|
Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - В доме с мезонинами,
В доме с мезонинами,Автор: Симон Молофья и Мясные зайки В доме с мезонинами,Балконами, лепнинами, Сегодня снова бал и маскарад. И джентельмены сильно пьют, Икают и посуду бьют, А дамы вафли жрут и шоколад. Объятыя интригами Ногами томно дрыгали Две дуры уж весьма преклонных лет И заслуженный полковник, Матерясь как уголовник, Показал им свой дуэльный пистолет. Цыганский хор наяривал, Хозяин всё раздаривал, А писарь налегал на колбасу. А пристав уж не пил, не ел, Совсем как трезвый он сидел, Десертной ложечкой ворочая в носу. Некий молодой романтик, Начинающий прозаик, Тупился в паркет и все вздыхал. Наконец он смог решиться, Подошел к одной девице, Свистнул в ухо и подол задрал. Ну а ваш слуга покорный В атмосфере столь тлетворной Чувствовал себя не по себе И шатался пол и стены, И графин из-под портвейна, То исчезал, то появлялся на столе. Теги: ![]() -2
Комментарии
#0 12:40 01-11-2004Маргарита Милавская
Интересная зарисовка светской жизни. Смахивает на карикатурное описание какой-либо призентации. Удивляет только, что графин с алкоголем - "то исчезал, то появлялся на столе". Обычно, на призентациях все очень быстро сметается со столов, и больше ничего не приносится. Драматургия продумана на 5 баллов. Овацыи! А где поручик Ржевский? Прям, карикатура на толстовские светские салоны. Браво! блатная песня какая-то прям точно. развеселый ткой шансончик. времен нэпа.ага шансон зоебачий, прямо так и проситцо на мызыку как выбрали Снегурочкой, жену соседа - дурочку, И как она от счастья нажралась... Высоцкий? Впрочем, не важно - как всегда хорошо высоцкий + блатные песни в исполнении дуэта Макаревич и Козлов.. Мне понравилось. Еше свежачок
Шел 1998 год. Та самая смутная, нервная пора, когда из кошельков людей вытравливались лишние нули. Слово, деноминация не сходило с газетных полос и телеэкранов, висело везде, в очередях у банков и в прокуренных трактирах. Тысяча старых рублей за один новый, твердый, «отяжелевший» рубль.... Кружись под ветра попурри,
Кленовый лист на ветхой крыше! /Бог с Духом вышли покурить В парадный грёз, пролётом ниже. Две точки в нервной темноте Меняют яркость состояний: — Послушай, сын, а где отец? — Неуловим. Непостоянен.../ Сожги в последнем танце сна Воспоминания о лете, Вспорхни направо, где весна Кромсает вены в туалете....
Только остывши, жирна и рыхла,
Первого Бога Земля родила. Там, где, поверхность пробив напролом, Встанут Тибетские горы потом, – Там он стоял средь камней и следов – Оттисков многих коленей и лбов. Свет от востока отбрасывал тьму.... Оторвите мне голову,
Нежные руки тьмы! Взмахи век просигналят Последнее слово: Олух. Предзакатное олово. Обух тупой зимы. Жизнь разденут к финалу — Заказчики любят голых. Раскидало по берегу Бледных, холодных рыб. Неуёмные жабры, Как пена воспоминаний....
Это имя нет никакого смысла отливать в чугуне — оно и так застынет в веках, поражая воображение дикой музыкой и ритмом — Манана Нанановна Нанинина. Возможно ее предки знали толк в колдовстве, заплетая в ноты своих погремух силу древней магии, кусок первобытного зова, клича, возможно они были сумасшедшими, чья точка сборки съехала на двух запавших клавишах, но ее имя многих вводило в транс.... |

