Бессонница глава 2

Автор: Скорых Дмитрий Саша, так зовут длинного, худого чувака, который должен ввести меня в курс дела, рассказать, что да как с этими холодильниками и стиральными машинами. Он работает уже полгода и считается опытным продавцом. На груди у Саши весит бейджик: «Александр». У меня на груди ничего не висит – не заслужил пока. Симпотная телочка с голубыми глазами, Олеся, сидит за кассой и внимательно разглядывает ногти на руках. С ней я говорил по телефону, когда звонил на счет собеседования. У Олеси приятный голос и мало мозгов. Иначе она бы не прокалывала себе нос, брови и язык под пирсинг, чтобы лицо стало похожим на подушку для булавок. На олесиной груди тоже висит бейджик. Утром, когда я пришел в магазин, он висел вверх тормашками, потом она его поправила. Кроме меня, Саши и Олеси в магазине работают еще два типа, с которыми я еще не успел познакомиться. Один – настоящий компьютерщик в очочках на длинном носе и с жидкими волосиками на голове, заплетенными в хвост, другой – низкорослый крепыш с квадратной челюстью и добрым лицом. Вместе они трутся возле телеков, магнитол и компьютеров. Крепыш тряпкой протирает с товара пыль, а очкастый ходит за ним по пятам и что-то пиздит в полголоса.

В ожидании своего первого покупателя я штудирую каталог по бытовой технике, изучаю характеристики. Вместо того чтобы мне помогать Саша чешет макушку, выковыривает из головы перхоть и зевает. У него глаза человека, который гудел всю ночь, мутные и красные как кисель.

— Слышь, — наконец подхожу я к нему, — может расскажешь мне что это за ноу фрост и предварительный отжим, а то тут, — сую ему под нос каталог, — не фига не понятно.

— Хм, — вздыхает Саша. – Ну давай, посмотрим. Вот, например, двухкамерный холодец Индезит, — он подходит к белому, огромному холодильнику и открывает дверцу.

Далее в его исполнении звучит монотонно-нудная лекция, из которой я с трудом понимаю, что ноу фрост, это технология сухой заморозки и по стенке тут ничего не течет, поэтому специального отверстия для воды нет, зато есть вентиляторы, а продукты в таком холодильнике следует хранить в упаковке, чтобы не заветрелись. Не так уж и мало для начала, надо сказать.

— А вот это «Атлант», — открывает следующую дверцу Саша. – Как видишь, все по старинке. Здесь конденсат стекает и потом испаряется, ничего сложного.

— Угу, — киваю я. – Ты наверно долго всему этому учился.

— Нет, не долго, — надменно лыбится Саша. – На самом деле белая техника, это легкотня, за неделю можно освоить, это тебе не телеки с ноутами, вот там – да…

— Что там?

— Потом узнаешь. Ты пока тут разберись.

По поводу стиралок Саша просветить меня не успевает, так как в магазин один за другим начинают заходить покупатели. Красномордый, пузатый мужик направляется прямиком ко мне. У него в руках большая картонная коробка.

— Вот, — отдуваясь, словно бегун после марафона, мужик протягивает ее мне, — вчера эту хрень ты мне продал — не работает!

На коробке нарисована микроволновка Супра. Стою, пожимаю плечами, мол, а что ты хотел от такого производителя? Вот только я-то тут причем?

— Вам что-то подсказать? – вмешивается Саша.

Мужик окидывает его тяжелым взглядом:

— Мне вот этот, — тычет в меня пальцем, — вчера продал бракованную микроволновую печь.

— Это не возможно, он у нас только первый день работает.

— Ага, первый день, а уже такие предъявы, — говорю я.

— Парень, ты мне мозги не выкручивай, — мужик окончательно переключается на Сашу. – Вы тут все на одно лицо, жулики, поди разберись.

— Успокойтесь, пожалуйста, — Саша забирает у него коробку. – Я вам тоже ее не продавал, наверно это Егор, сейчас я его позову, он проверит печку.

— Так зови. У меня времени нет.

— Егор, подойди сюда!

Через весь зал к нам спешит очкастый программист. У чувака такой вид, будто он из последних сил бежит в туалет. Будто его здорово прижало.

— Чем могу помочь?

— Так значит, ты мне эту залупу продал? – кивает мужик на коробку.

— А… Э… — бедняга Егор совсем растерялся. – Возможно. А что случилось?

Залупу?! Да ну нафиг! Я тихонько отхожу от них ближе к холодильникам, тем более что там уже тусуется какой-то небритый карандух в кожаной, натянутой на нос кепке и пухлая телка в смешных фиолетовых легенсах и светлой, с грязным пятном на плече, куртке. Наверно его подруга, а может и сестра, чем-то они друг на друга похожи, носами вроде. Эти двое по очереди открывают дверцы и с удивлением заглядывают, как будто впервые видят холодильник изнутри.

— Здравствуйте, — говорю я, — помочь вас с выбором? — У меня на лице натянутая улыбка, глаза приветливо широко открыты. Стараюсь, короче.

— Ага, покажи нам вот этот, как его… — карандух напрягается, не может прочесть название.

— Вирпул? – продолжаю улыбаться я. Мне кажется, если постараться, этого придурка можно запросто в такой холодильник загрузить, заморозить и еще место для второго останется. – Что ж, отличный выбор…

С видом знатока я начинаю втирать им все, что успел запомнить из Сашиных слов и своих каталогов про ноу фрост, энергоэкономичность, класс «А плюс», электронное управление, регулируемые полки, специальные ящики для овощей и фруктов и минибар.

— О, минибар, — одобряет карандух. – Смотри, Маш, будет как в Турции, помнишь?

— Угу, — кивает его пухлая подруга.

— А че, поставлю сюда коньячок, водочку…

— Да уж, ты-то поставишь, ни одна бутылка в квартире больше часа не задерживается. Молодой человек, покажите нам что-нибудь подешевле.

— Конечно, — довольный, что дискуссия подошла к концу, я веду их к более дешевым моделям.

В общей сложности показываю этой парочке еще штук семь-восемь холодильников, вот только хрен они чего покупают, уроды.

— Ладно, мы подумаем, — мрачно резюмирует карандух, недовольный, что его оставили без минибара.

Было бы еще, чем думать. Иду к Саше поделиться впечатлениями и заодно узнать, что там с «микроволновкой-залупой». Первый рабочий день обещает быть веселеньким.



На самом деле веселого было мало. Люди приходили, потом уходили, редко с покупками, чаще недовольные высокими ценами. За день мы с Сашей продали одну стиралку, варочную поверхность и две вытяжки, к которым замучились искать на складе упаковки. Сейчас, укутавшись в одеяло, я лежу, потирая гудящие ступни, и понимаю, что целый день на ногах, это слишком. Очень хочется спать, но я никак не могу устроиться. Ворочаясь, думаю о том, какое странное дело, ночью как не ложишься, всегда неудобно, зато утром, когда нужно рано вставать, удобно лежать абсолютно в любой позе, хоть к верху задницей.

На улице пошел дождь, слышно, как он шумит за окном. Дождь такой сильный, льет совсем не по-осеннему. Громыхнуло. Я выглядываю в окно, хочу увидеть молнию, но сверкает где-то в другой стороне и мне достаются лишь жалкие отблески на черном небе.

В ванной из крана капает вода. Кап-кап, словно маленький молоточек стучит по голове. Беру с пола телефон, смотрю, который сейчас час. Время без двадцати пять, а у меня будильник на восемь часов. Да уж, недолго спать осталось. Кладу телефон обратно. Несколько секунд он еще мерцает оранжевым светом, потом срабатывает блокировка, и комната снова погружается в полную темноту.

Сегодня вечером мне звонила Ленка, предлагала увидеться. Говорит, соскучилась. Я тоже скучаю по ее буферам, но сегодня просто нет сил. Сказал ей, чтобы приходила завтра. Вроде она не обиделась.

Из крана капает все сильнее и сильнее. Накрываюсь одеялом с головой, чтобы не слышать этот звук. Бесполезно.

Кап-кап, кап-кап-кап, кап-кап, кап-кап-кап.

— Дождик-дождик, мы промокли.

Кап-кап.

— Дождик-дождик, мы промокли от ботинок и до шляп.

Кап-кап.

— Дождик-дождик.

Кап-кап-кап.

-А в ответ мы только слышим дождик-дождик кап-кап-кап.

Кап-кап.

Встаю, иду закрывать кран, шлепая босыми ногами. Открываю дверь в ванную и долго смотрю на кран, из которого ничего не течет. Звук падающих капель тоже не слышно. Или я идиот, или капает в другом месте, вот только в каком? Захожу на кухню, там из крана над мойкой тоже ничего не льется. Беру пачку сигарет со стола и закуриваю. В квартире так тихо, что слышно, как потрескивает табак и бумага, когда делаешь затяжку. У меня слипаются глаза. Кажется, что вот-вот отрублюсь сейчас стоя, как лошадь. Зеваю и тушу сигарету в пепельнице. На работу через три часа вставать, а я тут какие-то капли высматриваю. Нет уж, хватит, завтра точно куплю снотворное. Выключаю свет. Что-то странное происходит в коридоре, какая-то возня, потом едва слышное чавканье, будто кто-то маленький, размером с небольшую собаку сначала копался в моих кроссовках, а теперь принялся их жевать. Вглядываюсь в темноту. Лохматый, взъерошенный комок шерсти, сильно напоминающий пса, сдохщего под моей кроватью, смотрит на меня не моргая горящими, как две раскаленные до красна монеты, глазами. В панике я опять пытаюсь вспомнить его имя, попробовать поговорить с ним. Арси? Арти? Артур? Может быть, Арчи?

— Арчи? – мой голос дрожит, словно собачий хвост на морозе. – Это ты?

В ответ он начинает громко рычать, и я вижу огромные белые клыки, торчащие из пасти. Либо его звали не так, либо это совершенно другой пес. Стараясь не думать о мертвецах и призраках, не орать и не терять сознание от страха, я медленно отступаю на кухню. Шарю рукой по стене, пытаясь нащупать выключатель. Собака, не переставая рычать, идет за мной, ее глаза с каждой секундой горят все ярче и ярче.

Щелк! Загорается свет. У меня заплетаются ноги, и я заваливаюсь на спину. Пес убегает в зал. Слышно, как стучат по линолеуму его коготки. Боится ли он света, или просто не ожидал, что я ни с того ни с сего рухну на пол, об этом мне думать некогда. Первое что бросается в глаза, огромный нож для разделки мяса. Просто не нож, а топор. Им я обычно колбасу и хлеб нарезаю, очень удобно. Он лежит на столе, и горящая лампочка, висящая под потолком, отражается в его широком и очень остром лезвии. Самое время нашинковать мерзкую псину как кочан капусты, мелкими кусочками. Хватаю нож, сжимая рукоятку с такой силой, что потеет ладонь, или это, может быть, от ужаса, не знаю.

Медленно, стараясь не шуметь, я продвигаюсь по коридору. Собаку не слышно, но она точно в зале, в темноте. Либо забилась в угол и трясется от страха, либо наоборот ждет меня, приготовившись к атаке. Действительно, чего бы это призраку меня боятся? Припоминаю роман Конана Дойля про собаку Баскервилей. Та псина уж точно никого не боялась, даже Шерлока Холмса. Хотя, она же не настоящим призраком была, ее там просто фосфором накрасили, вот и все. Может быть, и эта тоже не настоящий призрак? Тогда с какого хрена она тут взялась?

Включаю свет в коридоре и осторожно заглядываю в зал. Никого. Нож на всякий случай держу прямо перед собой, готовый в любой момент пустить его в дело. Похоже, собака это понимает, потому и не показывается. Колени дрожат, я весь мокрый от пота. Крупная капля ползет по щеке. Смахиваю ее ладонью. Слышу, как колотится сердце и делаю глубокий вдох, чтобы немного успокоиться. Бросаю быстрый взгляд на входную дверь. Может, плюнуть на всю эту мистику и просто свалить из квартиры? На улице льет дождь. Что я буду там делать? Куда пойду? Гром гремит так сильно и так неожиданно, что я едва не выпускаю нож из рук. Нет, это уже перебор. Щелкаю выключателем. Загорается люстра, и в зале становится совсем светло. Из пяти плафонов светят только три, в остальных лампочки уже сто лет назад перегорели. Приступаю к поискам собаки. Одергиваю шторы, заглядываю за диван, отодвигаю телевизор и смотрю в углу между стеной и антресолью. Нет ее нигде. Отдышавшись, стою посередине зала, не зная, что и думать.