Гений и злодейство

Автор: Fairy-tale Гений и злодейство
Старлей Бубликов заступил на ночное дежурство мрачным и обозленным на весь мир. Причина его злобы заключалась в жене, которой нежданно-негаданно свалилось на голову наследство: теткина квартира в центре Питера. И дело не в том, что жена Бубликова была единственной наследницей теткиной хаты, а в редкостном сволочизме тети Сони, ненавидевшей собственного сына Жорку, женившегося наперекор ей на обычной продавщице разливного пива. Этот мезальянс Соня не смогла пережить и завещала квартиру племяннице назло сыну.
Мадам Бубликова, на которой старлей женился всего месяц назад по «залету», красотой не блистала, сильно смахивая на Ксюшу Собчак без тюнинга, макияжа и всесильного папы. Она провела в постели старлея пять коротких ночей и должна была исчезнуть из его жизни незаметно. Но то ли гондоны оказались просроченными, то ли она изобретательной, но на горизонте замаячил продолжатель династии Бубликовых, и старлей женился. Жили они на съемной квартире на окраине провинциального Н., но начальство обещало вскоре дать малосемейку. А тут питерская квартира и бесплатно! Бубликов начал мечтать о переводе в Питер и белых ночах.
- Это МОЯ квартира, — сказала жена веско, — и я решу, что с ней делать.
С утра поссорились. На работу Бубликов пришел взвинченным. Жуя бутерброд с дешевой колбаской, он поинтересовался у напарника:
- Ты хотел бы жить в Питере?
- Нет, — ответил товарищ, — там климат хреновый и пиво дорогое. А у нас тепло.
В довершение ко всем неприятностям на Бубликова повесили дело об исчезновении некоего коммерсанта Козлова, который пропал посреди бела дня в подъезде дома, где жил. Бабки из тех, кто круглосуточно сидит на лавке и клеймит всех соседей позором, видели, как Козлов входил в подъезд, но не видели, как он оттуда выходил. Жена Лиля с силиконовыми сиськами и полным отсутствием мозгов, его не дождалась к ужину. То есть в подъезд он зашел, но в квартире не появился. Прочесали весь двор, прошерстили чердаки и подвалы. Толку ноль, словно испарился. Бабка, живущая прямо под Козловым, заявила, что за «этим нехристем не иначе как сам черт пришел, чтобы живым в пекло забрать». Козлова не любили. Он был типичным зажравшимся хамлом, считавшим, что все вокруг быдло, а он Личность.
Сегодня же приперся в отделение какой-то бородатый хрен, пахнущий плесенью и сказал, что это он убил гражданина Козлова А. А. в целях эксперимента. Бубликов понимал, что бородач из психбольных, но начальство требовало выслушивать всех без исключения с уважением, поэтому Бубликов, сдерживая зевоту, спросил:
- А что за эксперимент?
- Проверка работы моего нового изобретения – шокера, сжигающего человеческое тело до образования пепла, — ответил бородач, — я его не так давно создал, надо же было на ком-то испробовать. Я выбрал Козлова как наиболее бесполезного члена общества. Редкостной сволочью был покойный.
- Тело куда дели? – для проформы спросил старлей.
- От него только горстка пепла осталась, разве Вы не поняли? – бородач начал брызгать слюной. – Пепел я на совок – и в ведро. Потом на мусор отнес.
- Зачем тогда в милицию пришли? Следов нет, тела нет, значит, и дела нет, — скаламбурил Бубликов.
- Мое изобретение гениально! – слюна принялась вылетать из почти беззубого рта с ускоренной частотой. – Я хочу, чтобы меня признали! И если ради этого придется сидеть в тюрьме – я готов. Солженицын тоже прошел ГУЛАГ.
«Весна, у психов обострение», — лениво подумал Бубликов, но вслух вежливо попросил:
- Принесите, пожалуйста, Ваш шокер. Может, мы его протестируем, — он постарался сдержать рвущийся наружу хохот.
- Я знал! – обрадовался бородатый. – Я знал, что в нашей доблестной милиции служат настоящие герои, способные оценить мой труд. Я принес!
Из потрепанной временем китайской клетчатой сумке, в которых челноки возили трусы из Польши в лихие девяностые, была извлечена картонная коробка с надписью «Ботинки мужские из кожзама, размер 42, цвет беж».
- Там шокер, — бородач перешел на шепот, — приставите к позвоночнику жертвы и нажмете на красную кнопочку. У Вас ведь есть, кого нужно уничтожить? Сейчас столько маньяков развелось.
«Одного из них я сейчас наблюдаю», — пронеслось в голове Бубликова. Псих открыл коробочку и вытащил оттуда нечто, обклеенное фольгой со шнуром.
- Шнур в розетку надо вставить после использования. Зарядить шокер, — пояснил бородач.
Бубликов поблагодарил психа, коробку сунул в пакет, намереваясь выбросить по дороге домой на ближайшей помойке.
Однако выбросить непонятную блестящую хрень он элементарно забыл, так как начальство загрузило работой по самые гланды. Приволок зачем-то домой и бросил в прихожей. «Высплюсь и вынесу мусор», — решил Бубликов. Дома было накурено и пахло сладкими духами. На кухне восседала школьная подруга жены Катюха, которая работала в Москве блядью и гордилась этим. На столе возвышались две пустых бутылки из-под мартини и переполненная бычками «Собрание» пепельница. Катюха громко вещала на весь дом, как ее выебал певец Тимати. Жена Бубликова смотрела на подругу с восхищением и допивала мартини, дымя розовой сигаретой.
- Ты же беременная! – возмутился Бубликов.
- А ты хотел этого ребенка? – неожиданно взвилась жена. – Ты сам просил, умолял, чтобы на аборт пошла. Хочешь, прямо завтра почищусь? У Кати знакомый гинеколог есть.
- Умолял, — согласился Бубликов, — но мы же поженились. Теперь-то все налаживается.
- Че, на хату в Питере облизываешься? – хихикнула Катюха. – Да моя подружка может с таким наследством и помоложе, побогаче найти. Тоже мне профессия мент!
- Блядью быть почетнее, — огрызнулся Бубликов.
- Почетнее! — спокойно ответила Катюха. – Давай, подружка, собирайся, поедем ко мне на дачу. Не хрен с этим легашом сидеть.
К огромному удивлению Бубликова, его жена, покачнувшись, встала из-за стола и вышла в прихожую вслед за Катюхой.
- Никуда ты не пойдешь! – заорал Бубликов.
- Иди на хрен, мент! – Катюха мощно толкнула его в грудь и уволокла жену за собой.
Бубликов лег на диван и со всей силы закусил подушку зубами. Ему было плохо. Взгляд его упал на коробку с «шокером» и плавно перешел на книжную полку, где с черной гланцевой обложки скалился Родя Раскольников, спрашивая у Бубликова:
«Тварь ты дрожащая или право имеешь?».
«А если приставить к спине шокер и смыть пепел в унитаз? Да ну, бред. И бородач этот обычный псих».
«Но Козлова не нашли», — шепнул внутренний голос.
«Бред!», — ответило сознание.
«Квартиру в Питере хочешь?».
«Да пошел ты!»
«Я-то пойду, а ты до конца жизни в зажопинском отделении проработаешь».
Жена вернулась под вечер. Трезвая. Она сняла в прихожей туфли, достала с антресолей чемодан и принялась складывать вещи.
- Я от тебя ухожу, — объявила она Бубликову. – Буду жить в Питере.
- А ребенок? – спросил старлей.
- Да не парься ты, Паша, он все равно не твой. Я до нашей первой ночи с Владиком-одноклассником встречалась. Свалил он из города и меня бросил. А тут ты подвернулся.
Бубликов вытащил шокер, приставил к спине жены и, зажмурившись, нажал на красную кнопку…
- Прости меня, Лилька, — небритый и опухший коммерсант Козлов стоял на коленях перед женой и размазывал по роже слезы, — сорвалась сделка, а тут Вася с пятого этажа пригласил выпить. Я зашел, а у него три бутыли самогона. Ну, пил неделю. Так ведь не к бабе же ходил.
- Тебя, гондона, не простить, а живым в землю закопать надо! – визжала Лиля. – Как я тебя терплю? Вон старлей Бубликов свою жену шнуром от фена «Алеся» придушил. И я так сделаю когда-нибудь.
Но в глубине души Лиля знала, что никогда так не поступит, потому что Козлов приносит в дом хорошие деньги, а она работать не пойдет ни за что.
Даже под прицелом пистолета или шнура от фена «Алеся».