Заметки нимфомана

Автор: Ebuben Эту информацию выложили в открытый доступ в Интернет борцы с детской порнографией. Не знаю, какой они хотели произвести эффект, но реакция сетевой общественности на это творение была разнообразной: от смешливых комментариев, до уничижения этих самых борцов, в распространении child porn и обвиненных. Скандальный текст привожу без изменений:

«Я познакомился с девушкой. Ну, может, она еще совсем девочка, хотя ведет себя манерно и нарочито по-взрослому. И одевается… ммм! Ножки свои гладкие напоказ выставляет и грудь еще небольшую старательно выпячивает. Красивая и маленькая девочка, лет пятнадцать, не больше. Я в ресторан ее сводил. На прощание поцеловал в щечку и прижался к юному телу! Как она пахла! Я поспешил удалиться. Милая, милая девочка. Надеюсь, что девочка.

Глянул ее фото в Интернете. На фото она выглядит немного лучше, чем в жизни. Есть у нее альбомчик такой, интересный. В трусиках она там кружевных стоит и грудь рукой прикрывает. Мне вот думается, зачем такие фотографии делать? Не иначе, как любви хочет. Первой своей любви. Так кто сорвет твою розочку, девочка? Я, признаюсь, хотел бы. И больно тебе не будет. Разве что капельку, но ЭТО будет того стоить.

Дети лучше, чем взрослые – это еще Христос сказал. Взрослые и думать о любви забыли, им все денег бы нагрести. А детям любви хочется, им забота и ласка нужна. Слава Богу, что еще способен любить – искренне, чисто, как ребенок. Поэтому и тянемся мы друг к другу.

Я книги люблю. Мне читать больше нравится, чем фильмы смотреть. Я бы девочке своей хотел книжки вслух читать, просвещать и радовать ее. Чтобы она на диване сидела, ножки под себя подобрав, и дышала часто-часто во время моментов напряженных. И до ночи бы она слушала меня, а потом засыпала. Я бы целовал ее и рядом ложился. Так бы и жил.

Созвонился сегодня со своей юной подружкой. Она плакала и жаловалась на родителей. Те ей никакой свободы не дают. Ей-то, маленькой, кажется, что это они в силу своей глупости делают, а они заботятся о своей доченьке. Я бы тоже заботился. Я ей так и сказал: приходи, мол, ко мне, =я о тебе позабочусь=. Она всхлипнула, поблагодарила меня и отказалась, сказала, что на этой неделе мы точно не увидимся. Жаль, я соскучился.

Сходил в церковь, свечку за маму поставил. У меня мама три года назад умерла. Болела она сильно и о смерти часто говорила. Я, говорит, умру лучше, чем такие муки переносить буду и обузой для тебя, сынок, стану. Я плакал, потому что знал, что мама взаправду говорит и по-настоящему умереть хочет. Последние часы я ней провел. Она без сознания была и поэтому ничего перед смертью своей мне ничего не сказала, наставления не дала, как в фильмах или книжках обычно бывает. Я только смотрел на маму свою и руку ее холодную сжимал. Не было у мамы моей никого, кроме меня. Папа нас давно бросил, я его и не помню даже. Ненавидела его мама. И я ненавижу.

Нелли, Нелли. Хотел бы я себе такую девочку домой, как Нелли. Болезненная, бедная, но гордая и красивая. Злая даже. Я бы ее так же выхаживал, покорить бы ее пытался. Моя подружка не такая все-таки, как Нелли. Нет в ней чего-то стального, непоколебимого. А у Нелли – у Нелли в глазах гордость со злобой светится. И покоряет меня это.

Юные девочки лучше всех этих взрослых разукрашенных баб, которые уже знают, что к чему в этом мире. А девочки – они наивные, некоторые из них не понимают много еще. Я думаю, что они иногда даже объяснить не могут своего состояния: весной, например, когда пахнет желанием, у девочек что-то неуловимо меняется, чего-то хочется им, а чего – непонятно. И знойно, и сладко и желание есть необъяснимое.

Я по секрету скажу (сам с собой все-таки говорю, чего скрывать), что у меня с женщинами и не получалось толком никогда. Когда я еще юным был, то на меня и не смотрел никто, не был я красавцем, откровенно говоря. Как повзрослел, выучился, работу себе хорошую нашел – тут появились уже дамы всякие. С одной из этих дам мы как-то выпили много, ко мне домой поехали. Ну, разделась она, меня раздевать принялась… Ну, не вышло у меня ничего. Выпил много, наверное, не возбудился…

А вот чтобы к девочкам что-что почувствовать – это всегда пожалуйста! Я на них смотреть-то не могу нормально, возбуждаюсь сразу, голова кругом идет, еле сдерживаю себя, чтобы не начать обнимать юную красавицу прямо на людях. Разве не прелестны эти утонченные, хрупкие, еще только созревающие особы? Их любить надо, они для любви предназначены. И нет в этом ничего предосудительного! Это все болезни нынешнего общества! Лет сто назад уже в четырнадцать лет замуж выдавали, а сейчас судить они собрались за подобное.

По девочке моей я скучаю, верность ей храню, если выразиться так можно. Видел сегодня красавицу, лет шестнадцати – уже женщина почти: грудь, ноги, губы полные, алые. Идет, живот оголила свой совершенный, и на меня смотрит. А покорило меня в ней вот что: босиком она шла по асфальту, изящно ступая по раскаленной летним солнцем поверхности. И ноготки алели. Так бы и упал перед ней на колени – ноги целовать. Но мимо прошел, потому что другую люблю.

Если уж быть до конца откровенным, то надо упомянуть про один случай. Стыдный случай, но из тех, которые возбуждают. С мамой моей связан. Мы с ней как-то на пляж поехали, и она купальник надеть отошла, а я за ней побежал. Я впервые тогда женщину голой увидел. Подбежал я к маме, обнял ее (ростом я ей до пупка был) и лицом к месту ее голому, которого я прежде не видел, припал, целовать начал. Она меня по голове гладить принялась, дурачком называя.

Созвонился опять со своей красавицей. Настроение у нее хорошее, – вот еще одна приятная особенность детей: отходчивость – сказала, что мы точно с ней скоро увидимся и, самое главное, она робко и неимоверно нежно добавила: я скучаю. Девочка, я так хотел оказаться в эту минуту рядом с тобой

А первая моя маленькая подружка была такой худенькой! Из возраста ребенка она вышла, но в душе малюткой оставалась. Да и внешне тоже: маленькая, худенькая, бледненькая – только щечки вечно у нее розоватые были, и губы сочные – erdbeermund. И случилось с ней однажды что-то – повзрослела. Я ее выносить больше не мог. Ей «в любовь играть надоело», сказала. И пошла карьеру устраивать. Взрослая.

Потом, после, еще были девочки. Развязные, вроде как и маленькие, но, па натуре своей, – отвратительные, прожженные такие стервы, мерзкие бабищи, которым не то, что любви – им секса не надо! Их интересует исключительно благоустройство своей жизни, ради чего они на все готовы. Кому надо это? Я нежных люблю, незащищенных.

Дождался!!! Завтра, сказала она, завтра мы можем с ней увидеться. Господи, как я соскучился по ней! Интересно, мне все интересно: что она оденет, как она будет пахнуть, какого цвета трусики будут на ней… Не могу ничего записывать, голова у меня идет кругом, и я хочу ее уже сейчас, прямо сейчас, милая маленькая девочка.

Оделся как можно лучше, глянул на себя в зеркало: молодой парень, эффектный и привлекательный. Вместе мы будем смотреться весьма изящно. Никто и не подумает, глядя на нас, что здесь кроется преступление. Любви все возрасты покорны, сказал Великий. Так почему убогое общество выступает против этих слов?

Не могу даже шаг сделать – весь дрожу от предвкушения. Что, если именно сегодня, именно в этот знаменательный день я проникну в свою крошку, почувствую ее нутро, увижу ее стонущей от наслаждения и чуть стыдящейся своей наготы – так возбуждающе стесняющейся. Мне бы поглядеть на ее лицо, как она чуть приоткрывает рот и закусывает губу – больно в первый раз, но так приятно, так сладостно от ощущения, что одна из важнейших вещей в мире теперь для тебя открыта. Удовольствие, огромное удовольствие. Узенькая щелка бывшей девочки сочна.

Трудно собраться с силами и что-то написать, выдавить из себя – руки дрожат, на месте усидеть не могу – двигаться хочется. По-порядку постараюсь: с девочкой я встретился неподалеку от ресторана, мы обнялись, на меня сладким пахнуло, закружив; я ей, красавице, шейку поцеловал, она засмеялась игриво и меня в ответ чмокнула – я тогда уже сгорел весь, страсть как хотелось трусики с нее стянуть аккуратно, постепенно бедра оголяя, и дальше оголить, и впиться в ее существо, любить и стонать с ней в унисон. Выдержал. Посидели в ресторане, нежно и невзначай рук друг дружки касаясь. Заметил я в ее глазах то, что увидеть мечтал – ощутила она во мне мужчину, погорячела. Я ей предложил ко мне заехать. Согласилась.

Тяжело дальше говорить, дрожь все не унять. Приехали мы ко мне, она в квартиру зашла, огляделась и сразу стала меня ласкать – сначала руками обвила, к поцелую склоняя, потом к кровати подвела, маленькая бестия, юбку сняла, на меня взгромоздилась – волосы разметаны, на лице улыбка и руки одежду с меня долой. Я оробел, в возбуждении и недоумении был. И вошел в нее, она сверху была. И ничего в ней не было девичьего. Такой блядью показалась мне наездница эта, сладострастно на моем хуе скачущая, что я и оттрахать не смог ее. Что ты, говорит, не можешь? А ее прочь из дома, суку. Пизда ебаная!

У меня остались трусики ее. Я их сжег. Ничего в мире святого не осталось. И детей целомудренных нет. И любовь умерла средь раззявленных щелей и спермы».