Яблочный Спас

Здесь не хочется плакать
И вспоминать грехи.
Впрочем, тех, кто безгрешен
Определили в рай.

И тоска… Умереть бы
От этой черной тоски.
Но два раза не сдохнешь,
А ты заступил за край.

Твои кости истлеют;
Укроет трава погост;...

Мы всё дальше и дольше
С тобой друг от друга.
Между нами не снег,
Но метель и вьюга

Встали белой стеной.
И как нам жить дальше,
Если наш край земной
Не приемлет фальши?

Если наш край земной
Не простит потери,
У глухих лоб твёрд, ведь
Они не верят

Никому: - ни входящим
Письмам, ни исходящим…
Ни пишущим их, и
Не их смотрящим....

Из города в город бродит палач

Ему нравится детский плач.

Ему нравится плач вдов.

На нем красный плащ.

Без рукавов.



У палача топор за спиной.

Плачь вор, разбойник вой....

Евангелие от Матфея, Рукопись от Луки;
Мир сходит с ума. И мне не с руки
Не сходить с ума. Ибо если я не сойду,
Река остановится, и я снова войду

В ту же воду, которая не вода,
Но время. Остальное всё ерунда.
И Харон, мне внемля, скажет - плыви....

Вовушка спит, и ему снится сон:

Он идёт по сосновому лесу; пахнет смолой и земляничным клопом; на длинных стеблях осоки застыли капли росы.

В прозрачной невесомой вышине между столбов утреннего света тихо поёт свиристель.

Вовушка идёт по едва различимой тропе абсолютно голый, задевая кусты болтающимся удом....

В одном заброшенном саду, притулившись к обсыпанному каменными осколками склону, рос Дед. Он был рослый, острый, как меч самурая, злой, как демон Астарот и ненавидел всех вокруг. Дикую яблоньку, вишенку, сливу и даже старого гриба Чагу, росшего неподалеку на кривой иве....

Я начну исподволь, не сгоряча.

Пару раз наблюдая, как негры мешают дельфинью сперму в мангровых лужах Миссури, мне казалось, что наш мир зародился именно так. Неторопливо перемешанным в круговороте Галактик; выжженном яркими Квазарами; высосанном безумными дочерьми древних Богов....

Кем бы ты ни был - мир тебе и свет.

Пикник (Ц)


В том сне не было ни мира, ни света.

Ледяная траншея тянулась из ниоткуда, упиралась в песчаную гору, змеилась дальше до горизонта. Это была Сирия, которая начиналась на левом берегу обычной питерской улицы со сложной Балканской фамилией Турку, а кончалась в разрывах карьеров Парка Интернационалистов, тоже погибших так далеко....

В детстве, когда город заметал первый ноябрьский снег и лужицы превращались в серые ледянки, я надевал кирзовые сапоги с заломанными отворотами, ватник и обматывал вокруг тощей шеи длинный вязаный шарф цвета ультрамарин.

Кирза охуенно скользила по свежему льду;...

А когда они присели за столик, Толстый спросил Ненужного:
- Зачем?
И Ненужный весь такой подобрался, съёжился и ответил:

- Помнишь, той зимой, когда убрались на хэппиньюер? Синий, синий иней и сучки в рукавицах и без? Помнишь?

Толстый не помнил....