Выпускной вечер

Автор: Леонид Очаковский Ну чего, Зоя, погуляем, вспомним наши веселые деньки этим теплым июньским вечером? Годовщина выпускного вечера как-никак. Меня кадик уже тихо впирает. Ходить и глазеть по сторонам очень приятно. И где ты отмечала выпускной? На речном трамвайчике? А я - в баре. Вообще, как-то нелепо получилось. Учились вроде все пять лет вместе. А отмечать свой выпускной разбежались, причем смешав все группы. По-моему, большая часть отмечала там же, где и я. «Амэрикан бар энд гриль» - кабак у метро Пролетарская. Другая часть поменьше немного - на речном трамвайчике, где и ты. Слышал, была какая-то совсем маленькая группа, а где они отмечали - хрен их знает. И говорят, несколько человек хотели в каком-то казино отметить, но их сразу обломали цены. Потом споры были, где было лучше. А - беспонтовые споры. Везде было по своему хорошо.

Пред самым финишем моего пятилетнего обучения профессионального жена от меня сбежала. Как раз я только две главы своей дипломной работы написал. Стало не до того. Договорился с одной девчонкой. Она мне дописала. Не просто так, а за деньги, само собой. Что я сам писал - мне нравилось, что она написала - нет. Я даже за ней это дорабатывал, чтобы сохранить свою основную мысль. Которая красной нитью проходила у меня чрез всю работу. Что нечего ломать сложившуюся исторически отечественную систему учета под международные стандарты финансовой отчетности. В большинство хитрожопых фирмочек иностранные инвесторы гроша не вложат никогда - так за каким хуем перетряхивать всю систему учета?

Ладно, дипломная работа в сотрудничестве с этой девчонкой была написана. И тут я узнал интересную вещь. Оказывается, написать дипломную работу - это одно. А сдать ее на кафедру - это совсем другое. Это нечто! Это надо ее столько раз завизировать, столько народа отловить. И внешнюю рецензию представить. И от своих руководителей, а их двое было, да причем указать все их степени и звания. Вот такие понты в академическом мире. Сроки все пропущены. И как обычно - не у меня одного. Две трети потока с этим маются. Подписи собирают. Да мне еще на кафедре бухучета сказали, что нужна подпись консультанта с кафедры АИТ. Автоматизированные информационные технологии. Ну, эту кафедру ты не забудешь никогда, как и я, полагаю. Самая беспонтовая кафедра в нашей Академии. Четвертый курс помнишь? АИТ весь год читали. Какую-то хуйню. Про позавчерашний день в компьютерном мире. А тому, что нам действительно было нужно - пользоваться бухгалтерскими программами в разных сферах, нас и не учили вовсе. Только полсеместра на пятом курсе. А нам с этим работать. Хорошо хоть Экселем пользоваться научили. Вот это мне очень пригодилось на работе.

Пошел я искать свою пожилую тетеньку, которая мне этим Экселем, известным мне и без нее, мозги полоскала целый семестр. Потому что у нашей группы консультантом этим она и была. А она уже все зачеты выставила да и съебалась к себе на дачу в Ярославской области. Хрен найдешь! Мне посоветовали обратиться к завкафедрой. А это был тот самый профессор, который мне на втором курсе влепил пару по КСИСу - компьютерным системам и сетям. Внешне неприятный, ехидный такой. Потом на переэкзаменовке мы его до сердечного приступа довели. Этакий компьютерный гений. Делать нечего, иду к нему. Он смотрит мою дипломную работу, ноет, что она ему не нравиться, но так и быть - подпишет. Есть такие преподы, которые поныть любят. Потом он стал бочку на весь наш поток катить. Мол, он учетный институт с тех пор, как нашему потоку лекции читал, хорошо запомнил, мы сколько раз ему давление нагоняли, да лекциях его больше полторы группы никогда и не было. Не было - так себя поставил на первой лекции. А чего там быть, если бормочешь себе под нос, сам опаздываешь минут на десять и спрашиваешь у студентов каждый раз - а чего я вам рассказывал в прошлый раз, а где я остановился. Я сам на втором курсе его лекции постоянно прогуливал. А ты там уж с первого не была. Ну, подписал - и прощай, компьютерный гений. Пополоскал мне мозги, больше не пополошешь!

По правилам меня должны были не допустить к госэкзамену. Дипломная работа на кафедру не представлена в срок. Как всегда - нарушения сроков массовое. Нас всех допускают. Как всегда регистрировали задним числом курсовые у половины потока. А чего - половину потока отчислять? Да нет, конечно.

Звонит мне моя руководительница. Ну, с кафедры бухучета. А рецензию она мне еще даже не написала. Послезавтра гэк. Государственный экзамен. Академический сленг. Я говорю ей, что не знаю, как буду сдавать экзамен. Потому как от меня жена ушла. Нет сил готовиться к экзамену. А она мне и говорит - не психуй, одна ушла, другая придет, а гэк сдавай. Где-нибудь сзади присядешь и спишешь. Списывать на письменных экзаменах нам разрешали. Ну, само собой, так прямо не говорили раньше, а просто не трогали. Препод так газетку читает или покурить выйдет. На первом курсе один грозился шмонать девчонок. Под юбками. Ошмонал. И чего? Кого ошмонал, у всех пятерки на его экзамене, помнишь? Девичье тело на самом деле полапать ему хотелось. Первые два курса я учился серьезно, к самому пустяшному зачету готовился. И ты так, думаю, тоже. А третий курс - уже все. Знаешь, что тебе нужно, это учишь, а остальное - сдуваешь со шпаргалок. Ни разу не палили на этом. Шпаргалки были и на гэк. Всем курсом готовили, поди помнишь неофициальный сайт нашей Академии. Все это было, Зоя. Игра? Нет, наша высшая школа. А она мне нравиться. Хорошо учили. Кто хотел научиться, тот научился. Ну, а если человек не хочет, так его ни один профессор не научит.

Толком к гэку я и не готовился. Почему? Сил не было. Я с третьего курса по-настоящему только готовился к экзамену по бухучету и по анализу. Все остальное сдавалось при помощи шпор и знаний. Нормально сдавалось. Зачетная ведомость у меня хорошая. Я везде был устойчивым хорошистом. Работаешь, думаешь о сбежавшей жене, собираешь подписи - какая тут подготовка? Разве так я готовился к поступлению в ФА и к сессии на младших курсах? Я ж днями и ночами не отрывался от книг. Сдам или не сдам? А мне по хуй было все тогда.

Гэк был один междисциплинарный. Весь бухгалтерский учет - это ж наша специальность, весь анализ, ревизия, экономическая теория, аудит. Вопросы могли попасться по этим предметам всем. Было три вопроса. Весь учет и аудит с ревизией я хорошо знал, мы ж как-никак учетники (помню надписи в туалете: мы перетрахаем всех ваших учетниц; эх, Оли у нас не было - вот бы кто всю общагу построил!), по экономической теории, в советское время называвшейся политэкономией, я мог заговорить самого придирчивого препода. А в анализ я не въезжал почти. У меня по нему четверки только на четвертом курсе появились. Анализ я не любил. Я своими-то деньгами распорядиться толком не умею, как мне рассчитать что выгоднее, что рентабельнее. Подсчитать-то я могу по формулам, нет базара, а зачем? Все одно я ничего не решаю. Не мое это - проанализировать, да как лучше деньгами распорядиться. Вы мне скажите, чего надо, я вам так и подсчитаю и к нормативам прилеплю. В чистую!

Вобщем, в ту ночь мы с маманей не спали. Печатали и клеили шпоры, меня еще срачка пробила, я то и дело на толчок бегал. Ох, только к полвосьмому все склеили и рассовали по карманам. 28 мая симметричного года. Я даже костюмчик ради гэка одел и попиздовал на Кибальчича, вверив себя Высшей Силе. Тачку поймал, еду, с водилой базарю. Про что? Про жену подлую - это само собой. В голове мысль одна - в бой! Пять лет проносило, этот раз тоже пронесет. Сдам я этот гэк к ёбаной матери. Пусть трояк, но получу.

Ну, иду я по знакомой дорожке, вертухаю студенческий показываю и пиздую на десятый этаж. Там уже все началось. Первых запустили. Девчонки наши стоят, в последний раз шпоры листают, заныкивают по новой. А чего листать-то? Пред смертью не надышишься. Хорошая поговорка учащихся. В очередь записываются, я вроде как последний, опоздал даже. И тут я понял, что мне все это по барабану. Жена ушла, а остальное - будь, что будет. А там деканша наша Баба Зина шлендрает. Настает очередь последних. Моя в том числе.

Захожу, гляжу, а госкомиссия - все лица знакомые в основном. Нет, председателя ее я не знаю, Ермакова там, эта балаболка. Ее хрен поймешь на лекции чего писать, а чего нет. То предмет свой рассказывает, то начинает за жизнь базарить. Без всякого предупреждения. Я из-за этого на ее лекции и ходить перестал. Я чего, на четвертом курсе в пять вставать буду, чтоб ее базары слушать? Ты предмет свой рассказывай, объясняй, а вот так срываться на лирические отступления не надо. Я ж лекции конспектировать прихожу, а не твои воспоминания слушать. Ага, ихняя завкафедры Мельник. Похоже, там на кафедре анализа у всех речевой понос. Это я помню на четвертом курсе было. На ее спецкурс ходил. По бюджету мне автомат поставили, захожу получить по ее спецкурсу - история анализа - зачет. Там студентов как сельдей в бочке. Дело не движется. Она как кого позовет, спросит его, а он не знает. И она давай сама на свой вопрос отвечать, да так подробно, да так обстоятельно. А голос у нее - куда там Новодворской (она чем-то ее напоминает внешне, комплекцией). Ей и мегафона не надо, всех на любом митинге переорет. А аудитория-то маленькая. Башка от ее голоса идет кругом. Чисто пытка шумом. И предо мной бумажка. Написано. «похоже, застряли мы тут надолго». В натуре надолго! Мне она в три зачет поставила, а остальные еще до пяти сидели. Ну, не ходили мы на ее спецкурс, вот так она нам показала, где раки зимуют.

А вон Лукьяненко, бабенка лет под сорок, симпатичная. Она нам на четвертом курсе управленческий учет читала, а первый семестр и семинары вела. Мне она нравилась как женщина, я ее трахнуть хотел, а вот как препод не нравилась она мне. Блядь, переклички устраивала, на лекцию не опоздай (а если электричка опоздала - мне полтора часа кантоваться где-то надо? На хуй тогда в пять часов вставать!) - не пускала, чего за ней писать, чего - нет, тоже хрен поймешь. На семинарах на нас орала. Даже на меня. Слышал я, что пьет она по-черному. Так это или нет - Аллах лучше знает, но среди студентов байка такая ходила. И ты ее слышала. Ну, недоебанная она - по всему видно. А женщина красивая, я бы ее с удовольствием поимел. А вон какая-то бабуля с кафедры экономической теории, оставшаяся только лицом в памяти с первого курса - у вас вела семинары. Лица знакомые в основном.

А зачетка родная уже сдана секретарю госкомиссии. Как оказалось позднее- навсегда. Больше я ее не видел. Председатель ее вытаскивает и предлагает мне взять билет. Бормочу басмаллу. Вспоминаю, как Шеина от этого на третьем курсе, принимая у меня экзамен, охуела. Мне выпал счастливый билет. Я там знал все сам! Зря ночью занимался шпорами, можно было бы совсем не париться. Первый вопрос был "Понятие процента как фактор дохода капитала. Теория происхождения процента". Сначала я не въехал и решил отложить его на потом. Читаю следующий - операции по учету продажи продукции, работ. услуг. Я что, про 90 счет нового Плана счетов рассказать не могу? Да это и так знаю. Написал на 2 листах. Третий вопрос - ревизия кассы и кассовых операций. Элементарно. Зимой я проходил проверку кассовой дисциплины и хорошо знал, что и как тут можно проверить. И все рассказал на бумаге, что осталось в памяти с этой проверки. Остается вопрос про процент, а вроде у нас не должно быть ничего по банковскому делу - не наша специальность. Думаю. А процент? Да это ж понятие кредита! И я давай рассказывать на бумаге про кредит от древности. С привлечением шариата и Талмуда.

Я все пишу это, пишу. Уж все ответили, остался я один. Меня зовут. Я говорю, что не все написал. А они мне говорят - устно расскажете. Иду. Последовательность вопросов произвольная. Я начал им гнать сначала про продажи. Как они учитываются. Что в новом Плане счетов это счет 90, с пассивными и активными субсчетами и с особым субсчетом, на котором в конце года подводят конечное сальдо. И что эта система заимствована из англосаксонской бухгалтерии, а в старом Плане счетов это был активно-пассивный 46 счет, и такая система была заимствована из французской бухгалтерии. Что на единственном пассивном субсчете учитывают выручку брутто, а косвенные налоги - НДС там, налог с продаж, таможенные пошлины, акцизы, а ранее - и налог на реализацию ГСМ на активных субсчетах. И все считается нарастающим итогом. А на втором субсчете учитывается стоимость продаж - сколько организация израсходовала, какие ее издержки. Так, и как это стоимость определяется, спросил меня председатель. По разному, ответил я. Все зависит от отрасли. Что это - производство, торговля, услуги. На производстве как, расскажите - попросил председатель. Я сказал. Там может быть по-разному. Себестоимость может быть плановой (слово-то какое!) и фактической. И какая б не была, есть два способа ее учета. С использованием счета 40, а ранее 37 или без таковой. Коллеги, мне кажется, по этому вопросу вполне достаточно, сказал председатель. Переходим к следующему.

Я им стал рассказывать про ревизию кассы, кассовых документов и кассовой дисциплины. Они чего-то подозрительно быстро заткнули мне рот и попросили перейти к теоретическому вопросу. Вот про кредит. Вот тут они получили Талмуд и шариат. Госкомиссия такого ответа никогда не слышала! С древними арамейскими и арабскими словами. Они просто охуели, сказали, что я все отлично знаю, и попросили меня подождать в коридоре. Я пошел курить, а пока я курил, мне поставили пять. Чего я, Зоя, могу сказать? Это была моя настоящая оценка. Я не списал ни слова. Значит, я на самом деле хороший специалист, профессиональный бухгалтер! Хороший студент. А не только наркоман. А Наташа дура! Круглая дура! Вот что мне тогда подумалось. Ведь я не верил, что сдам этот гэк долбанный. Наташа мне внутренний стержень поломала. С ее уходом что-то сломалось во мне раз и навсегда. Осталась одна мысль - забить на все и белым вмазаться.

На этот гэк собирали по пятьсот рублей. На стол преподам. Чтоб они жрали и меньше за нами смотрелось. А вот приколько было бы им вместо этого стола капнуть кислоты в их графины. Во, прикол был бы! Комиссия принимала бы гэк с гнущимися стенами. Теперь договаривались сложиться на защиту диплома. Я отдал лавэ, получил обходной лист, сдал книги в библиотеку и попиздовал домой. Само собой, пиво хватанул по дороге. И скурил во дворе родной Академии заранее приготовленный косяк. Еще девчонки так посмотрели на меня, когда я едва не врезался в их стайку на немного гнущихся ногах. Дома похавал, маманя дома была, покормила, свалила на работу, я подрочил и поехал снова в свою ФА, но уже на Ленинградку - за рецензией, черт бы ее подрал, к своей научной руководительницы от кафедры бухучета. Еще долго очень ждал ее. Это помню. Потом она впервые пробежала глазами мою дипломную работу и написала тут же рецензию. Сказала, что надо переделать, одну подглавку выкинуть как не имеющую отношения к теме, записаться на защиту диплома. Все это надо было принести ей завтра на подпись. От нее я пошел прямо в наш пивной бар, набухался там водки и домой. Дома само собой снова укурился в гавно. Маманя пришла - я совсем пьяный и обдолбанный - она мне слова даже не сказала.

На следующий день я не пошел на работу, а переделал дома дипломную работу, отпечатал ее и отвез той тетеньки. Она мне подписала. Поехал записываться на защиту. И тут оказалось, что уйти из Финансовой академии гораздо труднее по бумагам, чем поступить в нее. Нужно было отловить завкафедры бухучета, а он человек занятый, чтоб он расписался на титульном листе о допуске к защите, а кроме того оказалось, что на бегунке нужны новые и новые подписи. Поди их собирай, а еще и на работу надо. Хорошо директриса на период окончания вуза предоставила мне свободный трудовой график. А доченька ее на меня за это дулась. А чего ей было надо, чтобы я каждый день ходил? А, так Женька-то рыжая тогда тоже была на сессии. Но мне мой диплом был важнее этой беспонтовой фирмы. Хотя тогда мне моя новая работа нравилась. Тогда еще я видел в ней какую-то перспективу, какую-то надежду. И закрывал глаза на толстозадую Аньку. Это гэк у нас прошел с массой пятерок и всего лишь одной тройкой. А вот когда ты сдавала, пришли с кафедры банковского дела и у вас тройбаны и посыпались.

Записался на защиту я на самый последний день - седьмого июня. Боялся, что к тому времени так и не смогу отловить весьма занятого профессора, возглавлявшего кафедру учетную. Знаешь, не ошибся. Я ж недаром тогда чувствовал очень сильно присутствие Высшей Силы в моей жизни. Только пятого июня я подписал у завкафедры титульный лист дипломной работы, отловив его с помощью той самой тетеньки. По этому поводу я с этой тетенькой пошел в бар тот самый и здорово набухался коньяку. Тетенька несмотря на то, что у нее были какие-то занятия - тоже выпила. И тоже захмелела, но не так, как я. По дороге домой дважды пил крепкое пиво. И домой приехал совершенно бухой. С 5-го июня до конца недели я не работал. Женька вышла, и я съебался в учебный отпуск. Готовился к защите диплома, а на самом деле больше бегал по оформлению окончания Академии. Только 6-го - за один день до защиты - дипломная работа наконец-то было сдана на кафедру.

Параллельно этому действительно весьма важному событию в моей жизни я в этот период замутил гаш, выискивал сведения о своей жене. Ни хрена не узнал. Ее родные говорили, что она съебалась из Москвы неизвестно куда. Скорее всего, куда - они знали, только не хотели мне говорить. Все же я Наташку здорово отпиздошил, встретившись с ней после своего возвращения из Карелии.

7 июня. Пятница. С утра встаю, завтракаю и еду по привычному маршруту. Станция, электричка, Киевский вокзал, кольцевое метро до Проспекта Мира, переход на радиальную, ВДНХ, южный выход, улица Кибальчича. Снова поднимаюсь в тужу аудиторию, где сдавал гэк. На защиту диплома. Пиздую на кафедру (она была рядом). Нас одиннадцать человек было, на нас 6 пятерок пришлось. Я сидел и долго готовился к защите, пролистывая свою работу. Предо мной защищалась толстушка Ирочка. Тема у нее была что-то про зарплату. Как всегда, когда она стояла в очках с папкой в руке, она была таинственна, привлекательна и очень симпатична. Какого хера не вышла за меня замуж, не захотела встречаться даже. Толстушка за сотку килограмм похоже была девственницей и готовилась, по-видимому, ей и дальше оставаться. Тихая вечно сонная домашняя девочка, ни разу так и не побывавшая ни на одной студенческой посиделке. А ведь она мне нравилась. Я ухаживал за ней, пока не познакомился с Наташей. Платоническая симпатия моя. А пошла она на хуй! Что теперь будет у нее в жизни? Работа, которую она не раз сменит, дом с властной матерью, дача, где она вкалывает на грядках, боевики со Шварцнеггером и сон - поспать она любила. С каждым курсом толстела все больше и больше. А у меня что теперь будет? Боль по сбежавшей жене, разношерстные проститутки и трава забвения. А может, и еще кое что. Покрепче травки.

Настала моя очередь. Я вышел и начал вкратце излагать суть моей дипломной работы, ее основную идею. В России от самых первых ее дней государство традиционно играло ключевую роль в экономике. Учет развивался прежде всего в интересах государства. Отсюда и масса заимствований из немецкой бухгалтерии с ее приоритетом формы над содержанием. Это продолжилось и в советский период с его сильно развитым инвентарным учетом. Перечислял тезисы основных теоретиков отечественного учета разных периодов. Бессмысленно переводить отечественную систему учета и отчетности на международные стандарты, потому что инвестиции от этого все равно не польются. Российские бухгалтера как работали на родные налоговые органы, так пусть и работают дальше, а ежели иностранным инвесторам отчетность наших предприятий все же интересна почему-то, то пусть они заказывают нашим бухгалтерам трансформацию ее в отчетность по МСФО. Сделаем. Само собой, не просто так, а за деньги.

Я не ожидал, что попал в масть. Сидевшие предо мной профессора сами писали докторские диссертации и монографии по проблематике, затронутой так или иначе в моей дипломной работе, посвященной развитию учета в России. Сугубо теоретической теме, которую до меня никто из выпускников никогда не брал. Балаболка Ермакова уточняла некоторые выводы непризнанного в свое время счетоведа, разработавшего удобную для анализа модель учета. Я ей ответил. Больше вопросов не было. Начали выступать мои научные руководители. Мне даже неудобно стало - так они меня хвалили. Я ж не написал ничего особенно. Скомпоновал три-четыре источника, как и всегда в своих курсовых работах. А послушать их - так выходило, что будто это начало нового слова в теории учета, блестяще проанализирована история развития учета. На самом деле я всегда любил писать об истории развития какой-то проблемы. Этот сказал так-то и так-то, тот учил этому и этому, третий вот то и то уточнил, развитие данных идей связано с такими-то обстоятельствами - вообще всегда получалось интересно. Интереснее, чем потуги отличниц прилепить какую-нибудь иностранную статейку или монографию к современной российской проблематике. Сам видел.

После меня защищалась только моя однокурсница Юлька Борисова, у которой на первом курсе были самые длинные волосы - пока она их не подстригла. Пока она докладывала свою работу, я пошел покурить. Курил и думал все - неужели все сказанное правда? Но ведь я скомпоновал. Не чистый плагиат, но все же. Где тут научная новизна? Нету ее и быть не может? Да и что в истории науки можно сказать по-новому? Можно тряхнуть калейдоскоп монографий и статей и выжимки из него разложить по новому, задав известную тенденцию. И это и будет новым словом в науке? Хотя с другой стороны, чем занимаются эти профессора и доктора - разве не тем же самым? Читают море бесконечности написанного ранее их коллегами и плетут их в свой узор мозаичного ковра науки, заданного им их мировосприятием. Чего я смущаюсь? Сегодня все-таки у них и у нас праздник. Они провожают нас из своих стен. Отчего бы напоследок им мне немного не польстить, тем более, что из моей работы они могут кое что почерпнуть для себя.

Объявление результатов. У меня - отлично, как и еще у пятерых, включая толстушку Ирочку. Мой товарищ по торчу нигериец Виктор - хорошо. И только одного меня председатель комиссии упомянул в своей речи. Сказал, что у меня очень интересная работа, блестящая просто, он не может ее особо не выделить. Сам зав кафедры бухучета жал мне руку. Профессора, члены-корреспонденты двух академий жали мне руку. Они меня поздравляли. Ермакова кричала мне, что умница и молодец, что я написал блестящую дипломную работу (а она писалась тяжело и мне не нравилась). Оказывается, попал в масть, в струю. Эта тема оказалась очень перспективна и мало исследована, разработана. Так приятно! Так здорово! Просто кайф!

Я вот все это слушал, жал руки и тихо хуел. Меня вот что изумляло тогда - я ведь знал и знаю, что я ненормальный и наркоман на самом деле. Неужели этого никто не замечает? Вот все эти профессора, доктора наук, академики? Ни хуя себе! Что еще остается подумать. А все-таки меня перехвалили. Пред другими выпускниками даже неудобно как-то.

Пошел я собирать последние подписи на бегунке. Ирочка предо мной опять была везде. И на кафедре. И в читальном зале и в деканате. Зная, что она скажет, как и всегда было, я предложил ей все-таки больше для прикола вместе отметить где-нибудь удачную защиту диплома. И само собой, она в очередной раз отказалась отмечать со мной. Ее ответ был ожидаемым. Я поехал отвозить книги в Некрасовскую библиотеку. По дороге попил бутылку крепкого пива у метро. Сидел, тянул пиво и курил. Думал о учебе. Вот и все кончилось. Пять лет студенческой жизни остались позади. Жена сбежала. А между прочим сессия. Веселые симпатичные студентки сновали туда и сюда мимо меня. Мимо всегда. Ни одна из них мне не даст. Толстушка Ирочка сонно прошла к метро. Я даже ее окликать не стал. Лучше б она со мной не заговорила в дождливый сентябрьский понедельник на первом курсе.

Подошла моя одногруппница Лена побазарить насчет выпускного. Три косых надо. Будет Ирочка. Ирочке сказали, что буду я. А толку-то? Но я согласился. Деньги с нас уже собирали на фуршет в день выдачи диплома. А это был наш студенческий выпускной. Но толстушка беспонтовая не захочет расстаться со своей девственностью и с наркодевственностью на выпускном вечере. Что мне в ней толку? Будет она или не будет - мне все равно ничего от нее не будет. Тем не менее я с радостью согласился. Надо же проститься с однокурсниками. Расставаться грустно было. Расставаться к чему привык - всегда грустно. А тут особенно. Все же пять лет вместе ходили на лекции и на семинары, десять сессий сдали. Теперь все это в прошлом.

Договорившись созвониться, я пошел в метро и поехал на Пушкинскую. Там прямо с сумкой книг осел в летнем кафе за пивом снова. Пиво, вобла, сигареты. А чего еще может быть после защиты диплома? Потом сдал книги, потом снова выпил бутылку крепкого пива. И решил зайти к маме на работу, благо было рядом. Похвастаться.

Захожу, там мама сидит с клиентами, менеджер Танечка из Минска. Беременная. Спрашивает, как дела. Говорю - защитил на пять. Рассказываю, как меня хвалили, как попал в масть. Мама поздравляет, чай наливает. Таня спрашивает, как личная жизнь. Я говорю - секс-абстяга замучила. У Танюши округляются глаза. Чего - спрашивает так протяжно. Ну, ебаться хочется, а не с кем, поясняю я. Маманя вскипает. Лёня, здесь клиенты, идите в коридор разговаривать! Как тебе не стыдно!

Что естественно, то не безобразно, подумал я. Я хочу ебли, это моя постоянная потребность. Почему я должен скрывать ее от людей? Почему я должен смотреть на симпатичных женщин с желанием отпиздошить их и взять против воли, почему я должен дрочить на кассету с разными красавицами, ходить к проституткам, но только все это скрывать? Что хочу тела женского? Что страшного, если о моей сексуальной озабоченности узнают на моей работе, на ее, в моем вузе? Что тут позорного для меня, для нее? Что позорного в том, что я пользуюсь услугами проституток? Что я набирался сексуального опыта ранее у ее более игривых подруг? Симпатичной Тани это похоже по барабану. Поднимаясь со стула, спрашивает - а вроде к тебе приходила какая-то девушка. Это была проститутка - отвечаю я. Мама густо краснеет. Опять пьяным пришел, ворчит она. Но не ругается. Ведь сегодня мой праздник. Отныне я - дипломированный специалист. Экономист по специальности бухгалтерский учет, анализ и аудит. Хоть аналитик я хреновый - это мне было понятно. Балаболка Ермакова в прошлом году мне просто завысила оценку по доброте душевной. А вот бухгалтер очень даже хороший.

Выходим с Таней в коридор. Она расспрашивает чисто по-женски про мою жену. А может набегается и вернется. Может, кого еще встречу. А когда и где - вот самое главное? Тогда я не понимал, что все-таки с моим браком я вырвался из заколдованного круга чистых женщин, что узнал иной мир. Иных девушек, с более низкими тарифами, с более низкими запросами. Но что к тому, что было раньше, не вернусь - это было понятно. Тане я просто сказал, что не хочу ждать, пока кого-то, когда-то, где-то встречу. Деньги есть - буду относить их проституткам в обмен на ласку и секс. Таня была всего лишь на год старше моей жены. В этом она ничего плохого не видела. И за такой разговор в присутствии клиентов ей не было стыдно. Советский пуризм был ей уже чужд.

Мы вернулись в офис, а клиенты уже ушли. Маманя стала мне выговаривать - зачем стал так говорить при клиентах, им же понятно стало, что я сексуально озабочен. Ну и что, если это так? - спросил я. Маманя посмотрела так на меня и сказала - да, с тобой все ясно. Поезжай домой. И я поехал.

Пешком до Арбата, метро, Киевский вокзал, бутылка пива, сто грамм в вокзальной забегаловке. Основательно пьяный. Звоню Анечке. Аня! Я защитил диплом на пять, давай косяк забьем, потрахаемся? Я работаю эту неделю - отвечает Анечка. Блядь, обломился. Звоню Катюше. К той муж приехал. Блядь, пошли все на хуй от меня, больше никому звонить не буду! Ан, нет! Дай-ка Юле позвоню. Винтовой девчонке. Звоню ей, а она вообще из Москвы съебалась. Все, больше звонить мне некому насчет потрахаться, никто не даст. А ладно, опробую гаш с травкой, мне и так хорошо будет. Электричка, ларек, дом, лифт, квартира. Мамани нет. Забиваю косяк. Гаш вместе с травкой. Подрываю.

Приход был необычайно сильный. Узбекский пластилин, хороший. Убило так, как давно не убивало. Полное оцепенение, полный паралич. На меня стало наваливаться чувство космического ужаса. Кажется, я перебрал. И сильно перебрал. Желудок стал сжиматься в спазмах. Пиздую в уборную, блюю. После того, как проблевался, стало чуть полегче, но чувство тревоги все равно не отпускало. Сидел и втыкал на кресле. Как обычно, все плохое медленно трансформировалось в приятное. Меня пробил пот, с которым отошли все измены. И я стал по привычке напевать свои наркоманские песни. А вот что было потом - не помню. Новый косяк - чисто с травкой. На самом приходе пришла маманя и сказала - твоей марихуаной уже во всю воняет у самого лифта, это сколько ж косяков ты скурил. Языком я еле ворочал, маманя меня положила спать, я подрочил и уснул. Так я защитил диплом и отметил защиту диплома.

На другой день был у меня Юрка, Стас. Об этом другая история. Но короче, я поговорил с женой по телефону. И ничего, кроме обещания все еще раз взвесить и подумать, от нее не получил. Был разговор по телефону с матерью одноклассника Кима. Та меня заверяла, что Наташа еще очень пожалеет со временем, что ушла от меня. И предложила меня познакомить с одной своей знакомой. Тоже Наташей. Москвичкой 28 лет, проживавшей в Солнцево. Которую много в жизни обижали. Да вот только у них денег нет, чтобы где-нибудь посидеть. Вот если бы я взял все расходы на себя.....

Вот я этого в натуре не понимаю. Почему нельзя просто на выходных попить чайку с тортиком дома для знакомства. Почему обязательно бар-кафе подавай. Нет, можно и так - но при одном условии - потом в постель и без гнилых базаров. Но секс-абстяга. А вдруг? Тем более, что девушку вроде много обижали. Вот эта самая Наташа № 2 и была. Худющая, невзрачная девчонка с искусственной завивкой. Мне такие не нравятся. Сидели мы вчетвером, базарили в баре о совершенных пустяках. Нутро чует - здесь ничего нет и не будет. Наташа № 2, моей женушки подруга Ларисочка, ее друг-сожитель. И я. Я бухаю и все свое им гоню - от меня жена ушла, мне пусто, одиноко, спать не с кем. Потом на машине покатались. Потом ко мне она забежала домой, ей надо было вычислить адрес по телефону. Я ей это сделал чрез Интернет. Маманя было обрадовалась, говорит, я вам мешать не буду, сейчас спать лягу. А Наташа № 2 - ой, не беспокойтесь, я ухожу, я чай пить не буду. Проводил я ее. Маманя спрашивает - сколько ты потратил? 1200 рэ, говорю. Маманя стала ругать. Не меня, а эту Наташу и Ларисочку - мол, на мои деньги жируют. У мамани какие-то странные понятия. Мол, если девчонка дала мне свой телефон, если поговорила со мной - то я могу за ней ухаживать. А ежели на мои деньги в баре посидела - то согласилась идти со мной в постель. В то, что любая девчонка может вот так подсесть в баре, похавать и побухать за твой счет, а потом съебаться - в это она как-то не въезжала, потому как сама так никогда не делала. И чего маманя обижается, что я живу с проституткой? Проститутки отрабатывали в постели те деньги, что я платил. А обычные девушки просто тянули с меня деньги. А эта Наташа еще у меня потом деньги занимала не раз, все меня по ночным клубам водила, а давать не хотела. А был у нее день рождения, так она всех своих подруг собрала. В парке гуляли, потом в дешевом кафе. Там они меня напоили и повезли в дорогое. А кто платил? Я - и никто другой! Потом гуляли по Арбату, потом разъехались по домам. В маршрутке они сзади меня сидели. И подруга ее ей говорит - а вот у Бори в понедельник зарплата, давай я ему позвоню, скажу, что он тебе нравиться. О! Все, девчонки, ищите другого лоха, а от меня вам больше - ни копеечки. Уж лучше я к Викуле буду ходить, там я свое получу. Но это было позднее, после выпускного.

Потом я узнал от Юрки новый телефон Вики. Потом был день рождения у Танечки с маминой работы, на который пригласили меня по старой памяти. Помню, маманя была очень озабочена, чтобы я не пел там своих бандитских песен, а пел их исключительно дома. Потом была кокосовая Леночка - ну та самая, что четыреста рублей у меня стырила. Потом меня кинули с ешками. Потом снова жена звонила. Потом была забита стрелка с моими однокурсниками, которым я отдал деньги за выпускной. А в остальном жизнь моя катилась по наезженной колее жаркого планового лета. Утро, душ, завтрак, транспорт, работа, обед, работа, вечерний расход, пиво, водка, косяк, кассета, онанизм, хавчик, короткий сон. И все это - под аккомпонимент маманиго ора.

Я не понимал тогда и не понимаю сейчас - зачем маманя орала на меня в то время? Что она от меня хотела, добивалась? Диплом я получил, работал, платили очень даже неплохо. Чего еще было ей нужно? Жена была для нее красной тряпкой. Лишь вспомнишь ее - маманя сразу орать. Она такая, она сякая, она тебя не любила. Не любила - это факт. Любила бы - не ушла. Нет базара! Но отчего одно воспоминание о ней вызывает маманин ор? Почему нельзя прийти домой бухим? Именно бухим прийти на своих ногах, а не приползти! Почему нельзя говорить, что хочешь спать с женщиной и любить ее? Почему несмотря на работу и зарплату ни одна женщина не стремиться мне на шею повеситься? Или хотя бы переспать со мною? У мамани не было ответов на эти вопросы. Во всяком случае - для меня.

Знакомить с кем-либо мама меня не пробовала. Мне говорила - не с кем. Раз предприняла попытку. Подошла к одной продавщице корейских салатов и преодолевая стыд и смущение (так она мне позднее сказала) попросила меня познакомить с какой-нибудь кореянкой. Салатница Модина дала ей свой телефон и обещала найти кого-нибудь. Подруг у той было много. Чрез нее я получил номер телефона очередной Наташи. Тридцатишестилетней кореянки из Ташкента. Это и была Наташа № 3. Познакомиться-то мы познакомились, да ничего из этого не получилось. Ни хорошего, ни плохого.

Я сдал в отдел кадров ФА свой студенческий билет и бегунок. В обмен на диплом, который нам должны были вручить на выпускном вечере торжественно. Вот так плавно время текло, приближалось 26 июня, когда у меня был выпускной вечер.

Что я могу сказать, Зоя? Как ты - не знаю, а я могу лишь одно сказать - это было здорово. И больше так не будет уже никогда. Увы! Это и есть самое печальное. Самое яркое остается в прошлом, улетает. Все забывается, притупляется. Нам остается только вспоминать о том, как было. В том числе и о том, как мы окончили нашу Академию и отпраздновали выпуск. А окончили мы ее вообщем-то легко и играючи.

В тот день я работал только до двух. Тоже принарядился. Свой темно-зеленый костюм надел, брюки черные, рубашку защитного цвета с короткими рукавами. Так и пошел на работу. А в час съебался оттуда, похавал у очаровательной буфетчицы Юли и попиздовал на Маяковскую. Там договорился встретиться со своим другом, бывшим у меня свидетелем на свадьбе. Встретились, побазарили, глядим - наши выпускники подваливают. Собирается их все больше и больше. Иные - с родителями.

Началось все в 15 часов в концертном зала Чайковского. Нам устроили концерт, который вела наша ректорша. Во многом это напоминало торжественное посвящение в студенты 1 сентября 1997 года. Она нас поздравила с окончанием Академии. Играл военный оркестр, циркача одного пригласили, студенческие ансамбли пели и плясали. В перерывах говорили речи. Отставной глава Центробанка Геращенко (тоже наш выпускник; из нашей ФА много шишек разных вышло) собственноручно вручил диплом какой-то отличнице с кредитного. Ректорше студенты вернули символический ключ от знаний, зачетку и студенческий. Типа как из ее рук тогда приняли. А где-то около 17 часов мы поехали на Ленинградку - там, где у нас страховой и налоговый факультеты. Там нам вручали дипломы. Опять типа того, как посвящение в студенты прошло в кинотеатре «Космос», а потом мы попиздовали в здание ФА получать зачетки и студенческие билеты. А придумано неплохо. Исходя из этой аналогии, должна была наша деканша нам дипломы вручать, а у нее мать умерла.

Я - на метро, на третьей станции вышел. Гляжу у нашего здания уже народ тусуется. Угадай, куда я? Правильно - за пивом. Взял бутылку, так с понтом встал у здания, где было место для курения, курю там и пью пиво. Смотрю по сторонам, курю сигарету. В кармане у меня были заныканы заранее заготовленные хитрые папиросы, кораблик плана и грамешник гашиша, правда, початый. Я думал, что раскурю многих девчонок. Вижу, начинают подваливать со всех сторон наши выпускники - свежеиспеченные экономисты и финансисты. И все шумные и немного растерянные. Ага, вон толстушка гордая Ирочка, вон наша кореянка Танечка, юная Аллочка, в двадцать лет окончившая Академию, четыре Саши, тезка мой жирный. А вон из четвертой группы. Иду к ним. Пытаюсь снова заговорить с Ирочкой, и снова ничего из этого не получается. Тут секретарь деканата подошла, провела нас - студенческие-то все сдали. Вошли мы в этот корпус, тут меня попросили какие-то книги носить, я их со своим тезкой носил. Потом пошли в круглый зал, где на четвертом курсе была конференция по социологии, расселись там. И началось.

Вместо убывшей на похороны матери деканши нам председатель профкома, на втором курсе читавшая нам экономику предприятия, вручала дипломы и зав кафедры анализа. Та самая тетка с зычным голосом, похожая чем-то на Новодворскую. Вобщем, на нашу группу 5 дипломов с отличием было. Сначала их выдали, а потом и остальные. К каждому диплому на память дали значок ФА. Я прикрепил его на пиджак. До сих пор так и ношу - все приятно. Как-то душу греет. Потом начался фуршет. В столовой нашей. Собирали на него по триста рублей с носа. А хавать там было нечего особо. Ну чего? Два бокала шампанского выпил. Ходил, базарил с однокурсниками и однокурсницами о годах нашей учебы. Поболтал наконец-то с Ирочкой. Эта толстушка нравилась мне с первого курса. Я за ней ухаживал, но она так и не ответила ни разу на мои ухаживания. Тем не менее предложил ей все же стать моей новой женой. И снова замуж за меня выходить не хочет. Как всегда! Смотрел, как весело танцевала староста 4-й группы Юлька Панкратова, которая мне тоже нравилась. Потом столкнулся с нашим нигерийцем - это с которым мы травку курили после экзаменов обычно. Я пожал ему руку и говорю: "Ну чего - дунем?" А негра глаза грустные были, а как услышал - от радости раскрываются - а у тебя есть? Да, говорю, есть. Он - О, свой в доску человек! И ему захотелось сразу здесь и сейчас. В последний раз в стенах нашей ФА мы выбирали укромный уголок. Поблуждали, вышли на какую-то лестницу и на лестничной площадке закурили. В последний раз в стенах ФА, ставшей мне родным домом за 5 лет, над нами вился сладковатый дымок конопли. И я погружался в ставшее привычным оцепенение прихода. Бросив бычок беломорины, пошли в столовую, по дороге зашли в уборную - захотелось поссать. Уже пришло. Из уборной выходил навстречу нам препод один. Он пристально посмотрел на нас. И мне это не понравилось. Мне показалось, что он все понял, но ничего нам не сказал. А пошел он на хуй - у нас выпускной!

А потом были снова танцы в столовой с симпатичными однокурсницами. Там я впервые наткнулся на тебя. И подумал, что тебя можно вполне поиметь, да хрен ты мне дашь. А ведь дала позднее. Жаль, что не на выпускном. Но это все было недолго. Там всем чего хотелось? Поскорее съебаться от преподов и оторваться по полной программе. Как оторваться? Это вопрос интересный. Отрывались-то вполне благопристойно, я б так мог и при преподах. Блин, ни одна девчонка так стриптиз на столе и не станцевала. Оли там не было - что я могу сказать!

Короче мы где-то около 20.30 стали сваливать на улицу и собираться у автобусов, ожидавших нас. Пока там разбирались, кому в какой автобус, я как обычно за пивом. Стою с бутылочкой пива и меня так прет. Так прет! Хорошо-то как думаю. Пива попить было нужно - в ресторане пиво почему-то не предусматривалось. Хрен знает, но все кроме меня на заказе от него отказались. А зря! Я люблю пить пиво. Стали грузиться в автобусы. Я сел где-то сзади. И тут видно медведь в лесу сдох - толстушка Ирочка садится рядом со мной. Как на младших курсах. Видно, ей захотелось пообщаться со своим институтским поклонником. И ни хуя - я уже в гавно убитый. Ирочка, говорю, у меня такой приход, меня так здорово прет, давно так не было. Хорошо-то как, только б не забеременеть! Ирочка сонно буркнула мне - поздравляю! Так что никакого разговора у нас с ней не получилось. Но она все таки не стреманулась, не пересела. Так, еще народ набился, там уж стоял кто-то. В смысле посредине. Поехали в ресторан Амэрикэн бар энд гриль. Девчонки какие-то там на гитаре играют, чего-то там поют, а думаю, давай и я спою. И спел им про травку что-то. Вроде, «подешевела, наливай, трава забвенья». Тут Ирочка охуела от моей песни - глаза как вытаращит на меня. А мы едем по Садовому кольцу. Как раз мимо МИДа. Я еще ей показал арку, в какую нужно войти, чтоб попасть в мой филиал № 25 МРО ФСС, куда я отчетность за свою шарашкину контору сдавал. А чего - я хоть в гавно убитый, все равно все соображаю. А Ирочке это по барабану. Сидит себе так, тихо дремлет. Она так и на лекциях сидела да и засыпала иногда. А мне хорошо, мне так пиздато. Там чего-то снова петь стали, а я вспомнил и спел любимую песню своей жены «Голуби летят над нашей зоной». Гляжу - толстушка моя прислушивается, глаза у нее открываются и круглеют по новой. Пробормотала - ну и песни у тебя! От них охренеешь! А мне так хорошо, я про себя думаю - ты все пять лет от меня отворачивалась, отъебись от меня и сейчас. А она спрашивает - где ты этим песням научился? Я - да это любимая песня моей жены. Она вообще блатные песни любила. А я - наркоманские. Ирочка только головой покачала и снова вроде придремала. Едем дальше. И они там снова поют, а я спел специально для Ирочки:

«Я в тюрьме скучал, по милой тосковал,

Вспоминая там свою красотку.

Ровно через год я вышел из ворот,

Кое-как сумел освободиться,

Думал, я пойду, любимую найду,

Прежняя любовь возобновиться.

Наконец нашел, к ней домой пришел,

Но подлая девчонка изменила,

Ты, мальчишка, вор, вот мой приговор,

Ты забудь, что я тебя любила!»

У Ирочки снова глаза раскрываются, гляжу - румянец заиграл на пухлых щечках. Спрашивает - это ты насчет меня спел, что ли? Правильно - на фиг мне ты такой нужен! Ты ж теперь наркоман на всю жизнь. И вообще со своей корейкой каким-то блатным стал. Ты раньше таким не был. Но мне ты и раньше был не нужен, а уж сейчас - тем более! Я ее в ответ спрашиваю - ты хоть поняла, что мне нравилась очень с первого курса и что я хотел на тебе жениться? Она - я ж не дура! Конечно, поняла, да не любила тебя. Ты и так меня на втором курсе чуть не изнасиловал. А потом Светке на экзамене задачку решил, а мне - нет. Вот к Светке и обращайся теперь!

Ну, приехали. Выгрузились, пошли в этот кабак и поднялись на второй этаж, который арендовали для такого торжественного мероприятия. Заняли там места. Я присел рядом с негром нашим в самом дальнем углу, а напротив нас занял место профком нашей группы - мальчик с голубыми волосами. Он покрасил на первом курсе волосы в голубой цвет. так к нему и прилипло это прозвище с той поры. С ним - его обычная компания девчонок - веселая толстушка Оля, Ленка и третья Ира. Там состав менялся, одни пересаживались за другие столы, другие к нам. Честно говоря, как начали бухать, то я не помню, кто ушел и кто пришел. Ну, чего? Сидим, бухаем виски, шампанское, красное вино, какую-то водку. Я больше на шампанское налегал, чтоб догнаться. Время так летит незаметно, базарим о совместной учебе.

Раз выхожу в мыслильню слить и что-то решил на обратном пути прикапаться к толстушке своей. Подхожу так с понтом, а она с Олей худой базарит. О своем, о девичьем. Ириша, говорю, а давай в эту прекрасную поистине короткую июньскую ночь ты расстанешься сначала с наркодевственностью, а потом я тебе палочку кину где-нибудь в уборной! Ирочка так скривилась и говорит - Лёнечка, дорогой, оставь меня в покое. Я заржал и отошел от нее. А тут Виктор наш из Нигерии на часы показывает. Время около 11 вечера. Мол, давай по второму разу дунем. Спрашиваю - а где? Он говорит - в уборной. Ну, мы снова туда, дунули. И тут я ощутил взрывной приход. Дико закашлялся, пред глазами поплыли искорки. В ушах шумит будто на аэродроме. Пол подо мной колышется, кругом все плывет и все качается. Стены так пульсируют, унитазы голубыми искорками светятся. В глазах так резко потемнело. Мы еще там сигаретами догонялись. Короче, улет был полный. Полнейший. Уже два раза мы курили по косяку на двоих, да и набухались нехило. Крышу у меня сорвало полностью. Помнится, прихожу на свое место. То ли я криво шел, то ли еще что, но Ленка как на меня уставится и говорит мне испуганно, протягивая руку - Лёня, все нормально! Я говорю - в натуре нормально, а я чего - разборку что ли затеваю? Она - ты на меня не упади только, ладно? Я - да нет! Плюхнулся на свое место. Смотрел на свою одногруппницу и думал о ее тезке кокосовой Лене. А вдруг и эта дочь владельцев ювелирного салона кокосовая? А чего, прикольно было бы. Пробовал всмотреться в ее зрак, но она прятала от меня свои глаза, чем укрепила мои подозрения.

За столом стали петь. То вместе, то сольно. Я распевал всякие песни. Спел и эту свою любимую «где беломора достать?» и все наркоманские, какие знал. И "Девочку со шрамом на щеке" и про траву забвенья и "Голуби летят над нашей зоной". И песню про бедного студента. Оказывается, вся наша группа ее любит. Прикапывался ко всем девушкам, какие мне нравились, а многие из них заигрывали со мной на расстоянии. Крепко набухались, видимо. Но все было взаимно уважительно и невинно. Этим всем и при наших преподах можно было заниматься. Да, Оли там не было - она показала все! Классно было. И смотрел я на неприступную толстушку Ирочку, сидевшую за соседним столом, и думал - а на фиг мне надо было с ней вообще связываться? Ухаживать за ней с первого курса, колоться из-за того, что она не пришла на день рождения ко мне. Точная копия Наташи моей - ворох амбиций, гордости и неприступности. Наверно, тоже лесбиянка, недаром в двадцать два года все еще девственница. А хотелось бы поломать ей целку! Очень-очень! Я решил снова к ней прикапаться. Встаю из-за стола - и к ней.

Ира, давай хоть потанцуем!

Лёня, я ж по-моему тебе ясно сказала - отвали! - сердито сказала Ирочка. Сердилась она всегда очень красиво и я постарался ее еще больше рассердить.

Неблагодарная ты, Ирочка! - начал я. Помнишь, на третьем курсе ты ко мне на день рождения не пришла? Я ж тогда с досады из-за тебя герой двинулся. На зло тебе! Ты вот всех своих подруг спроси или всех наших девчонок, которые здесь! Спроси, из-за кого парни кололись, когда те им отказывали! Отвечаю - ты одна будешь, из-за которой кололись! Из-за того, что ты ко мне не пришла, я колоться стал! Ты гордиться этим можешь!

Ира, что ты наделала! - воскликнула Василиса. Ты посадила Лёню на иглу! Хоть потанцуй с ним. И сказала, обращаясь ко мне - Лёня, ну не надо так расстраиваться. Теперь жена от тебя ушла, ты разведешься, может, теперь Ира выйдет за тебя замуж. Ведь вы всегда так дружили.

В кино ее водил, сказал я, в «Макдональс».

А задачки на экзамене решал другим, - встряла Ирочка. Вот других и водить надо было! Пусть другие и выходят замуж за него!

Девчонки заржали весело.

Да ну ее, девчонки, в жопу кобылью! - начал я. Вы посмотрите только на нее. Беспонтовая девчонка. Двадцать два года, Академию кончила. И ни с кем не трахалась, не курит, не пьет, матом не ругается, проституцией не занимается, поди во рту никогда хуя не держала, наркожаргона не знает, по фене не ботает. Беспонтовая девка по моим понятиям! Я не раз ей говорил - попробуй другую жизнь! Нет, чтоб курить, бухать, перетрахаться со всей мужской частью потока, на трассе хуи сосать, шмалиться, занюхивать, а раз в неделю герой ставиться, матери в подоле ребенка принеси! Я ей говорил - ты ж такой жизни не знаешь совсем, ты ее попробуй, может понравиться, может, это твое родное! А не твое - так вернешься назад. Иначе просто в старости за голову схватиться, что даром жизнь прожила. Бесцветно и беспонтово!

Пока я это говорил, у Ирочки уши повяли. Потом она согнется, да как давай ржать. Наверно, ей стало смешно от того, что ничто подобное ей раньше на ум не приходило.

Это пиздец! - выдавила она из себя.

О! - я поднял вверх указательный палец правой руки. Наконец-то, Ирочка, ты за ум браться стала!

Девчонки как все заржут, а я вместе с ними. Ирочка засмеялась с нами, хотя щеки ее стали пунцовыми. Наржавшись вволю, я свалил от них на свое место, на прощание пропев девчонкам «знала ты студента, наркомана со стажем». А вскоре настала полночь, свалила домой и Ирочка со всеми нашими примерными девочками из моей группы. Остались девчонки из общаги и приличные поменьше. А может - очень даже и неприличные - хер их знает. Зал заметно порядел.

Я втыкал на все это и думал. Пиздец как хорошо! Но печально. Самое печальное - больше такого никогда не будет в моей жизни и в их жизни. Этой улетной по своему короткой июньской ночи. Душной, жаркой и прекрасной. А жаль. Очень жаль! Пожалуй, я достиг величия некоего. Я окончил Академию. Отныне я экономист по специальности бухгалтерский учет, анализ и аудит. Но я поднимаю руку свою ввысь. И клянусь, что мне так хотелось бы в последние дни августа снова пиздовать на Кибальчича списывать расписание на семестр, вскакивать в пять утра и бежать на первую пару. После Нового года браться за учебники. Нет, было все здорово и осмысленного. Я снова хочу на первый курс!

Знаешь, Зоя, я представляю себе рай похожим на Финансовую академию. Лекции, семинары, рефераты, курсовые, зачеты, экзамены, перекуры на переменах, домашние задания. И 72 штуки чернооких узкоглазых полногрудых однокурсниц с вечно восстанавливающейся девственной плевой. С которыми перепихиваешься по очереди. И, разумеется, навалом конопли, грибков, кислоты и прочей химии, мака. Такой вот рай в моем представлении. И преподов хотелось бы наших в таком раю иметь. Ну, может, за всю-то вечность Егорычева сможет объяснить потоку, что такое финансы и суть разногласий ее школы с Ленинградской. Она нам одну тему две трети семестра читала и сказала под завязку, что много чего имеет сказать по данной теме. От ее курса в памяти остался постулат: финансы - это не деньги, а отношения по поводу распределения общественного продукта. Внешне абсурдно. Также, как на втором курсе для меня настоящим шоком было узнать, что прибыль - это всегда пассив, а вот убыток - это всегда актив. Противоречило обыденному значению этих слов. Для непосвященных в таинства классификации имущества. И преподы у нас прикольные были. А все это прошло. И пик ощущений проходит. А не хотят - ну к ним со шмалью лезть. Себе больше останется. Вот догонимся с Виктором разок -другой - и хорош! Все одно, мне тут ни одной пизды трахнуть не светит. И никто не отсосет. Это прошлое, и будущего тут нет! Но вот так удолбанным проститься с годами своего позднего студенчества - прикольно. Очень прикольно!

Рядом со мной плюхнулась веселая толстушка Оля. Она было уже не веселая. Видимо, моя меланхолия передалась и ей. Она тяжело вздохнула и спросила меня.

-А чего я одна такая трезвая? Отчего я никак не забудусь? Отчего мне так грустно?

Это потому, дорогая Оля! - начал я ей. Что ты веществ не употребляешь. А даже если и употребляешь - один хуй! Все, Оля, этого больше уже никогда не будет. Никогда! Нам больше не учиться вместе. А вместе пять лет проучились. А все одно - пиздато прощаемся.

Угу! - покачала она головой. Особенно - ты!

Потом мы с негром прямо за столом дули. Потом нас на хавчик пробило. Мы пересели за один стол к девчонкам. Бухали с ними, хавали. Я им рассказывал про то, как любил жену, а она подлая, взяла да бросила меня. Потом альбом смотрели. Мы ж сделали альбом группы и в этот день его получили. Там каждый оставил свои пожелания. Я пожелал всем моим однокурсникам и очаровательным однокурсницам ЖИТЬ ПО КАЙФУ! В этом альбоме. Им мое пожелание понравилось, а мамане - нет. Утром разоралась, что я пред этими молокососами себя наркоманом показал. А мне это пожелание понравилось. Стыдно мне за него никогда не будет.

Потом Анька Савина ко мне прикапалась. Мол, чего я ни с какой девушкой не потанцую, девушек много здесь. И увела меня танцевать. А вот с ней или с кем еще - не помню. Потом пели под караоке. Я спел песню про зайцев и трын-траву. Ту самую, наркоманскую. Снова за стол, снова за микрофон, снова танцы, снова за стол. Меня перло - я тут плохо вспоминаю уже. Было очень - очень хорошо. Вот это точно.

А потом Виктор со мной простился и сказал, что которые из общаги - поехали домой. И все стали разбегаться. Ирочка из Зеленограда посадила меня в машину. Меня отвезли домой, причем долго искали дом. Я уснул в машине. Но все обошлось благополучно. Дома мама меня встретила, я посидел за компом, еще косяк скурил, пива попил, подрочил на кассету и уснул. Полпятого, что ли. А в семь вскочил и попиздовал на работу. Там себе чифирку сварил, девчонкам рассказал про выпускной свой, но им это было неинтересно. А мне по хуй! Я отксерил свой диплом, вложил его в свое личное дело. И внес его данные в форму Т-2. Так я стал дипломированным специалистом.

Вот какие впечатления остались от выпускного вечера. А далее потекли плавно будни с травкой и выходные с травкой и девчонками по тарифу моего планового лета полного одиночества.

А знаешь что, Зоя? Прет нехило. Пошли ко мне, по косяку забьем, а потом покувыркаемся, пока Оля на трассе стоит. Домой она в четыре или пять придет, времени-то как много!