Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Графомания:: - МетаморфозыМетаморфозыАвтор: Поэт Пупкин Грешил, грешил… Но больше не грешу.Влюбился в ямб и яйца не чешу. Грешил? Грешил! Но больше не хочу. Уж лучше от безгрешья заторчу. Забил косяк… Ну, на косяк забил. Не верю сам — я ж с детства план курил. Любил дрочить до онеменья рук. А тут не в масть и как-то невдосуг. Гульнуть любил? Бывало. И бухал. И Венечку запоями читал. А утром встал и все уже не так: Душа бухло презрела натощак. Порок и грех ласкали мою суть. Без грязных мыслей было не уснуть. Но кто-то добрый тумблер повернул - И я сквозь грязь в безгрешный мир шагнул. Любил вставлять пистоны здесь и там Красоткам, бить мордасы фраерам. Теперь пистоню пассию одну - По-ангельски прекрасную жену. В вечерний час, улегшись на кровать, Теперь стараюсь Библию читать. О, дивный рок, о, кайф метаморфоз! От святости бывает передоз?.. Греховный мир за окнами притих. А я торчу — наверное, я псих… Теги:
-4 Комментарии
#0 14:21 02-05-2012Лидия Раевская
ад. Публий Овидий Пупкин значит блять? Уже есть один Публий Овидий здесь. http://www.litprom.ru/thread29506.html пиздец какой-та варенец и чикураки ПиздИл, ПиздИл, но больше не пизжУ. Я свой язык об столб теперь чешу. ПиздИл, ПиздИл, но больше не хочу. Язык в занозах. Лучше помолчу. нормально. торчи. Shutlivo podelilsja nabolevshim! Strogo ne sudite! Автор, а когда Вы уже перестанете фонтанировать восторгами от собственного перерождения чудодейственного и расскажете о чем-нибудь еще? О той же Венской Опере, например. В стихах. Пусть кто-то добрый тумблер повернет. Пистонить ангельсую жену — это, конечно, невероятная находка. Не могу не отметить. Кайф метаморфоз (на основе личных материалов тов.Пупкина) Мне было пять. Я залезал в чулан И в темноте подкуривал свой план. Я в семь уже способен был вздрочнуть – Порок и грех ласкали мою суть. Страна менялась. Сверстники росли: Кого-то враз скрутили патрули, А кое-кто – по лезвиям ножей – Вскарабкался до высших этажей. Я ж, перманентно пьяный в тарарам, Бывало, бил мордасы фраерам, Любил любить в кругу своих подруг (Как правило, до онеменья рук). Лет тридцать так и прОжил, эхе-хе… В безделии, в пороке и грехе. Но как-то раз, ничком упав в кровать, Я сразу начал Библию читать. И так читал шесть дней. И шесть ночей. Я трясся от евангельских речей, Глаза запАли, заострился нос: От святости случился передоз. Как будто кто-то тумблер повернул: Проснулся в Вене (я ж в Москве уснул)! Весь в мраморе (совсем не мой!) сортир, В руках – сертификат на пять квартир! Я выбрит и, представьте (антр ну) – Заправлен член в красавицу-жену, Я сам не свой от славных перемен (Есть даже группа, я – её фронтмэн)! О, дивный рок, о, кайф метаморфоз! Мой ноутбук залит потоком слёз… И лузерам я выдал на «Литпром»: «Жена-красотка… Вена… всё путём!» Их мир греховный сразу же затих… Но не сказал никто: «Да это ж псих! И сразу видно – конченый мудак!», Но вдруг один ответственный редак Явил ко мне нескромный интерес… Да, я воскрес! Воистину воскрес! Грешил, грешил… Но больше не грешу. Ношу свой нимб и яйца не чешу. Девиатор, не шедеврально, но задорно! И в корне ошибочно — ни к Литпрому, ни к редакам мои метаморфозы никакого отношения не имеют. Да и грех смеяться над юродивым… Стебитесь, Шура, стебитесь! Мика, будет вам про оперу... а пока просто про Вену 26 апреля Вена Расфуфырилась явь по газонам и клумбам Разноцветным угаром невинных цветов. Наших средних широт малахольная румба Легким бризом вдувает опорам дунайских мостов. И мещанская прелесть красавицы Вены Оголилась под дымкой цветущей сирени. Куртуазных повес разноликие толпы Наводнили пространство – бульвары трещат! Ледяное вино, релаксируя, дОлбят. Буэнос диас, амиго! Flamboyant! Раскатистый мат. А патлатые панки и томные геи Осадили скамейки старинной аллеи. Испражняясь вовсю, как вороны Ван Гога, Расписал небосводы пернатый бомонд. Ты прекрасна – до слез, ты до смеха – убога, Пергидрольная дура охаянных средних широт... Ретуширует время нелепость окраски Старой Вены, красавицы, точно из сказки «Любил дрочить до онеменья рук» (с) Сухостой? Мои соболезнования. А вообще-то поэзия — удел страдающих. Что ж до автора, то по его неоднократным излияниям, он личность самодостаточная и весьма состоятельная. Отсюда вопрос: нахуя писать на ЛП, попадая в ГВ, если можно на свои бабки издать книжку со своими высерами, получив полное моральное удовлетворение? Ответ очевиден: мечты автора не совпадают с его возможностями, поэтому и в ГВ на ЛП. Генератор, я пишу всего пару месяцев. Зеленый новичок. Поэтому и в ГВ. Но меня это не смущает — не в рубриках счастье. Иногда стебусь сам над собой — это же можно? Мне просто нравится писать из внутренних побуждений и потребностей. И морально мне себя не надо удовлетворять. Издать могу, но зачем? Еще одним высером больше на полке. А что поэзия — удел страждущих, ты прав. Если бы не страдал, то хрен бы начал писать. девиатор убил хи-хи-хикс! Хватит вам по рубрикам убиваться! У одного редака на этой почве уже истерика вывалили на главную — пади на колени и возрадуйся, смерд! БЛяяяяяяя! Как же я не заметил! Издать он может! Издай, зайчег, издай! Еше свежачок Как мало на свете любви,
Примерно, как в капле воды Стекающей понемногу, Встречающей по дороге Таких же подруг по счастью, Сливающихся в одночасье В штормящую бурю из слов, Громящих покой валунов. Как много на свете беды, Примерно, как в море воды Ушедшей под траурный лёд.... Смотрю на милые глаза, Все понимают, не осудят, Лишь, чуть, волнуется душа, Любовь, возможно, здесь ночует Я встретил счастье, повезло, Недалеко, живет, играя, Черты твои приобрело, Как поступить, конечно, знаю Как важен правильный ответ, Мне слово ваше очень ценно, Цветы, в руках готов букет, Все остальное, несомненно.... Ты слышал её придыханья,
В детсадовском гетто тебя забывали. Срезал до неё расстоянье, По тонкому льду на салазках гоняя. О будущем ей напевая, Гоним препаратами по парапетам, Шагал вдаль по окнам стреляя, Людей поражая синхронным дуплетом.... 1
Любви пируэтами выжатый Гляжу, как сидишь обнимая коленку. Твою наготу, не пристыженный, На память свою намотаю нетленкой. 2 Коротко время, поднимешься в душ, Я за тобой, прислонившись у стенки, Верный любовник, непреданный муж, Буду стоять и снимать с тебя мерки.... |