Веселый молочник

Автор: Remarkes ему всегда хотелось трахнуть ее в жопу. свое пристрастие он тщательно скрывал, тут давали знать ее строгих правил родители, личная брезгливость, рассказы школьных подруг о том, как это неприятно, больно, "будто срешь". А также их собственный неудачный опыт, когда он, будучи пьяным на собственном дне рождении получил от нее сокровенный подарок в виде "делай со мной все что хочешь, любимый". И он ей попытался вставить в жопу свой член.
Те, кто хоть теоретически знаком с методикой анального секса, знают, что впердоливание "на сухую" чревато криками трахаемой и вовсе не от предоргазменными, а от дикой боли, виновником которой является хуй, который впердоливается в непредназначенное для этого место.

крик, разбудивший посреди ночи соседей, был ее последней точкой, определяющей рамки из взаимоотношений, грани которых ему категорически воспрещалось пресекать. между тем, этим деньрожденьским подарком она только раззадорила своего друга.

можно понять женское мировоззрение, оно живет обоими полушариями мозга одновременно. в частности воспринимая слова "бери меня всю" в виде романтично окрашенных сцен ласк, признаний в любви и всего того проч, чего все бабы не проч. на деле же оказывается, что мужчина гораздо более изощренный типок, чем представлялось когда-то в первый раз и способен на более изощренные поступки, чем секс бутербродом.

стоит ли говорить, что он после этого немного замкнулся в себе, стал без палева дрочить член на дивидишки и порнокартинки, где ебли умных + красивых = студенток во все щели, а особенно в анус, представляя, как бы он еб в жопу свою девушку. а она ему не давала... ах, какая трагедия!

она была студенка и он тоже был студент. учился на инженера в питерском бонче. и вот он уже готовил диплом, когда произошла эта история.

в тот день они поссорились. конкретно. одеваясь в прихожей, она крикнула ему "я тебя ненавижу!", хлопнула дверью и двинула свои копыта к маме. он в это время сидел за компом, краем уха выслушивая ее претензии и другим ухом эти же претензии выплескивая в атмосферу комнаты, которая все накалялась. короче, его слуховой аппарат, словно канализационная труба, лишь принимал и тут же выплескивал поступаемое говно, ни на секунду не задерживаемое каким бы то ни было анализом этого говна. поэтому, когда он закрыл окно с автокадом, все это время так занимавшим его внимание, то очень удивился, когда не обнаружил в квартире своей дражайшей. а она блядь ушла...

так как делать было нехуй, а времени до утра было дохуя, и спать не хотелось по причине выпитого накануне литра кофе, он решил пройтись до ларька. на подходе к ларьку он встретил своего преподавателя, он даже нервно икнул, когда охуел от такой встречи. дело в том, что именно он вел его дипломную, а ему нихуя не хотелось выглядеть перед преподом этаким бухариком, который вместо того, чтобы грызть гранит ебанных спутниковых систем, радиоволн, кодирования и прочей науки, пьет блядь пиво. на этот счет ему тут же, как соловьеву, пришло видение в виде рекламы пива "клинское", что вот он сдает диплом, а препод ему: "А кто пойдет за "клинским"? наверное самый необразованный. ты пока, друг, за пивом, а на следующий год приходи защищать свой ебаный диплом!"

— Виктор Матвеевич, здравствуйте, Вик(неразборчиво).. ич. А вы что тут, живете тоже рядом? а я вот в этом доме. — и показал на дом напротив.

— Да, живу рядом. — ответил Виктор Матвеевич, и на парня посмотрели добрые прищуренные глаза преподавателя. — Ну что, иванов — как твоя дипломная?

— так, дипломная... пишется. — парень пиздец как засмущался (ебаный очкарик. бабу свою на жопу развести не мог). И чтобы как-то продолжить разговор ляпнул не подумав. — знаете, у меня есть по ней несколько вопросов: например, по волнам там, и по приему сигнала. я уже и на "победу" в библиотеку ездил и в интернете искал — не нашел. думал, может вы подскажете? — и с надеждой посмотрел на любимого преподавателя.

— Да-а.. — задумчиво молвил преподаватель, по-отцовски внимательно посмотрев ему в омраченные печалью глаза. — проблем у тебя — полный рот — невпроворот.

— да я бы и сам, я так только спросить... — засмущался студент.

— никаких "спросить". сам то ты сам, а если преподавателя спрашивают — его задача — дать ответ. иначе он говно, а не преподаватель. — так и сказал "говно". это я нихуя не от себя придумал.

— пошли, — сказал он и, махнув не принимающей возражений рукой, повел его к себе домой.

виктор матвеевич жил на третьем этаже на бухарестской, бля не помню номер хаты. они сняли ботинки и верхнюю одежду и прошли на кухню.

— присядь на минутку, я щас. — молвил виктор матвеевич и ушел куда-то в дебри квартиры. парень выдвинул из-под кухонного стола стул, уселся на него и стал осматривать интерьер кухни. ниче блядь примечательного, у меня пиздаче.

— та-ак, что тут у нас... — произнес виктор матвеевич, спустя некоторое время вернувшись на кухню. вытаскивая на ходу листы из принесенного с собой портфеля, он некоторое время рылся в его уголках и, наконец, выудил оттуда два аккуратно свернутых бумажных пакетика.

— это что — о спутниках, виктор матвеевич? — поинтересовался иванов.

— да-а.. иванов. о спутниках, и мы с тобой, иванов, с этих спутников сейчас так по-взрослому приколимся, что ты просто охуеешь! гыгыгы — преподаватель развернул бумажные пакетики, и перед возбужденными горящими глазами преподавателя предстали две аккуратные кучки с маленькими сушеными грибами на длинных тоненьких ножках.

— вы что, виктор матвеевич, есть их собираетесь? — удивленно спросил иванов, пальцем указывая на скомканые комочки грибов.

— да, иванов, да! именно так! ща бля по полтяхе приколимся! приколимся! оттопыримся не по-децки!

— я не буду викт... матв...ич... — пытался возразить студент.

— э-э-э... иванов, че еще за "не буду"? "не буду" — ты это забудь свое "не буду"! — произнес профессор и протянул иванову его дозняк прушек. иванов нехотя взял пакет с сушеными грибами. — давай, иванов, давай... — донесся до его слуха уговаривающий голос преподавателя, в то время как кислая сухая горечь грибов привязала его язык к нижнему небу и мешала протолкнуть грибную кашицу внутрь. — за маму, за папу, за бабушку, за сталина...

профессор поставил завариваться чай, сел напротив иванова и внимательно посмотрел на него своими добрыми внимательными глазами.

— ну что, иванов, есть че-нибудь, а? — учасливо спросил он своего ученика, уперев подбородок в выставленную ладонь.

— так... начинается по-тихоньку что-то... — промямлил иванов. на тело навалилась ужасная усталость, такая, что даже говорить можно было лишь с трудом, и поэтому иванов лишь тупо уставился в противоположный угол комнаты.

...я знаете че тут подумал. вы читайте пока рассказ, а я пока в хост рекон поиграю...

— уу-у-у-у-у! — шумно выдохнул иванов, когда волна прихода прихода прихода... аааа-хахахахахахахахаха аА!А!!А!А!А ахахахахахахахахахахаха!А!!... А!... А!... бля... хахахахахахаха!!.. у. у-у-у-у-у... у-у-у-у... — волны шли одна за другой, ударяясь в сознание все с новой силой и расплескивались вокруг брызгами безудержного смеха. иванов, держась за живот, сполз со стула на пол, и сидя на корточках, не в силах остановиться, громко хохотал. на секунду останавливаясь, он поднимал голову, рассматривал потухающую и вновь вспыхивающую лампу, ползущий куда-то вверх и превратившийся в плохо оцифрованную текстуру орнамент стенных обоев, ставшего забавным "веселым молочником" преподавателя, которого тоже несло, и снова принимался ухохатываться. казалось, в легких больше не оставалось места, когда вдруг очередная сильная волна прихода будто вдувала в него потеряный воздух, и все повторялось сначала.

— че, хахаха, иванов — прет?! — улыбнулся "веселый молочник", и кожа вокруг его глаз собралась лучиками добрых складок.

— ПРЁ-О-О-О-Т! У-у-у-у! Прё-о-о-оооооот!!!

— вот видишь, а ты жрать не хотел.

схватившись за голову, из которой вылезли ядовито-зеленые грибы, иванов катался по полу, смеясь и жадно вдыхая воздух.

— ну мы это щас водочкой подкрепим. — приподнимаясь со стула, пробормотал "веселый молочник" и набирая в грудь подступившую волну прихода, выкрикнул. — догонимсяяаахахахахахахаха!!..

он согнулся пополам, не удержавшись, упал на четвереньки и захохотал. через пять минут он почувствовал на мгновение облегчение, и воспользовался моментом, чтобы доползти до холодильника и выудить из него литровую бутылку ливизовской водки. наполнив наполовину два стакана водкой, он протянул один иванову, а другой махом влил в себя винтом. они уселись за стол и закурили.

— я ща приду, — вдруг произнес преподаватель и снова убежал в дебри квартиры. через некоторое время он вернулся, держа в одной руке шарик гашиша, а в другой пол-литровую пластиковую бутылку из-под лимонада, с воткнутой сбоку сломанной, без стержня шариковой ручкой.

он отковырнул ногтем от шарика небольшой кусочек, уложил его на покрытое дырявой фольгой горлышко бутылки.

— ща дунем в догонку, — весело прокомментировал свои действия преподаватель. — разливай пока.

— м-м-м... — промычал иванов, наблюдая за действиями светила науки.

профессор поджег гашиш и всосал через трубку томившийся в бульбуляторе воздух. пустое пространство бутылки заполнила белая вата наркотического дыма. оторвавшись на секунду от трубки, профессор выдохнул невставляющий воздух и, снова примкнувшись к бульбику, жадно вдохнул в себя часть скопившегося дыма. задержав дыхание, он молча передал бутылку иванову. накурившись, они выпили по стакану водки. иванов закрыл глаза, положил голову на стол и обхватил ее руками. преподаватель развалился на кресле и уставился в одну точку. так они с тупыми улыбками на лицах просидели в течении часа.

— сергей, вставай. — в обволакивавшей тишине сонной ночи возник голос однокурсника жени. — вставай.

— чего тебе, жень... — иванов, потирая глаза, приподнялся с кровати.

— чего-чего — мы о чем вчера договаривались? пошли.

— а-а-а...

— пошли, пошли, говорю. все уже готово.

— ща, подожди в коридоре, пока я оденусь. — иванов неторопливо встал с кровати, плюхнулся в кресло и, в потемках нащупывая одежду, принялся надевать ее одну за другой. Потом вышел в коридор и, надевая на ходу старые грязные кроссовки, двинулся вслед за другом в сторону лифта.

— ну как, не проснулся еще? — молвил женя, разглядывая зевающего иванова, пока они ожидали прихода лифта.

— а-а-ах, и не говори — переться куда-то в такую рань... — борясь со сном, пробубнил иванов. Двери лифта распахнулись, они вошли внутрь кабины и поехали вниз.

Выйдя на улицу, они пересекли небольшой дворик студенческой общаги, вышли через находящуюся в противоположном его конце арку, за которой виднелась проезжая часть и, подошли к стоящей там у обочины трехдверной "ниве".

Ехали недолго. Машина на полном ходу мчалась по загородной автотрассе. Все это время женя травил свежие прочитанные накануне в интернете анекдоты. По сторонам дороги вплоть до горизонта раскинулись, покрытые утренним туманом, сельскохозяйственные поля. Женя сбавил скорость, и через некоторое машина завернула вправо, проехала несколько метров и оказалась на небольшой опушке.

— Все, вылезай! — скомандовал женя, заглушив мотор. — теперь пешком.

иванов вылез и открыл заднюю дверцу автомобиля, пока женя закрывал боковые дверцы. не дожидаясь его, иванов стал переодеваться, копаясь в хламе потрепанной одежды для леса.

Собравшись, они закурили и двинулись в сторону виденного им ранее поля.

Все вокруг пахло сыростью, густой пар исходящий изо рта, в перемешку с сигаретным дымом, был необычайно красивым и иванову показалось, что это вовсе не пар, а какая-то вата выходит у него изнутри. Вата неторопливо выкатывалась из горла, превращаясь в ватный полупрозрачный шар, ненадолго задерживалась на месте, а после, поддетая легким колыханием воздуха, приподымалась немного вверх, где расплывалась тонкими дымными кольцами.

— Жень, смотри какая херь... — заметил иванов.

— угу. — мельком глянув на иванова, пробубнил женя, и продолжил путь.

выйдя к полю, они остановились, присели, и стали присматриваться к кочкам, на которых, скозь желтеющую траву, были видны растущие на тоненьких зеленовато-древесного окраса ножках двухрублевые монеты. иванов присел на колени и стал собирать монетки, одну за другой, аккуратно вытягивая их за упругие ножки из земли.

куда бы ни падал его взгляд, везде были они — расбросанные целыми грядками маленькие зеленые рубли. здесь их было видимо-невидимо. и достаточно было их взять и вытянуть за сырой упругий жгутик, и вот они уже у тебя в руках — маленькие зеленовато-древесные монетки.

— денюшки... — ласково шептал иванов, ползая по полю, выковыривая монетки и аккуратно складывая их одну за другой в коробку из-под мороженного. — денюшки...

в углу его зрения иванову почудилось, будто что-то блеснуло отраженным светом, будто какое стекло. он потянул туда руку и аккуратно вытащил из травы граненный стакан, на четверть заполненный дождевой водой.

— прикинь жень, че нашел! — сообщил другу иванов, но ответа не услышал, и решил посмотреть, где там его приятель. он приподнял голову и заметил, что погода уже начала проясняться, стало заметно светлей, а поле, уже никакое не поле, а вовсе какая-то ровная поверхность с разводами "под дерево" и в двух метрах от него сидит и пялится на него женя, который вдруг переводит взгляд со стакана на иванова и понимает, что он вовсе не женя, а "веселый молочник", который тут же начинает смеяться.

— ха-ха-ха, иванов, ты че, глюкана поймал? ну ты даешь! "прикинь, че нашел"! ну ты кадр, иванов — стакан с водкой нашел, ебать-колотить! ха-ха-ха... археолог блядь открыватель, ха-ха-ха... ну, что давай выпьем, коль нашел.

Веселый молочник приподнял свой стакан с водкой, они чокнулись и выпили. Влитая водка через несколько секунд будто прояснила происходящее вокруг, иванов откинулся на спинку стула и потер свои веки и лоб затекшими руками, которые все еще дрожали и будто впитывали в себя холод и сырость лесного видения. он ощутил вдруг всю комедийность произошедшего, и на лице его отобразилась сумасшедшая ухмылка:

— Ну ни хуя себе!..

— Да, иванов, это тебе не в квагу гонять. давай еще выпьем. — предложил профессор, и они выпили еще по одной.

— странное у вас, Виктор Матвеевич, хобби. Никогда бы не подумал...

— Почему не подумал?

— Ну как... профессор вроде...

— Да? Хм... ну это ерунда... — махнул рукой профессор и сразу добавил. — ты еще моего главного хобби не видел!.. Хочешь покажу?.. — тут же предложил профессор, испытующе посмотрел на иванова, и тот заметил, как переменился его взгляд, и как вдруг вспыхнули маленькими озорными огоньками его глаза.

— Давайте. — ответил иванов.

— ну тогда пойдем.

Иванов приподнялся с места и неровным шагом двинулся вслед за профессором. Пройдя по длинному коридору, с тремя ведущими в комнаты дверями, профессор остановился у одной из них и приоткрыл дверь, приглашая иванова войти внутрь. в скудных лучах идущего из коридора света, иванову предстал внутренний интерьер комнаты, который состоял всего лишь из какой-то странной конструкции — протянутых от стен внутрь комнаты веревок, сплетенных вокруг чего-то странного чернеющего в середине. Пытаясь понять, что же это такое, иванов подошел поближе и охнул от удивления. Это было молодое красивое женское тело, опутанное и закрепленное веревками так, чтобы она могла находиться в подвешенном состоянии и при этом совершенно не могла двинуться. ее запястья были опутаны завязаными на прочный узел уходящими к потолку веревками, ноги обмотаны в области колен, и веревки от них уходили в разные концы комнаты таким образом, что она не могла их сомкнуть. Голову девушки скрывал темный тряпичный мешок.

— Ну как тебе конструкция? сам делал, — похвастался профессор, войдя внутрь комнаты. Он подошел к девушке и, поглаживая ее груди, проговорил: — и делай теперь с ней, что хочешь... хочешь гладь, хочешь бей, хочешь в жопу имей. никуда она от тебя не денется. и ничто она тебе сделать не может, и даже не узнает никогда, кто над ней измывался...

Девушка ожила, приподняла голову и до слуха присутствующих донеслось ее глухое мычание.

— у нее что, кляп там во рту?

— и кляп... и затычки в ушах... — произнес профессор, принимаясь мять ее сиськи, и оттягивая пальцами соски. — поэтому она нас и не видит и не слышит и не говорит... и многим девкам это очень даже нравится... знаешь как они заводятся? вот, подойди потрогай, — предложил профессор, и когда иванов подошел, взял его за руку и прикоснул ладонью к промежности. — да она вся течет! чувствуешь, как напрягаются ее бедра, она сейчас кончит, если не кончает уже.

все это очень взбудоражило иванова, и он почувствовал, как дико возбудился. ему ужасно захотелось трахнуть эту девушку в жопу. и ведь она не сможет ему сопротивляться и даже не узнает, кто ее поимел.

— Виктор Матвеевич...

— Да-да-да, я уже ухожу, оставляю тебя с ней наедине, пойду водки попью. — произнес профессор, тут же повернулся и вышел из комнаты.

Он обошел девушку со спины, прикоснулся к ее груди и легкими неуверенными движениями пальцев погладил ее твердые упругие соски. От неожиданности девушка дернулась, будто ее ударило током. "Не бойся, милая, не бойся..." — пробормотал иванов. Одними кончиками пальцев он спустился к промежности и легонько помассировал ее ягодицы и сморщенную мягкую мышцу сфинктера. Девушка пришла в оживление, она осознала, что сейчас произойдет. Он сейчас ее трахнет в попку, в ее маленькую узенькую попку! Она замотала головой, и из-под надетого на голову мешка донеслось ее приглушенное мычание. "Не бойся, не бойся, красавица..." — прикоснувшись губами к ее плечу, пробормотал возбужденно иванов.

Гладя ее стройное тело, целуя ее бархатно нежную, пахнущую жасмином и женственностью кожу, он возбуждался все больше и больше, и обнимал ее, и прижимался к ней все крепче, пока не почувствовал, что не в силах больше ждать. Он расстегнул ширинку и приспустил штаны, извлекая на волю свое горящее огнем мужское достоинство, схватил девушку за промежность и притянул ее к своим бедрам, чтобы втолкнуть свой член в ее анальное отверстие.

Она задергалась еще сильней, но это теперь лишь все больше заводило иванова. Ему хотелось побыстрей войти в ее узенькую попку. Он прикоснул головку члена ко входу в ее анальное отверстие, и вдруг ясно почувствовал, как сфинктер все время спазматически сжимается. Не теряя больше ни минуты, он со всей силы воткнул возбужденый пенис, и крепко прижимая пытающееся соскочить тело девушки, принялся грубыми рывками насаживать ее на свой член.

У нее было очень узкое и нежное отверстие. Никогда прежде не пробовавшие анального секса мышцы ануса были просто не готовы к неумолимому натиску столь мощной силы. С каждым толчком тело девушки напрягалось, но силы были неравны, и через несколько минут она вся обмякла, и повисла на веревках, покорно принимая в себя его член. Прижавшись к ней всем телом, иванов извергнул мощную струю семени в ее задний проход, и на некоторое время повис на ней без движения. Через минуту он разжал объятия, выудил начинающий опадать член и, заправившись, вышел из комнаты.

На кухне сидел профессор и, слушая "клипкнот" продолжал пить водку. По нему было видно, что он уже изрядно пьян и скоро заснет. Чувствуя, что он тоже сейчас заснет, иванов, попрощавшись с профессором, отправился домой.

Она пришла днем и сразу же, не раздеваясь, прошла в спальную комнату, где отдыхал иванов.

— Извини меня, киса, я иногда бываю такой вредной, — произнесла девушка и наклонилась над просыпающимся ивановым, чтобы его поцеловать. парень почувствовал вкус приятных мягких, сохранивших свежесть морозного утра губ, и ему стало так приятно от близости любимой девушки, что он крепко обнял ее и подумал: "да ну ее нахуй, эту еблю в жопу, когда есть любовь!"

он резво перекинул девушку через себя на постель и стал целовать ее мягкие веки, ее чувственные губы, ее нежную шею. она взяла его лицо в ладони и он, повернувшись, стал сосать ее тонкие пальчики, целовать ее маленькую будто детскую ладошку, и забравшись лицом в рукав ее свитера, нежно всасывать покрытую свежими синяками кожу ее запястья.

©Juilio Remarkes