Прыжок (продолжение)

Автор: Прол Джэв — Нет! О дзэне я начал говорить только с одной целью – проиллюстрировать ту поистине уникальную информацию, которой я хотел бы с вами поделиться. Словом, если кратко:  практикующие дзэн адепты учатся достигать такого психофизического состояния, которое помогает на первом этапе достичь им «сатори» – просветления, открывающего им правильное вИдение мира, а затем – и «самадхи».

— А «самадхи» – что такое?

— А «самадхи» – это такое состояние духа, которое позволяет человеку в одно мгновение выйти из круга вечного перерождения, сансары, и войти в вожделенную нирвану.

— Мда, сплошной идеализьмь, – скорчил смешную гримасу Паша.

Серебровский твёрдым взглядом посмотрел ему в глаза:

— Повторяю, я говорю не о дзэне. Дзэн – только иллюстрация. Я всего лишь хотел подчеркнуть этим примером, что человечеству известны такие формы работы с собственным мозгом, которые могут помочь решить кое-какие аспекты…– старик сделал едва заметную паузу.  – Перехода в иной мир.

— В мир иной? Это вы про смерть всё-таки? – Пашке уже явно начинала надоедать беседа со странноватым востоковедом.

— Я не сказал: «в мир иной». Я сказал: «в ИНОЙ мир», – всё в той же уверенной и спокойной манере возразил старик.

Андрею разговор тоже показался несколько затянувшимся, хотя и интересным. Он украдкой глянул на наручные часы, но Серебровский перехватил его взгляд.

— Знаете что… Может, вы и правы: тема эта не для случайной уличной беседы. Вот моя визитка. Приходите завтра в мой офис. Если вам интересно – там и договорим. Уверяю вас, что тема эта имеет самое что ни на есть практическое применение.

С этим словами Серебровский протянул Андрею тиснёную золотом визитную карточку и, приподняв шляпу над головой, произнёс:

— И вы, Павел, приходите – будет весьма интересно. До свидания.

На визитке поблёскивала надпись:

«Серебровский Александр Венедиктович, востоковед. Общество с ограниченной ответственностью «Прыжок» – и пара строк с адресом и телефоном.

Паша с недовольным выражением лица вертел визитку в руке. Андрей задумчиво смотрел вслед удалявшейся высокой фигуре в тонком плаще.

— Ты чего, Андрюха – собираешься пойти? Он, по-моему, не вполне нормальный…

— Почему это ненормальный?

— Ну, взял, подошёл к незнакомым людям. Пургу какую-то про этот дзэн начал ни с того, ни с сего нести.

— Ну, ты спорил, видимо, слишком громко… А про дзэн он всё правильно говорил, троечник ты этакий! Интересно всё-таки – какую такую «информацию» он может выдать? Завтра суббота? Суббота. Так, адресок-то какой? N-ская, 22, офис 1601. Это где-то на Озерках. Я, кажется, это здание помню – знаешь, шестнадцатиэтажная «свечка» такая на N-ской? Там типография на первом этаже – я у них тираж факультетской газеты как-то заказывал. И всего две остановки на метро от общаги. Я поеду. А ты?

— Да ну его в пень! Идеализм это всё! Вот ты съездишь, посмотришь – и поделишься.

 

II.

— Кто вызвал милицию? – спросил суетящегося сержанта следователь районной прокуратуры Алексей Алексеевич Володин и присел около трупа. Труп молодого мужчины в брюках, белой рубашке и тёмном галстуке лежал прямо на проезжей части N-ской улицы, раскинув в стороны руки и ноги. Голова его была прикрыта какой-то грязно-жёлтой тряпкой, на которой ещё продолжало медленно расплываться чёрно-красное пятно. 

— Вахтёр с центрального входа. У него там городской телефон. Ну, куда ты прёшь, куда? Не видишь – труп лежит! – Размахивая портативной рацией, толстый сержант отогнал в сторону наезжавшую легковушку. – Ну нет у меня людей, чтоб оцепить всё, как положено!

Володин приподнял край тряпки и, морщась, осмотрел голову погибшего.

— Да уж. Что называется – вдребезги.

— Четвёртый… – зевая, произнёс сержант, почёсывая антенной рации за ухом.

— Что? Не понял.

— Четвёртый за этот месяц, говорю. Четвёртый прыгнувший. Су… как его? Суицид! Да, суицид, – выговорил сложное слово сержант. – Нам в отделе говорили. И этот тоже.

— Откуда известно? Вот судмедэксперт подъедет – тогда и будет ясно: суицид или убийство.

— Убийство? Кого там убивать-то? И за что? В здании одни конторы – ну, офисы то есть! А в конторах-то кто? Нищеброды одни в галстуках… – сержант сплюнул и закурил.

— А с какого этажа – известно? – Володин тоже достал сигарету. Сержант услужливо щёлкнул зажигалкой.

— Этот – вроде с девятого. А прежние – с пятого и восьмого.

— Ты ж говорил: кроме этого ещё трое было.

— А двое с одного, с восьмого сиганули! А вот и судмедэксперт подъехал! Пойду, помогу припарковаться…

III.

— Дело по самоубийствам с N-ской, 22, ты уже принял? – Балахнин Иван Андреевич, районный прокурор и начальник Володина, жестом пригласил Володина присесть.

— Да. Четыре суицида из одного здания за июнь. В деле пока только судмедзаключения.

— Вот-вот. Ты землю-то потопчи, Лёша. Матерьяльчик собери. Ниточки найди. Сам понимаешь – люди с верхних этажей одного и того же здания просто так прыгать не будут…

— Может, там, в здании излучение какое-нибудь вредное? Ну, знаете, бывает, воздействует на голову…

— Главное, чтоб на твою голову не подействовало, Лёша. Ты мне фантастические версии-то даже и предлагать не смей. Думаю, причина там попроще обнаружится. Начни с того, что там у них общего, не связывало ли их что?

  — Судя по личным данным – все они были работниками офисов. Стаж работы, правда, у всех разный, но – немалый. От восьми до двенадцати лет. Все – несемейные.

— О, Лёша! Уже начал размышлять? – Балахнин улыбнулся и встал из-за стола, давая понять, что аудиенция закончена. – Вот давай, кумекай. Найди мне причину-то.

IV.

Офис Серебровского Андрей нашёл быстро, хотя и находился он на самом верхнем этаже здания на N-ской улице. Современный комфортабельный лифт быстро поднял его на шестнадцатый этаж. Дверь офиса 1601 находилась в трёх шагах от лифта.

Когда Андрей толкнул дверь, в первую минуту он был поражён тем, что помещение офиса оказалось не маленькой конторой, как он ожидал от стандартного общества с ограниченной ответственностью (с пусть и не самым стандартным названием «Прыжок»), а огромным конференц-залом, вмещавшим, на первый взгляд, не менее сотни человек.

По площадке перед небольшой сценой, находившейся в глубине зала, уже бродило человек десять-пятнадцать. Серебровский стоял на сцене в окружении ещё десятка людей. Окружавшие его мужчины и женщины разного возраста (особо молодых, правда, юноша не заметил) что-то оживлённо обсуждали с седовласым востоковедом.

Андрей, надеявшийся почему-то на личную беседу, почувствовал странное разочарование и собрался было уже уходить, когда вдруг его окликнул сам Серебровский:

— Андрей, здравствуйте! Очень хорошо, что вы пришли. А где Павел? – Серебровский, легко спрыгнув с невысокой сцены, уже шёл к Андрею с протянутой для рукопожатия рукой.

— У Паши… срочное дело. Он не смог прийти.

Поздоровавшись со студентом, хозяин конференц-зала жестом указал ему на одно из пустующих кресел:

— Присаживайтесь. Я скоро начну. Вы, я вижу, не ожидали увидеть здесь столько людей? Не смущайтесь. Вам так проще будет войти в курс дела.

Андрей плюхнулся в кресло, и сразу же рядом с ним уселась весьма активная дама лет сорока в очках с линзами, говорившими о выраженной близорукости, и толстым блокнотом в руках. Уставившись на робеющего студента, она затараторила громким шёпотом:

— Вы здесь в первый раз? Я – в третий. Честно говоря, в первый раз не очень во всём разобралась.

  — А что здесь вообще происходит? – Андрей слегка отодвинулся от близорукой дамы и огляделся. В зале набралось уже человек сорок-пятьдесят.

Дама удивлённо уставилась на Андрея и произнесла как бы про себя:

— Странно вообще, что он пригласил такого молодого… А где вы с ним познакомились? Здесь ведь посторонних нет. Все приходят либо по приглашению самого ПерехОдника, либо его друзей.

— Я с ним в Летнем… А почему вы его назвали… ПереходникОм?

— Не ПереходникОм, а ПерехОдником. Александр Венедиктович – ПерехОдник, проповедник Теории Перехода.

— Проповедник? Так здесь что – секта какая-то? – расширил глаза Андрей, а сам с досадой подумал: «Чёрт, вляпался! Вот Пашка-то посмеётся!»

— Какая секта, что вы! Проповедником он сам себя называет. К религии он никакого отношения не имеет. Просто он свои объяснения называет проповедями – ну, нравится ему так, наверно. Вообще-то он серьёзный учёный, востоковед, специалист по китайской культуре.

— А что он объясняет?

— Теорию и практику Перехода. Перехода в Иной мир. В параллельный мир. Вы в курсе, что, кроме нашего существуют параллельные миры?

— Да, но это же всё… просто фантастика.

— А вы чем занимаетесь, юноша? Студент? Учитесь? Где? – дама сыпала вопросами, как орехами из кулька.

— Я – студент филфака СПбГу.

— Филологом, значит, будете? Поэтому и фантастику так любите?

— Я на философском учусь.

— Философском?! Так вам и карты в руки! Вот почему вас Александр Венедиктович пригласил! Правильно, философ всё это быстрее других оценит и поймёт.

V.

То, что услышал Андрей, когда Серебровский со сцены начал свою так называемую проповедь, и смутило, и озадачило молодого человека. Александр Венедиктович говорил о параллельных мирах, как об абсолютно доказанном научном факте. Кстати, в ходе этого мероприятия Андрею стало ясно, почему Серебровский назвал это проповедью: во время вещания вопросы задавать было нельзя, и проповедник специально предупредил об этом.

Из его слов вытекало, что переход из нашего мира в параллельный осуществлялся всегда, во все времена и доступен был практически любому человеку. Одними из первых, кто начал практиковать его осознанно, были монахи секты Дзэн. Достигая состояния «самадхи» путём специальных и, на первый взгляд, довольно примитивных, упражнений, они переходили в параллельный мир и возвращались обратно. Некоторые могли это делать, по словам Серебровского, по нескольку раз. Востоковед утверждал, что он наткнулся на эти факты во время своих научных экспедиций в Китай и Непал, где он изучал практику дзэн.

Андрей в этом месте поморщился и подумал: «Опять эти недоказуемые россказни про чудеса Непала и Тибета!»

Удивительнее всего были уверения Серебровского, что и современный человек может переместиться в параллельный мир. Для этого надо было… просто поверить в возможность такого перехода.

— Обратите внимание, господа! – вещал со сцены Серебровский. – «Поверить» – не является феноменом внушения. Речь не идёт так же о вере сродни религиозной. Поверить в данном случае – это значит отринуть все существующие привязанности, как личные, так и духовные. Как спортсмен, идущий на мировой рекорд, о котором даже не помышляли его предшественники, верит не столько в физическую осуществимость какого-то запредельного достижения, сколько в безграничные возможности своих мышц, тела – так и вы должны поверить в то, что вы МОЖЕТЕ, и Переход осуществится.

Очень часто сама ваша жизнь создаёт такие условия вашего существования, что повергает вас в настоящее отчаяние. А отчаяние (но только отчаяние настоящее, глубинное, тотальное, если хотите) – и обеспечивает зачастую необходимые условия перехода в иную реальность, в иной мир. Я и сам осуществил свой первый Переход в состоянии полного отчаяния.

Андрей вскинул глаза на Серебровского. Лицо проповедника было абсолютно серьёзно. И, странное дело: во взгляде старика Андрей не заметил и тени обычной для религиозных фанатиков (или просто сумасшедших) исступлённости. Серебровский был серьёзен и спокоен. Похоже было, что он рассказывал о реальном факте. «По крайней мере, о факте его психического бытия»,  – добавил всё-таки скептический внутренний голос Андрея.

— Итак, – продолжал проповедник. – Переход осуществим. Условием его является разрыв всех связей с этим миром. Это естественно, не так ли? Невозможно переместиться в другой мир, оставаясь одной ногой в этом. Здесь я начинаю переходить к практическим аспектам Перехода. – Серебровский обвёл взглядом зал. Слушатели в абсолютной тишине зачарованно глядели на седовласую долговязую фигуру. – Как же оборвать эти связи? К слову, сделать это необходимо в одно мгновение. Помните, я говорил – нельзя переместиться в параллельную реальность, одной ногой оставаясь в этой? Ваше сознание, ваш мозг должны в полной, абсолютной мере осознать, почувствовать…нет, это всё-таки не очень точные определения… они должны воспринять как единственную, безвариантную реальность тот факт, что этот мир кончился для вас, что бытие в этом мире вот-вот прекратится.

Собрав огромный фактический материал, проведя неисчислимое количество рискованнейших экспериментов, я открыл способ Перехода – пожалуй, самый простой и эффективный из всех. Это – прыжок. Прыжок в пропасть. Когда человеческое тело летит в бездну, и у него при этом есть несколько томительных секунд для тотального осознания факта исхода из этого мира – этот исход и осуществляется, так же естественно и легко, как глоток долго пережёвываемой пищи. Такие способы, как пуля, петля и тому подобные – не подходят категорически. Ведь в этом случае слишком рано разрушается мозг. А осознание неотвратимо надвигающейся реальности должно оставаться, как вы помните, до самого последнего момента.

«Нет, это точно секта! – мелькнуло опять в голове у ошеломлённого Андрея. – Клуб самоубийц какой-то!»

Словно прочитав его мысли, проповедник продолжил:

— Вы можете вообразить, что я говорю о самоубийстве. Скоропалительное умозаключение! Об этих способах ухода из жизни – ухода, заметьте, а не перехода – я упомянул лишь потому, что они проверялись мной экспериментально.                         & nbsp;                        & nbsp;                    А теперь наш уважаемый гость – доктор физико-математических наук Фёдор Константинович Раушенбах представит вам обоснование Перехода с точки зрения физической науки.

Серебровского на сцене сменил солидный лысый дядька в старом растянутом свитере и, быстро начеркав несколько математических формул на презентационном планшете, затянул сочным басом:

— Вы все слышали, конечно, о торсионных взаимодействиях…

Последовавшая  затем абракадабра из физических терминов и формул, приведшая Андрея, как и других слушателей,  в полное  недоумение, не помешала, однако, понять студенту-философу, что теория Перехода Серебровского имела вполне наукообразное обоснование! Ну, по крайней мере, монолог басовитого физика звучал очень убедительно. Параллельные миры сосуществовали друг с другом на уровне ниже самого низкого, тоньше самого тонкого.

После выступления доктора наук наступила заключительная часть, посвящённая вопросам из зала. На глазах порядком уже озадаченного Андрея вставали какие-то тётки с блокнотами, разнокалиберные мужчины в солидных костюмах и весьма потрёпанных куртках и задавали множество вопросов, иногда дельных, но чаще – весьма глупых.  Из ответов Серебровского складывалась, впрочем, весьма цельная картина.

(Окончание следует)