Про Брежнева и кусты жимолости.

Автор: Канцелярская Крыса Никогда не выщипывайте брови по утрам. Слышите??? Ибо процесс этот имеет необратимые последствия. И холера с ним, что кусты на роже закрывают небо, один хуй в небе этом только плешивые голуби срут на бреющем в неуложенные причесоны теток, шаркающих на работу, в бутики или один хуй знает куда еще…
Девочка Лена красотой не отличалась. Нет, страшна, как утро понедельника, она не была, но ниибаццо эрекционной няшкой не была тоже. Имела Лена чорные волосы на голове и ни скажукакие в местах не столь отдаленных, ибо была Лена ни хуя не баскетбольного росту. А тараканы в голове у Лены были вообще радужной расцветки и проживали ранее, видимо, на острове Мадагаскар, так как размерами были не хуя не меньше тех заграничных тварей.
Спросите – откуда я все знаю про эту Лену с тараканами? Отвечу. Мне ли, бля. Не знать? Патамучто Лена – это я.
Лена – это я. Это у меня чорные волосы на башке с бровями, закрывающими небо. И тараканы – тоже у меня. Но это все хуйня и дичь, ибо не за тараканов мы все тут собрались.
Итак, брови. Мои брови разрослись по-скотски. И в это раннее апрельское утро, когда я высунула свои брови за окно, я охуела. Ибо на дворе лежал снег. Я даже на минуту подумала, что на хуй проспала весну, лето, зиму, свой день варенья, секс с пятью новыми и тремя старыми мужиками, годовщину свадьбы с бывшим мужем, да все проспала к хуям и проснулась под Новый год!
В ужасе схватив телефон, звоню подружке Машке, параллельно втыкаю ф снег.
-Але, блаблабла, Мария слушает! — понятно, она на работе. Неебательский официоз и злое, как сам Пиздец, начальство.
-Але, бляблябля, какое сегодня чесло??? Какой месяц? Какой, на хуй, год? – ору я в трубку, в панике напяливая очки, ибо слепа, как самка сколопендры.
_ты ебнулась, Ленка, — грустно заявила мне Машка. – Второе апреля. Харош бухать, чай, воскресенье три дня как проводили…
От сердца отлегло. Отлегло от почек, от селезенки, да от всего отлегло. И подкатило к мочевому.
На хуй мочевой. Про брови. Умыв то, где у нормальных людей лицо, и надев на него линзы, я обозрела уличный пиздец широкоугольным форматом. В детялях. С разрешением, так сказать, в миллион пикселей. Никон отдыхает.
Сука. Снег никуда не делся. Лежит тут, как шуба на селедке, и в хуй не дует. И глубоко ему начхать, что второе, бля, апреля на дворе, а мы ни хуя не за Полярным кругом прописаны! Машка, сука, ржет от моей паники и шлет мерзкие смски. Знает, что мне сослепу вместо большого плюшевого мишки моей дочери Муслим Магомаев привидеться может. А все равно ржет. Ну и похуй. За то и люблю ее.
На хуй Магомаева. Брови не ждут.
Вчера послала на хуй своего мужика. Точнее, я его столько раз уж туда слала, как в булочную за батоном. Уж пора автобус пустить и заасфальтировать дорогу. И знак поставить – разрешенная скорость 200. Шоб быстрей уебывал.
Но все же хреново. Я же дама. Я страдать должна и рыдать в кружевной батистовый платок. С вензелем фамильным. А ни хуя. Нет платка, нет и кружев. И тем более, вензеля фамильного. И батист, купленный по случаю, моль поела…
Осознав безрадостность бытия, взглянула линзами в зеркало. И увидела ИХ. Сука, вот мы и дошли до бровей!
Из зеркала на меня смотрел Брежнев. Леонид Ильич. Собственной персоной. Точнее, кусты жимолости. Они не видели секатора и были прибежищем для мимо пролетающих голубей из первого абзаца (тех, которые прицельно срали на теток, идущих на работу или еще хуй знает куда)… Решив, что после отправки мужика на хуй с горячим пожеланием там героически погибнуть, я должна выглядеть, как леди, я схватилась за щипцы и прополола эту живую изгородь вместе с голубями!
С прореженной физиономией, в слезах (а вы пробовали полоть руками крапиву? Примерно такие же ощущения, но по роже, по роже), я ощутила острую необходимость наштукатуриться. Заметалась между косметичкой размером с таз и ведром Терраки. Первое – красиво, второе – практично. Не допускает появления грибка и не трескается, сохнет за час слоем в сантиметр, — прочитала я на этикетке с Терракой. На хуй не упала мне на роже Террака слоем в сантиметр, решила я и схватилась за таз с косметикой.
Зашпаклевавшись, воткнула линзы в зеркало. Бля! Ебаная красавица! Осознала себя просто нимфой. Бабочкой. Пушинкой одуванчика, летящей по ветру времени, овеваемой теплым бризом нежным, как пальцы младенца, приморским утром…
Лена, если не закроешь окно, замерзнешь на хуй вместе с ведром Терраки и приморским утром. На дворе снег, она кукорыжится и стонет голая перед зеркалом… Утро, бля, ей приморское подавай! Нежное! Снега лопату не хотите к завтраку? Нет? А жаль…..
Звоню подружке Машке. Ибо жажду поделиццо своим духовным настроем, сообщить о пользе прореживания бровей и обрадовать ее, шо мы еще те пиздатые тетки! Но Машка хуй, толстый, как рука ее бывшего хахаля Владика, клала на мои брови и мой настрой. Поэтому отключила телефон и ушла на совещание.
Подождем мою Машу?.. Подождем…..