понедельник

Автор: hemof Что-то тикало в ушах. Я подумал, что если бы поставить счётчик на тиканье, можно было бы определить, сколько времени я уже здесь нахожусь. Я бродил по зданию, переходя с этажа на этаж, заходя в разные комнаты. Некоторые были с полуразрушенными перегородками, вместо стен, некоторые во вполне жилом состоянии, но везде было пусто, только обрывки газет и какой-то мусор, похожий на перепревшую листву.
Я был примерно на четвёртом этаже, когда моё бесцельное шатание по заброшенному зданию, наконец-то принесло результат. Я увидел блики от огня на ободранных серых стенах, а затем и сам костёр. Пламя горело прямо посреди комнаты. Возле стен лежали кипы сложенной разноцветной бумаги. Или это была не бумага? Уж очень странно она выглядела, со свисающими краями, похожими на бахрому.
В комнате находился человек, он двигался по кругу, беря из каждой пачки с бумагами по листику, и бросая их в костёр. Его движение напоминало какой-то нелепый ритуал. Хотя, что в этом мире могло быть нормальным? Уже само то, как я попал сюда, говорило о странной, совершенно необъяснимой ситуации, о которой лучше не задумываться, чтобы сохранить хоть какие-то остатки разума.
Я вошёл в комнату и присел у обшарпанной стены, между двумя стопками пахнущих какой-то гнилью бумаг. Рядышком примостился, всё время кравшийся за мной, уродец. Странно, но я уже стал относиться к нему, как к чему-то очень близкому мне в этом мире, в этом аварийном фиолетовом мире.
Я сидел возле стены и молча наблюдал за действиями человека в комнате. Он, казалось, не обращал на меня совершенно никакого внимания. Он брал из очередной стопки бумаг потрёпанный листик и, повернувшись, нёс его на середину комнаты в ровный фиолетовый огонь костра. Когда, он, двигаясь от стопки к стопке, подошёл достаточно близко ко мне, я стал различать какие-то непривычные в этом мире звуки. Как будто кто-то разговаривал или пытался, что-то прокричать сквозь эту ватную тишину.
Человек взял очередной листик, повернулся и сделал шаг к огню. Я услышал мужской шёпот, даже скорее хрип. Кто-то несколько раз повторил женское имя, по моему, Елена и, потом, ещё несколько бессвязных слов, натужно выдавливая их из себя. Нечто о том, что он просит прощения. А потом, я снова увидел живую картинку, как в том случае с летящим человеком. Только в этот раз всё было гораздо ближе и понятнее. Я увидел стоящего на коленях мужчину с петлёй на шее, он пытался попросить прощения у другого человека сзади себя, который всё сильнее сдавливал его горло струной от гитары. Я даже, как-то смог определить номер струны (второй) она буквально резала глотку мужчине на коленях. В этот момент листок полетел в костёр и человек рассыпался, как от горячего дуновения пламени, а второй просто ушёл, разжал руки со струной и удалился куда-то вверх, как будто поднимаясь по ступенькам.
- Это, чё такое было? – Я еле узнал свой голос, он был глухим и каким-то потрескавшимся, что ли, как будто я говорил в подушку, и лёгкие мои были наполнены стеклом. – Чё, блядь, это было сейчас такое, мать твою, сука.
Хотелось ругаться. Я думаю, это было продиктовано моим внутренним напряжённым состоянием. Я не понимал, что со мной происходит и сколько времени это со мной происходит, и нахрена вообще всё это кому-то нужно. «Кому-то» имелось в виду фигурально, как некая нецелесообразность окружающей действительности.
Уродец, лежавший рядом, дёрнулся и шустро отполз в сторонку.
- Это умирающие, насильственники, — проговорил человек, поддерживающий огонь.
Странно, я не мог разглядеть его лица, оно как будто постоянно перемещалось в какой-то дымке.
- Вот как, — сказал я. – Типа, всё так просто, насильственники, вроде как подосиновики или поребрики.- Не знаю, почему мне пришло на ум именно это несуразное слово (поребрики).
В это время человек, совсем рядом со мной взял ещё один кусок бумаги и плавно двинулся к костру.
Я увидел девчонку. Совсем ещё молодую девчонку. У которой изо рта шла пена, наполовину с какой-то белой хренью, что-то типа таблеток. Человек бросил кусок бумаги в костёр, и девчонка съёжилась и почернела, как обугливающаяся спичка.
У меня очень хорошо развита автоматика тела, ну, по крайней мере, я так это называю, я по большей части совершаю действия, прежде чем успеваю задуматься. Так случилось и в этот раз. Я в два-три шага настиг этого поджигателя и, вложив в удар вес всего своего тела, от души засадил ему правым боковым. Человек, разбрасывая пламя, перелетел через костёр и кувыркнулся к противоположной стене. Я подумал, что, может, стоит остановиться, но потом решил, что какая хрен разница, всё равно я не понимаю, что со мной происходит, поэтому можно снять с себя всякую ответственность за содеянное. «Я, наверное, его убью, — подумал я, втаптывая голову этого человека между полом и стеной, — по любому, если я его убью, что-то должно измениться». Справа активизировался уродец, он неуклюже подпрыгивал и счастливо хрюкал, наблюдая, как я избиваю, кое-как прикрывающегося руками человека на полу. И я, наверное, добил бы его, но мешала девочка, из-за которой всё и началось. Она, как будто наполнила десятками своих силуэтов всю комнату. Я гасил этого чёрта на полу, а она прошивала всё пространство вокруг. Её стало очень много. Она выкарабкивалась из почерневшей дрожащей фигурки, и, как будто несколько сценариев освобождения из кокона, происходило в одно и то же время.
В какой-то момент я остановился. Я понял, что девочка будет жить, обрыгается от этих своих таблеток и даже не попадёт в больницу. И, судя по возне в луже крови, гад на полу тоже будет жить, на редкость здоровый попался экземпляр. Он уже встал на колени и начал размазывать руками кровь по своему лицу, что-то при этом повторяя с завидным упрямством.
В то же время я почувствовал под ногами какую-то дрожь, как будто вокруг по зданию бегало множество крупных животных. Уродец, рядом со мной, перестал хрюкать и стал заметно нервничать, повизгивая и переминаясь на своих четырёх костях.
- Чё такое? – спросил я его, сразу же поняв весь идиотизм своего вопроса.
Больше уже не нужно было ничего спрашивать, надо было действовать и как можно быстрее. Я оттянул ногу и со всей силой, на которую только был способен, пнул гада, стоящего на коленях в лицо, так, что тот влип башкой в стену и снова завалился на пол, начав завывать нечто нечленораздельное. Но я его уже не слушал. Я дёрнул уродца за его рубище и поволок за собой в коридор. Уродец быстро сориентировался и сразу же побежал впереди меня, показывая дорогу. Мы пробежали несколько этажей и снова побежали по длинному коридору в каком-то зыбком чёртовом тумане. Я понимал, что вокруг, что-то происходит. Какое-то движение, которое обволакивает нас со всех сторон, и от этого мне почему-то становилось нехорошо. Вроде того, что я знаю, если кто-то нас догонит, просто заурядной дракой мне уже будет не отделаться.
Потом мы выпрыгнули из окна. И, странное дело, я оглядывался вокруг и понимал, что кто-то переставил декорации. Уже не было просто фиолетового пустыря, всё наполнилось какими-то зданиями и разными многочисленными пристройками и сарайчиками между ними.
Я один раз оглянулся на тот дом, из которого мы выпрыгнули. И мне показалось, да что там показалось, я точно увидел, что кто-то смотрит на нас из окна. Это был не тот пидар, которого я гасил. Какое-то очень крупное лицо, нереально крупное, как будто увеличенное фото. Я почти остановился, но рядом прыгал и орал уродец, и я побежал дальше за ним, опасаясь, что у него окончательно сорвёт крышу. Хотя, если честно, он и так не производил впечатление нормального существа.
Мы забежали в какой-то сарайчик и остановились там перевести дух. Удивительное дело, с момента, когда я попал под фуру, прошло уже много времени, если оценивать время по действиям, которые я выполнял. Но я не чувствовал усталости, мне не хотелось есть, пить, мне не хотелось в туалет. Мелькала мысль, что я вообще уже не являюсь живым человеком, но я не мог сосредоточиться на этой мысли, мешала постоянная головная боль и звон в ушах. Непонятное подвешенное состояние залитого кровью и грязью человека.
Я взглянул на уродца, сидящего рядом и в очередной раз понял, что не вижу лиц в этом мире, как будто лица смазаны странным фиолетовым туманом. Но, тем не менее, я знал, что уродец просто отвратителен и если бы я его встретил в нормальной жизни, я бы, наверное, не смог бы вот так запросто с ним общаться. Хотя, кто знает, многие там меня тоже называли отморозком.
- Слышь, — обратился я к уродцу.- Ты понимаешь, что ничего нельзя делать просто так, без последствий.
Мой голос звучал глухо, но достаточно чётко.
- Ты понимаешь, что этот пидарас помогал им умереть, всем этим людям, в форме бумаги. Ты смотри, поребрик, блядь.
Я с трудом понимал, что я такое несу, но я был уверен, что уродец меня понимает.
- В общем, мораль достаточно ясна, если этот гад взял на себя роль, этакого властелина огня над бумажными душами, пусть будет готов умереть и сам. Будем считать, что ему повезло, что мне не хватило времени и решимости его добить и сжечь в его же костре.
Хрен его знает, уродец ничего мне не отвечал, но я понимал, что он уже не отойдёт от меня ни на шаг.
Что ж, твою мать, такого-то происходит со мной?