СОЛДАТСКИЕ ПРИКОЛЫ или мемуары старшего сержанта войск ПВО Часть14 последняя

Автор: Сергей Маслобоев 40.БОРЗЕТЬ, ТАК БОРЗЕТЬ.
Схлопотав от генерала широкую соплю, Андрюха загрустил.
-Ты чего?-
подошёл я успокоить друга.
-Как чего?-
возмутился он:
-Я твои погоны уже на дембильский мундир присобачил.
Но, немного подумав, вроде как повеселел:
-Ничего. Мы их в батарее загоним.
Сержант Гулиев очень придирчиво, чуть ли не на свет, рассматривал произведение бывшего однопропеллерного вертолётчика.
-Чего жмёшься, узбек? Гони две пачки сигарет и забирай,-
наседал на него Андрюха. Но тот только вздыхал. Погоны ему явно нравились, но сигарет было всё равно жалко.
-Не продешевили?-
чесал затылок Андрюха, когда уже шли назад.
-Нормально,-
успокаивал я его.
Но пути господни неисповедимы. Через две недели пришёл приказ на присвоение Гулиеву звания старшего сержанта, и он, за ненадобностью, променял наши погоны в роте связи на четыре пачки сигарет.
-Продешевили!-
хватался за сердце Андрюха:
-Погоны-то оказывается со смыслом. Кому не втюхаешь, сразу старшого получает. Надо было за шесть пачек толкать.
Дембильские мундиры мы уже подготовили. На боевое дежурство нас больше
не посылали. Даже на губу, согласно устава, посадить не могли. Были мы теперь гражданскими. А это в армии покруче, чем деды. И решили мы оборзеть по крупному.
Первое с чего начали, послали старшину.
-Ну, сволочи, вы ещё меня попомните,-
ошалел от такой наглости Кусок. А что он мог сделать? Миша борзеть категорически отказался и пропал, подрядившись на дембильский аккорд. Рыть траншею на станции под новую кабель-трассу.
-Пойдём в бане мыться. Я договорился,-
подошёл как-то утром ко мне Андрюха. Мы собрали чистое бельишко, надели тапочки, а-ля обрезанный утеплительный кожух на РТЦН, и, накинув на плечи шинели без ремней, двинулись к бане. И надо же! Как назло, на плацу повстречали зам по тылу.
-Эй! Вы куда собрались?-
удивлённо замер он.
-В баню,-
невозмутимо остановились мы.
-А честь кто отдавать будет?-
продолжал удивляться зам по тылу.
-А мы теперь ниже полковника никому честь не отдаём,-
попытались объяснить мы ему суть вопроса. Да и какая может быть честь в тапочках и без ремней.
-Вы, вообще-то, где находитесь?-
зам по тылу никак не мог понять, что происходит.
-Да брось майор. В армии мы находимся. В баню идём. Замёрзли уже,-
в один голос начали мы с Андрюхой бурно докладывать непонятливому офицеру.
-Нет! Это – не армия. Это – публичный дом какой-то,-
вдруг сник он и пошёл дальше.
-Может зря мы так?-
взял меня Андрюха за рукав.
-Ещё чего?-
возмутился я:
-Мы ему до дембиля ещё не такое вкрутим.
Единственный, кто смог найти на нас управу, так это наш старшина. Раз за разом, распределяя по утрам личный состав на работы, нас он просто игнорировал. Сначала это нравилось. Но потом от безделья понемногу начали звереть.
-Кусок. Ты чего? Нас совсем забыл?-
подошёл я как-то после развода к нему.
-А вы отдыхайте, ребята. Отдыхайте. Вы ведь теперь гражданские,-
ласково погладил он меня по плечу. Ещё через несколько дней мы просто взмолились:
-Кусок! Куда угодно. Хоть землю копать. Сил больше нету в казарме сидеть.
-Ага, сволочи! Я же говорил, что приползёте,-
довольно потирал руки прапорщик, но потом сжалился над нами:
-Завтра карантин к нам переводят. Разбивайте пополнение на два взвода и вперёд. Надо ставить столбы на станции.
Дело в том, что наши помощники мотострелки во время того злосчастного десанта, перервали всю проволоку своими бронемашинами, и зам по тылу решил построить новое ограждение на станции. Работа, конечно не очень, но, сколько можно сидеть в казарме у телевизора?
Разбив молодое пополнение на два взвода, мы стали каждый день водить их на РТЦН, ставить столбы, на которые потом должна была натягиваться колючая проволока.
-Умный кто-нибудь есть?-
объединив оба взвода, расхаживал перед строем Андрюха.
-В каком смысле, товарищ старший сержант?-
подал голос кто-то из второй шеренги.
-Ну-ка иди сюда,-
Андрюха был воплощением строгости и порядка. Из строя выбрался маленький солдатик.
-Назначаю тебя старшим,-
ткнул его в живот пальцем старший сержант Баранов:
-Будешь считать столбы.
-До скольки считать-то нужно?-
почесал затылок маленький солдат.
-До десяти. И смотри, не ошибись,-
с назидательным видом поднял палец Андрюха. Я, лёжа на расстеленной хэбешке, уткнулся носом в траву, чтобы не расхохотаться.
-Тупые какие-то,-
через минуту прилёг рядом мой друг.
-Да! Педагогика – это тебе не хухры-мухры,-
посочувствовал я ему.
Бойцы, выкопав ямки, расставили нужное количество столбов. Дело шло к обеду, и мы двинулись в городок.
Я шёл по бетонке за взводом. Метрах в трёхстах позади Андрюха точно также вёл своих воинов. Погода стояла изумительная. Была именно та пора, когда природа, во всю буйствуя по-летнему, ещё сохраняла весеннюю свежесть. Душа радовалась окружающей
прелести, скорому дембилю и, вообще, жизни.
-Взвод!-
подал я команду. Грохот сапог усилился.
-Запевай!-
хотелось поделиться своим настроением со всеми. Но в ответ кроме ритмичного топота ничего не послышалось.
-На месте стой! Раз, два,-
моё возмущение было искренним:
-Петь не хотим, или песен не знаем? Я же вчера давал текст и время выучить.
Взвод стоял молча. Слова они, конечно, знали. Попробовали бы у меня не выучить. Просто кому-то первому нужно запеть. А на это надо решиться. Это не так-то легко.
Разумеется, можно назначить запевалу, но так не годится. Нельзя всё время разжёвывать и класть в рот. Человек должен любой свой шаг проходить сам.
-Ну, что? Будем петь?-
моё терпение кончилось.
-Что же, можно и по другому,-
я повысил голос:
-Взвод! Ложись!
Строй рухнул вниз.
-Вперёд по-пластунски марш!
Дорога зашипела от десятков трущихся об неё локтей и колен. Вот так ползти по бетонке – дело непростое. Уж мне-то это хорошо известно! Через минуту мои бойцы усиленно засопели. Я шёл рядом, отмахиваясь от поднятой пыли.
Из бокового просёлка на бетонку выехал газик и остановился у обочины. Из машины вылез незнакомый подполковник и удивлённо уставился на моих солдат. Я неторопливо прошёл мимо, отдав ему честь. Он в ответ кивнул головой.
Ну вот, теперь войска, кажется, созрели:
-Встать! Становись!
Пришлось подождать, пока взвод отдышится.
-С места, с песней шагом марш!
На этот раз команда возымела действие.
-У солдата выходной. Пуговицы в ряд,-
затянул одинокий дрожащий голос.
-Ярче солнечного дня золотом горят,-
за ним грянули остальные, невыносимо перевирая мотив. Всё в порядке. Взвод лупил
песню, как надо.
А всё же жизнь – прекрасная штука! На гражданке мы совсем не замечаем маленьких бытовых радостей. Здесь совсем другое дело. Желудок набит, портянки на ногах сухие, а если ещё и покурить после рубона перепало, то это – уже счастье. А чего ещё надо? Солнышко светит. Птички поют. Опять же музыка. Это, конечно, не хор имени Пятницкого, но всё-таки.
Мои размышления оборвал приближающийся за спиной топот. Андрюхин взвод бегом догонял нас.
-Шагом марш!-
скомандовал Андрюха и набросился на меня:
-Ну, ты и гад!
-Чего?-
не понял я.
-Ничего,-
отдышался он:
-Смотрю, какой-то полуполкан у дороги стоит, и твои ползут. Ну! Думаю, что может так и надо. Своих тоже положил и по-пластунски. А этот меня подзывает: «Товарищ старший сержант, вы, почему над солдатами издеваетесь?». Представляешь?
-Да, корешок, неудачно ты перед начальством прогнулся,-
расхохотался я.
-Ой, не говори подруга, у самой муж – пьяница,-
вдруг прыснул Андрюха. Дальше мы шагали вместе.

41.И ЭТОТ ДЕНЬ НАСТАЛ!
-До свидания, Кусок,
Наш окончился срок.
До вокзала теперь
Марш-бросок,-
Пропел кто-то дурашливым голосом. Прапорщик на шутку не отреагировал. Обвёл всех долгим взглядом, не торопясь, с серьёзным видом пожал руку каждому из обступивших его солдат и стал закрывать оружейку.
-Идите. А то на построение опоздаете,-
грустно повернулся он от дверей. Мы толпой повалили к выходу.
-Мужики! А старшина-то наш уже старый совсем,-
задержался на крыльце Андрюха.
-А сколько ему?-
стали спрашивать вокруг. Никто не знал.
Первый раз за два года на полковой дискотеке я стоял без оружия. И стоял не на своём обычном месте, а лицом к строю. Правая рука по привычке сжимала ствол карабина, а его не было. Именно в этот момент каждая клеточка моего существа прочувствовала, что теперь уже всё.
Командир полка говорил долго. Но из-за шумящих вокруг на ветру деревьев ничего не было слышно. Да и не нужно было слушать. И так было всё понятно. Полк прощался
с нами. Ещё минута и мы уйдём. А здесь останутся два года нашей жизни. Останется и плохое, и хорошее. Трудное и смешное.
-Направо! Шагом марш!-
команду выполнили автоматически, шагая с плаца.
В штабе Табуреткин, вручая документы и хлопая каждого по плечу, шутил, не переставая. Оказывается, подполковник знал про нас практически всё. Опять вспомнили мою баню на ферме. Громко смеялись, но на этот раз я не обижался.
Вдруг за окном грянула музыка.
-Проигрыватель новый достал,-
вошёл в канцелярию улыбающийся зам по тылу. Да! Стоило прослужить два года, чтобы хотя бы под конец всё-таки прослушать наш Гимн полностью. Толстому майору я руку пожал особенно пламенно.
Возле маленького домика контрольно пропускного пункта стоял автобус. Водила куда-то запропастился. Все расселись на скамейках перекурить в последний раз. Только достали сигареты, как рядом стали останавливаться отъехавшие от штаба машины, развозящие офицеров на объекты. В сутолоке прощаний и напутствий мы с Андрюхой никак не могли отыскать своих. Наконец, протиснулись к газикам РТЦН.
-Товарищ майор!-
окликнули мы Татеева.
-А я думаю, где мои сержанты?-
шагнул он к нам, широко улыбаясь.
-Александр Фёдорович, если будете в Ленинграде, вот адреса и телефоны,-
подал я ему сложенный листок бумаги.
-Даст бог, ещё увидимся,-
крепко пожал он нам руки и полез в машину. Пыль долго оседала на бетонке.
-Подразделение!-
от удара сотен сапог вздрогнула земля. От штаба шёл строй солдат.
-Смирно! Равнение направо!-
сержант Проскурин вёл первое подразделение на станцию. Мы, быстро выстроившись у края дороги, смотрели на своих, теперь уже бывших однополчан. Дурашливо улыбался в первой шеренге Дедело. У него уже начали отрастать новые бакенбарды. Тянулся, стараясь удержать равнение, Гибас. Он так и не научился правильно подшивать подворотнички. Перед глазами мелькали лица. До боли знакомые лица. Последним шагал маленький Кавака.
-Батарея!-
за подразделением шла первая батарея:
-Смирно! Равнение направо!
Солнце яркими зайчиками играло на холодной стали штыков, красными огоньками вспыхивая на звёздочках пилоток.
-Батарея!-
старший сержант Гулиев, проверив правильность строя своей второй батареи, забежал вперёд и, поймав ногу, слился с общей солдатской массой:
-Смирно! Равнение направо!
Оконные стёкла домика КПП мелко дрожали от чёткого шага.
-Рота! Смирно! Равнение направо!-
шла рота связи.
Дембиля стояли не шелохнувшись. Много раз нам вот так приходилось шагать в строю.
Но принимали полковой парад мы в первый и теперь уже в последний раз.
Замыкающая шеренга прошла ворота. Полк уходил на боевое дежурство.
-Примёрзли что ли? Пошли в автобус. Вон! Водила вернулся,-
зло выдохнул кто-то. Стряхнув с себя оцепенение, все зашевелились, заговорили и двинулись к машине.
-Товарищ старший сержант! Товарищ старший сержант!-
по аллее от казармы первого подразделения бежал Катадзе.
-Думал, не успею,-
остановился он, переводя дух. Его сразу же обступила со всех сторон.
-Махмуд! Ты что, из наряда сбежал?-
подёргал Миша штык-нож, висевший у него на ремне.
-Зачем сбежал? Меня старшина отпустил,-
как всегда, заморгал глазами тот.
-Давай шнурок! Правь службу, как следует,-


обнял я его. Катадзе тискали и толкали, прощаясь. Потом все полезли в автобус. Заурчал двигатель, и ворота КПП поплыли, удаляясь. Я оглянулся в заднее стекло. По бетонке бежал Махмуд, махая рукой.
Вдруг, сидевший рядом Андрюха, как-то подозрительно засопел и уткнулся щекой мне в погон.
-Да, ладно тебе,-
попытался я успокоить друга, но у самого перехватило горло.

42.ЕХАЛИ НА ДЕМБИЛЬ СОЛДАТЫ!
За два года службы из нашего полка лишь единицам довелось побывать в Загорске. Поэтому немудрено, что, не успев выгрузиться, мужики растерянно сбились в плотную кучу. Солдатская привычка заставляла держаться вместе. Так было спокойнее.
Перед вокзалом остановились ещё два автобуса, и площадь сразу заполнилась фуражками. Это на дембиль ехали наши соседи, мотострелки. Завидев нас, они повалили навстречу. Всё вокруг огласилось радостными криками. Нашлись знакомые. Стали вспоминать, как вместе гоняли по антенному полю голубых.
-Мужики! Дальше поедем вечером. А сейчас нужно встряхнуть этот городишко,-
убеждали пехотинцы наших.
-Эх вы! Дети подземелья! Совсем одичали в своих подвалах,-
подшучивали они. Это верно. В увольнения мы не ходили, а они чувствовали себя здесь, как дома.
-Вечером идём на танцы, а уже после поедем в Москву,-
продолжали предлагать обступившие нас мотострелки.
-Может, останемся,-
начали соглашаться зенитчики, спрашивая друг друга.
-В гробу я видел этот занюханный Загорск. Домой хочу. Кому надо, пусть остаётся. Остальные за мной,-
я решительно направился к вокзалу.
На перроне около меня оказались только Адрюха и Миша. Больше никого не было.
-Ну и чёрт с ними,-
сплюнул Миша. До электрички оставалось десять минут.
-Я, сейчас,-
метнулся куда-то в сторону Андрюха.
Подошла электричка. Мы с Мишей чуть с ума не сошли, когда, стоя в тамбуре, держали двери. Андрюхи всё не было.
-А вот и я,-
наконец, прыгнул он к нам. Двери тут же зашипели и закрылись.
-Совсем?-
покрутил я пальцем у виска, повернувшись к Андрюхе.
-Вот,-
вытащил он из-за спины бутылку шампанского.
-В буфете подсуетился,-
и достал из кармана бумажные стаканчики.
Пробка вылетела с грохотом, ударившись в потолок.
-Ты чего?-
уставился Андрюха на Мишу.
-Не хочу,-
убрал тот свой стаканчик. И тут мы вдруг с удивлением вспомнили, что за два года Курбанов не выпил ни капли спиртного, хотя участвовал во всех наших сабантуях.
Не выкурил ни одной сигареты, всегда пытаясь раздобыть их для нас. Даже честно дрался за курево, когда бушевали тараканьи разборки в расчёте, но сам не курил. Вот таким был наш друг!
Шампанское закончилось быстро. Москва встретила толкотнёй и непривычным шумом. Сначала решили рвануть в разведку. На Махачкалу поезд отправлялся вечером. Взяв Мише билет, поехали на Ленинградский вокзал. На Питер эшелоны шли один за другим. Тут проблем не было. Ещё оставалось время посмотреть столицу.
-Куда кости кинем?-
повернулся я к друзьям. До службы в Москве мне приходилось бывать много раз и сейчас, было абсолютно всё равно, куда ехать.
-Красную площадь посмотреть хочу,-
вздохнул Миша.
-Решено. Топаем до метро,-
подвёл итог обсуждению Андрюха.
Мы едва не умерли со смеху, когда Миша, зажмурив от страха глаза, всё-таки решился шагнуть на бегущую ленту эскалатора.
-Это тебе не коридоры РТЦН,-
поучал его Андрюха, держа под руку, чтобы тот не потерялся в толпе.
На Красной площади было людно, но тихо. Миша простоял целый час, молча, озираясь вокруг. Мы не мешали другу.
-Я всё видел. Пошли. Ехать пора,-
наконец, пришёл он в себя.
У метро встретили патруль.
-Старший сержант Маслов, старший сержант Баранов, ефрейтор Курбанов уволены в запас,-
вытянулись мы перед пожилым капитаном-связистом. За его спиной жались два шнурка-первогодка, круглыми от любопытства глазами пялясь на нас.
-Не надо документов. И так вижу. Удачи вам, ребята,-
пожал нам руки капитан.
Разве за пару часов посмотришь Москву? Да и домой хочется. Мы стояли на перроне Ленинградского вокзала.
-Пора прощаться, мужики,-
облапил Мишу Андрюха:
-Дорогу-то до своего вокзала найдёшь?
-Найду,-
тот стоял, не двигаясь.
-Ну! Давай Курбанов Магомет!-
обнял я друга.
Поезд плавно тронулся. Что-то, вдруг, толкнуло под сердце. Остро пронзило мозг, что ведь в последний раз.
-Куда ты?-
закричала мне в след проводница.
-Лёха! Отстанешь!-
звал Андрюха. Спрыгнув на перрон, я подбежал к Мише. Мы крепко сжали друг друга в объятиях. По щекам у него текли слёзы. Догнав поезд, я с трудом запрыгнул в тамбур.
-Ребята! Я напишу. Вы тоже пишите. Обязательно пишите,-
бежал за вагоном Миша.
-Всё! Всё, я сказал! Что ты, как баба?-
тряс меня за плечи Андрюха:
-Пошли в вагон.
За окном проплывала Москва.
-Слетай за стаканами,-
поставил мой друг на стол бутылку Столичной.
-Когда купить-то успел?-
мне никак не удавалось взять себя в руки.
-Уметь надо,-
Андрюха раскладывал закуску.
Я пошёл в купе проводников.
-Девушки! Лапушки! Красавицы! Одолжили бы пару стаканчиков чайку попить,-
постучав, открыл я дверь. Проводницы были молоденькими, симпатичными девчонками.
-Ой! Вежливый какой,-
заулыбались они, разглядывая мои значки:
-Садись, мы тебя сами чаем угостим.
-Нет. Спасибо. Вы лучше стаканчики дайте,-
попросил я.
-Ой! Он ещё и скромный,-
опять захихикали они.
-Это кто же ты по званию?-
вскочила, указывая на мой погон, та, что была поменьше ростом.
-Большой начальник, но всё-таки не генерал,-
отшутился я, забирая стаканы.
-Ты чего так долго?-
встретил меня Андрюха.
-Посуду добывал,-
после терапии с девчонками вроде бы стало легче.
-Ну! Давай на ход ноги.
-За дембиль!-
чокнулись мы по первой.
За окном поплыли подмосковные леса. Водка в бутылке убывала. Потом на столе появилась ещё одна. Когда только успел мой друг так основательно затариться? Разговоры говорились долгие. Вспоминали обо всём и обо всех.
-А колёса стучат и стучат.
Поезд мчится в родной Ленинград.
Открываю родимую дверь,
Человек я гражданский теперь,-
Вдруг, тихо запел Андрюха, откинувшись на полке.
-Эх, корешок! Кажется нам уже жарко. Пойдем-ка, покурим,-
подхватил я его и поволок в тамбур. Свежий воздух быстро продул мозги. Здесь дышалось хорошо. В вагон возвращаться не хотелось.
-А надымили-то!-
в тамбур вошла проводница. Та, что была поменьше.
-У вас на железной дороге все такие красивые?-
сразу засуетился Андрюха, пытаясь погладить её по плечу.
-Ух! Шустрый какой,-
смахнула она его руку.
-Я – ракетчик. Мне положено всё делать быстро,-
гордо поднял голову старший сержант Баранов.
-А вот друг у тебя скромный,-
стрельнула она глазами в мою сторону.
-Ага! Скромный! Он с десятью голыми бабами один в бане мылся,-
заржал Андрюха.
-Ну!!!-
открыла рот проводница.
-Во бля! Я думал, что всё кончилось. А ты и здесь тоже?-
взорвало меня.
-Не Лёха! Это теперь на всю жизнь с тобой,-
хлопнул меня по спине друг. Мы во всё горло расхохотались оба.
-Подъём! Питер проспим,-
тащил меня с верхней полки Андрюха. Пассажиры в вагоне усиленно собирались, доставая свои вещи.
Мы бегом умылись и побрились. Под улыбки сидящих в соседнем купе старушек быстро надраили сапоги и бляхи и через пять минут уже стояли в тамбуре первыми у выхода. Я, не отрываясь, смотрел в окно, пока Андрюха незаметно тискал хихикающую проводницу. Видно, вчера, когда я спал, он всё же успел ей объяснить, что ракетчику время на подготовку не положено.
Поезд, зашипев тормозами, остановился на Московском вокзале. Мы выскочили на перрон.
-Андрюха! Здесь даже дышится иначе!-
замер я.
-Да!!!-
мой друг закатил глаза.
Стояло раннее утро. Метро было ещё закрыто.
-Может, подождём?-
предложил я.
-Хватит! Наждались. Сейчас тачку снимем,-
решительно зашагал Андрюха на площадь.
Мы ехали на заднем сиденье Волги молча, не переставая крутить головами во все стороны. Какой всё-таки красивый наш город!
-У парка Победы останови. Дальше пешком пойдём,-
нагнулся Андрюха к водиле.
-Держи,-
протянул я три рубля.
-Не надо мне ваших денег. Идите,-
заулыбался шофёр и ещё долго стоял, глядя нам в след.
Машины поливали тротуары. Город ещё спал. Мы шли по родной улице. На углу водила развозки заправлял пивом ларёк.
-Андрюха! Пива хочу ленинградского, сил нет,-
вцепился я в рукав друга.
-Сейчас сделаем,-
солидно поправил тот фуражку.
-Не угостите пивком? За два года соскучились,-
подошёл он к ларьку. Водила оказался уже пожилым, седым мужиком. Он выпрямился, долго смотрел на нас, потом вытащил откуда-то литровую банку, наполнил её из крана пивом и протянул мне. Я присосался, зажмурив глаза от удовольствия. Одним глотком отхлебнув половину, протянул банку Андрюхе и полез в карман за деньгами.
-Не надо,-
улыбнулся мужик:
-У меня сын на Урале служит. Танкист. Ещё год остался.
-Второй год легче. Теперь уже быстро время полетит,-
вернул банку Андрюха.
Мы поблагодарили водилу и вошли в свой двор.
-Смотри!-
указал я рукой. На балконе стояла андрюхина сестра.
-Никому же не сообщали. Как только узнала?-
пожал он плечами.
-На женщин никакие законы не распространяются,-
засмеялся я.
-До вечера!-
хлопнули мы по рукам.
Вот мой подъезд. Вот моя лестница. Вот она и моя дверь. Господи! Сколько же раз, промерзая на караульной вышке или ползая по коридорам станции, я рисовал в своем
воображении этот миг. А сейчас мне буквально ничего не хочется. Голова абсолютно пустая. Поспать бы пару часов и всё.
Я нажал кнопку звонка.

43.ЕЩЁ НЕСКОЛЬКО СЛОВ УЖЕ ПОСЛЕ…
Ну, вот и дописана последняя страница, но что-то мешает отложить ручку в сторону.
С тех событий прошло более двадцати лет. Конечно же, я попытался хоть что-нибудь узнать о судьбе своих однополчан.
Полковник Татеев Александр Фёдорович погиб, выполняя интернациональный долг. Где? Не выяснял. Да и какое это имеет значение. Слишком много долгов пришлось отдавать нашей армии за последние годы.
Курбанов Магомет Абакарович пропал в Чечне. На чьей стороне он дрался? Не знаю. Знаю точно одно. Миша мог воевать только за правое дело.
Андрюха стал большим человеком. Работает за бугром. Мы не виделись с ним уже много лет.
Командира нашей группы капитана Зеленина зарезали в пьяной драке на автобусной остановке через год после того, как мы демобилизовались.
Недавно, сидя у телевизора, я аж подпрыгнул с кресла. Показывали новости из Грузии. Рядом с президентом стоял солидный, подтянутый генерал. Не узнать в нём Векуа было невозможно. Того самого Заура Векуа, которого отвезли на губу за организацию грязно пахнущего дела в боевом расчёте РТЦН.
Несколько лет назад в Москве на вокзале меня кто-то окликнул. Я обернулся.
На перроне стоял седой старик и держал за руку маленькую девочку. Мне долго не удавалось узнать человека, так пристально смотревшего прямо в глаза.
-Кусок!-
наконец, выдохнул я и шагнул навстречу.
-Деда! Деда! Пойдём,-
дёргала маленькая девочка дедушку за полу пиджака. Люди вокруг с удивлением разглядывали двух пожилых прилично одетых мужиков, которые молча стояли, уткнувшись лбами друг в друга и не обращая ни на кого внимания. Как много хотелось сказать? О скольком нужно было расспросить? Но никто из нас так и не вымолвил ни слова.
На прошлой неделе, возвращаясь с работы, я остановился у края тротуара. По улице шли солдаты.
-Мужик! Дай закурить,-
подскочил ко мне шустрый ефрейтор. Я вытащил из кармана только что купленную пачку Беломора и разорвал её пополам. Строй сломался. Ко мне потянулись десятки рук. А я смотрел на этих пацанов и вспоминал. Думаете кого? Того мужика, что поил нас с Андрюхой пивом, когда мы были уже в двух шагах от дома.
Я – человек сугубо штатский. Никогда не хотел быть военным. И сейчас у меня очень мирная профессия. Но, думаю, те далёкие два года, яркой вспышкой осветившие мою юность, дают мне право сказать несколько слов. Хочу обратиться к русским мальчишкам. Мужики! Не слушайте вы дураков, придумавших альтернативную службу. Не берите вы за чистую монету всё то, что показывают по телевизору про армию. Да. Трудно.
Да. Непрестижно сейчас служить. Но испокон веков русский человек был, прежде всего, воином. Потом пахарем, мореходом и кем угодно. Но, прежде всего – воином.
Сейчас много возможностей закосить от армии. Но, поверьте мне, пройдут годы, и вы сами проклянёте всё на свете за то, что лишили себя возможности стать полноценным мужчиной. Впрочем, если нравится, оставайтесь мальчиками на всю жизнь.