Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
Литература:: - Телефонная БудкаТелефонная БудкаАвтор: Александр Боно Век скоро кончится, но раньше кончусь я.Это, боюсь, не вопрос чутья. Скорее - влиянье небытия И.Бродский Покрашенная в яркий освежающий желтый цвет она стояла на углу центрального оживленного проспекта и популярного у молодежи парка им. Ильича. Стеклышки были чистыми и весело отражали лучи яркого полуденного солнца. Она ощущала себя красавицей. Более того, самой красивой из располагавшихся вдоль того самого проспекта конкуренток. И дело было не в новой краске, и даже не в современном чешском аппарате, разместившемся в центре ее железного тела, а в особом ощущении, которое было присуще, всем молоденьким женщинам, весело прогуливающимся теплым весенним днем по улице, впитывая в себя как губка, взгляды мужчин, изголодавшихся после долгой зимы по оголенным коленкам и плечам. Однажды она снова как обычно увидела его, сгорбленного, поникшего, идущего привычной «шаркающей» походкой. Дождь недавно закончился, и тротуары были залиты небольшими озерцами луж. Мужчину, это, похоже, совсем не смущало, и даже не стараясь, каким-нибудь образом, обойти лужи, он просто шел по ним, забрызгав свои потертые джинсы и изношенные кроссовки. Будка была восхищена этим, своеобразным проявлением мужественности. В ее видении он был бойцом, преодолевающим символичные препятствия своего пути, не знающем страха. В этот самый момент телефонная будка твердо решила – или сегодня или никогда. Если сейчас она не даст о себе знать – кто знает, может быть завтра он уже никогда здесь не пройдет. Собравшись, она сделала невероятное – хлопнула дверью. И мужчина остановился. Остановился посреди лужи, как бы прислушиваясь. Потом развернулся и посмотрел на нее. Для будки это было потрясением. Она внутренне содрогнулась и смутилась, как это может сделать металлическое создание. Он смотрел на нее, и от этого ей становилось еще хуже. Нет не от страха, а от любви и страсти к незнакомцу. Человек задумался, машинальным движением коснулся виска, как бы что-то вспоминая, и стал рыться во внутренних карманах куртки. Наконец, удовлетворенно вздохнув, вытянул желтую телефонную карточку. О, нет. Мысленно думала будка. Этого просто не может быть. Она лишь хотела привлечь его внимание – а в итоге сейчас она получит его полностью. Не готова. И будка смутилась еще больше. Человек тем временем подошел вплотную к будке, и она впервые почувствовала теплоту и нежность его рук на своей дверной ручке. Когда мужчина вошел внутрь, будка, наконец, могла внимательно осмотреть его лицо. Ничего, что рыжий. Ничего, что не бритый с темными пятнами вокруг глаз. Зато сами глаза – глаза ангела, глаза цвета небесной лазури. Возможно, любой другой назвал бы их «слишком водянистыми», но для нее это были не глаза – а Марианские впадины, в которых ей хотелось утонуть. Неожиданно все ее железное тело обдало дрожью и следовавшей за ней волной всепроникающей теплоты, заставившее будку немного испугаться – не выйдет ли оборудование из строя. Исследовав ситуацию, она скоро определила источник того самого несказанного удовольствия, поглотившего ее несколько секунд назад и не на миг не утихавшего – ею оказалась та самая желтая телефонная карточка, вплотную вошедшая в ее электронную щель. А еще – его рука уверенно сжимающая трубку. Мужчина набрал какой-то номер. Какой именно – она не запомнила, лишь мысленно отметила его «местное» происхождение. И начал говорить. Что именно, как, с кем – будку в данный момент совершенно не интересовали эти вопросы – она просто наслаждалась его присутствием. Поговорив минут, пять мужчина повесил трубку и поспешно выбежал из будки, не дав ей возможности проститься. Будка осталась. Уставшая. Удовлетворенная. Счастливая. Если бы телефонные будки могли плакать – она бы заплакала. Но инструкция этого не предусматривала во избежание опасности короткого замыкания… Со дня их первого свидания прошел месяц. Он приходил каждый день. И каждый день она была рада ему. Теперь будка точно знала время, когда он придет – 18.20. Иногда немного раньше, иногда – позже, но обязательно придет. А так же она узнала его имя – Федор. Долгое время будка не могла его запомнить – слишком уж не электронным оно было, и мысленно прозвала его 715 – 51 – 47 - больше всего ей нравилось это телефонное имя. Позже, запомнив имя любимого, она стала его называть Федор-47, тем самым, найдя компромисс между своим и его миром. Странным для нее оставался тот факт, что звонил Федор-47 по одному и тому же телефонному номеру. Звал одного и того же собеседника. Кто был его собеседник – мужчина или женщина ее совершенно не интересовало, как, впрочем, и то о чем они говорили. Федор-47 часто шептал в трубку, что все будет хорошо и что скоро он приедет. Что сейчас он в другом городе и занят по горло… Из этих слов для будки большим открытием было то, что в другом городе телефоны тоже начинаются на 715. А страшным было то, что Федор может куда-нибудь уехать. А случилось то, чего она собственно и боялась – сорок седьмой исчез. Сначала она думала, что он заболел и уж завтра точно придет. Но день сменялся днем, а любимого не было. Будке стало одиноко. Впервые в жизни она подумала о своем предназначении. Стоять на углу центрального проспекта и парка? Дарить людям радость общения? Нет, будка прекрасно понимала, что помимо смеха и улыбок, она временами с ужасом ощущает неприятное жжение на металлической поверхности, вызванное солеными выделениями из глаз «абонентов». Слезы? По-моему это так называется. Нет, все это ерунда. Смыслом ее существования было лишь то, что она задумывалась и предназначалась только для НЕГО. Быть ЕГО телефонной будкой. Ждать ЕГО. Говорить с ним. Именно говорить с ним. Бывало, когда Ф-47 приходил к ней и говорил в трубку «Привет», она мысленно ему отвечала. А когда говорил «Целую. Пока» - желала счастливого дня и мысленно обещала следующий целый день думать только о нем… И вот Федора не было уже целую неделю. Она скучала. Она бунтовала. Она отказывалась дозваниваться. К ней перестали приходить, чему будка собственно была очень рада, а в конце-концов случилось то, чего боится любой уличный телефонный аппарат… …Их было двое. Противные высокие голоса. Пришли, в то время когда Будка спала. Если вы не знаете – все будки спят с двух часов ночи до пяти тридцати. Проснулась от острой невыносимой боли, от ощущения распада целостности. Били стекла… Вырвали двери… Оборвали трубку… Нагадили… Одним словом – изнасиловали. Стояла нагая, разбитая, истерзанная. Впервые за свою недолгую жизнь ощутила движения ветра сквозь свои внутренности. Пронизывающий, всепроникающий противный ветер. ЕГО не было рядом, когда с ней это сделали! Если бы вещи могли кончать жизнь самоубийством – она бы поступила именно так. Инструкция не предусматривала техносуицид. Вы скажете: «А, разве инструкция предусматривала состояние влюбленности?» И будете правы. Конечно же, нет. Ее предусмотрел извращенец автор. Да, и не важно… …Время шло, а сорок седьмой не приходил. Будка стояла на том же месте, такая же никчемная и разбитая. Приходили люди из телефонной кампании – но все, что они сделали – так это заменили трубку. Все остальное, похоже, их не сильно интересовало. Потух даже зеленый электронный циферблат, залитый недавним дождем. Но будка изменилась. Нет, не только внешне, но и внутренне. Обыватель скажет – смирилась. Скорее не смирилась, а приняла себя саму новую. Приняла как данность. Еще недавно она думала, что предназначение существования – быть ЕГО будкой. Сейчас помимо всего прочего добавилось – «страдать». Ей даже льстило клише, которым она себя окрестила – «влюбленная страдалица». Пришлось, даже смирится с противным ветром-сквозняком, и будка даже стала благодарить его за ласки и внимание, которые проказник ей оказывал. Но вера в то, что ОН придет, осталась. Не надежда, которая еле теплиться где-нибудь в глубинах ментального тела, а ВЕРА – твердая, устойчивая, неэлектронная. И сорок седьмой пришел… Даже не пришел, а вбежал. Взлахмоченый, помятый, небритый. В руке была та же исцарапанная желтая карта. ЕЕ желтая карта в руках ЕЕ мужчины. - Алло. – Закричал он в трубку. – Я тебя люблю. И будка осознала то, о чем он говорил. Будка УСЛЫШАЛА сорок седьмого. Да! Он говорил не неизвестному абоненту с местным номером. Сорок седьмой обращался к ней! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ ФЕДОР – 47 – ответила ему и сделала то, что и должна была сделать. Упустить его она не имела права, и нежно накинув серебристый металлический шнур, соединявший аппарат с трубкой на его шею, страстно прижала к себе, как мать прижимает младенца к своей груди. И не отпустила. Сорок седьмой перешел в электронный формат. 011110000010010001 Львов – Одесса 12 – 23 мая 2004 г. Теги:
0 Комментарии
#0 15:17 02-11-2004Stockman
тема ебли будки раскрыта Bono, как всё хорошо, но в целом не очень.. Бунт машин, блин... Сжечь все телефонные будки и бочки с квасом! Одушевление неодушевленного Машина убийца и все такое надоело В общем-то, понравилось. призыв всем падонкам павеситься самастаятельна. очень па-женски верно. это диструктивная логика как у настоясчего одисита такого как я Хот афтор, судя по имени, вроде и мужык, но чисто бапский креотив. Типичный. Помниццо, кто - то (Филя, штоле) занималас любовью с лифтом. И т.д. и т.п. Вариацыи на тему. Зоибало, а! а вот кстати неплохо написано. Ожывшые вещи на литпром ру Офигенно. Пиздец бля, везде типерь видицца ОЛенька-стайл. "Мысленно думала будка." Да, крео непанравелось нехуя. Ага, вот какой у тебя был первый крео.. Понравилось Еше свежачок вот если б мы были бессмертны,
то вымерли мы бы давно, поскольку бессмертные - жертвы, чья жизнь превратилась в говно. казалось бы, радуйся - вечен, и баб вечно юных еби но…как-то безрадостна печень, и хер не особо стоит. Чево тут поделать - не знаю, какая-то гложет вина - хоть вечно жена молодая, но как-то…привычна она.... Часть первая
"Две тени" Когда я себя забываю, В глубоком, неласковом сне В присутствии липкого рая, В кристалликах из монпансье В провалах, но сразу же взлётах, В сумбурных, невнятных речах Средь выжженных не огнеметом - Домах, закоулках, печах Средь незаселенных пространствий, Среди предвечерней тоски Вдали от электро всех станций, И хлада надгробной доски Я вижу.... День в нокаут отправила ночь,
тот лежал до пяти на Дворцовой, параллельно генштабу - подковой, и ему не спешили помочь. А потом, ухватившись за столп, окостылил закатом колонну и лиловый синяк Миллионной вдруг на Марсовом сделался желт - это день потащился к метро, мимо бронзы Барклая де Толли, за витрины цепляясь без воли, просто чтобы добраться домой, и лежать, не вставая, хотя… покурить бы в закат на балконе, удивляясь, как клодтовы кони на асфальте прилечь не... Люблю в одеяние мятом
Пройтись как последний пижон Не знатен я, и неопрятен, Не глуп, и невооружен Надевши любимую шапку Что вязана старой вдовой Иду я навроде как шавка По бровкам и по мостовой И в парки вхожу как во храмы И кланяюсь черным стволам Деревья мне папы и мамы Я их опасаюсь - не хам И скромно вокруг и лилейно Когда над Тамбовом рассвет И я согреваюсь портвейном И дымом плохих сигарет И тихо вот так отдыхаю От сытых воспитанных л... Пацифистким светилом согреты
До небес заливные луга Беззаботная девочка - лето В одуванчиков белых снегах Под откос — от сосны до калитки, Катит кубарем день — карапуз, Под навесом уснули улитки, В огороде надулся арбуз Тень от крыши.... |