Рассказ (окончание)

Автор: милп концовка

Мы бежали, перепрыгивая город который, вот уже несколько дней, вместе с войной превращали в хлам и пепелище, ровняя танками и снарядами. В ушах, искажаясь при каждом шаге трещал голос Костыля: — Правее, правее. Держитесь стены. Сзади двенадцать. Уже одиннадцать. Падайте. Эх, счастливцы! Погоняй лошадей!
АГС, отрабатывавший по нам, клал гранаты в шахматном порядке, то впереди, то сзади нас.
- Бухой или обкуренный расчет — мелькнуло в голове, и мы шарахнулись в подъезд дома. — Вот ёёё! -споткнулся я о груду почтовых ящиков. — Паша, ты как?
- Да порядок. Глянь, что у меня на спине, а? Зацепило вроде.
- Херня. По броннику и лямку разгруза мальца посекло. У тебя там течёт что-то — констатировал я, глядя на оголившиеся пластины защиты и мокрое пятно с характерным запахом спирта.
- Пускай течет. Главное не кровь. Вот скоты! Что делать-то будем?
- Что, что? К магазину прорываться! Жрать охота невмоготу.
В наушниках опять заверещал Костыль:
- Вы как? Прием.
- В шоколаде, Серый.
- Мы уходим. Схоронитесь. Прием.
- Где чебуреки?
- Рядом. Идут как на параде. Координаты передал «Челентане». Сейчас катюшить их будут. Укройтесь. Аминь!
- Принял, — подитожил сеанс я.
- Ну здрасти-посрамши! — сказал Мистик, и в ту же секунду мы услышали громкие голоса.
Они совсем были рядом. И их было много.
- Под наркотой что ль? — подумалось мне. — Совсем страх потеряли. В полный голос базарят.
Казалось, что вот сейчас стоит выбежать, и красиво положить десяточек от пояса. Но здравый смысл подсказывал уйти от контакта. Да и как только в проеме двери показались размытые тени, все вокруг взорвалось и забликовало всполохами от разрывов ракет.
- Началось! -крикнул копошащийся под лестницей Мистик, отшвыривая в сторону спинку от кровати. — А подвал-то завален, блядь!
То ли на его крик или в попытке укрыться от ада, в который превратилось всё снаружи, внутрь вбежали трое. Хотя, судя по их удивленным закопченным лицам, скорее второе. Так и разлетелись они от очереди, пачкая подъездные стены в странном последнем танце и недоумении.
Снаружи все гудело и рвалось. От прямых попаданий в дом всё здание трещало по швам, а в подъездный проем то и дело задували пылевые смерчи от ударных волн. А мы так и продолжали сидеть на площадке второго этажа, глядя, как наши случайные гости, так некстати нашедшие смерть в спасении, покрывались на глазах пылью и превращались в белые сугробы.
Я не знаю, чему молился Мистик, что-то бормоча себе под нос, но я молился, чтоб не осыпались лестничные пролеты.
- Дядя, а можно мне с вами? — непонятно откуда взявшийся голос между разрывами заставил меня дернуться, да так, что палец автоматически надавил на спусковой крючок, и очередь вспорола белых мертвецов на ящиках.
- Охуел?! — шарахнулся от меня Мистик.
Он сидел на две ступеньки ниже меня справа, в аккурат напротив затвора, и гильзы обожгли ему щеку, и его оглушило. Я медленно повернулся на голос. Никого.
- Погодь, Паш. Я сейчас!
Тихонько приподнявшись, я краем глаза увидел детские ножки в сандалиях, исчезнувших за углом следующего этажа. На лестнице, где только что был ребенок, на толстом слое пыли были маленькие следы и валялась какая-то бесформенная игрушка. То ли буратино, то ли еще кто-то.
- Сиди здесь! Там кто-то есть, из гражданских! Вроде ребенок.
- Тьфу, параноик! -сплюнул Мистик и запустил за шиворот пятерню, извлекая оттуда одну из моих гильз.
Я поднял бесформенную игрушку и медленно начал подниматься выше.
«Вот же!» В углу между квартирами действительно сидела девочка. То, что это девочка, можно было понять только по платью и рваным колготкам. Личико её, как и у всех, кто провел несколько дней в этом городе, было не идентифицируемым. А и еще белые кудряшки!
- Ну ты что, малая? — присел я напротив неё. — Испугалась? — и протянул ей обороненную игрушку.
- Да, — тихо ответила она кивая.
- Да я сам чуть не обосра… — осёкся я. — Хмм. Очень ты напугала дядю, пол рожка в молоко.
Она взяла своего непонятного и пыльного то ли буратино, то ли еще кого, и прижала к себе.
- Где твои родители? — подвинулся я поближе и, поймав её взгляд, вгляделся в глубь одной из квартир, и метрах в трех заметил торчащие из-под поваленного серванта серые женские ноги. — Вот незадача, — я закусил губу и задумался.
- Дядя, можно мне с вами? — опять заверещал голосок маленького человечка.
- А то!? — зло ответил я, понимая всю нелепость ситуации и осознавая, что не смогу оставить её здесь. Она беззвучно заплакала.
- Спокуха, спокуха. Ты ела что-нибудь? Пить хочешь?
- С кем ты там, а? — донеслось снизу. — Слышишь! Подготовка закончилась. Сейчас либо наши пойдут, либо что по тяжелее подтянут. Если влупят, то тогда точно хана!
Спускаясь по лестнице во весь рост и держа девчушку за руку, я наблюдал за тем, как трансформируется физиономия Мистика.
- Фарт однако — хмыкнул он.
- Ладно не ной. Давай свяжись с нашими. С Кирпичом, с Навером, с хреном лысым. Скажи, что у нас гражданский ребенок!
- Ну не бойся, не бойся. Сейчас выберемся, а там и чипсов и газировки навалом", — нес я какую-то ерунду.
На улице было тихо, если не считать постукивания отдаленной перестрелки.
- Чёрт! Нет связи, — Мистик сплюнул. — Вот же, дерьмо, а? Сейчас стемнеет и будем пробираться до наших. — Он накручивал станцию.
Я оставил девчушку с Пашей, поднялся на этаж выше, зашел в квартиру. Искал что-нибудь из теплых, плотных вещей. Но в таком бардаке удалось лишь раздобыть шерстяной плед и на единственном крючке в прихожей женскую беретку.
Невесть что, но от мелких осколков и синяков хоть какая-то защита. Встряхнул клетчатое покрывало и начал превращать ребенка в кокон.
- Мать Тереза ёбана! — глазел на меня товарищ.
- Ну как, не жмет? Лет тебе сколько? Ясно пять. — Девочка растопырила пятерню.
- Совсем сопля. Зовут то как?
В этот момент Мистик поднял руку: — Есть контакт! Челентана! Прием! Принял. Принял.
Я не слышал, что передавал «Челентано», позывной нашего штаба бригады, так как снял наушники, но по бегающим глазам товарища понял, что не все хорошо.
- Не томи! — сказал я ему.
- Опять дерьмо кругом. Обстановка не ясна, кто где. Массу чебуреков пожгли градом только что, но они оставили много снайперов на этой и двух рядом прилегающих улицах. Короче не выбили их до конца. Тут явно наркотой попахивает. Непонятна их отвага тупая и упертость! Наши отходят на окраину, и повторного штурма не будет. Зайдут на зачистку, когда здесь уже камня на камне не будет. Принято решение сровнять городок с землей и вот-вот начнется арт-подготовка. И это уже будет не «град». И девка эта ещё… Блин, хотел этих прошарить, — он кивнул на убитых, — так неудобняк перед дитём в мертвяках копаться.
- Да ну бред! Тут еще много наших и, как видишь, есть не эвакуированные гражданские!
- Бред не бред, а помирать от своих, западло какое — то. Лучше б локально всех снайперов положить на точках. Согласен? А мы подкорректируем если что.
- А ты на что будешь выкупать их? На свое очко, светя им, бегая по улице, или на эту шмакадявку? — кивнул я на девчонку. — Короче давай сваливать, пока не накрыло.
А накрыло нас через минуту.
Короткими перебежками, то и дело падая, мы пробирались к своим. Мистик забрал у меня все оружие и, как герой Шварца из «Командо», на полусогнутых лязгая металлом несся впереди. За спиной у него болтался мой РПК, его АК, три трофейных АКМа и две «мухи». В руке у него блестел лишь «Стечкин», готовый подстрелить первого встречного. Каждый раз падая, я больно расшибал локти, образуя из них наподобие прочного каркаса, не дающего моей массе расплющить девчонку, которая, как маленькая шимпанзе, обхватила меня и висела на груди. Грохотало жутко, но, слава Богу на соседних улицах. Словно некто помогал нам, давая коридор для спасения. От взрывов на параллельных улицах, пронизывавшие здания взрывные волны, выбрасывали нам навстречу с клубами пыли оконные рамы и всякий домашний скарб. Редкие сухие выстрелы сзади говорили о том, что все же кто-то стремится подстрелить нас. Или так казалось.
Наконец -то улица закончилась, и начались деревянные строения. Еще днем тут были наши, но по всей видимости ушли. Мы плюхнулись за остов от сгоревшей «буханки» и перевели дыхание. Темнело.
- Слыш, Мистик! У тебя случаем не завалялось влажных салфеток, а? Ну такие… ароматизированные… — спросил я его, устраивая кокон с девчонкой у себя на коленях.
- Подъебнул?
- Да нет, я серьезно. Нужно. И давай без мата при ребёнке.
Пашка отстегнул липучку на рукаве и вытащил от туда упаковку. Протянул мне.
- Ну вот, малышка. Сейчас немного умоемся, — сказал я сквозь рвущие упаковку зубы.
- Будешь немного на человечка похожа"
Мистик, что-то хотел сказать но сплюнул отвернулся и закурил.
- Вот сейчас мы будем красивые, — приговаривал я, аккуратно протирая маленькое личико.
- Фууу! — девчонка морщилась.
- Терпи, терпи, а то так и останешся грязной картошкой. Знаешь, что если три дня не мыть мордаху, то она навсегда так и останется чёрной. Вон как у того дяди, — продолжал я и вздрогнул. Что-то странное мне показалось в превращении этой замарашки. С каждым движением салфетки её личико все больше и больше казалось мне знакомым. — Слушай, как тебя зовут-то? А то в тот раз ты так и не сказала.
- Стоять! — заорал Мистик и клацнул затвором, и я инстинктивно завалился на бок вместе с подопечной.
Рука нырнула в кобуру жилета.
- Чертановские своих не бросают! — раздался голос Кирпича, и из сумрака вынырнуло несколько сгорбленных фигур.

Мы сидели за кривоногим столом в штабной палатке. На единственном стеллаже без звука полосил маленький телевизор. То и дело внутрь заходили незнакомые бойцы и заносили коробки с продовольствием, аккуратно расставляя их вдоль брезентовой стены.
- Ну что! Предлагаю выпить! — сказал Навер и разлил в кружки виноградную чачу из пластиковой бутылки.
- Погоди, дождемся Пашку с чебуреками! — сказал Костыль и все заржали. — А вот и он!
Огибая снующих туда-сюда бойцов, держа в руках два дымящихся кана, появился Мистик.
- Тут, короче, чебуреки, а в этом плов! — плюхнул он емкости на стол и пристально посмотрел на меня. — Слышь, герой. Там автобусы пришли. Последних гражданских эвакуируют. Пойдешь провожать?
Меня как молнией ударило. Позавчера, когда подоспели пацаны, кто-то забрал у меня девчонку. На двух «нивах» мы долетели до расположения наших. А увидев шлагбаум, меня срубила вселенская усталость, повлекшая моё «отключение» от внешнего мира прямо в машине, впрочем как и Мистика. Кто нас вытащил, раздел и уложил, уже не помню. Следующий день ушел на приведение себя в порядок. Ледяной душ, бритье и получение свежего шмотья. А сегодня Навер позвал всех к себе в новый шатер обмыть наше возвращение с того света.
- Бареф цзес, покойники! — начал он с порога, а меня почему-то передернуло от его юмора.
- Ну, так пойдешь? — выбил меня из секундного оцепенения Пашка.
Я молча, под удивленные взгляды, выбежал из брезентового помещения и на удачу увидел знакомый «уазик» Аслана.
- Добрось, братан, до лагеря местных!
- Так там уже нет лагеря. Свернулся, — ответил он, трогаясь с места.
- В курсе. Мне б автобусы догнать.
На мое счастье, четыре ветхих «пазика» и один «лиаз» еще стояли на равнине, на которой еще день назад в два ряда тянулся двухсотметровый брезентовый город. Рядом рычали два «бэтэра» сопровождения.
Забыв сказать Аслану «спасибо», я выпрыгнул на ходу из машины и подбежал к первому автобусу, водила которого при мне опустил крышку моторного отсека.
- Что сломался? -спросил я.
- Да нее. Масса слетела. Даже странно как-то. Просто откручена была, но уже можно трогать — ответил он и залез в кабину.
Первый бронетранспортер захрустел, наехав на кучу ящиков из-под «гуманитарки», которые видно, не успели сжечь, и вышел в голову колонны. Я бежал вдоль автобусов и пытался разглядеть лица пассажиров, которые с не меньшим интересом наблюдали за мной из-за грязных стекол и замызганных шторок. Вся процессия тронулась.
И тут я увидел свою знакомую. Она как будто ждала меня, и, сплющив нос, припала к стеклу.
- Привет! — я поднял в приветствии руку.
Автобусы ползли еле-еле, переваливаясь на засохших колеях от тяжелой техники.
- Ты так и не сказала, как тебя зовут! — старался я перекричать солярный пердеж.
Она закивала головой и начала дышать на стекло, чтоб появилось матовое пятно.
Затем маленький пальчик начал выводить неровные палочки. Я понял, что она пишет. Любой нормальный ребёнок к пяти годам должен уметь писать свое имя.
«АШАД», — прочитал я закорючки, и пятно начало исчезать.
- Я понял, Даша! — ускоряясь вместе с автобусом, крикнул я.
Первый бронетранспортер выполз на нормальную дорогу. И колонна ускорила движение. А меня что-то подталкивало и подталкивало идти рядом.
- Я тебя знаю! Ты же мой хранитель?! Правильно?! — я вспомнил, свои нереальные видения за последнее время.
Девочка улыбалась мне и кивала своими белыми кудряшками, а в её руке появилась та самая бесформенная игрушка, которую она прислонила к стеклу. Я уже бежал, но все равно видел, что отмытая и приведенная в порядок от пыли и копоти фигурка совсем не буратино. Это был маленький гномик в салатовой пижаме и в остроносых, с меховыми помпончиками тапочках. Ну просто вылитый Брундуков.
Обдав меня выхлопом, мимо пронесся замыкающий бронетранспортер с улюлюкающими на броне бойцами, а я заплакал. Первый раз за двадцать лет.