Иногда можно кушать чернильницы. Очерки из молдавской тюрьмы.

Автор: Коиторий Удивлеев (Е.А.) (Четно говоря, текст не мой, почти всё спиздил от начала до конца, но актуальности текст не потерял).
Целых четырнадцать месяцев просидел Багиров в молдавской тюрьме.
Он сидел в маленькой полутемной одиночной камере. Железная койка, стол и табуретка – вот все, что там было.
Другой человек на месте Багирова целые бы дни плакал и страдал в этой камере. Но не такой человек был Багиров.
Он и в этой камере целые дни работал.
Он утром делал гимнастику и потом начинал писать книгу. Он тут писал революционную и очень нужную книгу: «Развитие капитализма в России». Вернее, он собирал тут материалы для этой книги, делал заметки, выписки и так далее. И, кроме того, писал письма с революционными поручениями и программу партии.
Все это писать в тюрьме было не таким уж простым делом.
Родные имели право присылать арестованному книги. И вот тогда Багиров стал писать на этих книгах. А надо было так писать, чтобы никто в тюрьме не догадался, что в книге что-нибудь написано. Потому что в тюрьме проверяли все книги, перед тем как отдать родственникам. И если видели, что в книге хоть одно революционное слово написано, эту книгу сжигали.
А революционеры знали, что можно писать молоком.
Если на бумаге написать молоком, то решительно ничего не видно.
А для того, чтобы прочесть написанное, надо было прогреть эту бумагу на лампе или на свечке, и тогда молоко начинает темнеть, на бумаге выступают коричневые буквы и все можно прочесть, что написано.
Вот Багиров так и писал: на полях книги и между строчками. А родные его об этом знали. И когда получали обратно книгу, грели каждый листик на лампе, читали и переписывали.
Так работал Багиров в тюрьме.
Но и для такой работы приходилось быть очень осторожным. Если надзиратель тюрьмы увидел бы, что он так писал, тогда ему было бы плохо. Тогда и молоко перестали бы ему давать, как больному. И как-нибудь жестоко наказали.
А надзиратель очень часто заходил в камеру. Или же подглядывал в дверное окошечко, что делает арестованный.
Тогда Багиров придумал такую вещь. Он из хлеба делал маленькие чернильницы, наливал туда молоко и макал туда перышко. И так писал.
Вот однажды надзиратель тихонько поглядел в дверное окошечко и видит странную картину: Багиров пишет на полях книги.
Надзиратель быстро открыл двери, вошел в камеру и говорит:
– Вы попались. По-моему, вы сейчас что-то на полях книги писали.
Надзиратель смотрит в книгу – нет, видит: книга чистая. Надзиратель хочет взять чернильницу, но в этот момент Багиров сам берет свою чернильницу и спокойно кладет ее в рот. И жует ее.
Надзиратель говорит:
– Что вы делаете? Вы чернильницу кушаете!
Багиров говорит:
– Вы, кажется, ослепли. Это не чернильница, а хлеб. И вот я его кушаю.
Надзиратель посмотрел: действительно хлеб. Думает:
«Наверно, у меня испортилось зрение. Мне показалось, что он чернильницу кушает».
И с этими мыслями надзиратель ушел. А Багиров моментально сделал из хлеба другую чернильницу, налил гуда молока и опять стал писать.
И всякий раз, когда приходил надзиратель, Багиров спокойно брал свою чернильницу и тут же съедал ее. И это было даже вкусно, потому что это был хлеб с молоком.
Когда Багиров вышел из тюрьмы, он, смеясь, сказал своим родным и знакомым:
– Знаете, однажды мне не повезло, и за два часа пришлось мне съесть шесть чернильниц.
И все засмеялись. А которые не знали, в чем дело, те очень удивились: как это можно есть чернильницы?
Но вот оказывается, что иногда можно кушать чернильницы.