ПЕРЕХОД НА ДРУГОЙ УРОВЕНЬ

Автор: Феля На пригласительном билете всеми цветами ультрафиолета переливалась радуга. По сути, в руках моих блестел маленький кусочек радуги, который подмигивал мне разноцветными переливами и так чуть нежно, по-домашнему уютно грел мою руку. Улыбнувшись непонятно чему, я подбросил билет в воздух, и он тут же был подхвачен сильным ветром. Радужный билетик вмиг унесся в сияющее синевой небо.
Билетик подарил мне тщедушный, с совершенно седой бородой старичок нынче днем в Городском Саду. Хитро прищурившись, он пояснил, что это не просто билет, а это пропуск в совершенно иную реальность, в мир, совсем не похожий на тот, где я на данный момент нахожусь. Объяснив, как активизировать его волшебно-пропускное свойство, он пожелал мне удачи, и тут же (я даже не успел заметить как), исчез в дебрях окружавшего нас Городского Сада.
Мне ничего не оставалось как подбросить билет в воздух и смиренно ожидать перед собой появления ворот, даровавших бы мне проход в новый, неведомый мир.
Прошло пятнадцать минут. Но вокруг меня ровным счетом ничего не изменилось. Все тот же шелест деревьев Городского Сада, все те же аллеи, с прогуливающимися по ним степенными мамочками и непоседливыми детками. Я начинал тревожиться.
Прошло еще пятнадцать минут. Но все вокруг оставалось таким же, каким и было прежде. Я вдруг понял, что старичок, соблазнившись моим видом несуразного простачка, решил меня разыграть. И сейчас он прячется где-нибудь за близлежащими кустами, наблюдая за моим ожиданием, и нервно похихикивая в старческий сморщенный кулачок. Лицо мое залило краска смущения от нелепости ситуации, в которую я попал.
Все же я подождал еще пятнадцать минут, и уже тогда, убедившись в том, что по-прежнему нахожусь в Городском Саду, в раздумьях над случившимся со мной приключением, побрел по одной из аллей Сада.
Я шел полностью поглощенный в свои мысли, не замечая ничего и никого вокруг, когда неожиданно споткнулся обо что-то, и, бранясь, растянулся на земле. Когда же поднялся, отряхиваясь от налипшего на одежду сора, я увидел недалеко от себя на каменном постаменте мраморную фигуру мальчика.
Меня сразу же привлекла немного необычная поза, которую неизвестный скульптор придал фигуре мальчика. Он (мальчик) как бы полуприсел на корточках, устремив напряженную голову вперед, как будто хотел взглядом своим (несомненно демоническим) пронизать что-то, чего не было ему видно, но что он страстно желал увидеть.
Приблизившись вплотную к скульптуре, я внимательно посмотрел в суженые от напряжения глаза мальчика и похолодел. Мраморные зрачки (отмеченные еле-еле, казалось единственным штрихом, одним неуловимым рывком руки мастера) были… живыми. От этого и глаза мраморного мальчика тоже словно оживали, колюче ощупывали меня, и как бы вопрошали. В немом этом вопросе читалась вся горечь и тяжесть, которую мальчик, возможно, испытывал в жизни, и которую только и возможно было бы выразить глазами.
Опустившись на корточки, я посмотрел на латунную табличку, которая информировала невольных созерцателей скульптуры об авторстве монумента.
«Ялыцзы, готовящийся к Пути», - так назвал свою композицию скульптор. Чуть пониже располагались сведения об авторе сего творения:
«Феникс, древнегреческий скульптор, живший с 425 по 374 гг. д.н.э. Выдающийся мастер мраморных одиночных и коллективных композиций».
Утерев платком выступивший со лба пот, я присел отдохнуть на скамейку, стоящую в тени развесистых деревьев. Любуясь мраморным мальчиком, я думал о том, что, возможно, все произошедшее со мной сегодня имело какой-то скрытый, пока мне неведомый смысл. Что и встреча со старичком-шутником, и этот монумент – неслучайные символы чего-то, о чем мне хочет сказать провидение.
Размышляя о событиях сегодняшнего дня, я заметил, что на Городской Сад вдруг нахлынули тихие, полные приятной вечерней прохладой сумерки и пора бы собираться уже домой. Встав со скамейки, я последний раз бросил взгляд на мраморного мальчика, невольно залюбовавшись без сомнения талантливым творением древнегреческого скульптора.
Наконец, я ступил на аллею, ведущую по моим предположениям в сторону выхода из Городского Сада. Насвистывая себе под нос что-то из классической оперы (уже и не помню что), я неспешным шагом двигался по аллее.
Неожиданно, из полумрака окружавших меня деревьев послышался дикий хохот и вслед за тем жуткие в своей громкости и неистовстве крики, перемежающиеся троекратным хлопками в руки, - что-то вроде – «Зенит!»(три хлопка), «Зенит»(три хлопка)…
Обуянный смятением и каким-то непонятным мне самому страхом, я, остановившись, ожидал появления крикунов, так как они несомненно шли в моем направлении.
И вот из-за недалекого куста появились три фигуры, одетые в какие-то несуразные, невиданные мною дотоле одежды. Каждый из юношей (то, что это были юноши, я сообразил чуть позже) были одет в темную, видимо, из кожи куртку. Из под курток выбивались странного вида штаны (расширявшиеся книзу, и до того длинные, что нижняя часть штанин волочилась по земле) со множеством карманов. На ногах у них были какие-то устрашающего вида бахилы. Все были коротко стрижены, а у одного юноши голову покрывал странный головной убор с длинным козырьком.
У всех троих на шеях были повязаны или просто выбивались из-под куртки шарфы темно-синего цвета, с написанным на них белым словом. Что это за слово я так и не разглядел.
Меня они заметили сразу, и, толкая друг друга под локти, стали хихикать, при этом разговаривая между собой: «Ооо, глядите пацаны, кузьмич идет. Айда сигаретку спросим…».
Приблизившись ко мне (я так и стоял, непонимающе глядя на них), юноши обступили меня с трех сторон и один из них, сплюнув под ноги, спросил:
- Слышь, чувак, сигаретой не угостишь?
- Простите, я боюсь, не совсем понимаю вас…, - в горле почему-то стало как-то кисло и голос мой будто одеревенел.
- Че не понимаешь? Совсем лох что ли? Для пацанов сигареты жалко что ли? – голос юноши стал громче и он в такт своим словам как-то напористо чуть вперед кивал головой.
Тут в разговор вступил еще один юноша, который, вынув из кармашка какую-то палочку и вставив ее в рот, извлек из черной трубочки огонь и поджег эту палочку. Тут же я с ужасом заметил, как изо рта у него вырвался дым. Это обстоятельство («Дэвы! Огнедышащие злые духи», - мелькнула, кажется, в моей голове мысль) еще больше ввело меня в замешательство, и ноги стали ватными от грозящей мне опасности.
- Слышь, черт, а есть у тебя лавэ? Бабки есть, спрашиваю? – вновь стал задавать какие-то непонятные вопросы мне тот дух, который начал со мной разговор.
Не зная что сказать, я в полуобморочном состоянии стал пятиться назад…
- Куда потек сука, мы с тобой еще не договорили… Ну, ты блядь, сам нарвался…, - в следующий момент я почувствовал в районе левой скулы мощный удар и, отклоняясь назад по инерции от удара, заметил, что нанесен он был ногой одного из юношей-духов.
- Хули, Феникс, отпиздим его по полной, чтобы не выебывался много…, - скатываясь в болезненный от наносимых мне ударов обморок услышал я.
Последним осознанным видением была такая картинка: пляшущий вокруг меня старичок-шутник, который захлебываясь в смехе спрашивал: «Ну, как тебе этот мир, дружок?»…