Машинa Молодости

Автор: Миша Розовский Двухэтажное «Estavayer-le-Lac Manor» было приличным, но не сильно дорогим заведением где уважаемые граждане перешагнувшие определённый возрастной рубеж коротали оставшиеся годы, месяцы и недели в тепле, сытости и уходе, наслаждаясь живописным видом одного из швейцарских озёр.

В настоящее время в доме проживало двенадцать человек постояльцев в возрасте от семидесяти двух (Тоби Линц, подтянутый австриец молoчнопромышленник) до девяноста восьми (бодрая американская старушка Дорис). Кто-то из них тратил тут свою пенсию, другие квартировали за счёт выплаты дивидендов, а некоторые продали свои европейские дома или квартиры.

Сегодня, как впрочем и каждый день (люди в старости склонны к заведённому раз режиму), на широкой веранде примыкающей к залу столовой собралась обычная компания. На кресле качалке, спиной к водоёму, сидел мистер Джейкоб Яблокофф, профессор, физик с богатым прошлым. Внешне этот господин очень напоминал ныне покойного актёра Зиновия Гердта — кустистые брови, добрые подслеповатые глаза и деликатнейшие манеры выдающие в нём явного представителя настоящей интеллигенции.

Когда-то давно Яшу Яблокова удостоили Сталинской премией за важные научные разработки, потом он преподавал, но в шестидесятых стал, при первой возможности, невозвращенцем и переселился в Бостон, где и работал до восьмидесяти лет. Теперь Яблокофф был чуть ли не самым уважаемым старичком среди всей честной компании. Он прекрасно говорил на нескольких языках и на его имя часто приходила корреспонденция из разных университетов.

Напротив его кресла расположилась с вязанием Грета Шрайвер — дебелое существо обожающее старые немецкие марши. Чуть позади Татьяна Афанасьевна Повалей-Сукорская. Эта русская аристократка продала отличную квартиру в центре Ст.Петербурга и на вырученные деньги надеялась провести в Швейцарии остаток своих дней. Далеко отставив книгу от своих девяносто-с-лишним-летних глаз она читала.

Два брата — Поль и Марсель, восьмидесяти двух и восьмидесяти шести лет, склонились над шахматной доской. Пара англичан — он, после инсульта просыпающийся только для принятия пищи или для выделения её же, и она — чуть моложе, дама, следящая что бы супруг просыпался не только по первому пункту.

Утро уже было готово уступить свои права очередному дню. Постепенно подтягивались припозднившиеся старички — достойные, работящие в прошлом люди, заслужившие покой.

Тут Джейкоб Яблокофф поднялся из своего кресла и прошёлся между сидящими людьми. Глаза его лучились. Казалось он хотел выложить какой-то секрет и держался из последних сил.

-- Ну говорите, чего там у вас, мы всё видим, — кокетливо обратилась к нему мадам Рихтер-Штольц — старуха девяноста лет обожающая вылить на себя с утра флакон духов.
-- Мистер Ди хочет заинтриговать своих друзей, — улыбнулась из кресла-каталки фиолетововолосая старая Рут — бывшая врач, — не томите, уже Джейк, говорите...

Физик оглядел всех с высоты своих метра шестидесяти и его умное лицо расплылось в улыбке. Затем он заговорил на немецком.

-- Друзья, вы не представляете насколько я полюбил всех вас за то короткое время, что нам посчастливилось прожить рядом. Вы — моя семья которой у меня никогда не было и я… мне право тяжело об этом говорить, — учёный кашлянул в кулак, — я право рад и горд представить на ваше внимание, — старик Яблоков сделал красивую паузу, — представить на ваше внинмание Машину Молодости.

В рядах публики произошло шевеление. Престарелые лэди и джентльмэны уставились на русского американца с вопросом в глазах — а ну если в наших рядах появился сумасшедший, но Джейкоб только рассмеялся.

-- Нет, нет, вы не ослышались, — из под седых бровей весело глянули его глаза, — я действительно подарю вам возможность прожить вашу жизнь заново. Вы первые кому это удастся. Я...

--… вы врун и мошеник, — воскликнул самый молодой, Тоби Линц, — не думайте, что тут уже все в маразме. Такая машина невозможна в принципе, хоть вы и известный физик, а вернее именно поэтому, вам это должно быть яснее ясного.

Старенький Джейкоб Яблокофф снова засмемялся.

-- Тоби, признайтесь, неужели вы бы не хотели снова пожить в современной Вене? А? Покататься на лыжах и на «Порше» с откидным верхом… да ладно вам, майн херц, вы просто боитесь понадеяться, а после разочароваться… — физик покачал своей гениальной головой, — поверьте, всё над чем я работал последние двадцать лет подтвердилось. Машина давно готова и испробована, я лишь ждал подходящего случая...

Джейкоб потупился и добавил, — Подходящего случая и подходящих людей — зачем мне этот дар молодости одному в этом жестоком мире? Я хотел бы разделить его с моими самыми близкими друзьями — вами. Вы согласны ?

Седые, крашеные и лысые головы закачались на тонких морщинистых и слабых шеях. Всем так хотелось поверить, но было так боязно.

-- Да что нам терять, — задорно подала голос ветеран пансионата Дорис, — может он действительно её построил. Джейк, я с вами...

Старики они ведь как дети — доверчивы и полны надеждой. Постепенно вся малочисленная аудитория Яблокова погрузилась в грёзы о вернувшейся молодости. Лишь скептически настроенный Тоби Линц отказался от участия в эксперименте.

-- Ну что ж, — подвёл итоги профессор, — завтра с утра у меня арендован маленький микроавтобус. Машину Молодости я переправил сюда из Америки прошлым летом. Она недалеко. Прошу не волноваться, — он улыбнулся, — не забывайте — пока мы ещё старики волнения нам противопоказаны.

Но не волноваться мог лишь спящий после инсульта джентельмэн. Остальные, несмотря на предупреждение, не могли найти себе места. В преклонном возрасте люди обнаруживают тенденцию любить, ценить и чувствовать жизнь много ярче и сильней чем в молодости; может потому что они уже к ней, к жизни, так привыкли.

В глубине души пожилое население пансионата не верило в удачу, но никто из них ни на секунду не переставал думать о возможной предстоящей молодости. Никто не переставал строить планов.

Даже ночью многие из них не спали. А утром, кое как опустошив стаканы с йогуртами, тарелочки с кашей и вазочки с фруктами, нестройная и возбуждённая группка поковыляла, похромала, потянулась на креслах- каталках во двор где возле яркого жёлтого авотбусика уже прогуливался профессор Яблоков. По случаю он был одет в отличный твидовый костюм, слегка надушен и опирался на легкомысленную тросточку. Казалось что он уже стал моложе.

-- Ну что ж, прошу, прошу, — засуетился Джейкоб, — пожалуйста занимайте места согласно купленным билетам.

Старики начали рассаживаться. Водитель открыл заднию панель и вкатил два инвалидных кресла — в одном спал англичанин а в другом вертела головой фрау Шрайвер.

-- Поехали, — забрался последним профессор, но в этот момент, готовый уже к отправке экипаж остановился — из дверей пансионата, застёгиваясь на ходу, выбежал скептик Тоби Линц. Состроив извиняющуюся мину он протиснулся в салон мимо Яблокоффа.

-- Чёрт вас знает, профессор, а вдруг, — лишь сказал он. Профессор только ободряюще похлопал его по руке.
-- Друг мой, без вас наша тёплая компания была бы неполной, — просто сказал он.

Жёлтый автобусик вырулил на шоссе.

Через каких-то пол часа, сорок минут максимум, они расположились перед невзрачным сарайчиком в живописном пригороде. К деревяной построечке тянулись два толстых кабеля. Торжественно улыбаясь профессор открыл на совесть сработанную дверь и пригласил всех внутрь. Автобус к этому времени уже уехал.

В полумраке довольно просторного сарая находилась ещё одна комнатка. Даже не комнатка а большая чистая пластиковая коробка со стекляной дверью.

-- Вот она, — профессор, как будто прибавивший чуть в росте, — обошёл внушительную камеру и любовно провёл по белой поверхности ладонью, — вот эта машина сделает нас всех снова двадцати- двадцатипятилетними… Не бойтесь и не толкайтесь всем хватит места.

Широкая прозрачная дверь открылась и старички начали заходить в комнатку. Размером с очень большой грузовой лифт она приняла их всех, даже с двумя инвалидными креслами. Зашедшие обернулись лицами к профессору Яблокову.

-- Вы мой герой, — с выражением и достоинством проговорила Татьяна Афанасьевна, — вы великий русский учёный...
-- Давайте, дружище, — с сильным французским акцентом подбодрил профессора один из братьев — пожилой Марсель, — мне не терпиться напиться бордо. Врачи-злодеи запрещали мне любой алкоголь последние пятнадцать лет.

Ради такого случая англичанка разбудила своего супруга в неурочное время и тот сидел в своём кресле как настоящий английский полковник времён колониальной Индии. Его соломенные усы важно топорщились.

Затем профессор Яблокофф быстро захлопнул прозрачную дверь сам оставшись снаружи.

-- Вы что, тупоумное животное племя невымерших вонючек, действительно решили, что я создал Машину Молодости? — тепрь Джейкоб Яблокофф уже не походил на доброго Зиновия Гердта. Перед удивлёнными пенсионерами стоял злой старикашка с выпученными и абсолютно безумными глазами.

-- Профессор! Что с вами? Вы меня фраппируете, — по русски произнесла Повалей-Сукорская.

-- Да иди ты в Зимний, старая шлюха, — трескуче выкрикнул ей в ответ новый Яблоков, — все вы даже не представляете насколько мне отвратительно жить среди разлагающейся заживо плоти. Ваши вставные зубы и крашенные волосы делают меня больным. А у меня ещё мозг и желания молодого. Да! Под Новый Год у меня была эрекция, — сорвался на визг сумасшедший.

Тоби Линц протиснулся изнутри к двери и замолотил по ней кулаками.

-- Дай мне только выйти отсюда и я разорву твои старые кишки и заставлю их сожрать!!! — орал и плевался довольмно здоровый для своих лет австриец, — я убью тебя...

-- Ах, позвольте с вами не согласиться, — парировал профессор, — майн херц, вам не дано открыть эту дверь изнутри, а я не собираюсь делать этого снаружи.

-- Но что же мы будем тут делать, ведь скоро обед, — не совсем в попад вставила вопрос старушка Рут.

-- Итак, — Джейкоб прохаживался мимо своих пленников, — я списался с одним из своих друзей и он доставил мне сюда одну из первых самых мощных сверхвысокочастотных печей Перси Спенсера. В народе они известны как обыкновенные микроволновки. Эта модель была изготовлена в пятидесятых годах двадцатого века для армейского гарнизона… я её слегка лишь модернизировал.

Яблоков постоял немного в раздумье.

-- Ну что ж, вам будет очень больно, но зато совсем недолго. Добро пожаловать в молодость, — с этими словами старик нажал на большую красную кнопку.

Раздлася тихий и низкий гул. Фигурки внутри задёргались. Металлические колёса инвалидных кресел заискрили синими чёртиками. Люди падали друг на друга, старческая кожа их тут же пошла пузырями. Но больно им действительно было недолго… очень скоро старики начали лопаться.

Джейкоб Яблокофф удовлетворённо посмотрел на дело рук своих взял под мышку тросточку и вышел.