Фобос - год спустя

Автор: [гай немов] Серый бетонный куб торгового центра постепенно терял очертания. Вечерело, на огромно-тёмном морозном небе одна за одной проявлялись блеклые точки звёзд. Аномально холодная бесснежная зима после аномально жаркого лета. Ещё одна монета в копилку необычных явлений. Да только кому они нужны теперь, эти монеты…
Дуновения ледяного ветра пробирали сквозь одежду. Полосовали ткань многослойного комбинезона, резали плоть. Продуктовая тележка, лежащая на боку, шагах в десяти, тихонько скрипнула. Гай насторожено высунул голову. Огромная, словно аэродром, стояночная площадка перед центром абсолютно пуста. Только всё те же стелящиеся по земле тонкие червеобразные вьюны пыли.
И дёрнуло же его идти именно этим маршрутом! Можно было пересечь железку намного раньше, ещё у вокзала. Пробраться просекой до канала. Там территория разведана, по льду, через две речки, по старым меткам он быстро вышел бы на Гагат, а оттуда двинул на Рогачёво. Ан нет! Обязательно нужно к «Дмитровскому»!
Завтра ведь Новый Год, как же без подарков? И побродить среди развороченных витрин и прилавков, россыпи никому теперь не нужных телефонов и планшетных компьютеров, в спешке брошенных залежей холодильников, плазменных панелей, домашних кинотеатров и прочего, теперь уже никчёмного, барахла – дело традиционно важное. Может, попадётся что-нибудь действительно стоящее. Страсть к электронике не остыла, а теперь, когда любую вещь можно достать на халяву, грех не воспользоваться такой возможностью. Тем более, без подарка на Новый Год никак! Даже, если подарок самому себе. А, коли никак, то сиди теперь, голова без мозгов, укрывшись за деревом, и думай, что делать! Раз не ожидал контроллёра встретить!
Проходили пустышки. Громко шаркая, едва слышно рыча картавыми глотками, переваливаясь с ноги на ногу, они появлялись откуда-то из-за центра, пересекали стоянку, серую полосу проезжей Профессиональной и скрывались во дворах. Держались небольшими группами, человек по семь-девять. В каждой процессии первыми шли женщины, две или три, в грязных, рваными лоскутами свисающими одеждах, со спутанными слипшимися, спадающими на лица, волосами, шатающейся пьяной, но всё-таки направленной, поступью. Следом за ними шагали дети – на вид лет от пяти до двенадцати, такие же грязные и неухоженные. Замыкали шествие мужчины, отличающиеся от своих спутниц в первую очередь тем, что рычали о чём-то между собой громче.
Пустышек Гай не боялся. Сперва, конечно, было страшно встречаться с подобными «компаниями». Но после стало ясно, те совсем не желают обращать на него внимание. Они вообще никого не замечали, бродили небольшими кучками по городу, жили «своей» жизнью и никого не трогали. Словно бродячие собаки.
Не в пример им «агрессоры». Эти нападают сразу же, как только заметят. Им не важно – сильнее противник, превосходит силами, с оружием ли… Дерутся яростно и ожесточённо, до тех пор, пока не победят, или не сдохнут побежденными.
…Однажды, совсем давно, в самом начале, когда таких, как Гай было около двух десятков, и, собравшись вместе, они пытались уйти из Дмитрова, на Каналстрое им встретились вооружённые «агрессоры». Тогда одна из пуль прожужжала над левым ухом Гая, а другая пробила грудь Михе. Бедняга ещё долго стонал, а Гай, упав ничком на землю, тащил и тащил его за собой. Пока не обнаружил, что звуков выстрелов давно уже не слышно, а раненый товарищ закатившимися глазами смотрит в небо и пар от дыхания изо рта у него не идёт…
На дорогу выбежала стая собак. Скорее всего, их привлекли пустышки. Остановившись прямо напротив Гая, животные замешкались. Подняв острые морды, долго принюхивались. Затем, наконец, взяли след и поспешили через дорогу во дворы, в направлении, котором не так давно скрылся последний отряд пустышек.
Недовольное ворчание и цокот когтей по асфальту стихли. Мёртвенно-серое молчание сумерек воцарилось над сызнова опустевшей площадкой. Интересно, — подумал Гай, — Контроллёр ушёл? В принципе, если он в этих местах так же, как и я, транзитом, то, скорее всего, ушёл… но, вот если живёт тут, что вполне возможно, нескоро про меня забудет…
Откуда-то, из глубины стоянки послышалось цоканье. Гай растёр ладонями замёрзшие щёки и выглянул. По площадке брела пустышка. Почему-то одна. Он смотрел, как неловко согнув в коленях ноги, она, и без того медленная, никак не может поймать равновесие, отчаянно размахивая раскинутыми в стороны руками.
Что это с ней? – спросил он сам у себя недоуменно.
Пустышка в это время, вытянув, словно слепая, руки, увереннее и увереннее выцокивала через всю стоянку прямо к дереву, за которым прятался он. Гай, повернувшись через плечо, спокойно наблюдал, как она приближается. Вот она едва не спотыкается о ту самую тележку, теряет равновесие, подвернув ногу на бордюрном камне, но всё же удерживается. Он удивлённо смотрит на неё, в полный рост над ним возвышающуюся, и совсем не знает, что делать.
Она совсем молодая. Точнее, девушка, которой она раньше была – молодая. Пустышка-то, впрочем, как пустышка – чумазая, в рванине, невидящими глазами уставившаяся в него, что-то едва слышно перебирающая губами.
-Чего тебе? – негромко буркнул он.
Девушка не отреагировала. Стояла и не двигалась. Откуда она взялась? Всмотрелся в её лицо. Что-то знакомое мелькнуло в равнодушно застывших скулах, окаменевшем подбородке, аккуратной, почему-то, уложенной причёске.
Вспышка озарения длилась какие-то доли секунды. Но этого ему хва-тило для того, чтобы принять решение.
Оттолкнувшись от земли, упал набок, перекатился, вскочил, и, сжав-шись в три погибели, что было сил побежал по тротуару. Скрываясь от взгляда контроллёра за редкими, голыми корявыми прутьями кустов, растущих вдоль тротуарной дорожки, он удалялся прочь от этого странного места.
Голову наполняет знакомый звон. Контроллёр. В глазах темнеет, Гай качнулся и упал. Приподнялся и, помогая себе руками, на четвереньках, запинаясь и падая через шаг, продолжил бег. Секунды превратились в бесконечность. Гай смотрел перед собой, видел спасительное здание «Альбатроса», но никак не мог приблизиться к нему. Бежал и бежал. Падал, поднимался и снова бежал. Руки…
…Сколько прошло времени – неизвестно. Он лежал на ледяном мраморе ступеней и медленно приходил в себя. Хорошо, что контроллёры не умеют бегать.
-Сволочь… — кривясь спазмами рвоты, выдавливал из себя Гай, — Ум-ный, падла…
Метрах в пятистах, через дорогу, подрагивала дымкой вьюнов и смотрела в его сторону та самая девушка. Гай приподнялся, уселся на ступеньку и показал ей кулак. Она даже не двинулась. Только пыль поднялась выше, скрыв её теперь уже по пояс.
-Сволочь! – крикнул он громче, — Всё равно не достал, мутант хренов! Видел я таких вот где!
Он сделал неприличный жест в области своего паха и разразился нервным смехом.
-Вот он, каков Новый Год, оказывается! Ну что же, с праздником тебя, уважаемый! С праздником, живым ведь остался, падла! А ведь никого больше не осталось! Никого, ни Михи, ни Серёги, ни Дэна! Кроме тебя! Только ты! Да и полный город непонятно кого! С новым годом вас! Слышите? С новым годом, твари! Все! Все собирайтесь! Приходите сюда! Вместе отпразднуем! Слышите? Давайте, приходите! Гости нашей планеты! Микробы да бактерии сраные! Если бы не наш «Фобос», где бы праздник праздновали? Небось и не знали, что дни такие есть, когда бухать можно…
Он орал всё громче и громче, временами его крики сменялись злым сдавленным смехом. Он прерывался и снова начинал. А одинокое эхо опустевшего города разносило по дворам всхлипы и восклицания единственного оставшегося в живых человека…
Год первый после падения «Фобос-Грунт» на Землю.