Белая гвардия Чёрных песков. Продолжение.

Автор: Урусхан Глава 3. Корниловцы.

- Я думаю, что ты понимаешь, Ораз, очень скоро в Петрограде да, и по всей стране, возможно, произойдут события, которые могут изменить весь дальнейший ход истории. Командир полка полковник Кюгельген так и не сроднился с текинцами, по сути, отстранился и фактическое командование полком может лечь на твои плечи, поэтому, я ещё раз тебя спрашиваю, можно ли ожидать от полка самопожертвования?
- Лавр Георгиевич, за тебя текинцы не раздумывая готовы отдать свои жизни. Ты ведь знаешь, как проявили мы себя на фронте, - ответил Ораз-хан.
- Фронт дело другое, здесь возможно придётся стрелять по своим.
- Текинцы готовы занять Петроград или любой другой город и разогнать Советы.
- Да, и какие это свои, Лавр Георгиевич? - поддержал Ораз-хана сидящий рядом капитан Неженцев. Предатели и шпионы, вот, кто это! Пока армия воюет, они развращают солдат своей мерзкой «Окопной правдой», да ещё на немецкие деньги.
- Ну, что ж, господа, не знаю, чем всё это закончится, сейчас точно я знаю лишь одно. Я счастлив, что имею таких надёжных друзей как вы. О, да, мы почти приехали, уже Москва, господа.

***
13 августа 1917 года московский Александровский вокзал был забит до отказа. Военные, интеллигенция, казаки, дамы с цветами. Можно было видеть донского атамана Каледина, членов Государственного совета и иностранных военных атташе. Оркестр и почётный караул. Все готовились к встрече генерала Корнилова Верховного Главнокомандующего. Он прибыл в Москву на Государственное совещание, где готовился выступить с программной речью о мерах по ликвидации анархии в стране. По выражению современника в России в то время было только две партии: партия развала и партия порядка. Вождём партии развала был Керенский. Вождём партии порядка должен был стать генерал Корнилов.
Поезд остановился. У вагона главнокомандующего с одной стороны выстроились текинцы в нарядных ярко-красных халатах с буквой Т и косматых папахах, с другой Корниловский ударный полк, вид которого был не менее грозный, чем у текинцев. На фуражках защитного цвета вместо кокарды красовался череп, погоны тоже с черепом и буквой К. Если Корнилов был вождём партии порядка, Текинский конный полк и Корниловский ударный полк были личной гвардией вождя этой партии.
Генерал вышел из вагона и начал обход почётного караула. Из толпы вскоре в него полетели цветы.
- Да, здравствует, спаситель Отечества!
- Виват Верховному Главнокомандующему!
- Погоди, не напирай!
- Мадам, сюда нельзя!
Наконец, офицеры, желая оградить Корнилова от толпы, подняли генерала и под звуки оркестра понесли на руках.

***
- Лавр Георгиевич, только, что получено сообщение, части Туземной дивизии, прекратили движение в сторону Петрограда, железнодорожное полотно разобрано, части окончательно распропагандированы большевиками, Керенский продолжает раздавать оружие Советам.
- Сволочь, - процедил сквозь зубы Корнилов. Изменник!
- Лавр Георгиевич, Вам необходимо покинуть Ставку и бежать, - продолжал генерал Романовский. – У Вас есть Военная лига, есть Союз Георгиевских кавалеров, Союз офицеров армии и флота, казаки генерала Каледина. Георгиевский полк и полки Туземной дивизии не так надёжны, но всё же, на некоторых из них можно положиться. В конце концов, о солидарности с Вами заявили командующие четырёх фронтов, это сила!
- Скажите слово одно и все корниловские офицеры отдадут за Вас без колебания свою жизнь! – с жаром воскликнул Неженцев.
- Текинцы сделают то же самое, - поддержал Неженцева Ораз-хан.
- Передайте Корниловскому, Текинскому и другим верным полкам, что я приказываю им соблюдать полное спокойствие, я не хочу, чтобы пролилась хоть одна капля братской крови.
- Лавр Георгиевич, Вы совершаете ошибку, кровь проливать всё равно придётся. Спасите великую Россию! Настал час!
- Нет, господа, я принял решение, и беру всю ответственность за него перед Богом и страной!
Спустя некоторое время Корнилов и его сподвижники по обвинению в мятеже были арестованы и помещены в Быховскую тюрьму. Режим заключения был либеральным. Внутреннюю охрану узников осуществлял Текинский полк, внешнюю Георгиевский полк.

Глава 4. Путь на Дон.

После Октябрьского переворота исполняющий обязанности Верховного Главнокомандующего генерал Духонин подписал приказ об освобождении Быховских узников. На совете генералы приняли решение уходить на Дон к атаману Каледину, объявившему о непризнании большевистской власти. Было решено, что Корнилов вместе с текинцами выступит походным порядком, а остальные прибудут на Дон поодиночке своим путём.
- Хаджиев, час пробил, мы уходим на Дон, объяви текинцам, пусть прощаются с георгиевцами, я подожду - скомандовал Корнилов начальнику охраны Хаджиеву.
- Будет исполнено, Лавр Георгиевич, - козырнул Хаджиев.
Спустя некоторое время Корнилов стоял во дворе Быховской тюрьмы рядом с Лукомским, Романовским, Деникиным и Марковым.
- Ну, что господа, - обратился к ним Корнилов. – Вот, и пробил час борьбы. Все неясности, которые были прежде, исчезли.
- Это к лучшему, Лавр Георгиевич, - сказал Деникин. Теперь ясно, кто враг.
- Я вижу, Хаджиев уже ведёт моего ахалтекинца, так, что будем прощаться, господа.
Корнилов снял фуражку и по очереди троекратно расцеловался с каждым из генералов.
- Встретимся в Новочеркасске!
- С Богом Лавр Георгиевич!
- С Богом!
Корнилов вскочил на своего гнедого коня и в окружении верных текинцев двинулся в путь.

***
В час ночи 20 ноября 1917 года провинциальный городок Быхово, что в 50 километрах от Могилёва был разбужен топотом коней. Жители городка, выглядывавшие из окон, могли наблюдать странную почти сюрреалистическую картину. По улицам города скакали сотни угрюмых черноглазых всадников в красных халатах и огромных папахах. Самый угрюмый из всадников, был одет в генеральскую форму, но также имел характерную азиатскую внешность. Казалось, что по городу скачут средневековые завоеватели-монголы, во главе с ханом Батыем. И трудно было поверить, что вся эта азиатская рать вместе со своим предводителем принадлежат к тем немногим, кто ещё остался верен идеалам российской государственности.
Всадники перешли мост через Днепр и скрылись в ночной мгле.

***
- Эй, мужик, а ну, стой, стой, кому говорю!
- Тпру! - крестьянин притормозил коней, и с ужасом смотрел на загородивших дорогу всадников. – Пожалейте, хлопцы, нет у меня ничего, ни денег, ни хлеба, не погубите!!!
- Не бойся, мужик - улыбнулся Байрам. Никто тебя не тронет. Скажи, где тут поблизости железнодорожная станция, заблудились мы.
- Как же не сказать, хлопец, - обрадовался крестьянин. Скачите пару вёрст, вперёд через лес, лес пройдёте, будет там деревня Писаревка, потом ещё пару вёрст на этот как его, юго-запад, станция Унеча.
- Спасибо, мужик! А что красные поблизости есть, в деревне, на станции? Красная Гвардия, говорю, есть? Советская власть?
- Да что ты, родимый какие красные? Какая Советская власть? Не видали мы отродясь никакой Советской власти, у нас тут вообще никакой власти нет, лихие люди только шастают, я вот, и вас за них принял, прости меня хлопец, вижу плохо!
- Спасибо тебе, мужик, вот, тебе рубль, мужик! На, лови! – Байрам бросил мужику николаевский рубль.
- Спасибо тебе, хлопец, спасибо, дай Бог здоровья!
Спустя некоторое время отряд Байрама вышел на указанную крестьянином опушку леса. Вокруг было удивительно тихо, тишину нарушали лишь редкие голоса птиц.
- Красиво, - цокнул языком Байрам. - И тихо как. Атамурат, скачи к Верховному, скажи…
Байрам не успел договорить, как лесную тишину разрезала пулемётная очередь, из опушки леса в упор по текинцам ударили выстрелы. Байрам, сражённый пулей, повис на белом ахалтекинце, конь заметался, а потом быстро унёс всадника в сторону.
Пробившись с боем к железнодорожной станции, текинцы, нарвались на бронепоезд красных. В ходе завязавшегося боя, под Корниловым была убита лошадь. Отряд отступил. Шёл 17-день похода на Дон, из 400 человек вышедших из Быхова в живых осталось 250.

Окончание следует.