Рыжие усики

Автор: Pesterev Я с энтузиазмом имитировал поедание густого жирного супа, похожего скорее не на суп, а на какой-то жуткий реквизит из фильма ужасов. Я даже не пытался предположить, кому принадлежали в прошлой жизни все эти жилки и хрящики, покрытые блестящей пленкой жира. Так или иначе, но от тарелки с супом шел густой запах псины и это пугало. Вдвойне пугало и то, что Подорожников жадно чавкая и причмокивая, высасывал своими толстыми губами уже третью тарелку этого жуткого варева.
- Ну как тебе, настоящий киргизский шорпо, студент?! – Сыто улыбнулся Подорожников. – Небось, у себя в общежитии жрешь только крысбургеры?
Довольное багровое лицо Подорожникова меня не успокоило:
- А из чего это готовится? – Сдерживая мышцы лица от брезгливой гримасы, спросил я.
- Из мозгов. Из бараньих мозгов. – Не отрываясь от тарелки, ответил начальник и отправил себе в рот, что-то жутко похожее на извилину.
Я нервно икнул, и мужественно стиснув ложку, продолжил имитировать дегустацию колоритного азиатского блюда.
Дмитрий Борисович управлялся с хрящами и мозгами так же ловко, как итальянец со спагетти. Опустошив третью тарелку субпродуктов, Подорожников откинулся на спинку стула и довольно прицыкнув, крикнул через стенку столовой:
- Фарида, чаю нам!
Уже через секунду у нашего стола засуетилась маленькая азиатская женщина с сухим скуластым лицом. Не поднимая головы, Фарида быстро и аккуратно поставила на стол две чашки пахучего узбекского чая и исчезла словно призрак. Подорожников не изменял своим шовинистическим принципам, и в столовой у него также работали только гастарбайтеры из Азии. Впрочем, женщины находились в более выгодном положении, чем жестянщики и механики из ремзоны. Синяками и гематомами Подорожников награждал только мужскую половину техцентра «Star Rex». Максимум, что могло грозить Фариде за недосоленный лагман – это небольшая порция материшины, ну или штраф в половину ее зарплаты. Что грозило мне, предстояло выяснить прямо сейчас.
— Ты написал вступление в стиле Диккенса? – Лениво ковыряясь в зубах, вдруг спросил Дмитрий Борисович.
- В стиле Лондона. – Прикрыв голову папкой, поправил я начальника.
- Слышь ты! – Брызнул слюной Подорожников. — Я и говорю в стиле Лондона! Давай сюда свою писанину!
Несмотря на быковатый тон Дмитрия Борисовича, я выполнил его просьбу с удовольствием. Первые десять страниц дались мне нелегко, главный герой романа механик Руслан был совсем не похож на лондоновского старателя из Аляски, Индейца или престарелого боксера, поэтому пришлось сильно попотеть над его характером. Как и полагается по Лондону, у Руслана были стальные нервы, несгибаемый характер и трагическая судьба. Правда, индейцем Руслан от этого не стал, он по-прежнему был безработным узбеком без регистрации и денег.
- Что это за ёбань?! — Волосатая рука Подорожникова скрутила вступление к роману в форме палки и угрожающе хлопнула ей по столу.
- Это вступление. – Мученически простенал я, не выпуская из виду бумажную дубинку.
- Не братан! Ты ошибся, это не вступление! – Снисходительно пояснил мне Дмитрий Борисович.
- А что же это, Дмитрий Борисович? – Спросил я, пожалев о своем вопросе, сразу же как только открыл рот.
- Это херня, а не вступление! – Надрывно крикнул Подорожников, и я сразу же представил, как за стенкой от испуга тихо скончалась Фарида.
- Почему? – Приготовившись получить увесистый хук, поинтересовался я.
Мой невинный вопрос почему-то сбил Подорожникова с толку, он громко запыхтел и энергично зашевелил своими большими глазами, как беспокойный пес. Наконец выпученные шары начальника уткнулись в бумажную дубинку. Подорожников резким движением развернул мою писанину и наугад ткнул пальцем:
- Ты вообще читал, что написал!? – С видом взбесившегося профессора словесности объявил Подорожников. – «Вот уже вторые сутки Руслан ничего не ел. Он понимал, что срочно должен найти работу, или навечно пропадет среди бесконечных асфальтовых дорог и холодных московских огней. Кусок мяса – вот что могло спасти Руслана. Для решительного удара по обстоятельствам Руслану не хватало жалкого куска мяса»!
- И что? — Спросил я, заподозрив, что Подорожников знает о Лондоне, столько же, сколько и Лондон о Подорожникове.
- Или вот – я вообще херею! – Не унимался заступник великого и могучего. – «Работа механика была подобна труду старателя! Проводя под днищем автомобиля по восемь часов в день, Руслан ежесекундно рисковал быть погребенным под безразличной глыбой металла, так и не добравшись до «золотой жилы». – Это что, блять? Какая нахер золотая жила?
- Это стилизация под Лондона. – Вжавшись в стул, ответил я.
- Это говно, а не стилизация под Чарльза Лондона!
Назвать Лондона Чарльзом, могла только маразматичная старушка или австралопитек. Однако я не стал расстарвивать начальника этим грустным сообщением, причиной тому был кулак Подорожникова, который находился на расстоянии нокаута от моей челюсти.
- Короче так. – Подорожников глубоко вздохнул и плавными движениями своих волосатых рук начал рвать бумагу. – Ты сейчас идешь в кабинет и пишешь хорошо. И чтоб больше я такой ёбани не видел.
- Хорошо, Дмитрий Борисович. – Покорно согласился я, но тут же все испортил новым вопросом. – А как надо писать?
- Журналист, может, тогда ты мне будешь платить за работу?! – С хозяйским апломбом заявил Подорожников.
Впринципе я мог вернуть Подорожникову обратно его сто баксов аванса, но я их уже потратил на Макдональдс.
- Мне нечем вам платить, Дмитрий Борисович. – Простодушно признался я.
- Вот как надо! – Воскликнул Подорожников и поэтично вскинул свою руку, размерами и изящностью, походившую на мою ногу.
Далее последовал гениальный опус, который не смог бы передать словами даже Джек Лондон. Тройные деепричастные обороты, изобилие примитивных цитат из книжки «1000 лучших цитат» и водопад словесного мусора — такова была долгая пафосная речь Подорожникова.
С трудом мне все-таки удалось нащупать сюжетную линию нашего многострадального вступления. По версии Подорожникова, главного героя встретили в автотехцентре с распростертыми объятиями. Директор техцентра, представляющий из себя полный антипод Подорожникову, незамедлительно предложил приезжему узбеку, съемную квартиру за счет заведения, полный соц. пакет и зарплату топ менеджера. Уже через неделю наш азиатский супермен стал мастером приемщиком и щеголял по ремзоне в костюме от «Prada». Подорожников по-прежнему продолжал накачивать нашего героя всеми немыслимыми достоинствами, превращая Руслана в интеллектуального качка, а его жизнь в торжественную бархатную дорожку.
- Теперь ты вкурил студент как надо писать? – Купаясь в лучах собственной гениальности, спросил Подорожников.
- Конечно вкурил. – Честно признался я, так как действительно чувствовал себя укуренным.
- Вали писать.
- Ага. – Обреченно согласился я.
И я свалил. Но не успел я толком побыть наедине со своим отчаянием и выдернуть из головы даже небольшой клок волос, как из соседнего кабинета, где восседал начальник, раздался оглушительный звук мегафона «Димос, ко мне»! Я испуганно подпрыгнул, а в голове шарахнула неожиданная мысль «Подорожников собирает демонстрацию»! Бросив уныние и апатию, я торопливо ввалился в кабинет начальника. Внутри творилось что-то неладное! Подорожников озорно крутился в своем кожаном кресле, и периодически выкрикивал в мегафон самые смешные на его взгляд ругательства. Начальника это забавляло. Дмитрий Борисович был сейчас похож на Карлсона испорченного стероидами, порнографией, и деньгами.
Помимо Подорожникова в комнате находился еще один на редкость колоритный персонаж. Удобно устроившись в широком кожаном кресле, перед Дмитрием Борисовичем сидел лысеющий младший научный сотрудник. Большие роговые очки и меланхоличные рыжие усики, говорили о своем хозяине, что это человек образованный, тактичный и даже кроткий. Из под коротких заношенных брюк интеллигента выглядывали белые носки с Микки Маусом. Глядя на этого престарелого ботаника, я представлял, как его мама каждый вечер жарит ему котлетки, и раз в месяц зашивает прохудившиеся носки.
Я осторожно пристроился в углу кабинета и стал ждать дальнейшего развития событий.
- Это Дмитрий, мой литературный секретарь. – Крайне доброжелательно представил меня Подорожников.
Гость неторопливо снял очки, плавно повернулся и окинул меня глубоким умиротворенным взглядом.
- Иван Аксенович. – С почтением наклонив голову, представился незнакомец.
- Дмитрий. – Слегка растерянно кивнул я.
- Сразу видно, толковый молодой человек. – Ровным хрипловатым голосом, сообщил гость и снова повернулся к Подорожникову.
Тут же потеряв ко мне интерес, Дмитрий Борисович и его странный друг продолжили светскую беседу. Через пять минут молчаливого сидения в углу, я стал ощущать, как медленно превращаюсь в мебель, в серенький пластиковый стульчик. С одной стороны я не мог без команды начальника разогнуть свои серенькие пластиковые ножки и выйти из кабинета, с другой стороны мое серенькое пластиковое сердечко бунтовало против такого нечеловеческого отношения к моей личности.
- Ну что Димос, погнали! – С шумом вставая из за стола, объявил мне Подорожников.
- Куда погнали? – Испуганно встрепенулся я.
- Будем выбирать людей. – Загадочно усмехнулся Подорожников. – Ты же писатель, будешь набираться жизненного опыта!
- Вам там понравится, молодой человек! – Мягко улыбнулся Иван Аксенович и тактично похлопал меня по плечу.
У входа в техцентр Подорожникова ждал целый кортеж: на двух черных Мерседесах были депутатские пропуска, а огромный Джип Тойота судя по всему был бронирован. Каждое такое авто было нафаршировано мясистыми молодчиками в фирменных олимпийках. Я сильно ущипнул себя за ляжку в надежде избавиться от наваждения и закрыл глаза. Но не успел я даже открыть глаза, как на мое плечо легла маленькая ладонь Аксеновича:
- Дмитрий, ты поедешь в моей машинке.
Под своей машинкой этот невзрачный дядечка, в брюках, которые он купил еще на первом курсе института, имел ввиду Мерседес S-класса с депутатским пропуском. Я уже приготовился посмеяться над смешной шуткой Аксеновича, но вместо этого поперхнулся. Из Мерседеса вышел бородатый гориллаобразный телохранитель в костюме и почтенно открыл перед Иваном Аксеновичем переднюю дверь машины.
Уже через десять минут, «депутатский» кортеж Ивана Аксеновича мчался по МКАДу на запредельных скоростях и распугивал спецсигналами простых смертных авто владельцев. Нет, я конечно пытался запомнить дорогу, так на всякий случай. Когда едешь в депутатском Мерседесе, а рядом сидит страшный бородатый неандерталец, то случиться может все что угодно, прямо как в сказке. Короче, запомнить дорогу оказалось невозможно, так как в некоторых местах этой самой дороги не было вовсе – почти час мы петляли по бескрайним просторам московской промзоны, пока не остановились возле какого-то злачного ангара. Как я и предполагал перед полуразрушенным зданием нас не ждали цирковые артисты, клоуны и автомат с сахарной ватой. Правда автомат там был, даже два, в руках таких же бородатых, как и мой сосед молодчиков. Головы автоматчиков равнодушно жевали жвачку, поэтому я немного успокоился. Учтиво притопнув берцами, стража пропустила нашу процессию внутрь ангара. Оказалось, что ангар вовсе не был заброшенным – жизнь внутри кишила, бурлила и била ключом. Правда точнее будет сказать, что жизнь здесь скорее влачилась: внутри здания взад и вперед слонялись десятки отчаявшихся и потерявших всякую надежду людей. Выходцы из стран СНГ бесцельно слонялись туда-сюда словно зомби, этих существ не интересовала даже свежая человеческая плоть.
- Всем в строй! – Раздалось оглушительное эхо, и из толпы выделился жирный вспотевший мужчина в белой майке. Огромные золотые украшения на конечностях этой жабы, говорили о том, что он здесь главный.
Армия гастарбайтеров вмиг оживилась и резво выстроилась в длинную шеренгу.
- Здорово, братан! – Иезуитски улыбнувшись, жаба похлопал по плечу Подорожникова, а затем с особым почтением пожал двумя руками маленькую ладонь Ивана Аксеновича.
Подорожников смерил жабу серьезным деловым взглядом и сразу же перешел к делу:
- Ну что у тебя есть для меня, Рафик?
- Сегодня хороший приход Дима, найдется с десяток жестянщиков, пара тройка механиков, ну и так по мелочи, дворники, если нужны. – Мелодичным слащавым голосом предложил работорговец.
Голос Рафика был тошнотворно сладкий, казалось, что этот человек не говорит, а льет поток просроченного сиропа.
Дмитрий Борисович не стал дослушивать лизоблюдские расшаркивания работорговца и уверенным шагом направился к шеренге рабочей силы. Останавливаясь перед каждым потенциальным работником техцентра «Star Rex» он проводил блиц-собеседование:
- Не бухаешь, не ширяешься, не болеешь?
Все естественно отвечали «нет». Второй тур собеседования следовал тут же:
- Будешь бухать или ширяться – выкину без денег и вещей. Спиздишь что-то – убью.
Все естественно отвечали «хорошо».
Судя по всему, подобная сделка была для Подорожникова обычным рутинным занятием. Гастарбайтеры были для Подорожникова кусками мяса на прилавке. При разговоре с работником он долго жал руку каждому, пытаясь определить, насколько сильно тот может сжать ладонь. Одного плечистого казаха он даже с громким гоготом похлопал по плечу, тот сжал руку Подорожникову с такой силой, что он сам выдернул руку. В итоге из двадцати человек Подорожников забраковал только троих. У двоих были расширены зрачки, а третий был настолько тщедушен, что на него начальник лишь с грустью прицыкнул.
Все это время я стоял немного в стороне, боясь привлечь к себе малейшее внимание. Увиденное произвело на меня на редкость угнетающее впечатление, мне казалось, что я медленно погружаюсь в вонючее болото. Единственное, что удерживало меня от побега, это гордость, ну и конечно два бандита с автоматами.
Тем временем Подорожников начал отсчитывать Рафику наличность за купленных рабов. Остановившись на последней пачке денег Подорожников, вдруг повернулся ко мне и задумчиво замер. Я проглотил колючий комок страха и тоже замер. Все зрители этой сюрреалистической сцены автоматически вытянули шеи в мою сторону. Иван Аксенович понимающе покачал головой и улыбнулся мне. Я непроизвольно стал озираться.
- Слышь Рафик, а тебе писатель не нужен? – Громким серьезным голосом объявил на весь ангар Подорожников. – Надоел он мне, может тебе пригодится.
- Я никогда не отказываюсь от лишнего человечка, Дима. – Слащаво забулькал Рафик и облизнулся на меня.
Я побледнел.
- Забирай его себе! – раздалось гулкое эхо Подорожникова.