Белый гриб

Автор: Саша Акимов

«Грибы – это дьявольское произведение, нарушающее общую гармонию природы, чтобы смущать самых талантливых исследователей и приводить в отчаяние молодых ботаников».
(Себастьян Вайян)

«С минуту Алиса задумчиво смотрела на гриб, пытаясь определить, где у него одна сторона, а где — другая; гриб был круглый, и это совсем сбило ее с толку. Наконец, она решилась: обхватила гриб руками и отломила с каждой стороны по кусочку».
(Льюис Кэрролл)


1

Эта история не может быть рассказана. Некому ее рассказывать и не для кого. Но я – никто. И я расскажу.
Он убегал из города. От фантомных друзей. От холодных любовниц.
Судьба никогда не была к нему жестока. Жизнь его была благополучна. Антона всегда впечатляли люди, прорывающиеся через преграды. Выкарабкивающиеся из передряг. Суета, шум, излишества – травмировали его душу. Хоть он и пытался скрыть свое тонкое ранимое нутро за нагромождением пошлых язвительных шуточек. Антон решился на переосмысление.
Женщины отдавались ему спонтанно. И он не придавал этому значения. Некоторые были от него без ума, но Антон старался не устраивать серьезных взаимоотношений.
Была одна девочка, расставание с которой заставило юношу страдать. Он был в этом виноват. Слишком давил на нее. Ревновал. Скандалил. Как это свойственно делать влюбленным детям. Девочка оказалась взрослее и спокойнее, хотя они и были одногодками. Когда она решила, что нужно прекратить, сказала: «Мы не можем быть вместе. Нам хорошо иногда. Но мы в основном заняты тем, что издеваемся друг над другом. Пора перестать. Надеюсь, ты переживешь». Антон заплакал, хоть и считал себя достаточно стойким. Кивнул. И они разошлись.
Друзья постоянно устраивали гулянки. Развлекались как умели. Болтали и пили. Но Антон мечтал о спокойствии. Ему по-настоящему хотелось посреди вечеринки дернуть рычаг стоп-крана. Остановить все. Сойти с мчащегося в никуда поезда бытия. Юноша мечтал о чем-то чистом и непостижимом. Что никак не могло проявиться в сумбурной жизни. Антон спотыкался о других. В растерянности озирался. И не мог понять – куда двигаться дальше.

На электричке из города. От железнодорожной станции на автобусе. В деревню.
В автобусе молодые аборигены включали на мобильных телефонах мелодии. Примитивные напевы. Трогательные темы: армия, тюрьма, девки, водка.
За окном типичный русский пейзаж. Брошенные поля. Ржавая сельскохозяйственная техника. Полуголые дети на велосипедах.
Деревня утратила свою изолированность от города. Теперь не происходит, как раньше, исход молодежи в города. Молодежь перенимает городские тенденции. С опозданием лет на двенадцать. Когда города уже ступают дальше, деревня подбирает за ними говно массовой культуры. Переработанные отходы.
Антон всегда считал себя представителем элитарной культуры (в понимании Ортеги-и-Гассета). Ведь массовая культура имеет строгие ограничения, законы, каноны – и обращена прежде всего в воспоминание, ремейк, перепевку. Это замкнутая система – отдельная реальность. А элитарная культура содержит в себе всё, включая и массовую культуру. Но устремлена в развитие, в изменение, в поиск нового. Без авторитетов.
Как раз, когда Антон закончил размышлять — в его голове еще мельтешили обрывочные понятия и абстракции — автобус прибыл на последнюю остановку. Старушки выходили, пыхтя. Молодежь отправилась к магазину — за пивом. Водитель вышел покурить.

2

Лето было славное. Нежаркое. Только к вечеру досаждали комары. Изредка шли дожди.
Антон направился к дому. Попутно решил посетить местный магазин. Просто чтобы поглазеть. С собой он и так взял все, что могло понадобиться в недолгой поездке. У колодца мужичок в растянутой майке, переливал себе в ведра воду, провожая взглядом незнакомца. Собаки лениво лаяли из-за невысоких деревянных заборов.
Магазин — домик, слабо отличающийся от окружающих. Только на вывеске надпись: «Марина». Двери нараспашку. В витринах множество цветастых пакетов. Сухарики, чипсы, орешки, кальмары. Закуски для пролетариата. В холодильнике двухлитровые пластиковые бутылки. Пиво. На полочке за спиной у продавщицы – водка разных калибров. Продавщица — молодая женщина, в фартуке. Антон ей улыбнулся и ушел. Местные жители посмотрели ему вслед с подозрением.
В доме когда-то жила прабабушка Антона. Огород зарос крапивой. Баня покосилась. А сам дом, хоть и требовал ремонта – выглядел не так уж плохо. Внутри почему-то было уютно. Закопченная русская печка – центр всего. Под умывальником тазик со сколотой эмалью. На стене висели старые фотокарточки. На кухне затупившиеся ножи и истерзанные разделочные доски. Пол скрипел, когда юноша двигался к промятому дивану. Тут никогда не было телевизора.
Антон сходил до колодца. Принес два ведра водицы. Вытащил все, что было в рюкзаке: хлеб, ветчина, складной ножик, фонарик, дождевик. Этого казалось достаточно. Сделал бутерброд. Напился из алюминиевого ковшика воды.
Перекусив, он поднялся на чердак, по узкой шаткой лесенке. Светя фонариком, нашел там то, что хотел. Две корзины — взял ту, что крупнее. И резиновые сапоги.
Уселся на гнилое крыльцо. Наблюдал за тем, как ползают жуки и пауки. Следил за противоречащими законам аэродинамики полетами бабочек. Мобильный телефон жалобно пропищал. Разрядился. Антон совсем забыл о нем. Телефон он поначалу не любил. Антону казалось глупым, совершать спонтанные звонки, произносить посреди улицы избитые фразы. Но мобильный прижился. Просто в нем был календарь, будильник и часы. А эти приспособления Антон не считал отвратительными.
Перед сном. Он взглянул на умерший телефон. Все равно звонить нет нужды. Только придется вставать без будильника. Антон закрыл глаза, попытался составить план действий на завтра. И внезапно вспомнил, как в детстве листал книжку со сказками Сутеева. «Под грибом» — о том, как мелкие зверушки прятались от дождя под шляпкой постепенно растущего боровика.

3

Рано утром, солнце еще только начало восходить. Антон собрался: надел резиновые сапоги, взял корзину и нож. Вышел из дома, закрыл дверь на замок. Пыльная дорога вела к лесу. Свернул у неглубокой речушки. Темная неприветливая вода. Обманчивые омуты и водовороты. Кое-где из воды торчат кривые почерневшие коряги. Узкая тропка вела глубже в лес. Паутинки, протянутые между ветвей, цеплялись за одежду Антона, иногда попадали ему в рот и на лицо.
В этих местах когда-то была война. Партизаны истребляли фашистов. И наоборот. Но все это было так далеко и невообразимо, что Антон старался не думать об этом. Хотя война из прошлого напоминала о себе. Недалеко от деревни был вросший в землю остов танка Т-28. В День Победы, 9 мая, к этому памятнику старины местные жители приносили гвоздики. Танк был сделан из таких плохих сплавов, что скоро от него ничего не останется. Ветераны умирают. Память молодежи искажена псевдоисторией, паршивыми учебниками, лживыми сказочками. Теперь люди привязывают георгиевские ленточки на антенны автомобилей, а девочки-подростки вешают себе эти атрибуты на сумочки в качестве украшения. Выглядит это отвратительно.
У самой деревни все леса были вычищены старушками и детворой. Редкие грибы юноша не стал трогать. Нужно было углубиться. Через полчаса, в негустом лесу стало светлее. Шляпки грибов блестели от росы. Косые лучики солнца, подсвечивали плодовые тела. Группы моховиков. Антон стал их умиротворенно срезать. Отбросил в сторону шишку погрызенную белками. Снял со шляпки одного красавца прилипшую сосновую кору.
Антон углубился еще в лес. Тропинок уже не было. Но юноша всегда хорошо ориентировался в лесу. Знал, что если идти куда-то, рано или поздно придешь к речушке или к просеке, сделанной на случай лесных пожаров.
Возле кучки обломанных веток, он нашел колонию лисичек. Срезал их сросшиеся маленькие тела. Будто сиамские близнецы. Под трухлявым пнем поросшим лишайниками – торчал белый гриб. Фаллически-упругий. Как раз пошла вторая волна их годового цикла. Ножка слегка изъедена личинками. Но идеальных грибов не бывает. Во всех грибах обитают личинки мух. Просто плодовые тела в разной степени повреждены. Антон срезал ножом особенно уродливые участки, не без сожаления надломил шляпку, проверил – чисто. Юноша представлял, как нажарит лисичек с картошкой. А белые и моховики будет сушить в печи.
Наполняющийся кузов стало тяжело носить в руках. Поэтому Антон вытащил ремень из штанов, продел в ручку и накинул нехитрое приспособление себе на плечо. Юноша все углублялся в лес, медитативно собирая понравившиеся ему грибы. Некоторые выглядели съедобно, но он не мог их классифицировать, потому не брал с собой. Мухоморы и поганки пинал. Хотя тем самым, помогал им распространять споры.
Когда Антон задумал возвращаться домой, он понял, что совершенно не представляет, где сейчас находится. Насколько далеко от деревни? В какой стороне река? Где хоть какая-нибудь просека? Как определить где юг, а где север?
Побродив немного кругами, Антон осознал – заблудился. Сначала он решил просто идти куда-нибудь в одну сторону. Но лес пред его взором стал безликим, куда ни глянешь: вертикальные полосы — стволы деревьев. Деревья, деревья, деревья, деревья, деревья.

4

Антон бросил корзину с грибами. Он постарался быть спокойным. Но корзину бросил буквально. Метнул. Так, что грибы разлетелись, разбились в труху. Ко всему прочему, поднялся ветер. Он долго шумел в верхушках деревьев. Завывал меж ветвей. Собрались тучи. Пошел дождь.
Юноша надел дождевик. Ему показалось, что чуть поодаль стоит грибник – он побежал. То было лишь сломанное дерево. Антон не знал, какое сейчас время суток. Но биологические часы намекали, что пора спать. Его мучила жажда. Он нашел ветку, с которой стекала струйка дождевой воды. Ртом ловил живительную влагу. Чуть сладковатую, с привкусом хвои. Через несколько часов закончился дождь. Редкие капли срывались вниз с ветвей. Мох, напитавшийся как губка, чавкал под ногами. Антон нашел хорошее место для ночлега у бугрящихся корней старой сосны. Под себя подстелил тонкий полиэтиленовый дождевик. Попытался принять удобное положение. Но заснуть никак не мог. Ворочался. Корни больно впивались в бока. Назойливые комарихи пищали возле уха. Кусали обнаженные участки тела. Запястья и шею. Все же под утро Антон заснул.
Красный тяжелый занавес поднялся. На сцене тучный мужчина с длинной бородой. На нем фрак с манишкой. В руках у него массивная трость с серебряным набалдашником. Он кланяется скептически настроенным зрителям. Подобных бородачей им уже приходилось видеть. Скукотища. Но внезапно на сцену выскакивает на задних лапах пудель. Толстяк нагибается. Пудель перепрыгивает его, не задевая лапами. Потом псина пролаивает какой-то популярный мотивчик. Но это банально. Зрители разочарованно вздыхают. Тогда на сцене появляется маленькая девочка, ей восемь-девять лет. На ней пышное платьице, волосы покрашены в голубой цвет – она похожа на куклу. Бородатый толстяк уходит за кулисы. Девочка пляшет с пуделем, держа его за передние лапы. Затем укладывает игривого кобеля на спину, чешет ему брюхо. Трогает его член. Берет его в ротик. Зрители замерли. Когда собачья сперма заливает лицо ребенка – зал начинает неистово рукоплескать. Вот это было настоящее зрелище. Но и это скоро наскучит.

5

Пробудился. Затекла рука, потому что спал в неудобном положении. Он сжимал кулак, пытаясь вернуть чувствительность с притоком крови. Сопли вытер рукавом. Утро было пасмурное. Антон думал о всякой чертовщине. Понимал, что его никто не будет искать. Боялся, что в лесу могут быть волки. Хотя их тут никогда не водилось. Медведи были точно. Юноше не хотелось нарваться на дикого зверя. Впервые ему стало по-настоящему страшно. Восприятие сузилось. Будто смотришь на мир сквозь замочную скважину. Подглядываешь, но мало что можешь изменить. Антону до смерти хотелось жить. Он вскочил на ноги и побежал.
Долго бежал сломя голову. Менял направление, останавливался, кричал. Но единственным ответом был стук дятла, да скрип древесных стволов. Антон заплакал. Отчаялся. Увидел мухомор. Прекрасный. Непреодолимо возжелал его съесть. Срезал ножом. Понюхал. Снял кожицу. Отломил кусочек. Прожевал и проглотил.
Гриб был приятным на вкус. Через несколько минут Антон расслабился, лег на гниющую хвою. Попытался представить себе самое большое существо в мире. Это был вовсе не кит. А гриб. Опенок в национальном парке Мальхео, штат Орегон, США. Он занимает девять квадратных километров. Ему около двух тысяч лет. Ученые до сих пор не могут подсчитать сколько же весит весь этот мицелий. Вообразить столь сложную громаду Антон не смог. Поэтому решил продолжить идти вперед. Волна расслабления прошла. Юношу слегка тошнило. Мускарина в мухоморах недостаточно, чтобы убить, но токсичное вещество способно вызвать расстройство желудка. В некоторых случаях понос и рвоту.
Антон снова несся по лесу. Увидел насыпь. Взбежал по ней. Оказался на железнодорожных путях. Присел на рельсы, отдышаться. И подумал об удивительном свойстве грибов. Они способны процветать даже в условиях радиоактивного загрязнения. Радиация будто придает им сил. В случае ядерного апокалипсиса земля не опустеет. Она просто станет принадлежать грибам.
Лязгая по рельсам колесными парами, несся к пункту назначения стальной левиафан. Он всхрапывал, пыхтел, дымил. Машинист увидел человека сидящего на путях. Тепловоз издал утробный рев. Остановить многотонный состав нелегко. Тормоза заскрипели. Стабилизаторы затарахтели. Парня ударило. Он отскочил, кувырнулся в воздухе, а затем чудище подмяло его под себя. Разрубило напополам. Нижняя часть тела трепыхалась под колесами. Верхняя часть скатилась по насыпи. Антон чувствовал что обосрался. Кровь фыркала из перерубленной брюшной аорты. Умирающий юноша потрогал себя снизу правой рукой. Левая не шевелилась. Пальцы вляпались во внутренности. Он приподнял пахучие, испачканные в песке кишки. Удивился. Пару раз всхлипнул сопливым носом и испустил дух. Позже его части собрали в черные непрозрачные мешки.
Паразитные гифы пронизывающие почву и древесину призрачно светятся в сумерках. Биолюминесценция. Вегетативные тела грибов, мицелий, разрастаются вширь. Когда в середине не хватает питательных веществ – она отмирает. Образуются ведьмины круги. Медведь испражнился. В его фекалиях много семян ягод. Пташки вьют гнезда. Кукушка нагло подбрасывает свои яйца другим видам. Из-под земли победоносно выходит белый гриб.