Было дело:: - Наш московский арт-директор часть 2

Наш московский арт-директор часть 2

   [ принято к публикации 00:24  04-04-2010 | я бля | Просмотров: 1393]

 Но на работе он быстро взбодрился, попав в заботливые колины руки, и забегал под градом сыпящихся на него ругательств. Я то знаю, Коля ругался совсем не зло. Даже наоборот.

Он, по-отечески ласково, пообещал приковать арт-директора за ногу на длинную цепь и никуда тот не отойдет, пока все не наладит, а только к миске с едой и в туалет. И во дворе не срать! А то он за это и пса-убийцу своего, Бульку нещадно пиздит, а тот покрупнее москвича раза в три. (Вообще-то Булик -небольшой такой пузатый пекинес, безобидный, но очень обнаглевший колин любимчик.) Потом он в красках рассказывает, как отдаст проклятого афериста псу на растерзание и тот его так — ам! Как печенькой хрустнет. Шоумен при этих словах, спотыкается и что-то роняет на пол. О! Тут он узнает, что будет жестоко отъебан не только он и его родные, но и все его близкое и далекое окружение, включая "мамину маму" и даже "жопину жопу". Все это разносится далеко по утренней набережной, абсолютно не обращая внимание на реакцию прохожих и даже сидящих на летней площадке ресторана малочисленных в этот час клиентов. Наоборот! Настоящему артисту просто необходим зритель. И зритель, в лице клиентов, внимает маэстро открыв рот. Во взглядах легко читалось сочувствие к бедному узнику и даже желание передать ему что-нибудь из еды тайком от грозного человека, судя по всему — здешнего начальника. Но сделать это или хотя-бы прервать несущиеся проклятия, так никто и не пытался рискнуть. Ибо в словах чувствовалась огромная поэтическая мощь настоящего профессионала и мимоходом могла коснуться всего — одушевленного и неодушевленного, включая даже природные явления.

 Все это, услышенное впервые, конечно могло обескуражить, и даже напугать. Во второй раз услышаное то же, казалось смешным. Если слышишь это все в сотый раз — обычная рабочая рутина.

Вообще-то, сказать в защиту нашего нового работника, он был вовсе не глупый пацан, видимо с неплохим образованием, может даже и высшим, сносно болтающий на английском, может и еще на каком. Хотя, нет — он бы точно зарисовал мне его знание. Он успел побывать за границей, что в те времена еще удавалось не всем. И ведь он неплохо разбирался в людях, тонко чувствовал их, может даже специально изучал психологию. Но что-то не сработало у него в этот раз.

 Он попытался организовать уже не развлекательно-музыкальную с элементами шоу программу, как он нам изначально обещал, а просто музыкальную, на нашей аппаратуре. Через несколько дней его трудовой деятельности выяснилось, что он хоть и разбирается в музыкальной аппаратуре и музыке вообще, но хуевенько-хуевенько. Но, какой он был способный насчет всяческих отмазок, почему ничего, за то что он берется, не работает! Профессор. Он испробовал все способы. Пытался тупо утверждать, что то что он делает -правильно и даже гениально, а тот кто его не понимает — мы все, люди которые не хотели идти на его программу — недалекие тупицы. Потом оказалась виновата устаревшая аппаратура, на которой невозможно работать, это просто оскорбляет его творческую личность. После он попытался найти на стороне разбирающихся в этой теме людей, засрать им мозги своими выдумками, просто брехней, поставить их работать вместо себя, а самому руководить и получать деньги, которые мы кстати стали платить ему все меньше и меньше.

 Хотя работа шла. Конечно, не в тех масштабах, что он обещал, ни и не хуже чем обещал. Вечером все равно набивалась куча народу на дискотеку, которую он проводил. Но это точно не было его личной заслугой. Просто надо было куда-то людям идти. Ну они и шли. Разные, не угадаешь. Может тот толстый, с рыжей цепью под гавайской рубахой — косит под босса мафии, а в действительности — у него в Воронеже два ларька с тампаксами-сникерсами. А этот — лопоухий колхозник одетый в сильно поношенное, легко может оказаться обремененным серьезной биографией и здесь на коротком отдыхе между пятилетками. Пошлешь такого неосторожно нахуй, а он тебя в бок пырнет и даже не задумается. И все скачут, пляшут, веселятся. Наш арт-директор ставит музыку. Сидит он за аппаратурой, в специально сваренной клетке, с частыми, толстыми прутьями до потолка, под замком. Это все делается в целях его же безопасности. Но все равно весь вечер, особенно к концу, к нему пытаются ломиться, угрожают, требуя поставить музыку. Принимать заказы ему строго настрого запрещено. В этом тоже, прежде всего забота о нем. Но иногда он не может устоять. Деньги, конечно, нужны. А иногда их ему просто кидают между прутьями прямо на пол. А потом начинается:

 -Э! Я не понял? Где песня? Я ж тебе бабки давал!

  — Так я уже вам ставил ее!

  — Я тебе сколько дал? Это ты с меня за одну песню взял?! Ты что — нажиться на мне хочешь?!

 Ну и так далее. И так каждый вечер. И не один раз. Так что, толстые решетки были очень актуальны.

 Особенно опасно было завершение вечера. Как только он прекращал музыку, к нему кидался народ с претензиями — я платил, ты обещал или просто — давай включай, а то тебе пиздец. Но пиздец ему еще грозил из-за барной стойки, мощным кулаком бармена Паши — мастера спорта по боксу. Тут тоже рисковать не стоит, о чем Паша ему буквально в первый же вечер очень популярно объяснил, когда тот попытался срубить бабок на песенном заказе, кощунственно продлив рабочий день бармена на целых пять минут.

  Какой тут найдешь выход? Когда подходило время последней песни, наш арт-директор не выключая аппаратуру, пробирался в проделаную им специально узенькую дырку в крыше и уходил через задний двор домой, где горько плакал и все чаще напивался до беспамятства.

 Через две недели настал критический момент закипания давно томившегося народного гнева. Первым не выдержал, естественно, Коля. Ну, это если Пашу не считать. Колина пиздюлина послужила сигналом для народных масс. Его стали пиздить сначала один, потом второй, третий… С каждым днем его пиздили все чаще, все сильнее и уже просто кому не лень.

 Один я его не трогал. Ну не люблю я издеваться над слабыми, еще с детства. Так я стал его единственным другом. Ну, как другом? Я просто не пиздил его как все, а он рад был единственному человеку, который слушает его и не пиздит. А мне он был интересен, как инопланетянин. Я слушал его рассказы, пытаясь анализировать, где правда, которая для меня более удивительная, чем вымысел, а где ложь, иногда просто детские фантазии.Я пытался понять его, что заставило его стать таким? Что он хотел, на что надеялся, какие планы были у него, когда он пришел к нам? И я его понял.

 Момент истины настал, когда я забрал у него последний, но очень серьезный козырь. Туз, благодаря которому его еще не прибили, потому что еще надеялись — вдруг хоть это правда?

 Этот туз — его якобы близкое знакомство с артистами. Фотографии, наконец. Он обещал, что как только приедут на гастроли, он сразу же придет, например к Алегровой и скажет ей:

  — Ирочка, а вот и я! И тогда ты увидишь, они все увидят! Они мне не верят… Ничего… Ирочка счастлива будет петь для меня. Да хоть целый концерт бесплатно! Ты знаешь, как я ей в свое время помогал? Да она мне по гроб жизни обязана! Я ее из такого вытащил! Вы просто не знаете тут ничего… А этот? Знаешь?...

 И он принимался за следующую звезду. Потом доставал фотки, которые хоть уже и потеряли свою актуальность, но оспорить их подлинность пока не мог никто.

Но я однажды понял. Так бывает — маленькая деталь, и все становится на свои места.

 И этой деталью оказалась… Вы не поверите! Королева Великобритании! Ну да, та самая бабулька в прикольных шляпках — Елизавета вторая.

У него, представьте, было, фото и с ней. Стоят такие вдвоем — она в наряде официальном королевском, ну в платье расшитом камушками, лента на ней голубая и корона на голове, строгая такая вся, и рядом этот — лыбится и руку ей на плечо так, по простецки — раз! Как Панкратову-Черному. Я как увидел это — ржал буквально до слез. Самое смешное, ну и обидное конечно, что этот проходимец нас реально считал за дебилов. Я сейчас объясню поподробнее.

  Эту фотку он держал как уж совсем последний козырь Ну, джокер, даже. Он ее хранил не в общей пачке и показывал не всем. Но мне он ее показал не первому. Когда кто-то совсем переставал ему верить, он чисто по-дружески, только этому человеку, по секрету показывал это фото. И никто не увидел в этом фото ничего совсем уж небычного. Наоборот. Ведь перед этим он показывал фото с нашими, потом с Депардье, с Данди — и на всех он дружески с ними обнимается. Ну а как же? Он и рассказывает что друзья его. А королеву обнял — ну и что? Данди-крокодила же обнимал? Так тот покруче будет...

Ну с Депардье и Данди у меня сразу закрались подозрения. Похожи, конечно, но как-то в кино они чуть не такие… Я сразу же ему высказал сомнения, но он так убедительно стал расказывать про фокусы освещения, про грим, и про то что я вообще в этом ничего не понимаю, а артисты — они вообще в жизни другие, на улице встретишь — никогда не узнаешь. Тут же нашлись желающие вставить свои пять копеек в разговор — мол, как же, знаем! Мы тоже кое-что повидали. Кто-то вспомнил, как видел вблизи одну артистку заменитую — ну как тебя, рядом! На экране — такая телка! А без грима — страшная какая-то, конопатая вся — без слез и не взглянешь. Потом кто-то рассказал, как когда-то тоже одну артистку… И не только видел. А она тогда еще молоденькая была, только набирала популярность… И тоже!

 Ну и понеслось, как обычно. Спрыгнул он тогда ловко с подставленного хуя. Отработанным движением тренированного тела.

Решил он и мне показать свою сокровенную фотографию, чтобы я удостоверился, что все, что он говорил — истинная правда. И спалился.

Тут я ему и рассказал все, после того как унял смех.

Все просто. Рассчитано действительно на придурков, типа нас. Ну, про королеву, думаю никому объяснять не надо? Если надо, объясню. Королева Великобритании и прочая, Елизавета, мать ее еб, Вторая, это вам не Панкратов-Черный. И даже Ширвиндт с Державиным вдвоем — тоже не то, хотя я лично их уважаю побольше королевы традиционно враждебной к нам державы. Хотя бы за то, что встреть их где-нибудь, (да мало ли где их в Москве запросто встретишь?), да в хорошем настроении да подойди вежливо, с уважением, разве ж они откажут невинной просьбе? Ну, типа:

  — А разрешите мне выразить восхищение вашим талантом и осчастливьте меня — позвольте исполниться мечте моей жизни и сфотографироваться с вами? Я маме отошлю, в Урюпинск — мама вас тоже жуть как любит! А разрешите я руку вам так на плечо положу? Мама обалдеет! Вот спасибо! Навеки ваш поклонник! Вот видите, как хорошо вышли? Поляроид! А не могли вы мне автограф оставить на фото, раз уж мы с вами такие близкие люди стали? Да-да, что нибудь типа:" Близкому другу Сергею, на долгую память!" Ну, хорошо — просто другу. И подпись. "Твой Шурик". Шучу! До свидания! Спасибо! Будете у нас в Урюпинске — непременно заезжайте. И без церемоний. Мы люди простые, но мама очень обидится. Тем более, мы же друзья! Все — ухожу, ухожу! До свиданья! Друг Шурик...

Ну и с остальными звездами по похожей схеме. Походить по сборищам, где они светятся, по презентациям — за недельку целый альбом можно собрать.

С импортными звездами тоже оказалось все просто.  Двойники знаменитостей при музее восковых фигур мадам Тюссо. Откуда я узнал? Элементарно, Ватсон!

В долгих беседах он рассказывал мне что бывал за границей, в том числе и в Англии, чему были свидетельством его фотографии на фоне красных двухэтажных лондонских автобусов, на Трафальгарской площади возле колоны с Нельсоном наверху, Вестминстерское аббатство, Тауэрский мост — полный набор достопримечательностей для туристов, которые я еще со школы помню. Везде одна и та же дурацкая поза. Конечно, фото рядом с лондонским полисменом! Что делаем? Правильно — нежно обнимаем его за шею.

 И оставалась одна из знаменитых достопримечательностей Лондона, которую этот человек точно не пропустил бы. Музей Тюссо. Мне до сих пор так и не удалось побывать в Лондоне, посетить знаменитый музей и точно не знаю — как там и что. Но, рупь за сто — мужики, наряженные в Депардье и Данди, если не в самом музее халтурят, значит где-то недалеко туристов трусят. И Лизка эта ряженая, тоже там же — подельница ихняя. Ну кто бы ему позволил хотя бы близко подойти к настоящей королеве? Да еще забив на все официальные протоколы, закинуть ей руку на плечо — типа, как пацанчики с нашего района. Такого себе даже Ельцин не позволял. И даже сильно выпивши.

 Ну и все. Под тяжестью неопровержимых улик, подозреваемый чистоседечно во всем признался, раскаялся и зарыдал, как ребенок.

Я тогда напомнил ему о его обещании сделать нас богатыми и о возмездии, которое его неминуемо настигнет и жестоко покарает. В ответ он завыл по-звериному.

Так, наверное, воет попавший в капкан раненый зверь. И в той его прощальной звериной песне поется о том, что он обречен в своей беспомощности и что вариантов у него не особо много — либо сдохнуть, либо...

  — На, сука! — я встречаю кинувшегося на меня лучшего друга артистов, правым прямым в челюсть. Он падает, ломая и так немногочисленную мебель, сокращая пункты инвентарной описи до одного.

Сажусь на уцелевшую пока кровать. Ловлю себя на мысли, что абсолютно не чувствую к нему зла. Мне его искренне жаль.

  — Слышь? Ты как? — интересуюсь я.

  — Нормально… — он не чувствует в моем голосе враждебности и пытается улыбнуться разбитыми губами. Улыбка выходит невеселой.

  — Слушай, а как тебя в город занесло? Почему к нам пошел? Что ты вообще собирался с нас поиметь? На что надеялся?

 Он рассказывает. Похоже, в этот раз он говорит правду. Хотя, как его разберешь?.. В подробности не вдается особо. Только слегка ошибся я насчет пиздюлин судьбы. Он их просто прятал.

Обыкновенная история того времени, каких было тысячи. Возомнили себя комбинаторами, гангстерами, джентльменами удачи. С полгода как из дому с двумя такими же, как он друзьями уехали. Помотались по стране, покуролесили. Что делали, чем жили — подробности не рассказывал. Видно было — не хочет. Наверное, хвастаться нечем… А три месяца назад, одного из них пацан знакомый в Сочи пригласил. Служили они вроде вместе. Там хлебнули вольной жизни, аж голова закружилась от фарта! Не стал я его и тут про подробности расспрашивать. Меньше знаешь — крепче спишь. Что они там в Сочи натворили -не знаю, но понял что накосячили они так серьезно, что кинулись врассыпную, как крысы — позабыв о друзьях, лишь бы себя спасти. И не факт, что дружки его живыми выбрались, совсем не факт.

 А он к нам попал. Вещей — сумка спортивная, да фотки вот эти. Он, как я понял, по похожему сценарию раньше работал. Говорит — прокатывало. А к нам он от безысходности лукнулся. Думал — запутает нас, может денег дадим на аппаратуру. Не получится — тогда будет дискотеку у нас крутить. Артистами этими подкрепил бы авторитет, на артистов все ведутся. Гастроли все равно в июле-августе. Да и не особо они сейчас востребованы. Народ-то нищий. Перекантовался бы месячишко-другой, деньжат поднакопил бы, а потом в любой момент собрал вещички и поминай как звали. Он и подумать не мог, что мы его так жестко в оборот возьмем. Только попытался испуг, что из Сочи привез, подальше вглубь себя спрятать — а тут вдруг так шуганули, аж забуксовал, потерялся.

  — Домой тебе надо ехать...

  — Как? А ты? А паспорт? И денег нет… На что ехать?

Нормальный вроде пацан, хоть и москвич… Ровесник мой, одногодка… Интересно, когда у него день рождения?...

  — Дам я тебе денег на дорогу. — неожиданно для самого себя говорю я — А паспорт… Да хрен с ним, с паспортом. В поезде не спрашивают. А в Москву приедешь — скажешь что потерял, восстановишь.

  — Так он же у вас остался! А там прописка, адрес! А если меня найдут в Москве? Может лучше не в Москву пока? Переждать… А?

  — Да кому ты нахрен нужен — в Москву за тобой ехать? — я искренне рассмеялся его наивности. А может это я ему чего повредил, когда стукнул? Москвичи...

На том эта давняя история и закончилась. Денег он мне конечно не выслал. Да и хрен с ними. Паспорт его у меня еще года два валялся, а потом я его выкинул, кажется.

Интересная все-таки штука память! Давно забыл про этот случай, пытать будут — не вспомню имени того пацана. Пробую вспомнить, как он выглядел — почти бесполезно. И вдруг память находит где-то в тайной папочке совершенно забытый эпизод из жизни и выкладывает его передо мной — нате!

 А какой сюрприз она готовит следующим — смешной или грустный? Я не знаю...

 Но это становится интересным!