Темнота

Автор: Маня Графо Абигейл знала, что Иисус всегда в ее сердце. Она каждое воскресенье ходила в церковь, пела в хоре. Молилась радостно. Пастор Джон говорил: люби всех, танцуй и пой во славу Иисуса, он всегда отведет беду.

Но всю последнюю неделю Абигейл мучила тревога: над домом хозяйки, ее заботливой ма, сгущалось что-то темное, нехорошее. Она молилась каждый день, истово, плакала – но чернота не уходила. Ма ничего не замечала, не видела. Спрашивала, не больна ли Абигейл, не болен ли кто в ее семье. Но Абигейл просто боялась за детей, мальчика и девочку, двух ангелов с огромными глазами цвета неба, с нежными волосами цвета солнца.

Пастор Джон сказал: Аби, тебе ничего не надо делать, Иисус спасет всех. Молись и приводи свою ма к нам в церковь. Абигейл в ответ только внимательно посмотрела на него кроткими, немного навыкате, коровьими глазами. Она ждала другого. Пастор вздохнул, запустил руку в карман черной рясы и вытащил небольшой бутылек с темной жидкостью. Потом сказал: добавь в воду, которой моешь полы, это смоет темноту. Абигейл молча протянула ему двести найра, кивнула и аккуратно спрятала бутылек в свою черную лакированную сумку с золоченой надписью Prada.

Теперь Абигейл каждый день добавляла темную жидкость в ведро с водой. Ма она ничего не сказала. Все же скоро и так наладится. Пастор никогда не обманывает.

Через неделю, когда бутылек уже подошел к концу, дети покрылись красными пятнами и отчаянно зачесались. После бессонной ночи ма свозила их к своей подруге, доктору Наташе. Привезла мази и таблетки. Чесотка скоро прошла. А тьма по-прежнему нависала над домом, стала душнее, плотнее.

Абигейл часто видела за спинами детей мутные высокие белые фигуры, излучающие тепло и свет. Когда она их видела, то счастье и любовь к мальчику и девочке накрывали ее, пронизывали от макушки до пяток. Но теперь фигуры стали темнее и много двигались – отрывисто, резко. Абигейл замирала, прижимала руку ко рту, чтобы не закричать. Дети пугались этого, плакали. Ма стала подозрительной, беспокойной, почти не оставляла детей с Абигейл наедине, задавала много глупых вопросов. Абигейл не пыталась объяснить. Просто не знала, как. Надо было что-то делать, и как можно быстрее.

***
Свете нравилась Абигейл. Она работала у нее всего месяц, и досталась, вместе с отличными рекомендациями, от подруги, которая вернулась в Москву вместе с дочкой. Дети Аби любили, она в них души не чаяла, и это было для Светы самым главным. Но последнюю неделю Абигейл вела себя странно. Доктор Наташа сказала Свете:

- Никто точно не знает, что у них там в голове. У них мозги вообще по-другому устроены, понимаешь.

Через несколько дней Свету пригласила к себе Нина – ее муж работал в Абудже в израильской строительной компании, и обоих, еще детьми, увезли из Харькова в Израиль родители. У компании был свой компаунд с бассейном, баром и сложными нюансами внутриеврейских отношений.

Пора было выходить, но дети спали. Света решила их не будить.

- Аби, дай им йогурт с бананом, как проснутся.
- Когда вы вернетесь, ма?
- Не волнуйся, не задержусь. Отпущу как обычно, в семь. Если что, звони.

Когда Света доехала до Нины, у водителя уже заканчивалась смена, и Света его отпустила. Договорилась с мужем, что он заберет ее после работы.

Часа через три увлекательных сплетен с пивом Света спохватилась: полседьмого. Абигейл не брала трубку. Стемнело. Тоненько звенели комары. Нарастающая тревога быстро вытеснила приятную легкость в голове. Заныл желудок. Света позвонила еще раз.

- Ма…

Абигейл было едва слышно. Света слышала: гудели машины, кричали люди.

- Аби, ты где??
- Простите, ма…
- Что? Ты где, я спрашиваю?! Ты что, не дома?
- Нет, ма… я не знаю, где я, не понимаю…
- А дети, Аби?? Где дети? Они дома? Ты их оставила одних?
- Да…

Свете удалось дозвониться мужу. Он обещал немедленно ехать домой. Нина вызвала для Светы своего водителя. Надо было ждать. Растерянно глядя на Свету, Нина сказала:

- Никто точно не знает, что у них там в голове.

- У них мозги по-другому устроены, — эхом отозвалась Света. Разом постаревшая, она в напряженной позе застыла на стуле, не сводя глаз с телефона. Схватила его стремительно, хищно, в ту же секунду, как он издал первый звук, прижала к уху. Почти сразу обмякла, из глаз полились слезы. Слушала, кивала. Отложила телефон, посмотрела на замершую Нину:

- Они в порядке. Полинка только в кроватке описалась. Мишка пытался ее вытащить, не смог. Поильник ей зато сам принес. Плакали.

Света опять зарыдала. Нина обняла ее, гладила по голове.

***
Когда дети были обласканы, зацелованы, искупаны и уложены, Света немного пришла в себя. Муж покорно вытерпел два часа разговоров на тему «вот как подумаю, что могло бы случиться», а потом спросил:

- Свет, а ты вообще проверила, все ли на месте?

Она непонимающе уставилась на него, потом на сумку Абигейл, которая стояла у входной двери — она до сих пор не вернулась и больше не звонила. Света всплеснула руками и побежала в спальню. Вышла из комнаты бледная, держа большую коробку, обтянутую черной кожей.

- Пусто, Вить. Деньги вынесла.
- Сколько там было у тебя?
- Сто пятьдесят тысяч найра где-то…

Муж вздохнул. Почти штука баксов. Основные деньги хранились в сейфе на работе, но все равно было обидно. Он обнял жену:

- Овца ты, Свет.
- Что делать-то с ней?
- Да что хочешь делай. Хочешь – ничего не делай. У меня завтра делегация из Москвы.

На следующий день весь компаунд был в курсе новостей. Охрана вспомнила, что, действительно, Аби вчера ушла необычно рано, с черным пакетиком в руках. Да, они удивились, но почему-то были уверены, что дети уехали с ма. Все наперебой советовали Свете, что сделать с Абигейл. Наконец, коллективный разум решил заманить Аби на допрос:

- Звоните ей! И не надо никакой полиции! Она у нас во всем сама признается! Ма, вы только не беспокойтесь, все будет в лучшем виде!

Заманивать не понадобилось — Аби приехала сразу. Охрана посадила ее в сторожку и вызвала Свету. Она, дрожа от брезгливости и волнения, зашла в сторожку и села на стул. Абигейл стояла перед ней, маленькая, худенькая, серая от страха, тараща заплаканные глаза. Свету затрясло еще сильнее. «Прям Салтычиха… стыд какой», — мелькнуло у нее в голове.

История, рассказанная Аби, звучала вполне по-русски. Встретила колдунью с утра на перекрестке. Та сказала, дескать, деньги в доме твоей хозяйки — нехорошие. Принеси их мне к четырем часам, и я сниму порчу. Не принесешь – придет в дом твоей хозяйки большая беда. Но только ничего ей не говори, иначе будет совсем плохо. Тут Абигейл провела указательным пальцем по губам, рисуя крест.

- Поэтому я не могла говорить… я ничего не смогла вам рассказать, мои губы были запечатаны. А потом, когда я к ней пришла, она взяла деньги, дунула на меня и исчезла… Дальше я ничего не помню. Я оказалась очень далеко, на другом конце города! Вот тогда, ма, вы мне и позвонили…

Света растерянно оглянулась на охранников. Они с удовольствием наблюдали за сценой допроса и сочувственно кивали.

- Да-да. Если колдун запечатает рот – ни слова не сможешь вымолвить, ни словечка! Так и есть.

Похоже, выбивать признания из Абигейл, куда она дела деньги, никто не собирался. Света попыталась расспросить Аби про ее безработного бойфренда, но она упрямо повторяла одно и то же. Света, тщетно пытаясь выглядеть суровой, велела Аби оставаться в сторожке. Закрылась дома, обзвонила всех подруг. Все твердили одно: Света будет большой дурой, если поверит в этот развод. Какие колдуны?! Припрятала деньги вместе со своим хахалем, а Свету решила разжалобить, чтобы еще и хлебное место не потерять!

На ночь Абигейл оставили в компаунде, в свободной комнате – подумать еще и признаться. Света прислала ей попить и поесть. Дверь, конечно, запирать не стали, но Света все равно чувствовала себе ужасно и ворочалась всю ночь. Рано утром, мучаясь тошнотой и головной болью, Света пошла к Аби. Она, сгорбившись, сидела на кровати, еда стояла нетронутой.

- Аби, ну сколько можно, ты меня совсем измучила, скажи уже правду.
— Ма, я все сказала, все так и было, я встретила колдунью…
- Ладно, Абигейл, хватит. Иди домой.
- Ма?
- Иди домой… я тебе позвоню, когда… там… в полиции надо будет показания давать, ты же придешь?
- Конечно, ма, я все расскажу, конечно, приду! Когда?

Света больше не хотела ее видеть, никогда. Ни в какую полицию она не собиралась тоже. Жалость, брезгливость и отвращение к ней и себе стояли комом в горле, и хотелось эту смесь как можно скорее проглотить, потому что выплюнуть уже не получалось. Постараться поскорее забыть об этом позоре.

- Я тебе позвоню, иди.

Обитатели компаунда высыпали на улицу и молча наблюдали, как Абигейл, наклонив голову и пряча лицо, медленно шла к воротам, почти волоча по земле свою сумку с надписью Pradа. Повисла тишина. Солнце палило немилосердно, но Аби не ускорила шаг. Наконец, она вышла на улицу, лязгнула щеколда. Все как будто разом выдохнули, и во двор вернулись обычные утренние звуки – шум воды, радио, смех водителей, гудки машин.

Света плакала в спальне.

***
Абигейл вышла за ворота и в последний раз посмотрела на дом ма. Солнце освещало его весь, заливало крышу и балкон, брызгало лучами из вымытых стекол. Радость и счастье наполнили ее сердце, потому что она увидела: тьма исчезла. Совсем. Абигейл просто вынесла ее из дома, вынесла в черном пакетике. И теперь семье ма ничего не грозит. Очень хотелось есть, денег не было, и Аби немного пожалела об оставленном рисе. Но Иисус не даст ей пропасть, в этом она не сомневалась. И, может быть, когда-нибудь он позволит ей хотя бы краешком глаза снова взглянуть на прекрасных маленьких ангелов — с глазами цвета неба и волосами цвета солнца.