Материнское счастье

Автор: Тупорылая эмигрантская шавка Ночью заболела моя двадцатидвухмесячная дочка и вогнала меня в параноидальные размышления. Я — счастливый человек в этом смысле: проблем нет, есть лишь страхи, от здорового невежества. Посреди ночи маленькая девочка расплакалась, обняла меня, и её стошнило мне на грудь. Отвратно это пахнет, скажу я вам. Я отмылась, переодела малышку, поменяла простыни и вырубилась. Через час моя дочка снова проснулась и потянулась ко мне, и её опять вырвало на меня. Я встала и всё вычистила, и снова уснула. Дочка проснулась, и всё повторилось. И так до рассвета.

Утром я прикинула, что беременна уже десятый месяц...

У американских врачей один ответ на все вопросы: «Пейте побольше воды». Но я всё равно отвезла дочку к доктору и узнала, что больных животом детей надо кормить рисом, яблочным соусом и бананами и не переживать. И не поднимать тяжестей в таком положении как у меня. Я постоянно таскала в руках тяжёлые учебники по бухгалтерии и детей. Я бесконечно читала и чего-то считала и искала.

Через неделю мой второй ребёнок всё ещё не родился, но зато выздоровил первый. Я снова стала водить дочку на плавание и всякие тусовки для самых маленьких. Ей хотелось друзей, и я вступила в организацию для мамаш, чтоб иметь неограниченный доступ ко всем мироприятиям, что нам нужны. Меня, естественно, понесло. Вскоре я стала организовывать всё, что мне хочется, сама. Помню странные вещи… Например, я знаю детские англоязычные песенки. Ещё был тазик спагетти с пищевой краской, в который я запустила толпу тоддлеров у себя на заднем дворе, потому что тактильные восприятия очень важны для развития мозга. Не гигиенично это, но зато смешно вспомнить лица матерей, что стали невольными участницами эксперимента.

Через вторую неделю мой мальчик всё ещё не родился. Мы с дочкой устроили светский приём у себя в доме. Я раздала группе двухлетних детей кисточки и краски. Ведь это очень важно — артистическое воспитание с ранних лет. Мамаши прифигели. Кое-как отмыли своих чад из шланга на заднем дворе и свалили.
Мрачный муж пришёл с работы:
- Почему в доме бардак? У тебя что, депрессия?
- У меня… другое…
- Ты стала огромна. Сколько ты весишь?
- А не пойти бы тебе обратно на работу? — поздоровалась я.
Мой дорогой партнёр по семье не послушался меня и побрёл на кухню готовить ужин. Я укатила в спортивный центр на аэробику для беременных женщин.
Но никакая физкультура не стимулировала рождение нового человека. Я проглотила арбуз. Необъятный.

Мы с мужем оба нежные и ласковые люди, просто не знаем об этом.

Тем летом мальчик всё же родился. Неожиданно. Всё начинается со схваток, но, как правило, забеганные, занятые мамаши не обращают внимания на сокращения каких-то там мышц. Среди ночи до меня всё же дошло, что я, пожалуй, рожаю. В приёмной больницы я уже не могла ни ходить, ни сидеть. Когда меня пригнали в комнату для рожениц, я начала рычать. «Не вздумай плакать», — проявил участие мой супруг. «Пошёл вон отсюда, значит», — предложила я. Он бодро оставил меня одну, он всегда точно знает, чего я хочу. Прайваси. Есть ли в русском языке такое слово?

Мне вогнали иглу в позвоночник, и мне стало дурно от этой мысли. Я кокетничала с анастазиологом, потому что он сказал, что у меня есть талия, если смотреть со спины. Он, небось, говорит это всем роженицам по сто раз в сутки, но я ему поверила. Анастазиолог ушёл, сняв все мои страдания. Надо мной нарисовался доктор, и через пять минут он дал мне в руки моего сына. Рожаю я легко и быстро, потому что я — спортсменка. В этот раз событие было отмечено фейерверком. Гинеколог нечаянно уронил какой-то мешок с кровью на пол. Я не знаю, откуда он это вытащил. Такое не могло принадлежать мне. Мешок, упавший на пол, взорвался, и вся стерильная комната — стены, потолок, оборудование, доктор с медсестрой, я, мой новый ребёнок и моя кровать — окропились. Свят-свят-свят.

Нас с сыном отмыли, покормили, показали мужу и подъехавшим друзьям. Я посмотрела на своего мальчика. С тех пор моя жизнь светла. Что бы ни случилось, чем бы ни попутал меня чёрт — у меня есть он, ну, и дочка, конечно.

Когда ему исполнилось три недели, он вдвое увеличился по размеру и присоединился к классу для малышей.