старшаки», везде одинаковые, что во Владивостоке, что здесь, а этот еще и скинхед так, что дела обстоят совсем плохо.
- Ладно, - сказал Геншер Филу, оценивая телефон, - спрячь свой винтаж. В отличие от своих друзей, Гена вообще не имел склонности к криминальному стяжательству. Так, решил только немного страху нагнать на этого сопляка, чтобы не терять форму. А заодно и выудить из него, представляющие интерес сведения, – Ты чьих будешь, чадо?
- Волговы, мы, - подстраиваясь под манеру разговора Геншера, ответил Фил, - деда Андрея внуки.
- Это, который генерал? Его внук? – уточнил Гена.
- Их самых аз есьм, - подтвердил Фил.
- Ты немножко того? – Гена покрутил пальцем у виска Фила, - лампочка стряхнута?
- Есть малость, ага, - подтвердил Фил.
Связываться далее с генеральским слабоумным внуком Геншеру расхотелось.
- А куда эти поехали, - кивнул Гена в сторону удаляющейся повозки, - и Дунька с ними?
- Не знаю, - пожал плечами Фил, - на речку купаться наверно.
- Ага, купаться, - усомнился Гена, - купаться они на мопедах ездят. Ладно, вали отсюда, потрох, - сказал он Филу, а сам решил проследить за его друзьями и выяснить что к чему.

13
- Ну что, принес фотографию? - спросил Фила Загрызу, когда тот вернулся домой.
- Да, - ответил Фил, - вот она. Вернее не она, а ее остатки.
- Мышами пахнет, - понюхав снимок ответил Загрызу, - это они пикчу так уделали? Так, значит вот как выглядит вверенный мне объект. Кстати, это твоя сестра Габриэлла, если ты не в курсе, - как бы, между прочим, закончил кот.
- Вот оно значит как, - расстроился Фил, внимательно разглядывая фотографию, - я все всегда узнаю самый последний. Дидо вот обещал скоро прибыть с каким-то сюрпризом, не удивлюсь, что о нем тоже уже все знают.
- Ну, ты это самое, особо не расстраивайся, - успокоил его Загрызу, - меня, например, ты увидел первым, ну а про сюрприз я бы тебе и сам рассказал, если бы ты фотку раньше принес. Это твоя сестра Габириэлла, которую ты увидишь с минуты на минуту. Так что особо не грусти. Третьим будешь, кто узнал. После меня и деда Андрея, конечно.
- Ну, наконец-то, - разволновался Фил, - мы с ней ни разу еще не виделись. Представляешь?! Пойду, что ли к встрече подготовлюсь, в порядок комнату приведу, футболку новую надену по такому случаю, - сообщил он коту.
- Погоди, - чуть приподняв кверху хвост и на секунду замерев, остановил его Загрызу, - время подготовится еще есть. Дед Андрей с Габи чуть опоздают. Давай лучше мы поедим сейчас, поговорим. Они в пробке застряли часа на два из-за аварии на кольцевой дороге.
- Ты в этом уверен? – удивился Фил.
- Ага, - ответил кот, - сейчас тебе дед Андрей перезвонит.
В ту же минуту раздался звонок. Дидо сообщил, что немного задержится, что все в порядке и чтобы внук сильно не волновался. Сюрприз обязательно будет, но с опозданием на два часа.
- Круто, - похвалил Фил Загрызу, - а ты где всех этих новомодных словечек нахватался, типа; отстрелять траблы, пикча, в Интернете что ли?
- Ага, щас, - ответил кот, - делать мне больше нечего, как в этой вашей паутине путаться. Перед командировкой прошили ваш язык, приспособленный к современным реалиям, и дело с концом, работы на пять секунд… Так мы поедим, в конце то концов сегодня? А то я проголодался. Только не надо вот всей генной модификации типа «Вискаса», я люблю натуральные продукты. Это я так, на будущее сообщил.

- Учти, я последний раз потребляю эту гадость, - сказал Загрызу, подъев остатки консервированной кукурузы, - надеюсь завтра меня покормят нормальной пищей - сырой говядиной и деревенским молоком, а то так не долго и загнуться от ваших харчей. Вы уж обо мне позаботьтесь, у меня забот и так выше крыши, чтоб я еще пропитание добывал. Нет уж, увольте. Кот подтер усы лапой, развалился в кресле на веранде и продолжил, - ладно, спрашивай, чего тебе не понятно. Растолкую.
- Начнем с того, - задал Фил свой первый вопрос, - почему ты прилетел именно ко мне, и почему я вдруг начал понимать язык животных?
- Во первых, я не животное, - ответил Загрызу, - я только нахожусь в его облике. Во вторых, я прибыл не совсем к тебе, а в третьих, я с тобой разговариваю не на зверином языке, а твоем нормальном - русском.
- И, правда, на моем, - согласился Фил, - а к кому ты прилетел, если не ко мне?
- К твоей сестре Габи, - ответил кот, - ну а тебе, пришлось немного приоткрыть планку восприятия, чтобы меня понимал. Ведь ты будешь проводить рядом с Габи очень много времени, и поэтому все равно попалил бы нас, когда мы будем с ней и с дедом Андреем общаться. Дед, кстати, тоже в теме, чтоб ты знал. Так, что гордись, ты первый с кем я тут начал говорить, а то, видишь ли, расстроился, будто все всегда узнаешь последним. В том, что ты меня понимаешь, нет ничего особенного. Сейчас, на смене тысячелетий рождается очень много детей с уникальными способностями, которые способны не только на такие мелочи, как общение с подобными мне сущностями, но и на вещи покруче.
- Дети Индиго, что ли? – уточнил Фил.
- Мне не нравиться это определение, придуманное какой-то американской теткой со сдвинутой крышей, - пояснил Загрызу, - она видишь ли увидела, что вокруг тела таких детей аура светло синего цвета. На самом деле, ничего особенного, дети как дети, просто с небольшим апгрейдом. Скоро все такими будут, хотя вас можно поздравить в числе первых, конечно. Старое поколение, конечно же, этому удивляется. Оно всегда удивляется всему новому, но так было всегда, и изменить старичков уже не получится. Среди этих детишек, есть особые уникумы, и чтобы с ними случилась какая-нибудь неприятность… уж этого, простите, мы никак не можем себе позволить. К числу особо продвинутых детей, относится и твоя сестра Габриэлла. А моя задача проста - обеспечить ее безопасность в Чикаго.
- А кто обеспечивал ее безопасность в Латинской Америке? – спросил Фил.
- В Америке никто не обеспечивал, да и нужды тогда в этом не было, и почему ты решил, что она прилетает оттуда? – поинтересовался Загрызу.
- Насколько мне известно, она там живет, и папа у нее вроде как темный, - ответил Фил.
- Сам ты темный, хотя в этом, конечно же, виноват дед Андрей, вводивший тебя в заблуждение. Ох уж эти разведчики, никогда от них правды не добьешься. Но ты на него не злись, это у них в крови – тумана напускать, - объяснил Загрызу, - Габи, просто там родилась. Прожила год, а потом переехала в Индию. Отец у нее индус. Так, чернявый немного, но уж никак не негр. Он, кстати, был на фото, но его мыши отгрызли. Габи погрызть не сумели, уж слишком от нее энергетика сильная исходит, даже на фото. Мышам не по зубам, да и не только им. А индус – фиг с ним, он нам не очень-то и важен.
- Ясно. Загрызу, ответь мне, пожалуйста, кто такие вы - те, кто обеспечивает безопасность Габи? – спросил Фил.
- Ну, как тебе сказать, - ответил кот, - скажем, что мы сила, несущая миру новую духовность. Так, что ли. Ведь посмотри, в каком мраке пребывает современное человечество. Вся эта, навязанная свыше потребительская идеология, пьянство, поп культура, наркотики, всякая другая чернуха, замаскированная под сладкую конфетку. Люди забыли о главном… Блин, да когда же они перестанут орать? Из-за забора на дальней стороне участка послышались крики, грохот падающей металлической утвари и треск ломающихся досок.
- Наверно соседи дерутся, - предположил Фил, - я их сам пока не знаю. Да и тех, что за большим забором, тоже не знаю. Только с Колей знаком. Туда, - Фил указал рукой в сторону побоища, - даже тропинка ведет. И, похоже, кто-то по ней ходит. Не знаю, что связывает деда с этими драчунами.
- Да, - утвердительно покачав головой, продолжил Загрызу, - это как раз то, с чем мы боремся, типичный образец современной бездуховности.
- Да, наверно, - согласился Фил, - Загрызу, а кто охранял Габи в Индии, и почему ты решил появиться здесь именно в образе кота?
- Щас скажу, - ответил кот, слегка призадумался и опять, как антенну приподнял хвост, - мангуст какой-то. Вернее наш кадр в облике мангуста. Ну, а что касается меня, так не слоном же мне вокруг Габи крутиться. Надо было приспособиться к современным реалиям. Кто у вас тут самые близкие друзья человека? Правильно, коты. Вот я и не буду вызывать никаких подозрений.

Фил всегда считал, что другом человека принято считать собак. Об этом он и сообщил Загрызу, на что тот возразил, что собаки друзья пограничникам, милиционерам и ночным сторожам, и что для остальных людей, собака лишь средство самоутверждения или вакцина от одиночества. А самим собакам по фигу на человека, значит, ни о какой дружбе между популяциями речи идти не может. А вот коты, мыслят и помогают человечеству в глобальных масштабах, только человечество об этом пока не желает знать. Фил решил не спорить. На сегодняшний день он и так получил от ученого кота столько информации, что даже слегка начала болеть голова. А голову нужно беречь и лишним не перегружать. Ведь голова не резиновая.
- За голову не волнуйся, - видимо прочитав его мысли успел ответить Загрызу, - скоро пройдет.
По тропинке, ведущей со стороны дальнего участка, откуда недавно звучали крики, послышались шаги. Пробираясь сквозь заросли малины кто-то направлялся к их дому. Кот замолчал, и притворился спящим.

Через мгновение, Фил увидел приближающуюся к дому средних лет женщину в голубых потертых джинсах и розовой футболке с изображенными на ней кактусами и нелепой надписью «Аризона дримс». В руках она держала закрытую капроновой крышкой литровую банку молока, и ее глаза были влажными от слез. Женщина слегка прихрамывала на левую ногу.
- Здравствуй, Фил, - поздоровалась женщина, - я ваша соседка, зовут меня тетя Люба. Санеева фамилия. Я вам молоко приношу. Тебе дед Андрей, наверное, про меня рассказывал.
- Да, тетя Люба, конечно, рассказывал, - почему-то соврал Фил, - здравствуйте.
- Я на параллельной улице живу. На Радужной. Вы на Солнечной, а я на Радужной. Интересно, правда? Вот, чтобы далеко не обходить, я тут через дворы и хожу, когда надо. Деду Андрею особо молоко не нужно. Так иногда – блинов напечь, когда захочет, но теперь, как он выразился – поставки придется увеличить потому, что у него пополнение прибыло. – Ух, ты, какой у вас котяра! Раньше не видела. С тобой, что ли приехал? – увидев развалившегося в кресле Загрызу воскликнула тетя Люба, - Красавец, - она поставила банку на перила веранды и погладила кота, - Красавец, красавец… Загрызу заурчал. – Я присяду у вас на минутку, - сказала тетя Люба и, расположившись на стуле рядом с котом, слегка потерла ногу.
- Что у вас там случилось? - спросил ее Фил.
- Да Мишка, муж мой, буянил. Как трезвый, так нормальный мужик, а как напьется, так дурак дураком. Вот, прямо сейчас, ведро с молоком опрокинул, а потом стал на четвереньки и за ногу меня укусил. Совсем ополоумел. Раньше такого не было. Сейчас вроде успокоился, спать завалился на сеновале. Проспится, опять на ночь уйдет. Повадился, что-то в последнее время… Вот, поэтому я вам мало молока и принесла. Разлил, гад. Дед Андрей три литра заказывал, но ничего, я завтра восполню, – опять потерев ушибленную ногу, рассказала о своих бедах тетя Люба.

- Тетя Люба, а дети у вас есть, - поинтересовался Фил.
- Нет. Бог не дал, - ответила тетя Люба, быть может, если бы были, у нас все было бы по- другому. Она будто бы подтверждала мысли Фила о том, что в тех семьях, где есть дети, мужчины, пьют меньше. Хотя все, конечно же, может быть не так. Трагедии случаются и в полноценных семьях. Развивать эту тему Фил не стал.
- Ладно, пойду, - засобиралась домой тетя Люба, - посмотрю, как он там. Я, если что, завтра вам на порог молоко поставлю. И сметаны принесу заодно домашней. Пальчики оближете, вы такой в магазине не купите.
- Сметана, это хорошо, - сказал Загрызу, когда соседка ушла, - а сейчас, давай быстрей отрывай банку, молока я попью с удовольствием.

14
Боинг 777 коснулся шасси взлетной полосы аэропорта Шереметьево 2, динамично затормозил, вырулил к терминалу и заглушил двигатели. Наш полет закончен, экипаж благодарит, и так далее, и тому подобное на русском и английском языках…
Стюардесса вывела Гамбриэллу из самолета, провела по «кишке», соединяющей его борт с залом пограничного контроля, где ее уже встречал улыбающийся дед Андрей. Дидо был одет в нормальный цивильный костюм, совсем не так, как он запомнился Габи в момент их последней встречи. Габи улыбнулась, вот было бы смешно, если бы дед встретил ее в одеянии арабского шейха.
- Привет, Дидо, - Габи обняла присевшего на корточки деда.
- Ну, здравствуй, моя хорошая, - обнял ее дед Андрей, встал вместе с ней и поцеловал.
Они быстро прошли паспортный контроль. Затем, минуя таможенный зал, прошли по каким-то коридорам в комнату, где дед взял у Габи багажный квиток, и, передав его в руки какому-то человеку в штатском, распорядился получить багаж и принести его к автомобилю.
- Слушаюсь, - ответил человек в штатском, и отправился выполнять приказ.
Потом, Габриэлла с дедом Андреем какими-то сложными путями спустились на небольшую подземную стоянку, где сели в раздолбанный автомобиль ВАЗ седьмой модели с тонированными стеклами, и такими же сложными путями выехали наверх. По дороге, дед кинул несколько косых взглядов по зеркалам заднего вида, подмигнул в зеркало салона, сидящей сзади внучке и довольный собой добавил газу. Пока все в порядке.
- Дидо, зачем вся эта клоунада? – спросила его Габи, ведь все равно вычислят.
- Обязательно вычислят, - улыбнулся дед Андрей, - но не так быстро.
- Как там Фил? - поинтересовалась Габи, - освоился уже на новом месте? И кого прислали за мной присматривать?
- Фил в порядке, уже с соседом подружился. Кого прислали, не знаю. Но прислали точно, - ответил дед Андрей, припоминая обугленные обломки своего старого туалета.

В скором времени, дед Андрей и Габи подъехали к кольцевой дороге, где надолго застряли в пробке. Со всех сторон они оказались заперты другими машинами, металлические ограждения по бокам проезжей части тянулись на большое расстояние вперед и не имели разрывов, так что свернуть куда-либо в сторону и поискать объездные пути не представлялось возможным.
- Вот, черт, - стукнул по рулю, дед Андрей, - похоже, надолго застряли. А нам еще в одно место заехать надо. И Филу я уже позвонил, сказал, что скоро будем.
- Не волнуйся, Дидо, перезвони ему, и скажи, что мы опоздаем ровно на два часа, - сказала Габи, и полезла к себе в расшитую бисером сумочку. Она достала оттуда диск и протянула деду Андрею, - на, поставь эту музыку. Успокаивает.
- Точно, через два часа будем? - уточнил дед, вставляя диск в магнитолу, - что это?
- Ровно через два. Ситар – отличная музыка для медитации. Успокаивает, - объяснила внучка.

Через минут двадцать пробка потихоньку стала рассасываться, машины, сначала медленно, а потом все быстрее понеслись по шоссе. Дед Андрей с Габи заехали еще в одно место – неприметный частный дом, в южном направлении от МКАД. Там они пересели в другую машину, перегрузили багаж, и ровно через два часа были дома.
- Ну, Дидо, ты даешь, - рассмеялась Габи, когда они въезжали в поселок, - никогда бы не подумала, что ты в Чикаго живешь. Гангстеры у вас тут тоже есть?
- Мелкие, - ответил дед, - но скоро пожалуют и настоящие.

15
Тест драйв на воде прошел успешно. Мощный мотор как пушинку толкал пред собой тяжелую лодку. Ребята прошли несколько сот метров по реке, пару раз круто развернулись, чтоб узнать, как лодка маневрирует, и приостановились недалеко от берега, там, где почти не было течения, оставив двигатель включенным на холостых оборотах. Тим планировал исполнить по Шаломе еще один круг и испытать двигатель на полной мощности. Как и предполагал Коля, для ходовых характеристик, вполне хватило бы и пятнадцатисильного двигателя, о чем он еще раз высказал свои сожаления.
- Ничего, - успокаивал его Вассерман, - вот нагрузим ее как следует, еще пару человек на борт возьмем, самый раз будет. Да и против течения тоже тяжело идти. Ведь я так понимаю, мы пойдем вверх по реке?
- Это почему вверх поплывем? – спросила Дуня, хотя ей было все равно, в какую сторону по течению напрвляться. Но чтобы хоть как-то проявить участие, и оказаться полезной для общего дела, приходилось встревать в разговор. Чем больше знаешь, тем больше в тебе заинтересованы, считала она.
- Не поплывем, а пойдем, - поправил ее Тим, - вверх потому, чтобы выдать тебе там спасательный круг, и отправить на нем вниз по течению обратно, если будешь себя плохо вести и надоедать нам своей глупой болтовней.
- И ничего я глупого не болтаю, - возразила Дуня, - просто интересуюсь, чтобы больше знать. А вам я, безусловно, пригожусь. Кто будет готовить еду, мыть посуду, стирать белье…
- Ага, - продолжил Васся, - вязать носки, доить корову, рожать и воспитывать детей… Вот стоит дать женщине слабину, так она сразу начинает вить гнездо. Как птица. Потом мы в походе кибуц построим, проведем электричество и заживем счастливо одной большой счастливой семьей. Да, Дуня?
- А что такое, кибуц, - тут же спросила Дуня.
- Кибуц, это такое еврейское поселение, - начал, было, Вассерман.
- Васся, да задрал ты своей еврейской темой, - оборвал его Тим, - давай лучше подумаем, как каркас для тента приладить. Куда планки крепить будем? Тим встал с кормы и пошел к носу, чтобы совместными усилиями решить этот важный вопрос.
На его место, тут же пристроилась Дуня:
- Ой, а можно и я порулю, - сказала она, и до упора крутанула ручку газа на заведенном моторе. Лодка резко встала на дыбы и рванула с места. Очертила небольшой полукруг и, продолжая работать, врезалась форштевнем в прибрежный песок. Лишь один Коля удержался внутри лишь потому, что в момент старта находился в сидячем положении. Дуня, хоть и успела присесть, но сейчас она вместе Тимом и Вассерманом плескалась в Шаломе, пытаясь осмыслить, что, же такое произошло.
- Коля, глуши мотор, - подгребая к берегу орал Тим.
- Плыви ко мне, золотко, - стоя по пояс в воде, ласково подзывал к себе Дуню Вассерман, - плыви, солнышко, я тебя сейчас утоплю как Герасим Му-Му.
- Бе, бе, бе, - показывала ему язык Дуня, - ну, подумаешь, ведь ничего не случилось. Все живы, здоровы, лодка с мотором не утопли, ну а то, что искупались, ничего страшного, я все равно собиралась.
- Вот блин, - сокрушался в лодке Коле, - я чуть в штаны от страха не наложил. Говорил же, что хватило бы «пятнашки».
- Как вы меня все задрали, - заорал на друзей Тим, - ты, Вассерман, своими еврейскими шутками, этот, - Тим кивнул на Колю, - своей «пятнашкой», а тебя, дуру, - Тим погрозил кулаком Дуне, - вообще в походе на костре сожжем, как ведьму средневековую. Это же надо, сколько от тебя бед в один день. Нет, точно никуда не поедешь.
- Еще как поеду, без меня никуда не денетесь, а то всем разболтаю, что вы меня сегодня чуть не утопили, - прокричала из реки Дуня. Она подплыла к берегу, подальше от ребят, вылезла из воды, откинула назад мокрые волосы и выжала спереди платье. – За то, что я вам буду готовить, стирать и посуду мыть, вы меня значит на костер? Ладно, тогда перед мученической смертью я вам еще и станцую. Вот так. Напевая какой-то латиноамериканский мотив, Дуня принялась танцевать, оставляя вокруг себя ореол из брызг, красиво подсвеченный заходящим за ней солнцем. Как бы ребята не злились на Дуню, но они залюбовались красивым зрелищем.
- Да, у «пятнашки» и расход топлива в два раза меньше, и она не такая тяжелая, - разглядывая Дуню, пробормотал себе под нос Коля.
- Вэн ди урыме мэйдл гейт тонцн, гейн ди клезмер пышн, - на непонятном языке сообщил Вассерман и удалился за куст прибрежной лозы.
- Что? – задумчиво, сам себе, произнес Тим, - А. Ну с тобой все ясно, - махнул он рукой на Колю. - Слышь, Васся, ну вот ты. Ты чего сейчас сказал? А?
- Это на идиш, - послышалось из-за куста, - тетя Голда так говорит. Перевод примерно такой: «Когда бедная девушка идет танцевать, музыканты идут ссать».
Тим молчал долго. Когда он вышел из ступора, то произнес:
- Ну, что за день сегодня такой? Вы что, с ума, что ли все посходили?
Последней каплей, была неприятная весть от, вернувшегося из-за куста Васси, сообщившего о том, что традиционно, вместе с телегой, сбежал Кузя. – Да, для полного нахеса нам только этого и не хватает, - с грустью в голосе сообщил Вассерман, - ну что, будем разбираться, кто его привязывал?
Все дружно посмотрели Дуню. Расспрашивать Вассермана, что означает слово «нахес», тоже не стали.

16
Вот идиоты, думал наблюдавший за тест драйвом Геншер, но шоу устроили классное. От души повеселили. А мотор у них хороший, да. Будь у нас лодка с мотором, тоже бы в поход пошли. Не зря значит, я за ними проследил, теперь все с ними понятно. Дуню, правда, немного жалко. Когда девочка свалилась за борт, первым желанием Гены было, выскочить из своего укрытия, бросится в воду и спасти ее. Но оказалось, что Дуня умеет не только прекрасно танцевать, но и плавать, и нисколько не испугалась маленькой трагедии на воде. А даже наоборот, использовала ситуацию себе на пользу, заворожив своим танцем не только друзей, но прячущегося в кустах Гену. Теперь ее точно возьмут в поход, и там она будет танцевать у костра перед этими чудиками. От этих мыслей на душе у Геншера сделалось тяжело, и к горлу подкатил комок невиданной доселе горькой грусти.
Сзади, что-то заскрипело и протопало тяжелым шагом. Гена обернулся и увидел Кузю, который тихо уходил от места своей парковки в сторону Васильковых лугов.
Кузя остановился и тоже посмотрел Гену.
- Как дела, брат, - спросил его скинхэд.
- Потиху, брат, - ответил Кузя и, стараясь не поднимать лишнего шума, медленно потопал по своим делам.
- О Господи, - первый раз в жизни перекрестился Геншер, - чертовщина какая то. По телу пробежал озноб, на душе сделалось еще неуютней и вдобавок страшно.

17
- Кажется, приплыли, - подвел Тим итог под сложившейся ситуацией, - ну что, кому-то надо бежать Кузю ловить. По-моему он опять по своим излюбленным васильковым местам прошвырнуться решил. И что он в них нашел, ведь здесь трава тоже вкусная.
- А ты ее пробовал? – спросил Вассерман, - может она там действительно вкуснее, раз его туда постоянно тянет, как Моисея в пустыню.
- Ну, я же не конь, – ответил Тим, - на вид, нормальная трава, высокая, сочная. Если бы я был конем, я бы здесь траву ел.
- Если бы ты был конем, мы бы тебе сейчас взвалили мотор на спину, и ты бы его в гараж отвез, - прервал друзей Коля, - что теперь делать? Бегать за Кузей бесполезно, все равно не поймаем, да и надоело уже, он сам домой придет. Но вот с мотором как быть? Ведь его здесь оставлять нельзя, быстро упрут. И темнеет уже.
- Да, проблема, - почесал в затылке Тим, - какие есть предложения?
- У меня тут бабулина родственница рядом живет. Ее участок прямо на берег выходит. Там на берегу у нее банька стоит, давайте туда мотор и спрячем. Тут недалеко, пару миль всего, - вставила свое скромное мнение Дуня, - и лодку тоже там можно оставить.
- Пару чего? Миль? И это недалеко? – удивился Вассерман, - ты хоть знаешь, чему равняется одна морская миля?
- Метров сто, наверное, - брякнула Дуня. Ей очень хотелось козырнуть знанием морского термина, понятие о котором она имела весьма отдаленное.
- А, ну тогда, это действительно недалеко, показывай, куда мотор тащить, - успокоился Васся.
- Зачем тащить, - удивилась Дуня, - сядем в лодку, и доедем прямо к месту.
- Ты знаешь, Дуня, - сказал ей Коля, - мне кажется, что это единственная здравая мысль, пришедшая тебе сегодня в голову. Но я почему-то чувствую, что из твоей затеи опять ничего хорошего не выйдет, вот чувствую, и все тут.
- Коля, не парься, все будет океюшки. Вот увидишь, – успокоила его Дуня, там и лодку можно будет оставить, и весла. Я договорюсь.
Ребята отпихнули лодку на глубину, и расселись по местам. Дуню усадили вперед, и под страхом смерти запретили ей заходить дальше лавки на миделе, отделяющей кормовую часть лодки от носовой. Завели мотор, и через несколько минут причалили к мостику, рядом со старой банькой. Дуня ловко спрыгнула на берег и побежала к видневшемуся чуть выше на пригорке такому же старому дому.
- Вот блин, и позвонить некому, чтобы помогли мотор забрать, - сказал Тим, - не нравится мне это место. Да и банька эта стрему придает. Черная. Васся, может ты своему бате позвонишь, чтоб на своей машине нас отсюда забрал?
- Тим, ты в своем уме? – он меня чуть с аистами не попалил. Ты знаешь, какой у него нюх на деньги? Все интересовался, чего это я опять на столб полез, чего упал оттуда, чего потом хромал.
- Вася, - задал вопрос Коля, - а чего ты действительно на столб полез?
- Ну, это, - замялся Вассерман, - думал, может аисты не всю сумму отдали, вот и решил проверить. Отец тогда, будто почуял, что у меня деньги появились. Все ходил, вопросы задавал, как следователь, вот я и решил от всех денег чохом и избавиться. Папу, кстати, тут же колбасить перестало. Во как. А тут он сразу про мотор спросит, откуда взяли, таки да? Нет, батя исключается, да и уехали они с мамой в Москву, не знаю даже - вернуться сегодня или нет. Скорей всего, нет.
- А что значит, черная баня, - спросил Коля.
- Типа черные строили, - тут же начал развивать тему Вассерман.
- Вася, хватит уже тупить, помолчи, ага,- остановил его Тим, и прочитал друзьям краткую лекцию про отличительные особенности русских бань. Если его друзей можно было назвать приезжими, то Тим родился и вырос в этих местах. В большей степени он был деревенский житель, хотя в нынешнее время граница между городом и деревней стиралась с поразительной быстротой. Но, тем не менее, о жизни на селе он знал гораздо больше, чем его товарищи. Тим любил ходить в баню, особенно зимой, вдыхать себя ее березовые и можжевеловые ароматы, разогреваться в парилке докрасна, а потом выбегать наружу и плюхаться в сугроб. Кайф. У него дома тоже была выстроенная отцом баня, но конструктивно она топилась по белому. То есть дым выходил через трубу наружу, разогревая помещение через стенки печки – каменки. А эта баня, рядом с которой бросили якорь будущие путешественники, была иная, она топилась по-черному, дым заполнял пространство парилки и выхода наверх через трубу не имел. После топки баня проветривалась через дверь, и можно было начинать париться.
- Да, эксклюзивная постройка, - заметил Вассерман, - может быть, тут даже сам Чивагов парился. Вместе с Любой. Надо будет завтра надписи поискать, может они и здесь свой след оставили. Если почерк совпадет, значит - лодка аутентичная, и со временем за нее можно будет выручить очень неплохие деньги. Пошли лучше, посмотрим, что там внутри.
Солнце уже закатилось за горизонт, стало смеркаться, и в ту же минуту, в лесу на противоположном берегу Шаломы раздался протяжный вой.
- Ни фига себе, - сказал Коля, - это что, волки?
- Не знаю, - пожал плечами Тим, - раньше, говорят, они тут были, но потом всех постреляли.
- Что-то я очкую в эту баню заходить, вы лучше без меня проверьте, что там и как. А я вас здесь подожду, лодку покараулю. А заодно и мотор отсоединю, - сказал Васся.
- Да не бойтесь, - послышался рядом голос Дуни, - там нет ничего страшного. Я вам сейчас свет включу. Короче так, - сказала Дуня, когда друзья зашли в баню, - тетки нет, уехала куда-то, но я думаю, что проблем не будет. Занесем сюда мотор, а завтра утром приедем на Кузе и заберем его домой. Ну, как, согласны?
- Неплохо, - ответил Тим, - сейчас посмотрим, как эта баня запирается. Ключи у тебя есть? - спросил он Дуню.
- Откуда? – удивилась Дуня, - их тут никогда не было. Зачем баню запирать? Тут нечего красть. Сам подумай.
- Теперь есть что, - ответил Коля, с помощью Тима и Васси, затаскивая мотор внутрь, - по уму, кто-то должен остаться переночевать.
- Да, рисковать нельзя, - согласился Тим.
- Да кто сюда полезет, - возразил Вассерман, - полежит ночь, а утром заберем. Ничего с мотором не случиться.
- Я не смогу, - тут же отказалась Дуня, - меня дома ждут.
- А тебя никто и не просит, да и не женское это дело, - тут же снял ее кандидатуру Тим, - придется спички тянуть. Есть у кого-нибудь?
Спичек не у кого не оказалось, но Дуня быстро нашла их на полочке у печки и протянула коробок Тиму. Короткую спичку вытянул Вассерман.
- Ну, вот и хорошо, - сказал Коля, - и родаки у тебя в отъезде, и со страхами своими поработаешь. Полезно, чтобы следующий раз не очковал.
- Ладно, убедили, а на чем я спать буду? – тяжело вздохнул Вассерман.
- А мы тебе сейчас сена натаскаем, - быстро сообразила Дуня, - зароешься в него, и спи себе спокойно.
- Ага, - продолжил Вассерман официальным тоном, - спи спокойно дорогой товарищ, пусть сено тебе будет пухом. Давайте, идите уже. Без вас разберусь.
- Ну ладно, не грусти, - попрощался с Вассей Коля, - пойдем мы. Нам еще Кузю нужно попробовать отловить, а то от бабы Тани опять втык получим.
- Пока, - попрощался Тим.
- Гуд найт, - кокетливо помахала ручкой Дуня.
Ребята наносили в баню сена из высившегося неподалеку стожка, железной цепью пристегнули к мостику лодку и ушли. Замок от лодки можно было бы использовать на баню, но на двери не было даже скоб.

18.
Собиратель старины и известный в узких кругах филателист Семен Вассерман в этот вечер решил все-таки вернуться домой. Его внедорожник последней модели гладко шелестел по асфальтированной двухрядке, в салоне на минимальной мощности дул кондиционер, в динамиках звучал старый добрый рэп конца девяностых. Сзади, притулившись бочком на кожаный подлокотник, возлегала его супруга Соня, приходящаяся оставшемуся на боевом посту Вассерману младшему мамой, и читала статью о похудании в глянцевом женском журнале.
- Сёма, ты только послушай, что пишут эти идиоты: «Если в течение месяца питаться только вареной картошкой, можно похудеть на двадцать килограмм». Если я буду так кушать, то наберу двадцать, и буду выглядеть, как та сисястая ведьма, что ведет по телевизору передачу про секс. Оно мне надо?
- Соня, питайся, чем хочешь, только ради Бога выключи сзади подсветку, она мне мешает вести машину в этой темноте, - ответил Семен, и свернул на грунтовку, ведущую в Чикаго.
Шуметь и трясти стало больше. Вассерман добавил на магнитоле громкости, что не помешало ему услышать протяжный вой снаружи, чем-то напоминающий волчий.
- Соня, ты это слышала? – спросил Семен у жены?
- Что? Я только твою музыку слышу, - ответила Соня, уткнувшись в глянец. Дорожная трясучка не мешала ей продолжать читать.
На повороте возле дорожного знака «Чикаго», где Вассерману старшему пришлось притормозить перед большой ямой, на капот внедорожника запрыгнуло какое-то страшное животное, по виду напоминающее гиену. Зверюга сверкнула розовыми глазами, почесала у себя за ухом задней лапой, потом перескочила на дорожный знак, немного там посидела и с воем скрылась в лес.

Семен Вассерман остановил машину, не выключая двигатель, поставил ее на ручной тормоз и обернулся к жене:
- Соня, ты это видела, - с ужасом в голосе спросил он.
- Что видела? Ничего я не видела, поехали, поздно уже, - все так же увлеченная своим чтивом, ответила мама Вассермана младшего.
- Да выключи ты, наконец, свет, - повысил на нее голос Семен. Он опять завел машину и резко нажал на педаль газа. На яме Соню высоко подбросило вверх, и она больно ударилась головой о потолок:
- Сёма, почему ты сегодня такой нервный, - произнесла она и выполнила, наконец, просьбу мужа.
- Да так, чертовщина какая-то мерещится, - ответил Вассерман и поспешил домой.
Обыскав дом и не найдя сына, Семен достал мобильный телефон и набрал номер:
- Где тебя носит, шлимазл? – стальным голосом произнес он в трубку, - на улице какие-то монстры бегают, ты хочешь, чтобы тебя сожрали?
В тот самый момент, когда позвонил отец, Васся уже почти засыпал. Он удобно устроился в копне сена, и накрылся стареньким пледом, который весьма кстати отыскался в бане. Выбросил из головы остатки мыслей, о всяких русалках, водяных и черных банных, которые в момент заступления на пост пришли в голову, пожелал себе приятного сна и закрыл глаза:
- Да я уже сплю папа, - отчитался Вассерман, - все в порядке, не волнуйся.
- И где ты спишь? – поинтересовался отец. Васся заподозрил, что-то неладное. Похоже, что отец вернулся домой. – Да здесь, на чердаке в гамаке, - используя последний шанс, сказал он. Васся знал, что отцу всегда было лень подниматься выше первого этажа, и вряд ли он сейчас поднимется почти на четвертый.
- Ой, что-то я тут никого не вижу, - ответил отец, - так, быстро говори, где ты есть, и я за тобой выезжаю. Не хватало еще, чтобы тебе мутанты голову отгрызли.
Делать было нечего. Рассекречивать объект было нельзя. Оставаться в нем тоже. Вася принял единственно правильное из всех возможных решение. Значит так, выхожу на дорогу, сажусь к папе в машину, едем домой. Дома я тихонько выбираюсь из окна, и возвращаюсь в баню. Классно придумано. Он снаружи подпер дверь бани палкой и обреченно побрел по тропинке к месту, где его должен был встретить отец.

Но Вассе не повезло, один раз его уже повязали при попытке бегства ночью из дома. Поэтому, когда заподозривший неладное Семен привез сына домой, то он поступил, как заправский тюремщик. Отобрал у Вассермана мобильник, отключил его, и, отвесив сыну легкий пинок коленом под зад, запер в маленькой комнате на третьем этаже. Выйти оттуда было невозможно - отец предварительно отвернул от окна пластмассовую ручку, которым оно открывалось.
- Сёма, ты, почему сегодня такой нервный, - спросила его внизу Вассина мама.
- Соня, - ответил Семен, - пожалуйста, сядь на диван и почитай свой глянец.
- Да, конкретый попандос, - сказал сам себе запертый Вассерман и обхватил голову руками, - и чего это папу на паранойю пробило? Всю связь отрубил. И компа тоже нет, чтобы ребятам смс-ку послать. Но даже если бы и был, папа все равно отключил бы на кухне роутер…

19
- Фил.
- Габриэлла, можно Габи.
Знакомство брата и сестры, наконец-таки состоялось.
- Смешная ты, - сказал Фил Габи.
- Почему? – улыбнулась девочка.
- Точечка на лбу, платье это, бубенчики на ноге, - рассматривая сестру, тоже улыбнулся Фил.
- А, ты про это? – я специально в таком виде приехала. Перед тобой покрасоваться. Чтобы ты посмотрел, как я в Индии одевалась. Бинди, сари и бубенчики я завтра сниму, и ни чем не буду отличаться от местных девочек. – О, мой новый телохранитель, - воскликнула Габи. Загрызу незаметно подошел сзади и потерся о ее ногу, выражая, таким образом, свое почтение.
- Габи, - представилась ему девочка.
- Загрызу, - представился кот и тут же спросил, - вы мне говядины с дедом Андреем купили?
- Прекрасное имя, - похвалила кота Габи, она, в отличие от Фила, поняла, что Загрызу это имя, а не насильственная угроза в ее адрес. – Вот на счет говядины, я не уверена. Мы очень торопились, и в магазины не заезжали. Надо у Дидо поинтересоваться, быть может он до встречи со мой и купил.
- Ну вот, - опечалился кот, - вы должны обо мне заботиться, при таком отношении я долго не протяну, как я голодный буду выполнять свою работу? Ладно, шучу, пару дней продержусь еще, а там смотрите сами. Я на минутку отлучусь. Нужно доложить наверх, что объект прибыл, и я приступил к выполнению своих обязанностей. А заодно попытаюсь выяснить, кто это сегодня так воет. Не нравится мне это.
- По моему, не плохой котяра, - сказала Габи брату, - с чувством юмора.
- Да. И не дурак, - согласился Фил, - мы с ним уже плотно пообщались. Только гурман, что попало, есть не будет.
Было уже поздно. Дидо, по желанию обеих сторон постелил внукам в одной комнате, понимая, что им есть о чем поболтать, да и вместе всегда веселей. Брат и сестра улеглись по своим местам, чуть позже пришел Загрызу, устроился в ногах у Габи и уснул. А может, и не уснул, но закрыв глаза, дал понять, что чужие разговоры его не волнуют.
- Я догадываюсь, какой вопрос тебя интересует больше всего, - сказала Габи, - почему наша мама с твоим папой развелась. Ты знаешь, все было бы гораздо хуже, если бы они остались вместе. Да и не остались бы они. Их расставание было предопределено свыше. Я сейчас не могу тебе это объяснить в силу разного стобой статуса. Я, как бы точнее выразиться – не совсем обычная девочка, и своим положением абсолютно не горжусь, но ты не волнуйся, когда-то ты станешь мастером, еще покруче меня.
- Да я знаю, Габи, про твою необычность, мне Загрызу немного рассказал о тебе. Правда, я понял не очень много, - зевая, закончил фразу Фил.
- Вот и прекрасно, - ответила Габи, - спокойной ночи. Ответа от брата не последовало, он уже видел сны.

20
Дитрих с Гансом сидели на лавочке на центральной площадиЧикаго, хрустели чипсами и обсуждали, проезжающий мимо транспорт.
- Генерал поехал, прикинь, - толкнул Ваня в бок своего товарища.
- Ага, вижу, – ответил Дима, – и детеныш какой-то с ним на заднем сидении.
- Точно. Внук, наверное, или внучка. - Ответил Ваня, - Прикинь, - толкнул в бок своего товарища Дима, - а вон, Вассерманы поехали. Тропятся куда-то.
- Ага, а вон, отец Кирилл, - ответил Ваня, указав на скромный «Пассат» местного священника.
- Смотри. Этот, как его, Валежник, - указал Ганс на, чуть притормозивший на повороте, новенький внедорожник БМВ Х-5, - нехило его я тогда по кумполу аккумулятором приложил. Да?
- Да, - согласился Дима, и погладил неизвестно откуда взявшегося, запрыгнувшего рядом с ними на скамейку кота. – Смотри, какой кошак красивый, да Ваня?
- Ага. Ничего так, котяра, - согласился Ганс, бросив на кота косой взгляд, - и не боится, да? Я вот, что порой думаю, вот если бы меня тоже так по башке приложить, аккумулятором, как я этого, Валежника возле магазина. Только не сильно. Быть может, я тоже умным стал? Ну, типа, способности открылись, стал бы людей тоже лечить, нехилое бабло поднимать?
- Да, - продолжил Дима, - хорошо ты его тогда уделал, аж аккумулятор треснул. Прикольно, этот чудила до сих пор думает, что его молнией шарахнуло и облысел он от нее.
- Ага, - согласился Ганс. – я и говорю, вот если бы и меня так, но только, чтобы не больно.
-- Так в чем проблема, - предложид Дитрих, - у меня старый аккумулятор есть. Могу даже тебя не им бить. Так, просто, взять оттуда кислоту и потереть тебе голову, чтоб облысеть.
- Ты че, дурак? - возразил Ваня, - ведь все дело в ударе, а не в кислоте. Я его просто в нужную точку тюкнул. Вот в чем дело. Точка цзю, называется. Да и лысеть мне зачем? Я и так лысый, - он провел ладонью себе по темечку.
- Не цзю, а цзы. – поправил друзей появившийся из темноты Гена, - во, Кузя домой возвращается, опять в побег сегодня ушел, заметил он. – А ну кыш, отсюда, - замахнулся Геншер на рыжего кота, - людям присесть негде, так вы еще и котов приманиваете.
- Ты чего против кошаков имеешь? – разозлился Дима. В отличие от Гены, недолюбливавшего семейство кошачьих, Дима всегда относился к любовью к этим животным. Защищал их от хулиганов, собак, и часто подкармливал колбасой или ветчиной, которую он специально не доедал за ужином. Точно с такой же любовью Геншер относился к собакам, и часто между товарищами возникал спор, какое все-таки домашнее животное для человека ценней. Так же часто спор перерастал в драку, и Ване приходилось разнимать своих друзей, убеждая их, что все животные для человека полезны, и никаких приоритетов в этом вопросе быть, не может. Вот и сейчас друзья начали спорить, пихать друг друга в грудь, каждый отстаивая свою точку зрения.
- А ну тихо, - рядом с ребятами остановился милицейский «жигуленок». За рулем сидел лейтенант Виктор Морозко, приходящийся Гансу родным дядей по отцовской линии, - чего драку устроили?
- Здравствуйте, дядя Витя, да не волнуйтесь, это мы так просто. Дурачимся, - тут же закончив потасовку, заулыбались милиционеру Дима с Геной.
- Смотрите у меня тут. Я про ваши дела все знаю, будете по ночам людей грабить, быстро в тюрьме окажетесь, и никто вам не поможет. Не думайте, что я ваши темные дела прикрывать буду. Ишь, ты, «крышу» мне нашли, а ну марш отсюда по домам, поздно уже, - прочитал ребятам короткую лекцию Морозко.
- Какие грабежи, дядя Витя, - развел руками Ганс, - кто вам такое сказал? Никого мы не трогаем.
- Ну, сейчас может и никого, - согласился Морозко, - а с Курносовым – молите Бога, что так хорошо все обошлось. Ладно, смотрите у меня тут, - кулаком погрозил милиционер скинхедам.
- Дядя Витя, о чем это вы? – хитро прищурился Ваня.
- Ай, да ну вас. Вы все и так прекрасно понимаете, - ответил Морозко и уехал.

- Чует что-то, - тихо сказал друзьям Геншер, - ладно, слушайте меня бруды, тут такая тема есть. Помните, я вам говорил, что Тим со своими пацанами, чего-то мутят? Сегодня я их выкупил. Да. К ним еще один покемон сегодня прибился – генеральский внук. Я с ним даже поговорил немного. Того он немного, - Гена покрутил пальцем себе у виска, - из Сибири вроде прилетел. Короче, я смотрю, эти куда-то к речке на телеге рванули, и Дуня с ними. На телеге под брезентом, что-то спрятано. Интересно, думаю. Ну, я этого чудика отпустил, а сам за ними, дай, думаю, посмотрю, что там и как.
Не знаю, где, но мотор они классный где-то надыбали. Хонда. Тридцать лошадей, дистанционный запуск, все дела. А мошности в нем - выше крыши! Этот, как его, Коля – альпинист, все твердил, хватило бы и пятнашки, хватило бы и пятнашки… Они, потом в берег с разгону врезались, ручку газа резко крутанули, придурки. В воду попадали. Ржачно было…
Далее Геншер рассказал своим друзьям все, что он видел, забыв лишь упомянуть о том, как с ним поговорил конь Кузя.
- Так вот, что я предлагаю, - оглядываясь по сторонам, тихо предложил Гена, - короче, так. Этот иудей, что в баньке остался, нам не помеха. Мы его быстро оттуда выкурим. Он и так без особого фанатизма там остался. Как стемнеет, пошумим возле окошка, повоем, маску из фильма «Крик» на себя напялим, короче – выкурим его из баньки. Верняк, что домой убежит. Мы в баньку, хватаем мотор, на мотоцикл в коляску его, и в бункер. Все. Дело сделано. Потом мотор этот тихо продадим, кому-нибудь не из местных, купим на выручку «пятнашку». Останется еще и на лодку и на все остальное. А потом сами в поход сходим. Как я придумал?
- А если они в милицию заявят? – засомневался Ганс.
- Да никто не заявит, - успокоил его Гена, - они сами это мотор не известно у кого взяли. Или украли где-то, или еще где, но дело темное, - так, что им самим светиться нельзя. Не пойдут они к ментам, да и Морозко, дядя твой, в случае чего дело закроет.
- Ишь, ты, какой умный, ты на дядю Витю особо не рассчитывай, - возмутился Ганс, - гляди, чтобы он сам нас в кандалы не застегнул. Серьезное это дело. Надо подумать, как его разрулить получше. Ладно, пошли, покажешь, где мотор, а по дороге обсудим, как быть.

- Ну, - спросил Гена у подельников, - у кого есть, какие предложения? Как будем Вассермана оттуда выкуривать?
- Да, очень просто, - начал Ганс, - сам же говорил, маску из «Крика» наденем, под низом нужн соль разжечь, предварительно замочив ее в одеколоне. Мне бабка рассказывала - соль дает зеленое свечение, и если поднести ее внизу к своему лицу и показать в окошко тому, кто внутри, то тот может даже помереть от страха. Бабка с друзьями в детстве так прикалывались.
- Точно, - согласился Дитрих, - я тоже про такое слышал. А вот если мы еще и маску наденем и зеленым подсветим, так он точно два дня трястись от страха будет у себя под подушкой. А можно и не разводить огонь, можно просто светящимся гримом намазаться, тоже нехило простремает.
- Верняк, ага, - согласился Геншер, - но с огнем все-таки лучше, в нем есть нечто, по- настоящему дьявольское… Гена показал друзьям место, где им предстояло, сначала выкурить Вассермана из бани, а затем похитить мотор, и друзья пошли по домам, чтобы приготовить все необходимое для предстоящего ответственного дела.

21
Дома у Дитриха, друзья выкатили из гаража закамуфлированный под военные действия в пустыне старенький мотоцикл КА-750, завели его и, рассевшись по местам, поехали к Геншеру за необходимыми для выкуривания Вассермана из бани вещами. Мотоцикл, хоть и напоминал развалюху, но пока еще ездил и даже был способен перемещать довольно тяжелые грузы. Из недостатков можно было назвать – отсутствие задней передачи и пулемета MG-42, который ребята совсем недавно приладили к коляске мотоцикла. Пулемет, который им ради прикола, подарили черные следопыты за оказанные на мотоцикле мелкие транспортные услуги, не представлял никакой опасности, так же как и несколько гранат, которые в качестве сувениров сейчас валялись в бункере. Беда была в том, что в тот самый момент, когда скинхеды, решили продемонстрировать новый тюнинг своего мотоцикла, проехав на нем по Чикаго, их тут же задержал участковый Морозко. Участковый инспектор отломал от коляски ржавое орудие смерти времен второй мировой войны, спрятал его в багажник своего милицейского «Жигуленка» и пригрозив ребятишкам конфискацией мотоцикла, отбыл в неизвестном направлении по срочному сигналу в своей рации.
- Вот козел, а еще и родственник, - рассердился тогда Ганс. Мы с родителями в Польше отдыхали, недалеко от Гданьска, на Хельской косе. Так там местные пацаны на настоящих немецких мотоциклах рассекают, и никто их не трогает. А видели бы вы, какие у них пулеметы, не чета нашему – ржавому. Да и хрен с ним, не догоняют у нас тут пока этой темы.
- Да эти поляки и прочухать не успели, как фашисты их за десять дней завоевали, вот они теперь и не придают такому факту значения, - пояснил Геншер, - это мы тут от немцев много горя поимели, вот поэтому и нельзя у нас с пулеметами кататься.
Скинхеды прекрасно осознавали, что за управление мотоциклом без водительского удостоверения у них могут неприятности, поэтому лишний раз старались не попадаться на глаза чикагской милиции, возглавляемой участковым Морозко, который хоть был родственником, но предел терпения все, же имел.

Заняться раскопками самостоятельно, Ганс, Дитрих и Геншер, пока не решались. Хотя и было желание откопать себе новый пулемет, или другую полезную мелочь, за которую можно было выручить даже приличные деньги, но пока влезать в эти авантюры опасались. В лесах копали серьезные люди, связываться с которыми было страшно. Один из таких «черных следопытов» по прозвищу Крот, вычислив слежку за ним, как-то намекнул друзьям, что ему нет разницы, откапывать, или закапывать, и пусть ребята лишний раз подумают, стоит ли совать свой нос, куда не следует.
Поэтому скины решили еще годик подождать, хорошенько за это время подкачаться, чтобы в будущем представлять собой силу, способную втроем справиться с любыми «кротами». Никого не бояться, и стать хозяином положения на своей земле в Чикаго. А то раскомандовались тут всякие приезжие.

Дома у Геншера ребят взяли маску, точно такую, как носил маньяк убийца в фильме «Крик» и собрались, было уходить, как Дитрих в Генином ящике для старых детских игрушек нашел майку зайчика:
- Гы, гы, гы, - может этим его напугаем, а Ген? У тебя, откуда это чудо? Сам с собой развлекаешься? Дима надел маску и запрыгал перед зеркалом:
- Люблю я капусту,
люблю я морковку,
я прыгаю быстро,
и какаю ловко, - продекламировал он стишок из детсадовского фольклора.
Гена ударил Диму по голове другой маской. Личина зайца слетела и была оставлена дома за ненадобностью.
- Кончай тупить, бруды, - успокоил друзей Ганс, - у меня тоже с детского сада много чего осталось. Память все-таки.

На улице раздался волчий вой.
-Чего это было? - поинтересовался Геншер.
- Да так, наверно, менты с мигалкой поехали, - успокоил его Дима.

Дома у Ганса забрали последние необходимые для дела компоненты: соль, тарелку и старый, еще оставшийся со времен Перестройки, одеколон с широкой горловиной, сделанной наверно специально для того, чтобы его удобно было пить во времена антиалкогольной горбачевской пропаганды.
- Во, какой одеколон раньше выпускали, - похвалил одеколон Ганс, - тут наверно пол литра. На всю жизнь хватит, если сильно не душиться.
- Хорошая штука, - открыв и понюхав внутри, заметил Дитрих. Он любил, когда всякого содержимого было в достатке.

- Чего-то я переживаю, - заметил Ганс, когда ребята тихо подкрались к баньке. Он насыпал на блюдце соль, и обильно полил ее сверху одеколоном. Вдруг мы этого Вассермана напугаем так, что он либо умрет от разрыва сердца, либо будет всю жизнь заикаться?
- Да тихо ты, - прошептал Дитрих, забирая себе тарелку, - а то разбудишь его раньше времени, не так ссыкотно ему будет. Одевай мне на голову маску, а сам беги к тому окошку вьюгу изображай и стучи в окно потихоньку. Ну а мы с Геншером тут поработаем, - Ген, поджигай соль.
- Ду хаст, ду хаст мих, - запел Дитрих в окно. Потом, он повернулся к Гене и шепотом заметил, - во, как песня в голову засела. Ты виноват. На другой стороне бани вьюгой завывал Ганс.
- Молодец, Вассерман, - тихо сказал Геншер Диме, - я бы на его месте давно бы в штаны наложил со страха. А он сидит как мышка. Наверно Тору читает.
- В темноте, да? А ну-ка плесни еще одеколончику, - а то освещение зеленое ослабло. Геншер, хоть и был в задумчивости, незамедлительно выполнил просьбу друга, вылив всю бутылку ему на голову. Маска тут же полыхнула, озаряя баню зеленым пламенем.

- Убью, сука, - закричал Дитрих и бросился с мостика в Шалому. Гена бросился его спасать.
- Вассерман, выходи козел, - застучал ногой в дверь бани Ганс, - задрал уже там, не бояться. Да хватит вам там уже биться, - попросил катающихся рядом с баней друзей Ганс. Сейчас разбудите всех. Идите лучше сюда.

Гена распахнул дверь, включил свет и впустил друзей внутрь. Вассермана внутри не было. Посреди бани лежал лодочный мотор, в углу ворох сена.
- Через трубу, наверно, ушел, а мы и не видели, - предположил Дима.
- Или через окно. Или дверь, – дополнил Гена.
- Оба не правы. Трубы здесь нет. Окна целые. Дверь была палкой подперта, - подвел итоги Ганс, - не нравиться мне все это. Может он телепортировался куда-нибудь, или сквозь землю провалился? – Ганс опустился на коленки и стал изучать пол. Ничего наводящего на мысли о способе исчезновения Вассермана не нашлось, - Ладно. Берем мотор и валим отсюда по-быстрому.
- Гы, гы, - засмеялся Геншер и указывал на Диму пальцем, - ты бы на себя в зеркало посмотрел, чудо? Бровей с ресницами нет, и репа вся зеленая, как у Шрека.
- Ах ты, гад, мало того, что меня поджог, так еще и в рубашке моей от Лонсдейла дыру пропалил, - опять полез в драку Дитрих.
- Да ладно тебе, - ты мне тоже штаны от Тора Штайнера порвал.
- Хватит вам, - остановил товарищей Ганс, - вы бы еще на дело в шмотки от Бёрберри оделись, модники. Потащили мотор. Закончим дело, прикинемся из последней коллекции. Гот мит унс. Да кто же это сегодня так развылся? – закончил Ганс, прислушиваясь к доносящимся из леса страшным завываниям.

(продолжение следует) еще будет два таких же куска.