Про скот:: - Баллада о свинье. Глава 1

Баллада о свинье. Глава 1

   [ принято к публикации 01:13  23-02-2010 | бырь | Просмотров: 929]

Орёл, в плечах косая сажень, на свет родился поросюн. Свинье, приятно как мамаше, рожать таких всю жизнь свою. Не мышка он и не зайчишка, здоров румян и голосист, как состоявшийся почти что всемилюбимейший артист. И как же мама его любит. Что плохо их таких тринадцать и путь к вершинам очень труден, за сиську приходилось драться. Талантам очень не легко, им выдавать в свою посуду за вредность надо молоко. Они тогда добрее будут. С рожденья понял поросюн: вложил в них бог природный дар, посеял божию искру, но всех талантливей он сам. У одного красивый хвостик, другой роскошные глаза имеет, третий очень толстый, весь в гениального отца. Червёртый мог печально хрюкать, как хрюкнет за душу берёт; у пятого худое брюхо, балет погибнет без него. Шестой имеет чуткий слух, вот вам великий композитор. Седьмой имел красивый пуп, так быть ему звездой стриптиза. Восьмой развитые копыта; конечно станет пианистом. Девятый женственное рыло и попку, он пойдёт в стилисты. Десятый нудный и заумный, напишет культовый роман, сведут трудов великих груды всё человечество с ума. Одинадцатый порет чушь, не лезет он в карман за словом, засрать словами может уши, наверно станет репортёром. Двенадцатый в душе художник, капризный вечно недовольный, и ожидает мир возможно картина чёрный треугольник.

А наш могучий поросюн был сам великий лицедей, не признаёт он на корню мене талантливых друзей. Умел засунуть свой же хвостик себе же в жопу и потом к добру взывать в припадке злости, всех обаяв своим добром. Легко на публику работал, иронизировать любил, кудахтать может, может кокать, и пародируя неплохо, прококать может даже гимн. Он мог своим свинячим рылом сыграть святого и злодея, желанным быть и быть постылым от самого себя балдея. Мог вялым быть мог возбуждённым, мог истерически смеятся, как ихтиандр пучить рёбра, попеременно яйца дёргать, одновременно свесив яйца. Незнамо может быть за это, но в честь яичного шампуня его назвали "Тимотеем", а мож в честь Тимоти что рэпом плюёт гавно пуская слюни. Проблема выбора имён: имён всё время не хватает. Все свиньи на одно лицо, гораздо больше их число географических названий. Но в каждом городе тушёнка, всегда присутствует негласно в разнообразной упаковке, но под одной торговой маркой. И пусть в неведеньи свинота. Пока он молод знать того свиноте вредно для здоровья и он морально не готов.

А годы шли, кабанчик рос, набравши вес почти под центнер; рождает предложенье спрос, не кстати понижая цены. Крестьянин, деревенский житель, хозяин с именем Борис был для свиней как небожитель дававший им путёвку в жизнь. И хоть Борис в законы рынка вдаваться не желал, но к счастью попридержать пока решил он свинью, усиленный режим ему питания назначив. Вот так вот поросюн попал в благоустроенный загон к двум гениальным кабанам, как сам великий Мейерхольд. Они то мэтры режиссуры и душ свинячих инженеры. Понятно стало поросюну: он не последний и не первый. Кормили их как на убой за их свинячие таланты. Сей коллектив, как на подбор, все трое все до одного достойны лавров оказались. Лавровый лист их ждёт, но позже. Возможно с хреном ждёт, пока же брал Тимотей у них уроки азов профессии актёрской, кривляя мордою свинячьей. Ему уроки мастерства легко давались, без усилий усвоил как сыграть лжеца, лжецы всегда глаза косили. Как подлеца сыграть? Подлец молчит с румяною улыбкой. Он научился наконец изображать их без ошибки. Любовь сыграть и тихий гнев ему особенно легко, прищурив бровь и побледнев склонивши голову с тоской. Играл Отелло с Дездемоною он убедительно весьма, измазав морду сажей чёрной и срать как будто сильно хочет натужно выпучив глаза. И хоть считался этот метод халтурой, но ведь в Голливуде кинематограф больше века стоит на том и дальше будет. Актёров нет с большою буквы. Через постель в кино пролезли бармены, яппи, проститутки, с тупым упорством веры глупой в способности которых нету.

Как проституткою была, так и осталася Чиконе. Чиконин только гонорар возрос, как будто на дрожжах, и стала вдруг она Мадонной. Что дать могло скачёк наверх ей? красой она не отличалась и дочерью миллионеров Луиза не была, наверно карьерный рост её есть тайна. И кто бы что ни говорил: что опорочила Исуса, что с порнографией религию она смешала, а вагиною толпе отравливала вкусы. Пусть так и даже пусть негласно ей помогли жидомассоны, но только избранные знают секрет Луизиного роста. Методология проста: прям перед выходом на сцену Луиза очень хочет срать, но терпит, и себя крепя с усилием неимоверным, на грани срыва перед зрителем или пред камерой являясь и извиваяся пронзительно, трясёт она не только сиськами, но и блестит она глазами. А блеск в глазах толпу пленит, как кобру дудочка дурацкая, и ведь не важно для змеи перебирают что ей пальцы там. Толпа впадает в транс как еслиб, мертвец ожил и стал моргать. Вот это перевоплощенье из вещи снова в человека, заводит публику всегда. Конечно не одна Мадонна освоила сей метод, да и не назовёшь сей метод новым, хотя сей метод и не старый. Родился он в года когда на детективы спрос возник, и детективы стали жанром, известным всем как боевик. В кино подалися бармены с большим запасом силы силы воли, и окупировали смело все героические роли. Как автоматы с газировкой они обязаны стоять, и до утра коктейли с водкой мешать. Пределы барной стойки им покидать никак нельзя. Когда бармены срать хотят, лицо становится суровым, стальным и глупым как луна, со взглядом жгучим солнце словно. И вот пред вами сам Джеймс Бонд, Кинг-Конг, Джон Рэмбо, супермен, Тарзан, возможно даже что американский президент. Типаж готов, осталось лишь, дождатся, что продюсер выпить зайдёт, принявши стопки три, он пригласит сниматся в фильм, в бармене разглядев харизму. И даже если вдруг бармена посрать отпустят, ни за что, не отлучится, ибо встречу он пропустить боится с теми, кого бармен всё время ждёт. Бывает в бар приходит пьяный работник киноиндустрии, причём приходит специально, и обещает снять в рекламе дражже, пиллюлей, витаминов, таблеток и электрогрелок от простатита с аденомой. Быть может, с этого момента, бармен становится звездою. Хороший старт предполагает в рекламе снятся сигарет, потом шампуня, ну а дальше, возможность снятся в сериале и даже в телеполотне. А после ждёт экран широкий. Сперва в массовке, а потом вторые роли в эпизодах, и первые во второсортном и эротическом кино. И только после всех ступеней карьерной лестницы в блокбастер он попадёт на роль злодея с обезображенной гримассой. Лишь после грязного убийцы роль полицейского сыграть дадут, ведь внешне различить их всем удаётся не всегда. А дальше роль крутых парней: хороших и плохих с условьем, что если плох то не совсем, и вроде даже как напротив.

Казалось бы магнатов дети, миллионеры вместе с яппи от праздности ища известность, что не купить порой за деньги, должны в блокбастерах сниматся. Но не берут их режиссёры на роль героев и убийц. Всё потомучто утончённый нрав с поведением у них. И если яппи хочет срать, то он капризною походкой засеменит, себя стесня в движеньях, нервно суетясь, мышцами заднего прохода. А это Гамлет датский принц, воришка мелкий или клерк, любовник, диллер, пианист или герой французских пьесс. И потому доверят яппи лишь драматическую роль. Доверят да и то по блату, за деньги снимут мамы с папой и то не каждый режиссёр. На съёмках фильмов, где участвует та золотая молодёжь, включают мощный вентилятор, во первых что бы не воняло и чтоб по ветру разнесло. Поэтому то на экране любовники почти всегда с зализанными волосами, чтоб их сквозняк не растрепал. Но вонь на съёмочной площадке как на помосте у штангистов, перегорают беспощадно все вентеляторы, спасают сверхдозы левомицетина. Но есть средь них порой и те кто, искусства ради усугубить готов игру, приняв пургена, в истерику впадая тут же. Отчаявшийся человек, кого ждёт горе или смерть, неотличается ничем от тех кто хочет в туалет. И потому в среде актёрской, чем большего накала роль, и глубины где в роли больше, тем терпеливее актёр. А если воли нет, то дубли все по три минуты; кто то вобщем то, не обосратся чтоб, суют себе, в гримёрке спрятавшись от публики, ароматические чопики. Есть среди них и симулянты: не расчитав свои способности, сковавшись тесными туфлями, как скрипачи они играют мазолями на пальцах роли все.Запоем опыт сей кончается, ведь боль мозолей на ногах и после съёмок даже в тапочках даст о себе всё время знать. И что бы боль смягчить, наркотики артист всё время принимает, а дальше хочет он, не хочет он, он на леченье тратит доллары, став от леченья наркоманом. Поможет реабилитация, наркологические центры. Артист тем временем спивается, на водку изведя наследство.