Текинская повесть. Часть 4. Продолжение.

Автор: Урусхан Британская военная миссия в Туркестане была создана ещё в августе 1917 с целью противодействия возможному немецко-турецкому вторжению в Среднюю Азию. Штаб-квартира миссии базировалась в иранском городе Мешхед, возглавлял миссию генерал-майор британской армии Уилфред Маллесон. После Октябрьского переворота основной задачей миссии Маллесона стала антисоветская деятельность. Англичане поддерживали деньгами и оружием Кокандскую автономию, подпольный «Туркестанский союз борьбы с большевизмом», а затем и Закаспийское временное правительство. В августе 1918 года батальон Пенджабского полка, несколько рот Йоркширкского и Хэмпширского полков и другие британские части перешли границу Туркестана, заняв Ашхабад, Красноводск и другие населённые пункты Закаспийской области. Штаб миссии переехал в Ашхабад. 19 августа Фунтиков и Маллесон подписали соглашение о фактическом переходе области под протекторат Великобритании. Правительство Фунтикова отдало англичанам во временное пользование порт Красноводск и Закаспийскую железную дорогу, а также передало все корабли Каспийского флота. В октябре 1918 британские войска предприняли наступление на Советский Туркестан. Война англичан с большевиками длилась всего 6 дней и закончилась ничейным результатом с большими потерями с обеих сторон. После этого наступило негласное перемирие и на границе области и Советского Туркестана воцарилось затишье. В декабре 1918 в связи с изменившейся обстановкой в соседнем Афганистане для получения дальнейших инструкций Маллесон с коротким визитом посетил Лондон.

***
- С какими новостями вернулись из Лондона, господин Маллесон? – любезно улыбнулся Ораз-хан, протягивая руку англичанину.
- Для вас, хан, у меня плохие новости, — пряча глаза, сухо ответил Маллесон. – Боюсь, что моя миссия вскоре будет закончена. В связи с возможными осложнениями в Афганистане, принято решение о выводе британских войск из Закаспийской области.
- Как же так? – опешил Ораз-хан. – После всего, что произошло, вы уходите? Вы вывезли из области всё, что можно было вывезти! Металлы, нефть, хлопок, шерсть, продовольствие. Даже ковры! И теперь вы уходите? Это подлость, господин Маллесон!
- Это политика, хан и ничего более, — возразил англичанин. — Или, вам уважаемый напомнить, сколько денег и оружия было передано нами вашему правительству? И как вы всем этим распорядились?
Ораз-хан был подавлен и молчал.
- Ваше правительство оказалось ни на что не способным, — переходя на крик, гневно продолжил Маллесон. — Расстрелять безоружных бакинских комиссаров, это вы можете, воровать из казны, беспробудно пьянствовать тоже…
- Что? – подскочил Ораз-хан, хватаясь за саблю. – Да, как вы смеете?
- Прошу вас успокойтесь, — мгновенно смягчился англичанин. – Неужели непонятно, что я говорю не лично о вас?
- Тогда, попрошу впредь уточнять и выбирать выражения, — обиженно ответил Ораз-хан.
- Не воспринимайте всё так близко к сердцу, — ласково улыбнулся Маллесон. — Вас лично я уважаю, и мои слова к вам не относятся, но правительство в целом… Вы меня извините, хан, но о какой борьбе с большевизмом можно говорить, если это правительство даже не в состоянии поддерживать порядок в самой области? Моим сипаям из Пенджабского полка время от времени даже приходится подавлять рабочие выступления в Ашхабаде и Красноводске. Ведь это правда. Да, и вообще, мне чертовски надоела ваша война.
Маллесон закурил трубку, выпустил клубы дыма и продолжил:
-От вас, хан, я не хочу ничего скрывать и скажу правду. Я имею полномочия от британского правительства действовать так, как посчитаю нужным. Вот, мой план: я разгоню правительство Фунтикова, и вы мне в этом поможете. Подберём толковых людей, скажем, Дружкин начальник контрразведки, вполне достойный человек, другие. Вместо правительства будет создана директория, пусть туда войдут новые люди, как от туркмен, так и от русских, ваше положение…, — Маллесон бросил опасливый взгляд на кривую саблю Ораз-хана. – Ваше положение, безусловно, останется прежним. Вывод наших войск начнётся только через 3 месяца, а закончится в июле. За это время большевики сюда не сунутся. Мы оставим вам много оружия, в конце концов, Британия заинтересована в том, что бы вы и красные лупили друг друга, как можно дольше, простите мне мой цинизм. Вы же немедленно шлите гонцов к Колчаку и Деникину, просите помощь у них, думаю, Деникин подходит лучше, он ближе. Так, что не всё так плохо, дорогой хан, — улыбнулся англичанин.

***
3 января 1919 года в приёмную председателя Закаспийского временного правительства вошло шестеро вооружённых туркмен.
- Фёдор Адрианович занят, к нему нельзя! – попыталась протестовать машинистка.
- Занят? Вы ошибаетесь мадам, — улыбнулся Ораз-хан. — Фёдор Адрианович сам только что срочно вызвал нас к себе. Сапар, Реджеп за мной, — скомандовал хан. — Остальные останьтесь здесь.
Ораз-хан открыл дверь и вместе с двумя сопровождающими зашёл в кабинет Фунтикова. Тот сидел на стуле, отрешённо смотрел в окно и курил. Перед ним стояла пустая бутыль самогона. Ораз-хан откашлялся и заговорил:
- Господин Фунтиков, по обвинению в растрате 7 миллионов рублей вы арестованы, сдайте оружие и следуйте за нами.
- Что? — очнулся Фунтиков. — У тебя ко мне какое-то дело, хан?
- Сдайте оружие и следуйте за нами, — повторил Ораз-хан.
- Ах, да, сдать оружие, — рассеянно ответил Фунтиков. — Вот, пожалуйста.
Ораз-хан взял со стола наган Фунтикова.
- Очевидно, на меня должны надеть наручники? — бывший председатель правительства покорно протянул руки вперёд.
- Обойдёмся без наручников, Фёдор Адрианович.
- Что со мной будет, хан?
- Твоей жизни ничего не угрожает, Фёдор Адрианович, следуй за мной.
- Что будет с областью?
- С сегодняшнего дня власть переходит к Комитету общественного спасения.

***
Бросив прощальный взгляд на древние хивинские ворота Ата-Дарваза, Хаджиев пришпорил коня и навсегда покинул родной город. Вчерашнее убийство хивинского хана Исфандияра, совершённое джигитами Джунаид-хана стало последней каплей, переполнившей его терпение. Он не мог больше здесь оставаться.
- Хан дорогой, ты ли это? – бросился к Хаджиеву с объятиями Ораз-хан.
- Я, дорогой сердар, я, это не призрак, — весело ответил Хаджиев.
- Когда мне сообщили о тебе, я не поверил своим ушам! Как же я рад тебя видеть, дорогой! Рассказывай, рассказывай, какими судьбами? Мы ведь не виделись с того самого дня, как расстались с тобой и Верховным.
- Что сказать сердар, вы, наверное, слышали о наших делах, я командовал эскадроном в Добровольческой армии. Когда погиб Верховный…, — запнулся Хаджиев.
- Да, да, я, конечно же, знаю об этом, как и о том, что сделали с его могилой…, — тяжело вздохнул Ораз-хан.
- Вы знаете, какое место в моей жизни занимал Верховный, — продолжал Хаджиев. — Моя собственная жизнь была мне менее дорога, чем его. У меня было ощущение, будто солнце исчезло с небосклона, а вместо солнца маленькая свеча, готовая погаснуть при первом же лёгком дуновении ветра. Я потерял смысл жизни. Меня как будто бы не было, как будто бы и в меня попала та граната. Дальше, всё было как во сне, бои, кровь… Я не выдержал и попросил Антона Ивановича отпустить меня на Родину. В Хиву я прибыл с твёрдым желанием поступить в армию Джунаида, всё же его власть признал сам Колчак. Но то, что я там увидел, сильно меня разочаровало. Джунаид притесняет узбеков, их недовольство организовано политически, в подполье действует партия младохивинцев, сотрудничающих с большевиками, по приказу Джунаида убили законного хивинского хана.
- Узнаю Джунаида, он всегда мечтал о Хиве, — добавил Ораз-хан.
- Но власть Джунаида не нравится не только узбекам, — продолжал Хаджиев. — Он поругался и с нашими сердарами, против него воюют и Кошмамед и Гулям. Если Красная Армия пойдёт на Хиву, боюсь, её встретят как освободителей. Видя всё это, я решил поступить на службу к вам, своему старому командиру, — улыбнулся Хаджиев.
- Ты правильно сделал, очень правильно, хан. Скажи, а есть ли какие-то сведения о наших офицерах?
- Натансон и Бек-Узаров командуют эскадронами в Добровольческой армии, наш барон Кюгельген остался на Украине, представьте, сердар, он вспомнил, что он немец, возглавил партизанский отряд немцев-колонистов, воюет с красными и с махновцами.
- Вот, это да! – воскликнул Ораз-хан. — Наш господин барон стал партизаном! Кто бы мог подумать!
- Представьте себе!
- А есть ли сведения об эскадроне Яранова?
- Нет, сердар, точных сведений нет, одни говорят, что эскадрон полностью погиб в том бою, защищая Верховного, другие, что попал в плен.
- Будем надеяться, что кто-нибудь выжил, — тяжело вздохнул Ораз-хан. — Ты правильно сделал, что прибыл ко мне, можно сказать, как нельзя вовремя. Есть у меня к тебе серьёзное поручение.
- Я слушаю, сердар.
- Положение в Закаспийской области ты надеюсь, знаешь, англичане уходят, и перед нами остро встаёт вопрос о нашем будущем. Гонцов к Колчаку я уже отправил. Но тебе, хан, предстоит особая миссия.
- Я выполню любой ваш приказ, сердар.
- Не сомневаюсь, более того, уверен, ты будешь, счастлив, выполнить этот приказ, потому, что я хочу, чтобы ты отправился в Таганрог в ставку генерала Деникина.
- К Антону Ивановичу? — Хаджиев не мог скрыть своей радости. – Сердар, это великая честь для меня и огромная радость, благодарю вас!
- Других слов я и не ждал, — улыбнулся Ораз-хан. — Нам необходима помощь Антона Ивановича, и я очень на тебя надеюсь, хан. Лучшей кандидатуры для встречи с Деникиным найти невозможно. Начальник охраны Лавра Георгиевича, герой – первопоходник..., — Ораз-хан скользнул восхищённым взглядом по блестящему знаку участника Ледяного похода на груди у Хаджиева. — Верю, что Антон Иванович не забыл нас и не откажет в помощи. Так, что готовься к отъезду, хан, да хранит тебя Аллах!

Продолжение следует.