Old man''''s country

Автор: Саша Акимов Родион Игнатьевич пробудился ото сна. Ему нестерпимо хотелось в туалет по маленькому. Он выбрался из-под тяжелого теплого одеяла, вставил ноги в кожаные тапочки. Медленно распрямился и пошаркал по лакированному паркету в сторону клозета. На старом человеке нет одежды, он с молодости привык спать голышом. Лампочка вспыхнула ослепительным светом; со сна Родиону Игнатьевичу казалось чудом, что он донес свой переполненный мочевой пузырь, не опорожнив, до унитаза. Старик так неистово желал излиться, что уже весь дрожал. Он держался за свой половой член, но не мог выдавить не капли. Прошло несколько минут, прежде чем моча стала выходить. Простата ни к черту. Стряхивая, старик нажал на кнопку на боку унитаза. Унитаз отозвался нутряным бульканьем, одноразовая губочка, пропитанная моющим средством, автоматически потерла фаянс.
Уже было невозможно уснуть, потому Родион Игнатьевич заправил свою кровать и стал собираться. «Как раз время пройдет, пока поем, умоюсь, оденусь — можно будет и выходить», — подумал он. Для начала он пошел в ванную комнату. Он почистил зубы-имплантанты нежной щеткой. Высморкался, сплюнул в раковину порцию утренней слизи. Теперь ему необходимо что-то на себя накинуть, чтобы не сверкать голым телом проходя у окна. Родион Игнатьевич надел шелковый полосатый халат английской марки Derek Rose и задумался. Окна в его квартире ведь уже несколько лет от пола до потолка, но они со стороны улицы непрозрачны. Вернее, их прозрачность можно регулировать по своему усмотрению, но Родион Игнатьевич потерял пульт управления. Он подошел к своему аквариуму и бросил немного корма в воду. Вечером рыбок следует покормить еще раз. Рыб, как и людей, нельзя перекармливать. Они всегда должны быть слегка голодны, тогда и протянут подольше. Сейчас в аквариуме у старика плавают четыре декоративных сомика. Очень живучие твари. Их зовут: Гомер, Данте, Шекспир и Борхес. Они все потрепанные и потертые, хотя у них есть такой орган, как «боковая линия» (позволяющий реагировать на изменение плотности воды), они все равно трутся об аквариумные растения. Возможно, рефлексы, отголоски эволюционной необходимости изгонять паразитов.
Понаблюдав за размеренными движениями рыбок в воде, старик подошел к своей библиотеке. Эта библиотека помогает Родиону Игнатьевичу вспоминать, кто он такой. Он был профессором, был диссидентом, был непримиримым борцом с системой. Теперь он признанный ученый, у него хорошая пенсия. Пенсии хватает на все его нужды. Что же случилось, как вышло, что непримиримый борец стал таким обеспеченным стариком? Он не воровал денег из фондов, как делали некоторые соратники Ганди в старые времена. Он просто понял, что лучше устроить свою жизнь и быть счастливым для себя, а не быть бедняком игнорируемым или избитым.
Старик включил телевизор, он его включал каждое утро, всегда надеялся, что увидит что-то хорошее. Но его ожидания были привычно обмануты. Он лениво потыкал в кнопки пульта. Картинка чудовищно хороша. Super-High- Definition. Не такая размытая каша из пикселов, как во времена юности Родиона Игнатьевича. Исполнение было великолепно, но содержание было паршивым. На одном канале шел рекламный ролик новых искусственных органов. Эти блестящие новинки не интересовали старого человека. Ему не хотелось продлевать себе жизнь такими методами. И он испытывал неподдельное отвращение к молодым людям увлеченным модификациями своего тела. Лет пятьдесят назад было круто, если ты прокалываешь себе пупок или бровь, или губу — это было символом твоей непосредственности. Полвека назад ты мог сделать себе татуировку, и выделится в толпе служащих, конечно, если ты не нарушал дресс-код. Теперь молодежь выжигает на теле шрамы лазером, пересаживает себе волосы в самые неожиданные места, заменяет органы, чтобы можно было потреблять больше выпивки. Новая молодежь засмеет тебя с твоими пирсингом и татуировками. На другом телевизионном канале Родион Игнатьевич увидел выпуск новостей. Эвтаназия. Почетная процедура для стариков. Женщина-ведущая тепло улыбнулась. Ушли из жизни ровесники Родиона Игнатьевича, им было по 69-75 лет. Просто они были измучены болезнями. Перенаселение крупных городов побуждает стариков просить о смертельных инъекциях или же об отключении систем жизнеобеспечения. Вот такие сознательные старики. Родион Игнатьевич не такой. Он переключил на другой канал. Реклама новой «Лады». «Лада — Аквамарина» на электродвигателе. Ужасная машина. Переключение на другой канал. Показывают прямой эфир. Марш «Наших». Юноши и девушки одеты в голубые куртки, у них на спинах нарисован темно-синий медведь. Они несут в руках транспаранты. Ткань транспарантов меняет свою отражающую поверхность и поэтому на ней появляются буквы, буквы движутся, они анимированы. Терпение Родиона Игнатьевича кончилось. Он выключил свою панель 3 на 4 метра. Телевидение не меняется. Чрезвычайно суженная и предвзятая подача информации. Люди уже давно перестали участвовать в политической жизни страны. Родион Игнатьевич тоже перестал, он один из первых, кто понял, что пора задуматься о себе. Власть в стране была сначала у партийных карьеристов «Единой России». Но после того как отменили графу «Против всех» в избирательных бюллетенях, появились достойные приемники из окружения Президента П. Если было больше всего голосов в графе «Против всех» — то никто из участвовавших в выборах кандидатов больше не мог повторно выдвигаться. Графы в бюллетенях не стало, и народ должен был выбирать меньшее из зол.
Родион Игнатьевич подошел к старинному радиоприемнику, еще из кремниевой эпохи, кусок пластика с телескопической антенной. Нажал кнопочку «Вкл». Настроился на частоту пиратской радиостанции «Голоса диких улиток». Эта радиостанция вещает с корабля находящегося в нейтральных водах. С утра можно легко поймать волну. Днем включаются глушители на всю мощность. Сейчас идет программа по заявкам слушателей. Мелодии частенько заказывают старики. И крутят старые песни. Сейчас звучит Radiohead композиция Nude. Следующая будет Hot Chip — Ready for the floor. Под ритмичную музыку старый человек сделал несколько утренних упражнений. Размял плечи, несколько раз присел. Решил, что можно сегодня сделать и дюжину отжиманий. Опускаясь — выдох. Поднимаясь — напрягаются трицепсы и грудные мышцы — вдох. Десять раз.
Старик немного запыхался. Он настроил кондиционер так, как любит — прохлада стимулирует его на размышления. Взгляд Родиона Игнатьевича останавливается на книжной полке. Он глядит на собрание сочинений Бертрана Рассела. Вспоминает вздорные строки про то, что каждый видит письменный стол по-разному. Про то, что все люди разделены навсегда разницей восприятия. Все одиноки. Эти бескомпромиссные утверждения. Родион Игнатьевич был профессором, и у него было много женщин. Но все они были посредственные и нехорошие. Нечистые на руку суки, не достойные осмеяния или презрения. Он притягивал таких. Ему нравились студентки, он этого не скрывал. Им же он нравился очень недолго, только пока был еще нужен. Корыстные отношения его почему-то не пугали. Он надеялся, как глупый мальчик, что одна из них его полюбит по-настоящему. Мечтал об этом чуде. Но чудес не бывает. Они просто ему отдавались, пользовались его авторитетом, козыряли связью с ним. Он старался не быть предвзято мягким с ними, получалось плохо. Его нежность перехлестывала через край. Сколько карьеристок поднялось при его покровительстве? Родион Игнатьевич старался об этом позабыть, выкинуть из головы; лелеял мечту о том, что со временем любые горестные воспоминания станут просто опытом. Последнюю свою малолетку-любовницу он выгнал с полгода назад. Она стала скандалить, когда он сказал ей, чтобы она отправилась на поиски работы. Он ее содержал, ей было нужно все больше и больше денег на заказные платья от старика Терехова. Родион Игнатьевич выставил ее за дверь. Теперь ему опять было одиноко. Он перевел взгляд на полку, где стоит баночка с камнями. Эти камни извлекли из его желчного пузыря несколько лет назад. Врач после операции вручил Родиону Игнатьевичу сувенир из его же глубин. На книжном шкафу стоят несколько книг по семиотике, которые написал сам Родион Игнатьевич. Рядом с ними толстый том «Хранителей». Старик вспомнил, как когда-то был ему близок бескомпромиссный Роршах, но к сорока годам, он увидел частичную правоту Озиманди. Вернее, думал, что они оба неправы, но не мог придумать альтернативный финал.
Он посмотрел на продукты в кухне. На столе стоит пачка питательных хлопьев и бутылка молока. Свежее молоко 6% в стеклянной бутылке. Уже начали появляться сливки. Родион Игнатьевич соединил хлопья и молоко в глубокой тарелке. Размешал. Скушал. Рыгнул. Почувствовал сладковатый привкус у себя на языке. Помыл посуду за собой. Старик посмотрел на электронные часы встроенные в микроволновую печь. Одиннадцать утра. Пришло время навестить друга.
Родион Игнатьевич надевал джинсы Levi''''s 511, неловко пританцовывая под композицию Девендры Банхарта — Baby. Старик надел серый кардиган из кашемира, сверху коричневое непромокаемое пальто Burberry (Он стал бояться простуд, потому что уже не мог так легко, как в молодости, переносить подобные болезни. Они стали затяжными), на ноги он надел прогулочные ботинки из коричневой кожи. Взял с собой на всякий случай солнцезащитные очки Ray Ban Wayfarer в футляре, положил во внутренний карман пальто. Родион Игнатьевич опять забыл, что у его старинного радиоприемника нет пульта управления, пришлось пройти в ботинках и нажать «Выкл».

Середина весны. Почки еще только набухают на ветвях деревьев. Вчера прошел дождь. Червяки повылезали из земли. Они жалко корчатся на асфальте. Над головой у Родиона Игнатьевича проносится поезд на магнитной подвеске. Он очень быстр, потому что скользит по воздуху над рельсом из сверхпроводников. Продавщица из зоомагазина предлагает какой-то неряшливо одетой женщине взять кота. Под крыльцом скачут два игривых котенка. Навстречу старику идут две девушки. Он заглядывается на них, провожает взглядом их тощие ножки. Идет дальше по улице. Киоск «Роспечати». На витрине журнал «Техника Молодежи» за апрель 2059 года. Понятие «подросток» — было исправлено в сороковые годы. Теперь подростки — все до тридцати лет. Беспомощные молодые люди. На обложке журнала фотография нового мультимедийного устройства от «Apple». iphone X500. «Очень давно незапоминающийся смехотворный президент со смешной фамилией много говорил про инновации. России было необходимо выходить из своей зависимости, убегать от Голландской болезни. И президент орал на каждом углу слово „ИННОВАЦИИ“ — будто ребенок, услышавший от взрослых слово „ЖОПА“ и пытающийся поделится своими познаниями в области обсценной лексики с друзьями. Ученые из какого-то секретного НИИ смогли совершить прорыв. Они изобрели фотонный кристалл. К двадцатым годам возможности кремниевых микропроцессоров были исчерпаны. Intel и AMD создавали многоядерные вариации, создавали по несколько процессоров со сложной архитектурой, но этих усилий было мало, прогресс требовал новинок. Ученые вытравливали на кремниевых чипах при помощи ультрафиолетового излучения все более миниатюрные компоненты, но даже нанотехнологии имеют предел. Русские первыми смогли изобрести микропроцессор, в котором для переноса информации использовалось не электричество, а свет. У фотонных кристаллов меньше потери тепла и их не нужно так интенсивно охлаждать. Президент со смешной фамилией весело подпрыгивал на телеэкранах. Старик Стив Джобс подоспел воспользоваться новой технологией. Теперь 60% рынка ПК и других разработок были в руках „Apple“. „Мелкомягкие“ смогли догнать конкурентов, но уже не стали лидерами. У большинства людей дома стоит компьютер с логотипом — надкусанное яблоко — дань уважения Тьюрингу». В этих воспоминаниях-размышлениях Родион Игнатьевич не заметил, что уже подошел к дому своего друга. Они не виделись несколько месяцев, потому что у его друга был инсульт.

Дверь открыла Алена. Они коснулись друг друга щеками, сделали вид, что это поцелуй. Но Родион Игнатьевич подумал, что это слишком сухое приветствие, потому обнял Алену. Они простояли так полминуты в прихожей, с открытой входной дверью. Алена была в халате изукрашенном принтами под гжель. Симачев. Старик прошептал на ухо женщине:
-Ну как он?
-Сейчас неплохо. Воодушевлен твоим приходом.
С кухни донесся голос Ивана Николаевича. Голос был одновременно бодр и слаб. Странное сочетание.
-Привет, Родя! Проходи скорей.
Алена попыталась предложить Родиону Игнатьевичу тапочки, но тот отказался. Чужую обувь он не надевал, опасался заразиться грибком. Ноготь на большом пальце левой ноги и так был странного желтоватого цвета. Родион Игнатьевич повесил пальто на вешалку в форме разевающего пасть льва. Пошел в ванную, вымыл руки. Посмотрел на висящие на веревочке трусы Алены. Жена Ивана Николаевича еще молода. Ей чуть за сорок лет.
В кухне на своем любимом кресле сидит лучший друг Родиона Игнатьевича. Он плохо двигается, после инсульта ему парализовало левую ногу и руку. Правой рукой он ест макароны по-флотски. Как обычно навалил туда майонеза и кетчупа. Алена хорошо готовит, но ему подавай простую еду. «Будь она со мной, я бы сошел с ума от счастья», — подумал Родион Игнатьевич. Эта зависть нависала над ним уже многие годы. Все время пока его друг живет счастливой жизнью с Аленой. «Где только водятся такие женщины!» Эта мысль занимала Родиона Игнатьевича порой сильнее бесед с другом. Алена поставила тарелку с макаронами перед носом у старика. Родион Игнатьевич хотел сказать, что сыт, но не стал огорчать хозяйку. Он съел все с аппетитом. Иван Николаевич медленно ковыряется в макаронах, пытаясь их наколоть на вилку. Пока у него не получается. Он выдает пространный монолог, про то, как стерильна нынешняя литература, тупая самоцензура авторов выводит его из себя.
-Вот помнишь, как у Горчева! Никто не напишет больше рассказа «Про пидарасов и бомжей»!
Родион Игнатьевич выказывает свою солидарность по этому вопросу. Алена предложила выпить чаю. Как назло, есть только зеленый чай, который Родион Игнатьевич терпеть не может. Но он ничего не говорит по этому поводу. Он с улыбкой взял чашку ароматного напитка.
Алена включила музыкальный проигрыватель и ушла в соседнюю комнату, чтобы поработать. Она старалась не мешать старикам. Под Леонарда Коэна старики беседовали о Высоком. Иван Николаевич достал из-под стола бутылку ирландского ликера «Бейлис».
-Ванёк! А тебе можно разве?
-Мне много чего нельзя. Но мне плевать на запреты, я тут сейчас единственный врач, так что не спорь.
Родион Игнатьевич и не собирался спорить. Они ополовинили бутылку. Иван Николаевич рассказал, как он устал от жизни. От размеренной жизни. Алена не хотела, чтобы он «пытался завоевать мир». Ей хотелось только, чтобы у нее был надежный мужчина рядом. Родион Игнатьевич пожаловался на свою жизнь, на своих содержанок постоянно сменяющихся. Старики рассмеялись. Каждому хочется того, чего у него нет. Каждый недоволен тем, что уже есть.
Они, молча, сидели десять минут. Иван Николаевич вытащил из кармана рубашки пачку сигарет. Закурил. У Родиона Игнатьевича, как всегда в такие моменты, было еще только тепло и уютно внутри, а Иван Николаевич уже был пьян. Он всегда пьянел быстрее. Иван Николаевич сказал:
-А ты знаешь, кто нами правит?
-Полагаю, президент Российской Федерации. Как его там? Не помню.
-Вот тут ты заблуждаешься. Нами управляет воля и план Президента П.
-Он ведь уже давно не у дел. Или вообще уже помер.
-И тут ты тоже заблуждаешься. Он живой, до какой-то степени. Его нынешнее состояние нельзя назвать «жизнью», в привычном понимании этого слова.
-Скажи уже по-человечески, хватит юлить.
Иван Николаевич затянулся, выдохнул дым. Сделал пару глотков «Бейлис». Он стал рассказывать, подступая к сути постепенно:
«Ты же знаешь, что я занимаюсь геронтологией. Тебе ли не знать.
Был такой ученый Вейсман — он предполагал, что старение возникло в результате эволюции. Нестареющие организмы не являются полезными, они вредны, потому что занимают место молодых.
Когда-то Президент П был человеком. Ему было 60 лет, когда он ушел в тень и стал руководить страной оттуда, как сказали официальные лица: „он стал консультантом“. Для него была разработана специальная диета содержащая антиоксиданты, чтобы снизить риск ненужных мутаций из-за активных форм кислорода. Из-за свободных радикалов ДНК получает до 1000 окислительных повреждений. Часть из них компенсируется, но некоторые нет. Затем ученые разработали для него другую диету, еще более эффективную. Ему ограничили количество калорий в день. Как показывали опыты, снижение калорийности в диете увеличивает продолжительность жизни у многих животных до 50%. Но на людях это еще не было проверено. Видимого результата не смогли добиться и этим путем. Президент дряхлел и стал менее активен. Далее его стали кормить особыми коктейлями из стволовых клеток. Президент стал активнее после применения таких радикальных процедур. Его мышечно-скелетные нарушения были сокращены. Аутоиммунные и нервные расстройства, почечная недостаточность, рак — все эти угрозы почти отступили.
Но этого было недостаточно. Подставные безликие президенты сидели в Кремле, а Президент П давал указания. Но из-за слабости стареющего Президента П, молодые „якобы президенты“ порой могли своевольничать. Они совершали глупости в прямом эфире, что было сложно скрыть. Конечно, это не слишком влияло на деятельность всего аппарата управления, никаких импичментов не было…
Есть такой термин — Лимит Хейфлика. Это граница количества делений клеток. Клетки человека умирают примерно на 50-52 делении. В клетках человека утрата способности к делению связана с утратой теломер на концах хромосом. В клетке не бесконечное количество фермента теломеразы, которая может восполняться только у зародышевых и стволовых клеток. Когда Президенту П было уже больше лет, чем любому долгожителю, он начал умирать. Ученые в срочном порядке модифицировали его хромосомы. Улучшения было слишком прямолинейным. В его клетках был отключен механизм гибели. Кроме того клетки организма Президента П стали бесконтрольно делиться. Активация теломеразы вызвала образование опухолей по всему телу. Но Президент П уже не мог умереть. В его клетках был нарушен механизм генетически запрограммированной смерти. Апоптоз необходим для уничтожения мутировавших клеток, содержащих дефектные ДНК и для сохранения целостности макроорганизма. Без апоптоза началось деление атипичных клеток, атипичные клетки заменяли собой обычные, брали на себя новые функции. Через несколько месяцев беспрерывной мутации — Президент П перестал быть человеком. Он не умер, но стал другим. Рост клеток смогли остановить при помощи радиации.
Сейчас Президент П обитает в специальном помещении. Само его тело плавает в питательном растворе, уровень раствора поддерживается системой трубок. Президент П мало выделяет и мало поглощает. Он превратился в гигантский мозг. Он утратил способность общаться при помощи речи, поэтому пришлось разрабатывать новые методы понимания его указов. Были применены Электроэнцефалография, Позитронно-Эмиссионное сканирование, Магнитно-Резонансное томографическое сканирование. Громадные механизмы сканеров и датчиков окружили бассейн с Президентом П. Эти способы узнать, о чем думает Президент, не дают текста или картин. Но указывают, какие участки мозга напряжены в этот момент и активны особенно сильно. Вскоре нашелся гений, разработавший программу переводчик, работающий под Mac-OS. Программа анализировала комплекс данных поступающих от датчиков и выдавала перевод. Отдельные слова. Отдельные побуждения».
Родион Игнатьевич поморщился, представил все эти трубки, большой мозг в вязкой жидкости. Но большее отвращение вызывало то, что все живут под управлением Президента П. Уже не человека.
Иван Николаевич продолжил:
-Раз в месяц ведущие геронтологи страны наблюдают за изменением состояния Президента. В конце этого месяца я тоже поеду. И знаешь, я хочу уничтожить его. Прекратить этот бред. Я уже приготовил для этого немного вируса усовершенствованного герпеса.
Иван Николаевич стал отключаться. Разговор его утомил.
-Но ты же будешь там в кресле-каталке. Как ты собираешься скормить ему свой герпес?
-До трубок с питательным раствором я дотянусь и так. Главное ввести вирус. По моим прикидкам — это должно убить Президента навсегда. Таким образом я прекращу его муки.
-С чего ты взял, что он мучается? Может быть, он рад быть таким?
Но Иван Николаевич уже закрыл глаза. Родион Игнатьевич вытащил сигарету из пальцев друга, потушил ее, опустив в стакан с чаем. Ужасный зеленый чай. Старик укрыл Ивана Николаевича пледом, подоткнул ему под плечи уголки. Родион Игнатьевич заглянул к Алене в ее комнату. Женщина в смешном халате сидит по-турецки на кровати. У нее на ногах лежит планшет Wacom. Алена рисует интересную картину, которая видна на стенной панели. Грибник склонился над подосиновиком, и аккуратно срезает его швейцарским раскладным ножичком. Прорисовка запредельна. Алена уделяет внимание малозначительным мелочам. Блики от солнца на влажной гниющей листве. Лишайники на дальних деревьях. Кусочек коры запутался в волосах грибника. Примятый мох. Алена так увлечена, что не замечает старика стоящего в дверях. Ему пришлось прокашляться. Женщина обернулась. Родион Игнатьевич сел на кровать рядом с Аленой, провел рукой по ее волосам.
-Пойду домой. Хватит тут яйца высиживать.
Алена улыбнулась. Родион Игнатьевич просунул руку в вырез халата, прикоснулся к ее груди.
-Ну-ну. Не раскатывай тут свои морщинистые яйца, старый демон.
-Конечно, не молод я уже, но ты мои яйца не оскорбляй. Они еще о-го-го как работают! Как заводные.
Они продолжали плоско шутить, пока Родион Игнатьевич одевался. Алена поправила воротник его пальто. Старик ушел.

Родион Игнатьевич лежит в ванне наполненной теплой водой. Слышит, как звонит телефон. Вылезает из ванны, кое-как вытерся полотенцем. Шлепает босыми ногами по полу. Хватает трубку.
-Да. Я слушаю.
Из трубки доносится шорох и всхлипы.
-Он умер. Ваня умер. Во сне.
Алена плачет. Родион Игнатьевич смотрит на мокрые следы на полу. Он представляет, как будет утешать Алену, как будет держать ее за руку на кладбище. Он очень живо представил: гроб, венки, цветы, могилу. Родион Игнатьевич вспомнил про Президента П, про вечную жизнь громадного мозга.
-Алена, я скоро приеду, буду рядом с тобой.