Крах гроссмейстера Чупина

Автор: Шура Балаганоff Ахиллес Патыч Чупин, регулярный член городского шахматного клуба «Русский мат» как-то раз был включён в одну из команд, участвующих в супертурнире местных шахматистов. Включили его туда, скорее всего, от безысходности, ибо играл Ахиллес Патыч не ахти как, большей частью проигрывал. Но, видимо, играть больше было просто некому.
Каждая команда должна включать в себя трёх мужчин-шахматистов, таково было правило супертурнира. Организаторы вообще с трудом нашли двоих человек, согласившихся играть в одной команде с Патычем.
Однако вскоре выяснилось, что у одного из членов команды Чупина припух нос, и это обстоятельство сильно мешает ему передвигать фигуры на шахматной доске. А второй участник команды просто-напросто оказался пустозвоном: клятвенно обещал поддержать игру, но в итоге за два турнирных дня так и не выбрал времени прийти, блеснуть своими сомнительными способностями.
Тем не менее, супертурнир начался. Единственный представитель команды № 4 Ахиллес Патыч Чупин осознавал, что, даже если он чудом выиграет все 10 назначенных партий, его команде не светит получить красивые сверкающие турнирные медальки, такие дешёвые по себестоимости, но такие дорогие для здорового спортивного самолюбия.
Если честно, команде Ахиллеса Патыча не светило бы их получить и в том невероятном случае, если бы на турнир соизволил пожаловать господин пустозвон. Даже если бы он напряг свой увядающий интеллект и умудрился ни разу не проиграть – «опухший нос» всё равно бы своим отсутствием утащил команду на самое дно: каждый не явившийся игрок в каждом туре автоматически приносил «минус очко» своей команде.
Ахиллес хотел было вообще отказаться от участия в супертурнире, раз такое дело. Но потом подумал: «Ладно, сыграю не за результат, а за идею».
Первую же партию Ахиллес Патыч блестяще проиграл. Но было одно обстоятельство оправдывавшее проигрыш Чупина: в разгар миттельшпиля на него напала дикая икота. Видать, от волнения. Несчастный то и дело отвлекался от игры, чтобы попить воды, и выпил её немало.
К началу следующей партии Ахиллес поборол икоту и принялся за игру всерьёз. А вскоре выяснилось, что выпитая им вода уже прошла в чупинской утробе положенный ей путь, и шибко хочет покинуть организм. Патыч терпел, ёрзая на стуле, думал, что дотянет до окончания партии. Но нет, пришлось, не дождавшись даже эндшпиля, бежать в ватерклозет. Это отвлекло горе-шахматиста от игры, потерял он линию стратегии. В итоге – очередное поражение.
Как известно, беда не приходит одна. От пережитых волнений у Ахиллеса Патыча разболелся зуб. И чем дальше – тем сильней. По такой уважительной причине он проиграл ещё три партии кряду.
Но тут, слава Богу, первый турнирный день закончился. Чупин бегом припустил в аптеку, где разорился на дорогущее импортное обезболивающее. Заглотил таблетку, и вскоре ему полегчало. Решил: выпью ещё одну пилюльку на ночь (надо ведь хорошо выспаться перед турниром), а утром приму сразу две, чтобы уж точно зуб во время игры не побеспокоил. Так он и сделал.
Назавтра зуб у Чупина не болел. Вообще ничего не болело, а сам он был вял, как полуспущенный воздушный шарик. Сел Ахиллес за шахматную доску, взглянул на соперника – а тот как в тумане, да и фигурки на доске двоятся.
Когда Патыч проигрывал уже третью партию, мозги его начали помалу оживать. И догадался он, что это от пилюль обезболивающих его мозг так затормозился. Едва партия завершилась, Чупин пожал руку победителю и кинулся в буфет. Он понял, что для «растормозки» мозга нужно срочно принять какой-либо допинг (благо в интеллектуальных видах спорта он не запрещён). Например, крепкий кофе.
В буфете Ахиллес, обжигаясь, выпил четыре пластиковых стаканчика бодрящего напитка, и помчался играть. Серое вещество Чупина зашевелилось, ожило, да и соперник попался совсем слабенький, поэтому Патыч мысленно потирал руки в предвкушении первой своей победы.
Но уже через четверть часа Чупину показалось, что повторяется вчерашний день. Кофе, выпитый им на скорую руку, дал помимо бодрящего эффекта ещё один, а именно – мочегонный. Снова в разгар игры пришлось Ахиллесу Патычу сломя голову мчаться в ватерклозет. Когда же он вернулся и взглянул на доску – обомлел: соперник его, слабачёк безобидный, сделал такой мощный ход конём, что Чупину не оставалось ничего другого, как сдаться. «Подсказал кто-то супостату, пока я отлить бегал», — со злобой подумал Ахиллес.
Супертурнир близился к финалу. Сделав несколько ходов в последней турнирной партии, Чупин ощутил, что шахматная фортуна, наконец, повернулась к нему лицом. Соперник, огромный детина, оказался просто ноль в шахматной игре. Он даже фигуры иногда путал, теряя их одну за другой.
«Хоть одну победу добуду», — радовался Ахиллес. И вот, когда до триумфа Чупину оставалась лишь пара-тройка ходов, противник его – угрюмый детинушка богатырского телосложения – как-то особенно громко засопел. Когда Чупин поднял на него глаза, тот сделал страшное лицо и показал Ахиллесу Патычу пудовый кулак, недвусмысленно покачав им над столом.
И Чупин совершил поступок, которого после очень стыдился. Он побледнел, и дрожащим голосом предложил детине ничью. Тот, понятное дело, согласился…
Так бесславно закончился для Чупина супертурнир. Впрочем, он недолго унывал. Через пару месяцев должна была состояться новая встреча претендентов на городскую шахматную корону. Ахиллес Патыч решил непременно участвовать. Теперь он знал, как выиграть. Он, опираясь на горький свой опыт, вывел для себя надёжный рецепт победы: упаковка сильного обезболивающего, трёхлитровый термос с крепким кофе и… большой надёжный памперс!