Старая Рукопись (продолжение)

Автор: Гречин Александр ГЛАВА ШЕСТАЯ

Когда Степанов подходил к райкому партии, было уже около шести часов, оставалось надеяться, что Дорохов задержался в своем кабинете.
Степанов был одним из немногих в городе, кому было наплевать на Дорохова и его высокую должность и он был уверен, что если тот на месте, он его непременно примет, пусть даже появились неотложные дела после работы. В городе чрезвычайная ситуация и городской голова не может не принять лучшего следователя в области.
Дорохов оказался на месте, но в приемной он встретил Емельянова, который ненавязчиво ухаживал за хорошенькой секретаршей своего начальника. Лиза глупо хихикала и кокетливо отвечала на его шутки — похоже, Емельянов пользовался у неё особой благосклонностью.
— На ловца и зверь бежит!— подумал Степанов, решив правда, что неожиданное появление не понравится Емельянову, но к его удивлению, тот даже обрадовался, по-видимому, за Лизой он ухаживал просто по привычке и разговор ни о чем, его уже утомил, тем более, что девушка уже была согласна на всё! Емельянов крепко пожал ему руку — мужчины симпатизировали друг другу.
— Юрий Иванович очень занят!— Лиза не разделяла воодушевления Емельянова,— и потом, уже конец рабочего дня — приходите завтра!
— Милая Елизавета, у меня тоже конец рабочего дня, но я вынужден работать сверхурочно, так как найденные в смоловарне трупы, желают, чтобы мы как можно быстрее отыскали их убийц, потому как они могут быть не последними!— с самой доброжелательной улыбкой, ответил Степанов и симпатичное личико девушки покрылось пятнами.
— Так значит, это правда?— сказала Лиза, оглядываясь по сторонам, словно по углам прячутся злоумышленники.
— Я не хотел пугать вас жуткими подробностями, моя дорогая, но это действительно правда!— с сокрушенным видом, сказал Емельянов.
Степанов отметил, что на самом деле, Игорь Анисимович, не очень расстроен, словно это случилось не в их городе, а он услышал по радио, что где-то в Голландии, приливная волна смыла в море стадо коров, до чего ему естественно, не было никакого дела.
— Загадочная вы личность, товарищ Емельянов!— думал Степанов, вспоминая появление в городе нового управляющего делами — это событие произошло незаметно, без обычных кадровых перемещений — все сотрудники остались на своих местах, и продолжали заниматься своими делами, да и замена произошла как-то уж необычно — старый управляющий делами, вдруг получил повышение и уехал в Крым, даже не сдав дела, в которые Емельянов почти не вмешивался, предоставив опытным работникам, делать свою работу, но оставил за собой единственную обязанность — прием граждан.
Надо отдать ему должное, он готов был выслушать и по мере своих возможностей, помочь любому просителю и быстро завоевал уважение в их маленьком городке. Приглядываясь сейчас к Емельянову, он начал понимать почему и мысленно его поприветствовал.
Причина его доброжелательности была не только в природной доброте (надо отдать ему должное — этого ему было не занимать), но также и в сборе информации! Ну, с кем, как не с хорошим человеком, люди готовы посекретничать, поделиться сокровенным, пожаловаться на соседа, начальника, да просто по-человечески поговорить! За самое короткое время, Емельянов знал о нашем городе больше, чем Степанов и для этого, ему даже не потребовалось куда-либо ходить — люди сами к нему приходили!
Да, выходит прав мой проницательный Фима, не даром, что еврей — Емельянов, не случайно появился в их городе! Но кто его прислал и зачем? И хорошо бы узнать, кто он такой, этот его сын-вундеркинд?
— А вы слышали, Владимир Петрович, что на кладбище появились привидения?— заговорщически улыбнувшись, спросил Емельянов.
— Об этом уже знает весь город — я уверен, что это чья-то глупая шутка, и в этом следует разобраться, нам хватает забот и без призраков! — раздраженно ответил Степанов.
— Я где-то читал, что кладбищенские привидения появляются для того, чтобы отомстить за свою смерть!— могильным голосом, шепнул Емельянов,— но следствием установлено, что это самоубийства и дела закрыты! Что вы на это скажете, уважаемый Владимир Степанович?
— Официальное следствие прекращено..,— начал было Степанов, но в эту минуту дверь кабинета отворилась и на пороге показался Дорохов, собственной персоной и какой-то незнакомый мужчина.
Степанов, глядевший на управляющего, заметил как окаменело его лицо, при виде незнакомца, тот тоже выглядел потрясенным, но тут же взял себя в руки и напустив равнодушный вид, вежливо поздоровался.
Однако, незнакомец не представился и Дорохов тоже не собирался этого делать. Незнакомец попросил его не провожать и попрощавшись, направился к выходу.
— Юрий Иванович, к вам товарищ из милиции!— доложила Лиза,— я сказала, чтобы он зашел завтра, но он настаивает.
— И что же ему нужно?— даже не взглянув на Степанова, грубо спросил Дорохов, дежурная улыбка сползла с его красивого лица и оно сморщилось, словно ему в рот положили лимон.
— В деле о смерти вашего сына появились новые детали, которые я хочу прояснить,— Степанов в который раз почувствовал антипатию к этому человеку.
— В милицию специально набирают людей, у которых совершенно отсутствует чувство такта?— скорчив высокомерную гримасу, спросил Дорохов,— ваш работник битый час морочил голову мне и моей жене, задавал неприятные и неуместные вопросы, на которые мы терпеливо отвечали, но вам всё неймется и вы снова соизволили явиться?
— Я выполняю свою работу и признаюсь, очень удивлен, что мой сотрудник допрашивал вас всего час, обычно, допрос длится несколько часов и продолжается в течение нескольких дней — ведь речь идет о смерти совсем ещё молодого человека, или вас совершенно не заботит причина смерти вашего сына?— Степанов говорил спокойно, но слегка повысив голос, не давая возможности себя перебить и второй секретарь только и мог, что беззвучно открывать и закрывать рот, при этом он подергивался и был похож на выброшенную на берег рыбу.
— Вам лучше зайти в кабинет!— предложил Емельянов, и Лизонька разочарованно надула губки — не каждый день ей приходилось видеть, как её высокомерного начальника ставят на место.
Не сказав больше ни слова, Дорохов повернулся и потопал к своему кабинету — весь его вид выражал оскорбленное достоинство и угрозу тому, кто посмел оскорбить это достоинство.
Он уселся в своё кресло, спина его неестественно выпрямилась, как будто он вдруг сел на гвоздь, глаза грозно выпучились и он стал похож на преступника, посаженного на кол и изрыгающего проклятия в адрес своих палачей.
Степанова нисколько не испугал грозный вид второго секретаря, он прошел по кабинету и не дождавшись приглашения, уселся на стул, который оказался очень неудобным и жестким.
Дорохов специально выбирал этот предмет мебели — посетители не должны были чувствовать себя комфортно в его присутствии, не только духовно, но и физически. Степанов поднялся и не обращая внимания на недовольное сопение хозяина, пересел в стоящее в стороне, удобное кресло, теперь, он смотрел на него в фас, но чтобы с ним разговаривать, тому приходилось повернуть голову, или развернуть кресло, но первое и второе, было очень неудобно.
— Теперь, побудь в шкуре своих посетителей!— злорадно подумал Степанов,— посмотрим, понравится ли тебе, спрашивать и отвечать на неудобные вопросы, находясь в столь же неудобном положении?
Степанов был опытным оперативником и отлично умел вести допрос свидетелей и подозреваемых. Для каждого индивидуального случая, он выбирал определенную обстановку и манеру допроса. Сейчас, ему было нужно, вывести Дорохова из себя, чтобы тот разгневался и выдал ему хоть какую-нибудь стоящую информацию.
— Вы слышали, что на городском кладбище, появились привидения? — совершенно серьёзно, спросил Степанов и с удовольствием заметил, что глаза Дорохова, вылезли от изумления.
— Так вы пришли сюда, чтобы рассказать мне о привидениях?— проревел он, поднялся с кресла и гневно уставился на Степанова, но тот и бровью не повел,— вы играете на чувствах убитого горем отца!
— Вижу, вы об этом уже знаете,— не обращая внимания на мечущего молнии Дорохова, продолжал Степанов,— а вам сообщили, что в одном из призраков, свидетели узнали вашего сына?
— Вы сошли с ума Степанов, да за такие слова, вас нужно поместить в сумасшедший дом!— рассмеялся Дорохов, но в его голосе не было и тени веселья, напротив, в нем плескался неподдельный страх.
— Так же как и вы, я не верю в привидения, но отрицать очевидное, мы тоже не можем — их видели уже несколько человек!— Степанов был спокоен, что выводило Дорохова из себя,— вы ничего не хотите мне рассказать — вы же понимаете, рано или поздно, но я докопаюсь до правды и будет лучше, если вы мне в этом поможете, тогда я смогу отнестись к случившемуся с большей лояльностью.
— Это что, угроза?— усмехнулся Дорохов, но в его голосе явственно слышалась тревога, он был не дурак и смысл слов следователя, был ему хорошо понятен — помоги мне и я закрою глаза на твою причастность.
Лицо Дорохова сделалось бесстрастным, даже презрительным, но Степанов словно слышал, как в голове второго секретаря, с бешенной скоростью, вращаются шестеренки.
— Да, у этого парня действительно рыльце в пушку, но кого он так боится, неужели типа, который всего несколько минут назад, вышел из этого кабинета, да и кто он такой, этот незнакомец?— думал Степанов, — совершенно очевидно, что Емельянов хорошо его знает, но никак не ожидал здесь встретить, а может он боится свою дражайшую супругу? Да, в этом проклятом деле, сам черт ногу сломит!
— Вы позвольте быть с вами откровенным!— спросил Степанов, и получив утвердительный ответ, продолжил,— мне не дает покоя одно странное обстоятельство — ваш сын запивал таблетки своим любимым компотом, как вы можете это объяснить?
— Не представляю, какое это может иметь отношение к милиции, вы что же, квалифицированный психолог?— усмехнулся Дорохов, но глаза его испуганно забегали,— но если вам так интересно, я могу ответить — мой сын был весьма незаурядной личностью, даже мы, его родители, его не всегда понимали, но моя супруга обращалась к психотерапевту и он сказал, что подобное поведение, обычно для подростка, вступившего в переходной возраст, так что, с точки зрения современной медицины, его поступок вполне объясним.
Степанов скептически выслушал пространное объяснение Дорохова — он уже не верил этому человеку, но тут возразить было нечего и ему пришлось довольствоваться этим ответом.
— А скажите, кто это к вам приходил, если конечно, это не секрет? — спросил вдруг Степанов и второй секретарь заерзал на своем кресле — этот вопрос, пришелся ему явно не по душе.
— Это просто гражданин, зашедший по личному вопросу!— ответил Дорохов и нехотя добавил,— работает сторожем на русском кладбище.
— Интересно, но насколько мне известно, на кладбище никогда не было сторожа!— удивился Степанов,— только директор, смотритель, ухаживающий за могилами, да несколько могильщиков?
— Директор кладбища, решил взять ночного сторожа — в последнее время, участились случаи осквернения могил ветеранов Отечественной войны!— объяснил Дорохов и Степанов согласно кивнул — этот довод был вполне убедительным — кажется, в их тихом городке, появилась нечисть, осмелившаяся поднять руку на святое!
— Когда это случилось в первый раз, я предложил организовать милицейский патруль, но директор отказался, решив, что это проделка какого-нибудь пьяницы, или того же Валика Маркова, но видимо, дело оказалось гораздо страшнее — в городе появилась шайка неофашистов! — Степанов нахмурился,— если я поймаю этих подонков, отправлю в такие снежные дали, что и белые медведи, их не отыщут!
Дорохов казалось, был доволен, что ему удалось увести Степанова от основной темы — в городе все знали, что его отец погиб на фронте, а во время оккупации, в их доме скрывались две еврейские семьи.
— Но что сторожу кладбища, нужно от второго секретаря райкома? — спросил Степанов.
— Я же сказал — сторож приходил по личному вопросу, разве вам не известно, что тайна исповеди не рушима?— он вдруг усмехнулся,— оказывается, наш сторож — священник!
— Очень интересно!— лицо Степанова удивленно вытянулось — он не видел в городе живого священника, с самой войны, когда последний уцелевший после репрессий поп в их городке, уходил на фронт.
— Он попросил разрешения, построить на территории кладбища небольшую часовню, в которой можно было отпевать покойников,— продолжал Дорохов,— я сказал, что подумаю, но уже сейчас, знаю, что соглашусь. Времена меняются и даже президент России, не стесняется присутствовать на богослужениях, рядом с простыми прихожанами!— на холеном лице Дорохова, появилось благоговейное выражение.
— Еще бы, ты не согласишься — должен же ты наладить отношения с горожанами, а стать поборником православной веры, самый отличный способ — русский народ начал просыпаться от спячки, и возвращаться к вере великих предков, но не верю я тебе, товарищ Дорохов — потерял ты доверие родной милиции!— думал Степанов.
— Ну, надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?— спросил Дорохов, выразительно поглядев на часы,— жена должна ожидать меня на улице.
— Да мы ещё и не начинали!— сказал Степанов,— я отвлекся этим сторожем-священником, хотя мне до него нет никакого дела!
— В таком случае, приходите завтра, а сейчас я должен идти!— в тоне Дорохова появилось присущее ему высокомерие,— я не намерен терять время на пустую болтовню! Ваш сотрудник и так вытянул из нас все жилы, своими глупыми и бестактными вопросами! Да он чуть ли не обвинял нас в самоубийстве нашего мальчика!
— А разве, он не прав?— дождавшись, когда поток слов иссякнет, прямо спросил Степанов,— разве вы не несете ответственности за его воспитание, приведшее к гибели?
— Да как вы смеете!— завопил Дорохов, лицо его стало синим, и Степанов заволновался, как бы его не хватил кондрашка,— убирайтесь из моего кабинета! Я завтра же, сообщу о вашей неслыханной наглости областному начальству, полковник Сергеев совсем вас распустил! Вон!
Степанов не двинулся с места и молча ждал, когда Дорохов наконец, выпустит пар. У капитана были веские основания выдвигать подобное обвинение — молодой человек погиб отчасти по вине родителей.
— Дело в том, уважаемый Юрий Иванович, что ваш сын не запивал персиковым компотом таблетки, а они были заранее растворены в этом компоте!— сказал Степанов, когда Дорохов немного притих,— как по вашему, такое могло случиться!
— Я, я не знаю!— ошеломленно прохрипел Дорохов,— может быть он сам…
— Что сам?!— бесцеремонно перебил его Степанов,— спустился в подвал, выбрал любимый компот, хладнокровно размельчил таблетки, размешал в компоте и не спеша выпил?! Вы верно считаете своего сына каким-то монстром, или ему так надоела жизнь, что он решил с нею покончить столь диким способом?! Он ведь всего лишь мальчишка!— последние слова, Степанов буквально прокричал в лицо оторопевшему папаше, но тот даже не попытался от него отодвинуться.
В этот момент, дверь распахнулась и в кабинет вошел Емельянов, за ним следом, зашла молодая красивая женщина и Степанов тут же узнал Валентину Александровну — супругу Дорохова.
— Вы так кричали, друзья мои, что мы решили посмотреть, что тут у вас происходит — как бы, упаси Бог, вы не поубивали друг друга, в порыве гнева!— шутя, сказал Емельянов, но взгляд его был серьезен.
— Валентина, этот человек обвиняет нас в убийстве нашего сына!— Дорохов наконец обрел дар речи.
— Он сошел с ума!— даже не взглянув в сторону Степанова, сказала Дорохова и обращаясь скорее к Емельянову, чем к своему мужу,— нас даже не было дома, у этих милиционеров, стали появляться навязчивые идеи, сначала тот молодой следователь мучил нас глупыми вопросами, теперь этот гражданин, но уверяю тебя — я ни в чем не виновата!
Степанов с изумлением наблюдал эту сцену — такого странного любовного треугольника, ему видеть ещё не доводилось! Совершенно не скрывая перед мужем своих чувств к другому мужчине, эта женщина объясняла своему возлюбленному, что она ни в чем не виновата!
А вышеозначенный муж, всеми силами, старался привлечь внимание своей супруги, которой до него не было никакого дела! Теперь, перед Степановым открылось всё ничтожество Дорохова — уважающий себя мужчина, никогда бы не смог выдержать подобного унижения.
— Уверяю, Валентина Александровна, товарищ Степанов, классный специалист, если кому и под силу разобраться со всем, что происходит в нашем благословенном городке, так только ему!— сказал Емельянов.
Степанову польстила оценка этого человека, тем более, что он был уверен — Емельянов говорит это искренне. Он взглянул на Валентину и поразился тем, с какой беззаветной любовью и доверием, она смотрит на Емельянова!
Лицо Дорохова было спокойно, но по тому, как побелели костяшки пальцев, вцепившиеся в подлокотники кресла, Степанов понял, какие чувства испытывает сейчас этот рогоносец!
— Что, черт возьми, происходит между этими людьми?— Степанов был просто поражен этой сценой,— это же просто, противоестественно!
— Дорогая, милиционер говорит, что на кладбище появился призрак нашего сына,— бесцветным голосом, сказал Дорохов.
— Ну так пусть он его поймает — я попрошу Сергеева, заплатить ему сверхурочные!— безразлично отозвалась Валентина,— интересно, в обязанности милиции, входит погоня за привидениями?
— Во всяком случае, в уставе караульной службы, об этом ничего не сказано!— рассмеялся Емельянов и дружески подмигнул Степанову,— а вы, что скажете, Владимир Степанович?
— Что-то не припомню, хотя в последнее время развелось столько нечисти, что такая статья вполне могла появиться!— Степанов принял игру Емельянова, догадавшись, что он собирается что-то предложить.
— Если надумаете, устроить охоту на призраков, я хочу непременно в этом участвовать!— сказал Емельянов, подтверждая его догадку,— и чтобы привидения не вздумали смыться, предлагаю устроить облаву сегодня же ночью!
— Вы что же, это серьёзно?— изумленно спросила Валентина, а её супруг презрительно хмыкнул.
— Ну конечно, вы представляете себе такое приключение, ночное кладбище и вы, охотящаяся на привидений!— Емельянов осклабился.
Дверь в приемную была открыта, и оттуда донесся восторженный писк Елизаветы. По-видимому, Валентина не подумала закрыть дверь, так как рабочий день давно закончился и в здании никого не должно было быть, а секретарша у неё ассоциировалась с уборщицей, так что на её присутствие, она не обратила никакого внимания.
Разъяренной фурией, она бросилась к дверям и хлопнула ими с такой силой, что задребезжали оконные стекла.
Дорохов злорадно усмехнулся, Емельянов посмотрел укоризненно, а Степанов подумал, что не хотел бы оказаться на пути этой ведьмы.
— Ну, что скажете, Владимир Петрович, как вам нравится моя идея, Лиза уже согласна!— Емельянов покосился на Валентину и улыбнулся, но она смертельно побледнела и явно не разделяла его веселья.
— Это не смешно, Игорь — не забывай, что речь идет о моем сыне! — голос её дрожал от негодования и она по прежнему не обращала на мужа никакого внимания.
— Не волнуйся, я это хорошо помню!— впервые, Степанов услышал в голосе этого человека железные нотки и хотя он говорил с женщиной мягко, Степанов почувствовал его неукротимую мощь,— именно по этой причине, я сегодня же отправлюсь на кладбище!
— Да кто ты такой, черт тебя раздери и что здесь происходит в нашем городе?— в который раз задал себе вопрос Степанов,— видимо, этих троих, связывает гораздо большее, чем мы думаем! Возможно, они познакомились задолго до того, как встретились в нашем городе. Завтра же отправлю Фиму в городской архив — Шура Омельченко, знает все областные и общесоюзные тайны, если уж ему ничего не известно, то Емельянов воистину, человек-загадка!
— Я нахожу ваше предложение очень интересным, но мне нужно связаться с полковником Сергеевым, без него я не могу принять столь важное решение!— Степанов решил, что всё равно не сможет заснуть, так почему бы в самом деле не провести время с пользой для дела,— но боюсь, сегодня ничего не получится — полковник уже наверное дома!
— Не волнуйтесь, Владимир Петрович, полковника Сергеева я беру на себя!— обрадовался Емельянов и тут же взял трубку.
Через минуту, он разговаривал с полковником, и Степанов отметил, что они разговаривают как старинные приятели — Емельянов подшучивал над суровым начальником, и судя по заливистому смеху, тот не оставался в долгу. Через десять минут он положил трубку и удовлетворенно сообщил Степанову, что всё в порядке — полковник позвонит в РОВД и даст команду дежурному выделить в два наряда, в их полное распоряжение.
— Ну хорошо, в конце концов, я вряд ли смогу заснуть, за последние несколько дней, в нашем городке случилось столько происшествий, сколько не произошло со дня его основания!— усмехнулся Степанов,— только мне придется заглянуть домой и переодеться во что-нибудь более подходящее — ночью обещали дождь.
— Отлично, тогда встретимся через два часа — я за вами заеду!—Емельянов выглядел вполне удовлетворенным.
— Если встретите призрак моего сына, непременно расспросите, кто его убил,— ядовито пропищал Дорохов.
— А почему бы тебе не отправиться вместе с ними?— не скрывая своего презрения, обратилась к супругу Валентина Александровна,— бояться нечего — там будет полно милиции.
— Ты думаешь, я окончательно спятил?— криво улыбаясь спросил Дорохов, но в его голосе, Степанов различил плохо скрытый страх — он явно боялся, что Валентина начнёт настаивать, но к его счастью, она промолчала и повернулась к Емельянову и Степанову.
— Надеюсь, вы выведите этих негодяев на чистую воду!— искренне пожелала она,— подобные шутки не должны повторяться!
— Уж будьте уверены, Валентина Александровна, если мы поймаем этих шутников, я навсегда отобью у них охоту к подобным шалостям! — заверил её Емельянов.
— А можно я пойду с вами, Игорь Анисимович?— послышалось щебетание Елизаветы, неизвестно как, оказавшейся рядом с ними.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Илья поджидал Люду у школы. Девушка вышла одна — подруги её явно сторонились, а двое ребят шли следом, что-то выговаривали с отвратительными улыбками на прыщавых физиономиях, и как было видно по её лицу, вряд ли это были комплименты.
Она уже была готова повернуться, чтобы им ответить, но внезапно, на её пути оказался высокий крепкий парень и смотрел он не на неё, а на обидчиков.
— Больше никто, ничего не хочет добавить? тогда проваливайте!— сказал он соплякам и те моментально исчезли, словно их и не было.
Илья никогда не задирался, но за кулаками в карман не лез (впрочем как и за словом), что было хорошо известно всей городской шпане и они старались держаться от него подальше.
— Куда они все подевались?— улыбнулась Люда своему спасителю.
— Надеюсь, они уже далеко отсюда!— рассмеялся Илья.
— Я тоже надеюсь!— девушка нахмурилась, но заметив завистливые взгляды одноклассниц, тут же повеселела,— но мы кажется на знакомы, чем обязана таким вниманием?
— Сильно достают?— спросил Илья, не обратив внимания на вопрос девушки,— видимо, придется провести в школе воспитательную беседу … может посидим где-нибудь, поговорим? Меня интересует Дорохов.
Людмила равнодушно пожала плечами, но Илья заметил интерес, блеснувший в глазах девушки. Взяв из её рук портфель с учебниками, он направился в сторону городского парка.
— Какое тебе до меня дело?— снова спросила Людмила,— я сама виновата, что связалась с этим уродом — значит всё это заслужила!
— Не нужно заниматься самобичеванием — ты ведь не могла знать, что так всё закончится,— возразил Илья,— умные люди понимают, что ты тут совершенно не причем, а дураков везде хватает, так что, на них не стоит обращать внимание.
— Тебе легко говорить, а мне каждый день приходится это слушать, да не только в школе, но ещё и дома!— Люда пожала плечами, словно удивлялась настойчивости своих обидчиков,— и никак им не надоест!
— Это до следующего происшествия, а пока — ты героиня дня!— «утешил» девушку Илья.
— Может кого-нибудь действительно, довести до самоубийства, ты как, не против?— она весело рассмеялась и Илья почувствовал, что между ними начинает устанавливаться контакт.
— У меня ещё в школе выработался иммунитет против женских чар, так что, тебе придется поискать другого дурачка, который нажрется таблеток!— в тон Людмиле ответил Илья и одобрительно оглядев ее красивую фигуру добавил,— с твоей внешностью, это будет не сложно.
— Так было раньше — сейчас всё по-другому, из-за Дорохова, от меня шарахаются даже самые отъявленные бабники!
— Как же получилось, что такая умная девушка, связалась с этим…о мертвых плохо не говорят,— опомнился Илья и добавил,— тем более, когда их призраки ходят по кладбищу.
— Значит, ты тоже об этом слышал?— тихо сказала Людмила,— об этом сейчас говорит вся школа!
— Да, в нашем городке новости распространяются с невиданной быстротой, но я не только слышал, но даже видел два привидения, или что-то вроде того…и думаю, что одно из них, вполне может оказаться призраком Дорохова.
— Интересно, мне сказали только об одном, а чьё же тогда второе? — девушка сморщила носик,— неужели Зины Кирюшиной? Я хорошо ее знала — добрая была женщина…
— Думаю, именно её, расскажи мне о Витьке Дорохове, что он был за человек,— попросил Илья.
— Я уже тысячу раз отвечала на этот вопрос и теперь мне противно даже думать об этом!— поморщилась Люда,— неужели стоит один раз допустить ошибку, как последствия этого, будут преследовать тебя всю жизнь! Не могу понять, что я нашла в этом пустом человечишке?
— Ну, насчет всей жизни, так ты погорячилась, ведь прошло всего несколько месяцев, через несколько лет ты будешь вспоминать об этом, как о неприятном кошмаре, приснившемся прошлой ночью!
— Ты говоришь с такой уверенностью, как будто довелось пережить нечто подобное,— Люда с любопытством заглянула в светло-карие, словно янтарные глаза парня.
— Поверь, мне довелось пережить нечто гораздо худшее, потому как это случилось со мной, а не с кем-то из моих знакомых!
Люда не была хорошо знакома с Ильей, но в их маленьком городке, почти все знали друг друга в лицо и она знала, что он недавно вернулся из Афганистана. Что там было, он никому не рассказывал, но та война наложила на его характер некий отпечаток, а может его знакомым так казалось — армия вообще меняет молодых ребят и обычно к лучшему.
— Да, собственно и рассказывать нечего, Виктор умел казаться симпатичным парнем, но после близкого знакомства, это впечатление тут же улетучивалось, он становился грубым, своенравным и каким-то капризным, словно ребенок, у которого хотят отобрать игрушку. Поначалу, меня это забавляло, но потом стало противно, я пыталась ему объяснить, что так не должен поступать мужчина, но он не слушал — мне кажется, он брал пример у кого-нибудь из своих близких и когда я познакомилась с его отцом, мне стало ясно, в кого он такой удался!
Возможно, если бы мы почаще оставались вдвоем, мне удалось бы разбудить в нем человеческие чувства, но окружавшие его лизоблюды, не оставляли нас ни на минуту — он ведь был для них дойной коровой.
— И что же, Дорохов был настолько глуп, что этого не понимал?
— Он всё прекрасно понимал, но его это вполне устраивало — среди них он чувствовал себя фигурой, пусть даже они его и презирали — особенно ненавидел его Олег Щетинин.
— Кажется, я знаю Щетинина — он живет в соседнем дворе,— Илья вспомнил прыщавого толстяка, с жирными волосами и грязной шеей,— неужели вокруг Дорохова вертелась такая неприглядная компания?
— А ты думал кто, нормальные ребята, которых уважают в школе, сразу дали ему понять, чтобы он держался от них подальше — подачки богатенького сынка им не нужны,— Людмила усмехнулась,— думаешь, я из-за подарков с ним встречалась? Я ничего у него не брала, только на день рождения он подарил мне флакончик духов…
— Как я понимаю, жадным он не был?
— Нисколько, тут надо отдать ему должное — он никогда не жалел деньги и не потому, что они доставались ему безо всяких усилий или он не знал им цену, просто таким он был человеком.
— Ты отзываешься о нем не так уж и плохо, тогда почему вы с ним поссорились?— спросил Илья.
— Среди этих мелких достоинств, у него была куча недостатков, даже пороков, он оскорблял своих друзей, пусть даже они не заслужили уважения, никто не давал ему права, так обращаться с людьми, потом взялся за меня, но однажды, он съел что-то несвежее и ему стало плохо, мы вызвали «скорую помощь» и не знаю как получилось, но в этот вечер дежурил Семен Наумович — наш городской педиатр, наверное подменял какого-нибудь знакомого врача.
Илья хорошо знал Семена Наумовича, всеми любимого детского доктора, спасшего много детишек от серьезных болезней, а некоторых даже от верной гибели.
— Виктор начал его оскорблять, обозвал старым, глупым евреем, Семен Наумович очень порядочный человек, но даже он не выдержал и взглянув на меня, покачал головой — я была готова провалиться сквозь землю и в тот же вечер, порвала с ним всякие отношения!
— И как же отреагировал наш донжуан?— заинтересовался Илья.
— Он просто взбесился! Заставлял своих холуев следить за каждым моим шагом, я не могла выйти из дома, как всюду натыкалась на их пьяные рожи, пугал, что расскажет о моей сексуальной распущенности всему городу!— Илья заметил, как Люда сжала крошечные кулачки,— мой отец пытался их разогнать, но они подняли его на смех и весь его гнев обрушился на меня! Ты не представляешь, какие оскорбления мне пришлось выслушивать! Я даже не представляла, что он такой подонок!
Последние слова Людмилы Илья не понял — кого она имела ввиду, своего отца, или Витю Дорохова, но переспрашивать не стал — общая ситуация теперь была ясна.
— А к чему вдруг ты вспомнил о призраках, может хочешь с ними познакомиться?— с усмешкой спросила девушка, но голос ее звучал напряженно.
— Да, у меня есть мыслишка прогуляться по кладбищу — если это чья-то шутка, я поломаю ноги этим весельчакам — глумиться над мертвыми, даже если они тебе чем-то насолили при жизни, и пугать живых, не самая правильная затея!
— Если ты пойдешь, я хочу пойти с тобой!— вдруг заявила девушка.
— Вот, ещё новость! Хочешь попросить прощения за то, что стала причиной его самоубийства, или потянуло на приключения?
— А ты поставь себя на моё место — если это в самом деле призрак Дорохова, ты не хотел бы узнать, почему он обвиняет в своей смерти именно тебя?— спросила Людмила и Илья согласился, что непременно бы постарался это выяснить.
— Ну, хорошо, если тебя не пугает ночное кладбище — назначу тебе свидание среди могил!— зловеще прошептал Илья.
— Не будет у нас никакого свидания — в нашем городе достаточно сплетников, не хватало, чтобы мне перемывали косточки на том свете! — рассмеялась Людмила,— тем более, ты не в моем вкусе!
— Это ещё почему?— Илья сделал вид, что обиделся.
— Ты слишком высокий — рядом с тобой я кажусь коротышкой!— снова рассмеялась девушка.
— Да, для меня ты и вправду мелковата,— согласился Илья, с удовольствием оглядывая её соблазнительную фигурку,— но возможно ты ещё подрастешь?
— И не надейся, правда, я не знаю, в кого такая уродилась — мама высокая, даже выше отца, а он почти метр восемьдесят пять!— пожала плечами Людмила,— да и лицом я на родителей совсем не похожа.
— Ты могла перенять внешность бабки или деда — такое иногда случается, генетика любит выкидывать над людьми разные фокусы!— вспомнив случай из своей жизни, Илья рассмеялся, но девушка приняла это на свой счёт и ему пришлось объяснить причину своего веселья.
— Со мной служил парень — чистокровный грузин, но родился он с совершенно белыми волосами! Жуткий позор для кавказской семьи — у них уже трое детей, и все темноволосые, а тут рождается блондин! Только потом, врач из Тбилиси объяснил, что у них родился альбинос!
— Веселая история и где тут смеяться?— усмехнулась Людмила.
— Если бы ты была знакома с нравами и обычаями горцев, умерла бы от смеха!— Илья решил, что она тоже не в его вкусе.
— Прогуляюсь я лучше на кладбище и поболтаю с Базилевичем — если конечно, он во вменяемом состоянии, а вечером отыщу Щетинина — интересно, что он расскажет о своем покойном друге — всё больше пользы, чем разговаривать с этой глупышкой!— решил Илья.
Илья пообещал вечером зайти за девушкой и направился по делам…

— И что привело молодого еврея на русское кладбище?— спросил Жора Базилевич, дыхнув прямо в лицо Ильи, жутким запахом плохо очищенного самогона, отчего тот схватился за прутья оградки, чтобы не упасть,— а может быть ты решил сменить вероисповедание — сейчас многие меняют религию, конечно, если это выгодно! Но тебе это вовсе ни к чему — ты не сможешь уехать в Израиль!
— Жора, дыши пожалуйста в сторону, а то я окочурюсь на вашем кладбище так и не успев стать ренегатом!— с трудом отдышавшись, просипел Илья,— от этого жуткого запаха, вянут цветы на могилах!
— Ну, извини — самогонка сегодня не кошерная!— вздохнул Жора и Илья попятился, чтобы снова не попасть под убийственную волну,— старую бабулю хоронили, а у них в доме кроме самогонки ничего не было, пришлось пить то, что есть — не могли же мы обидеть людей, у них и так горе! Так что я тебе не предлагаю, извини!
Младший брат Жоры, учился с Ильей в одном классе и в школе были даже приятелями, но Слава ушел в армию, там же женился и с тех пор они не поддерживали никаких отношений. Отец устроил Жору помощником директора кладбища — место спокойное, и с постоянным доходом, но верно сам был сейчас не рад — старший сын был склонен к пьянству, сдружился с могильщиками и начал потихоньку спиваться.
Он был хорошим парнем и Илья несколько раз пытался с ним побеседовать, но у того не было желания менять свой образ жизни.
— Догадываюсь, зачем ты к нам пожаловал!— Жора попытался сфокусировать на Илье пытливый взгляд, но у него это не получилось, он отвернулся и вздохнул в сторону — чтобы не подвергать опасности жизнь старого товарища.
— Просто, мимо проезжал, вот решил заглянуть, проведать!— Илья знал, что не смотря на беспробудное пьянство, Жора ещё не потерял здравый рассудок и при желании, может многое рассказать, но его не нужно торопить — он сам всё выложит как на блюдечке.
— Ладно, можешь не оправдываться — у нас тут все на ушах стоят, даже Валик Марков куда-то запропастился, уже неделю его не видно, а уж если он испугался, то нам сам Бог велел!— видимо, у Жоры давно не было слушателей, поэтому, он не стал тянуть резину,— эти призраки уже всех достали — мои ребята боятся могилы копать, вдруг один из них выскочит, да за собой утащит!
— А как же пословица, что пьяному и море по колено — или сейчас это не действует?— усмехнулся Илья.
— Только не строй из себя святошу — даже праведник Ной, любил вмазать и ничего, сейчас в раю обретается!— обиделся Жора,— а какой ты трезвенник, мне хорошо известно!
— С чего это ты вдруг решил, что я тебя упрекаю?— пожал плечами Илья,— это так, для поддержания светской беседы.
— Культурный разговор — это хорошо!— сразу подобрел Жора,— так вот, у нас этих призраков боятся все, кроме сторожа Игната, он их уже несколько раз видел и если ему верить, а я ему верю, потому как он священник, даже пытался поговорить…
— Это какой ещё сторож…откуда он взялся, раньше тут никакого сторожа не было?— Илья решил прикинуться, что ничего не слышал о стороже — может быть Жора, о нем что-нибудь новое расскажет.
— Странно, что ты ничего о нем не слышал..,— Жора с сомнением покосился на приятеля,— хотя, наш батюшка человек тихий, не любит привлекать к себе внимания, правда, по началу, хотел меня и ребят, на путь истинный наставить, но Ваня пригрозил, что заставит его вместе с ними могилы копать и он отвязался…
— Интересно, а зачем поп, в кладбищенские сторожа подался, что ему больше заняться нечем?— с любопытством спросил Илья.
— Я его об этом не спрашивал, но так думаю, что его не напрасно из епархии прислали!— понизив голос, заговорщически зашептал Жора, наклонившись к самому уху собеседника, и дохнув ему прямо в лицо, отчего того, едва не стошнило.
— Ну и зачем же его прислали из епархии?— оправившись от шока, спросил Илья,— сейчас ведь вроде церкви открывать стали — я даже слышал, что старую церковь, где-то неподалеку от дач отцов города, отреставрировали — художники из самой столицы приезжали!
— Церкви открывают, но в епархии же должны знать настроения народа, а где, как не на кладбище, больше всего проявляется людская вера — перед порогом в другой мир, или полным исчезновением!
— Да ты у нас философ!— подумал Илья, но зная обидчивый нрав своего товарища, вслух сформулировал свою мысль по-другому,— так батюшка что же, заупокойные службы проводит?
— Для всех желающих и совершенно бесплатно!— важно ответил Жора, как будто это он не берет денег,— ему однажды предложили деньги, но он вежливо отказался и сказал, что в Священном Писании не сказано, что служитель Господа, должен требовать плату за таинства.
— Ну, это ещё ни о чем не говорит!— пожал плечами Илья,— наш раввин тоже не берет денег за панихиду, но я знаю, что евреи жертвуют средства на ремонт синагоги, поддержание кладбища в нормальном состоянии и даже на какую-то литературу.
— Это совсем другое и между прочим — правильно, должны же они на что-то жить!— возразил Жора и вернулся к старой теме,— кстати, наш батюшка, сказал мне утром, что собирается этой ночью, устроить охоту на привидений, если хочешь, можешь присоединиться!
— А что это он вдруг надумал?— Илья сделал изумленное лицо,— или они ему чем-нибудь помешали?
— Дело не в этом — батюшка Игнатий говорит, что покойникам не место среди живых и если их не отправить в загробный мир, до сорока дней, они могут остаться здесь до Страшного суда!— Илья пытался уловить в голосе приятеля ироничные нотки, но похоже, Жора говорил совершенно серьезно.
— Похоже, он на самом деле верит тому, что говорит этот старый священник?— подумал Илья и мысленно поправился,— хотя, почему старый — я ведь его даже не видел!
— А ты можешь меня с ним познакомить?— вдруг спросил Илья, сам не понимая, зачем ему это нужно.
— Да, ты точно решил к христианам переметнуться!— заявил Жора, — ничего — это не страшно, батюшка говорил, что сам Иисус Христос — еврей! А уж если сам основатель христианства, не стеснялся быть евреем, то тебе и подавно нечего.
— Он, что же, только ночью дежурит, или постоянно на кладбище?— Илья не стал переубеждать Жору — пусть думает что хочет.
— Отец Игнат живет недалеко — в пятиэтажке ему дали комнатку в общежитии, но он постоянно здесь торчит!— Жора пожал плечами,— даже удивляюсь, когда он умудряется спать: вечером мы уходим — он здесь остается, утром приходим — он тоже на кладбище! Не понимаю, как будто здесь медом намазано, тем более последнее время, когда эти чертовы призраки объявились.
— Так ты мне не ответил, он сейчас на кладбище, или в общежитии? — напомнил Илья — Жора уже начинал терять нить разговора — водка начинала оказывать своё губительное действие.
— Я же тебе говорю — он постоянно на кладбище!— раздельно, как объясняют маленькому ребенку или выжившему из ума старику, сказал Жора, громко икнул и глупо улыбнулся,— полчаса назад, я видел его в у нижней стены кладбища — мы ему приплачиваем, чтобы он убирал несколько могил.
— Понятно, ну а ты видел этих призраков, кто они такие, а может это чья-то глупая шутка — например, куда Валик Марков подевался?— Илья решил проверить все варианты,— может быть это он и устроил!
— Нет, это не Валик — он до такого никогда не додумается!— Жора пьяно заржал,— он же просто чудик, а тут голова нужна!
— Да, чтобы привидения устроить, действительно голова нужна, да не только — для спецэффектов, ещё кое-какая техника требуется, а у нас же не «Мосфильм», да и фильмов никаких в городе не снимают!— согласился Илья.
— Ничего, скоро начнут — небось уже слышал, что в смоловарне трупы нашли?— Жора Базилевич был осведомлен не хуже последней городской сплетницы и Илья с удивлением заметил, что он вдруг начал трезветь — наверное от страха,— у меня появилось желание, свалить отсюда куда подальше, хоть к Славке на Крайний Север — может там поспокойней! Хотя, куда я от своего родного кладбища!— и он с тоской и любовью, оглядел могилы родного кладбища.
— Я слышал, что это призраки наших самоубийц?— спросил Илья, специально не называя имен, чтобы это сделал Жора.
— Вроде бы их, но разве со страху разберешь — когда я их первый раз увидел, так драпал, что пятки сверкали, через оградки перескакивал, что тебе спринтер-барьерист — если бы наш тренер по легкой атлетике увидел, тут же бы в сборную СССР, записал! Даже не помню как дома оказался — пришлось целую бутылку водки всосать, чтобы опомнится!
— Так ты трезвый был?— с сомнением спросил Илья — он не верил, что Жора со своей шайкой-лейкой, могли торчать на кладбище, просто за теплой, дружеской беседой, без всяких горячительных напитков.
— Ну, вот ещё, что я по-твоему, некрофил какой, на кладбище на сухую торчать?— Жора даже обиделся, столь глупому предположению, — как раз в этот день и хоронили Зинку Кирюшину! Даже не помню, почему мы тогда так задержались? Ах, да — этот её сожитель, просил, чтобы сразу оградку установили — на двоих!
— Это ещё зачем, они же не состояли в браке?— удивился Илья.
— Вот и мы тогда подумали — если подыхать собрался, собака, так уж лучше зароем тебя где-нибудь подальше от неё — достаточно он при жизни над ней поиздевался!— Жора тяжело вздохнул — он с Зиной учился в одном классе и одно время, они даже встречались,— Зину мы схоронили у самой ограды — так мол положено хоронить самоубийц, но никто в городе не верит, что она сама под поезд бросилась.
— Послушай, а кто вам сказал вырыть могилу у стены кладбища?— спросил Илья, — вы ведь не сами место выбирали? Может директор?
— Нет, точно не Иван Иванович, его ведь даже в городе не было, он был в отпуске и только вчера вернулся!— Жора недоуменно пожал плечами,— и уж конечно, не я — проклятая пьянка, скоро не вспомню, что жрал на завтрак!— Илья первый раз слышал, как Жора Базилевич, ругает свое любимое занятие.
— Постой-ка, кажется отец Игнатий посоветовал — я знаешь ли, как узнал, что Зина погибла, так и запил горькую — мы ведь с ней ещё в школе дружили!— Жора был очень опечален, смертью своей бывшей девушки,— хорошая она была девчонка — добрая, отзывчивая…
— Ну, теперь уже ничего не поделаешь!— Илья попытался утешить приятеля, но это получилось как-то неуклюже,— тебе не в чем себя винить — такая значит, у неё судьба!
— Не понимаю, как такое могло получиться — я был пьян, но не настолько же, чтобы не понимать, где мы ее хороним!— казалось, Жора впервые задумался над этим очевидным вопросом,— ты же знаешь — у неё никого не было, кроме этого проклятого живодера! Ничего, я его живым в какую-нибудь могилу закопаю!
— Так говоришь, Валик Марков давно у вас не появлялся?— Илья почему-то вспомнил кладбищенского страшилку.
— Я же говорю, уже неделю как пропал!— сказал Жора,— говорят и дома его нету!
Илья вспомнил, что тоже давно не видел Валика Маркова — днем он околачивался на рынке и лишь под вечер, нажравшись какой-нибудь дряни, отправлялся «дежурить» на кладбище. На его отсутствие никто не обратил внимание — нет и не надо, всем надоели его идиотские выходки, а лупить его, все равно, что молотить по дубовой колоде — эффект совершенно одинаковый.
— Ну, тогда пойду, познакомлюсь с вашим ночным сторожем, как-нибудь увидимся, только не болтай, что я заходил на кладбище!— Илья пожал приятелю руку, и отправился в указанную им сторону.
— Как же, ты не разболтаешь — к утру, будет знать весь город!— подумал он, послушав, как Жора стучит себя кулаком в грудь, заявляя, что он нем, как заброшенная могила, когда Илья обернулся, Жоры уже и след простыл!
— Да, здорово вас тут напугали!— Илья покачал головой, вспомнив как тряслись Жора и двое его могильщиков, которые тут же убрались, оставив своего шефа наедине с Ильей и привидениями,— но похоже, этого странного священника, призраки совсем не пугают, он на самом деле настолько верующий, или здесь что-то другое?
Интуиция подсказывала Илье, что вернее всего второе — слишком уж ко времени, появился в городе этот священник.
Сторож ковырялся возле могилы, находившейся у самой стены, а со слов Жоры, Илья знал, что Зину похоронили где-то здесь. Он подошел, и поздоровавшись, кинул взгляд на металлическую табличку прибитую на кресте. Так и есть — это была могила несчастной женщины.
Священник оказался не так уж и стар — лет сорока с небольшим и хотя черты лица прятались под бородой, Илья решил, что они довольно приятные, во всяком случае, не отталкивающие. На глазах попа были темные очки. Усы и борода пронизаны нитями седых волос, длинные густые волосы стянуты в свободно болтавшийся за плечами конский хвост, что придавало ему весьма презентабельный вид и если бы не старенькая, выцветшая, но чистая спецодежда, Илья принял бы его за какого-нибудь престарелого музыканта из рок-группы.
Ответив на приветствие Ильи, поп продолжил работу — он выдирал начавшие появляться на могиле ростки каких-то упрямых растений.
— Полынья — растение, появляющееся на могилах не упокоенных душ,— пояснил он, хотя Илья его ни о чем не спрашивал — он просто не знал, с чего начать разговор,— ты вероятно еврей — это выдает твой нос горбинкой, полные губы и хитрый взгляд светло-карих глаз. Так что делает еврей на русском кладбище, или Зина была твоей знакомой?
— У нас городок маленький и все друг друга знают,— уклонился Илья от прямого ответа.
— Да, но ты первый еврей, который пришел навестить её могилу?— напирал Игнатий,— насколько мне известно, евреи редко заходят на кладбища иноверцев — только в самых крайних случаях?
— Я не придерживаюсь строгих запретов и честно говоря, пришел сюда поговорить с вами,— Илья понял, что поп ничего не скажет, пока не услышит, что ему нужно.
— О, это уже интересно — еврейский юноша, пришел поговорить с православным священником?— Игнатий усмехнулся,— не удивляйся — я слышал, о чем вы говорили с Жорой, так уж нам предначертано — быть в курсе всех мирских событий, происходящих в пределах нашей епархии, а это кладбище, я считаю своим приходом, пока в городе не открыли церковь.
— Я слышал, что церковь открыли где-то в районе исполкомовских дач — реставраторы из самой Москвы приезжали?— спросил Илья.
— Да, ты правильно слышал — несколько десятилетий назад, наше партийное руководство, решили избавится от Бога, но поняв, что без него не обойтись, первые же и вернули Его обратно,— отец Игнатий усмехнулся,— это пожалуй, единственное из полезных для народа дел, которые сделал Горбачев.
— Да, пользы от него маловато — вреда больше!— согласился Илья.
— О, то ли ещё будет — это всего лишь начало, ты даже не представляешь, что нас ждет в недалеком будущем!
— Мне нет дела до политики — я пришел к вам не для того, чтобы решать глобальные проблемы,— усмехнулся Илья,— меня всего лишь интересует, что за я видел прошлой ночью, неподалеку от кладбища?
— Это были самый настоящие привидения — можешь поверить мне на слово!— таинственным шепотом произнес Игнатий,— я их не мало повидал на своем веку!
— На вид ему лет сорок с небольшим, а говорит о каком-то веке, как будто уже девятый десяток разменял,— подумал Илья, но промолчал.
— Знаю, о чем ты подумал — мол едва старше меня, а рассуждает, словно глубокий старец!— Игнатий словно прочитал его мысли,— но в данном случае, возраст не имеет никакого значения — и на коротком веку можно повидать столько, что на несколько веков хватит, а сейчас, мы имеем дело именно с таким случаем!
— Вам доводилось встречаться с привидениями?— спросил Илья — этот странный священник стал разогревать его любопытство,— где же, мне было бы интересно послушать!
— Ну, об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз — у меня много дел, да и ты кажется собрался с кем-то побеседовать о личности нашего самоубийцы,— оказывается, этот чертов поп знал и об этом, но откуда? Он ведь не говорил об этом с Базилевичем…или говорил?
— Я сам догадался!— вновь опережая его вопросы, сказал Игнатий, — не беспокойся, мой юный друг, я не умею читать чужие мысли, просто, это вполне логично — если ты намерился провести ночь на кладбище, чтобы выяснить, что здесь происходит, значит ты перед этим должен сначала узнать побольше об объекте своего исследования — правильно я рассуждаю?
— В общем, правильно!— согласился Илья, но про себя подумал — уж больно ты проницателен, для простого священника!
— Ты наверное слышал, а точнее учил в школе о святой инквизиции, которая свирепствовала в средние века, сжигая на кострах еретиков и ведьм?— вновь заметив сомнения Ильи, спросил Игнатий,— так вот, такой институт существовал и в православной церкви, но он конечно же был тайным и столь злобным, как католическая инквизиция. Их целью, было выявление не отдельных инакомыслящих, а целых групп, которые подрывали авторитет православной церкви — ты наверное слышал о старообрядцах, толстовцах и прочих еретиках?
— Что-то слышал, но какое они отношение имеют к вам?— спросил Илья — он не любил беседовать на незнакомые темы, когда рассказчик мог говорить всё, что угодно, будучи уверенным, что его собеседник проглотит без остатка любую информацию, потому что он в этом деле — полный профан.
— Дело в том, что я учился в духовной семинарии и один из наших учителей — очень старый архидьякон, чудом выживший после бойни 30-40 годов, был из числа руководителей, этого церковного органа,— весьма забавный был старичок, колючий, как ерш, даже удивительно, как он уцелел в той мясорубке — самые кроткие священники в ту пору сгинули в небытие. Да, а вот он не только выжил, но даже пользовался огромным уважением, у партийного руководства!
— И чем же этот священник таким особенным отличался?— Илья был явно заинтригован рассказом Игнатия — этот поп не был похож на человека, любившего поболтать о былом, и он не спроста вспомнил своего старого учителя.
— Дело в том, что отец Терентий, был охотником за привидениями, — склонив голову к уху Ильи, зловеще прошептал отец Игнатий.
— Что же это могло значить?— Илья усмехнулся — неужели этот мутный поп решил, что он поверит в подобную глупость, но сторож не обратил на неё никакого внимания.
— Понимаешь, мы жили в то время, когда карабкаясь по карьерной лестнице, люди буквально шагали по трупам своих предшественников и их семей — родителей, жен, мужей и детей,— поп говорил об этом без печали или сожаления, словно рассказывал о работе птицефабрики.
— И какими бы они не были атеистами, призраки некоторых из них, видимо самых невинных или обиженных, не давали им покоя по ночам!
— Неужели, этот краснобай думает, что я ему верю, а если нет, то на кой черт, он мне всё это рассказывает, или это к крови у всех попов — дурить голову каждому встречному?— думал Илья.
— Вижу сомнения в твоих глазах, мой мальчик!— отец Игнатий понимающе улыбнулся,— думаешь, я морочу тебе голову — призраки убиенных детишек и прочая чепуха?
— Что-то вроде того,— согласился Илья — он всегда был честен.
— Мне нравится твой открытый характер, ты мало похож на еврея — они стараются скрывать свои истинные чувства…нет-нет, я их за это не осуждаю — долгие века гонений, заставили их быть такими, но тем не менее, я всегда уважал евреев за их твердость в вере, острый ум и необыкновенное чувство юмора — да-да, не удивляйся, хотя я и поп, но мне тоже не чужд здоровый смех.
— Можешь мне поверить на слово Илья, призраки действительно существуют, но в тех случаях, чаще всего это были всего лишь плоды больной фантазии, и мучавшей их совести, ах да, я забыл упомянуть — отец Терентий имел докторскую степень по психиатрии,— священник улыбнулся,— ты верно, впрочем как и подавляющее большинство, считаешь нас ограниченными и забитыми людьми, но поверь — это далеко не так! Для поступления в духовную семинарию, нужно сдать на отлично множество экзаменов, по гуманитарным и точным наукам. Большинство иерархов церкви имеют научные степени по медицине, биологии, химии, истории, искусствам и многим другим дисциплинам — мы должны знать ответы на любые, самые каверзные вопросы прихожан и своих оппонентов.
— То есть, вы намекаете, что нет здесь никаких призраков и мне нужно просто обратиться к психиатру?— рассмеялся Илья,— но тогда как же быть с остальными горожанами, ведь их видел не я один?
— Нет-нет, ты меня не правильно понял, я всего лишь рассказывал, откуда мне известно о существовании призраков!— возразил Игнатий, — если ты позволишь мне договорить, я смогу тебе всё объяснить!
— Да пусть говорит — эти привидения, лишь жалкое подобие того, что мне довелось увидеть собственными глазами и если ему захотелось излить мне душу — пожалуйста, я готов выслушать!— подумал Илья.
— Не знаю почему, но я понравился отцу Терентию и он открыл мне многие знания — я вышел из семинарии не простым священником, а…
Он не договорил и посмотрел куда-то за плечо собеседника. Илья обернулся и увидел спешащего к ним Завалишина.
— Извините, что помешал вашему разговору, батюшка, но я к вам по поручению начальства!— сказал Завалишин, разглядывая Илью.
Они не были знакомы, так как лейтенант совсем недавно появился в их городе, да Илья к этому и не стремился — в этом молодом человеке, было что-то неприязненное. Илья интуитивно чувствовал исходящую от него опасность. Как только что сказал Игнатий, ради собственной выгоды, такие люди шагают по трупам, без всякого зазрения совести.
— Интересно, всем известно, что на кладбище работает священник, что бы это могло значить?— подумал Илья,— а может быть на самом деле, изменилась политика государства, по отношению к религии? Надо поговорить от этом с дедом Соломоном.
— Чем обязан такой честью?— сторож склонил голову в поклоне, но Илье показалось, что он задал этот вопрос только из вежливости — ему прекрасно известно, что от него нужно милиции.
— Вам, конечно же известно, что на кладбище кто-то балуется, ну шутники наряжаются привидениями и пугают честных горожан?— спросил Завалишин,— кстати, мы грешным делом подумали, что это проделки Валика Маркова, но соседи говорят, что он уже неделю не появлялся дома, как вы думаете, где он может быть?
— Интересно, а откуда я могу знать, где Валик — правда, я как-то пытался с ним побеседовать, объяснить, что такое хорошо, а что такое плохо, но он только рассмеялся, обозвал меня обидным словом и в эту же ночь, едва не свел с ума одну почтенную, пожилую даму!— Игнатий печально вздохнул,— его потом очень сильно избили, но это не пошло ему на пользу — через неделю, после выписки из больницы, он снова принялся за старое! Этого молодого человека, может исправить только сам Господь, но видимо, он нужен Ему, таким, каков он есть!
— Ну, да — должен же кто-нибудь напиваться как свинья и пугать прохожих замогильным воем!— согласился Завалишин и покосился на Илью,— но нам нужно поговорить наедине, батюшка — боюсь, моему начальству не понравится, если о нашем разговоре, кто-нибудь узнает.
— Хорошо, товарищ милиционер, мы с Ильей, уже закончили, но если вас не затруднит, подождите меня у сторожки — мы перекинемся парой слов, а потом я угощу вас отменным чаем!— подхалимское лицо Завалишина расплылось в благодарной улыбке.
— Итак, как я догадываюсь, ты хочешь придти на кладбище этой ночью, и лично познакомиться с привидениями?— спросил Игнатий, когда Завалишин скрылся за памятниками.
— Да, было бы любопытно, а если это чья-то шутка, я хотел бы провести с юмористом, короткую, воспитательную беседу.
— Понимаю, о какой беседе ты говоришь, но можешь поверить — лупить никого не придется, разве что, ты захочешь помериться силами с духами, и уверяю — они вымотают тебя прежде, чем ты сможешь их догнать!— священник рассмеялся,— но если ты доверишься мне, то возможно, нам удастся с ними побеседовать!
— Согласен, тогда до вечера, но я приду не один — с Витей хочет встретиться его бывшая девушка,— вспомнил Илья.
— Хорошо, пусть приходит, если конечно, у неё хватит духу, но не сегодня, а завтра!— Илья хотел было возразить, но священник поднял руку,— ты ведь не думаешь, что Завалишин зашел просто поболтать со старым приятелем — я думаю, милиция решила устроить здесь облаву на привидений, так что, отложим ваше свидание на завтра.

Чтобы не терять время, Илья решил зайти к Валику Маркову — быть может он наконец заявился домой, тем более, что это было по пути. Во дворе зашарпанного, одноэтажного домика сидели три старухи, времен Гражданской войны и перемалывали косточки соседям.
— Вот ты мне и нужна, бабуля!— обрадовался Илья, узнав в одной из них Кузьминичну, известную в городе под прозвищем Шестиглазка.
Узнав Илью, Кузьминична преобразилась — сморщенное лицо растянулось в неком подобии улыбки, обнажив белые и ровные зубы — Илья знал, зубы ей вставил в награду за молчание, Натан Абрамович — старая сколопендра увидела, как он пробирался под утро, от молодой любовницы. Зубы он ей вставил, но слово своё она не сдержала — не выдержала и через две недели, всё рассказала по секрету своей подруге, а та разнесла по всему городу. Дошло до жены Натана и в результате — жуткий скандал на всю еврейскую общину. Натан пообещал вырвать без наркоза все вставленные и сохранившиеся зубы, но старуха умело от него пряталась — помог конспиративный опыт, она хвасталась, что до революции, она работала редактором подпольной газеты «Искра», а в годы войны, была связной у партизан, этого никто не мог подтвердить кроме неё самой, но оспорить её слова, с времен революции, желающих почему-то не находилось.
— Герой-афганец, пожаловал в гости ко всеми забытым старухам!— скрипучим, старческим голосом, прокаркала Кузьминична.
Илью здорово раздражало, когда ему напоминали про Афганистан и не только потому, что эти воспоминания были не совсем приятны, а потому, что большинству было ужасно интересно, сколько «духов» он застрелил или придушил своими собственными руками. Вот и сейчас, чтобы избежать подобных вопросов, он поторопился сразу перейти к делу, впрочем, в первую очередь пообещав, что непременно зайдет в гости к Кузьминичне, просто поболтать «за жизнь».
— Давно собираюсь к вам зайти, бабка Наталья, да никак не вырвусь — учеба, работа проклятая, всё время отнимают!— начал он елейным голосом, с любовью глядя прямо в глаза старой мегере,— на будущей неделе, обязательно зайду с вашим любимым овсяным печеньем!
Старухи в голос зачирикали — какой приятный молодой человек, да таких как Илья, в городе больше нет, одни разгильдяи да проходимцы.
— Вот и этот ирод проклятый — Валька Марков, пьяница да бабник, всё кладбище наше испохабил!— запричитала одна старуха,— слава Богу, что запропастился куда-то — уже больше недели его не видать!
Илья невольно усмехнулся прозвищу бабник — несколько лет назад, Валик надумал жениться, познакомился с женщиной, оказалось, что она такая же пьяница как и он, но Валика это вполне устраивало — вместе выпивали, вместе на кладбище бутылки собирали. И Валик остепенился — перестал людей на кладбище по ночам пугать, она ему даже стирала. Однажды, он решил сделать любимой приятное — после очередной попойки, она отключилась, а он отправился на кладбище и приволок домой целую охапку цветов и десяток венков. Этой «красотой», Валик обставил комнату, а любимую обложил увядшими цветами со свежих могил, причем, случайно смешанных с землей.
Очнувшись с похмелья, несчастная не поняла, где находится, а когда увидела себя засыпанной цветами, в комнате, уставленной венками, решила, что ее замуровали заживо и подняла такой дикий вой, что сбежалась вся улица — соседи решили, что Валик убил свою женщину!
Когда наконец, она поняла, что это всего лишь сюрприз её жениха, она огрела его пустой бутылкой и больше её никто в городе не видел. С тех пор, потенциальные невесты, избегали убогое жилище Валика, посещая его лишь для того, чтобы распить бутылку, если больше негде, или непогода заставала их неподалеку от его дома.
Но сейчас, упоминание о Валике, было как раз кстати и Илья решил подогреть интерес старушек, подкинув им новую гипотезу, для сплетен.
— А может быть Валик никуда не пропал, а просто закрылся с новой невестой, да никуда не выходит?— спросил он с невинной улыбкой.
— А что они будут пить целую неделю?— удивленно вытаращилась на него Кузьминична,— да и вопли их пьяные весь двор бы слышал!
— Нет, исчез он куда-то,— подтвердила третья старуха,— я видела, как он в ту субботу на кладбище собирался, да с тех пор и не появлялся!
— Не мог же он в могилу закопаться?— недоуменно спросил Илья.
— А кто знает, с него станется — он однажды под могильную плиту забрался, да еле оттуда выбрался, пришел домой весь перепуганный — говорил, что заснул и мать свою покойницу во сне видел, будто звала она его за собой в царство мертвых!— Кузьминична мелко крестилась, — я его тогда пожалела — дала бутылку водки, он ее тут же и высосал!
— Может второй раз под плиту полез, да там и остался!— сказала третья старуха.
— А что это за могила, кто там похоронен?— спросил Илья.
— Я не знаю — я по кладбищу не люблю гулять, ты меня о живых спроси, я тебе про любого расскажу, а мертвецы меня не интересуют!— сказала Кузьминична.
— Кажется в могилу Руслана Раковского залезал — профессора, его родственники давно из города уехали, а кто оставался, так померли все, вот Жорка Базилевич и велел могилу разобрать, да место освободить, а памятник у профессора огромный, из черного мрамора, да и плита не меньше!— с умным видов вещала вторая старуха,— Жорка хочет его на куски распилить и по частям продать — коммерция!
Старуха вероятно была права — Илья знал, что директор кладбища, открыл бюро ритуальных услуг и цех по изготовлению памятников, так зачем покупать гранит и мрамор, когда материал у тебя под рукой — на кладбище сколько угодно старых памятников, к которым полвека никто не подходит, к чему же добру пропадать? А кому как не директору, лучше всех известно, чьи могилы давно не посещают?
— Городок у нас хоть и не очень старый — всего полтысячелетия, но всё же, имеет богатую историю!— продолжала старуха,— говорят, где-то в окрестностях, был схоронен сам Святой апостол Андрей!
Эту историю, Илья слышал от деда — по православному преданию, апостолу Андрею, выпал жребий проповедовать среди христианскую веру, в северных землях, среди восточных славян, что он и исполнил. И окончил он крестный ход, где-то в этих землях, где и был похоронен, с великими почестями. Одно время, еще до революции, а затем и после, в окрестностях бродили археологи, но так ничего и не нашли. А если и были какие упоминания, в городском архиве, то пожар 1855 года, уничтожил все документы, но сейчас, эта история его не интересовала.
— Так вы думаете, что Валик мог заползти под какую-нибудь плиту на кладбище?— вернул он старух к нужной теме, пока они не начали рассказывать то, что ему и без них хорошо известно.
— Может быть да, а может быть и нет!— проворчала третья старуха, обидевшись, что ей не дали поговорить на любимую тему,— пойди на кладбище, да посмотри, только поосторожнее — сам не провались в какую-нибудь дыру!— добавила она, немного успокоившись.
— Непременно загляну, но в другой раз!— ответил Илья.
— Сейчас нужно заняться Щетининым, а Валик, если он конечно на кладбище, уже никуда не убежит, скорей всего его уже нет в живых — вероятно, он как и Полежаев, увидел нечто такое, чего не должен был видеть и от него решили избавиться,— Илья обратил внимание, что подумал о смерти человека, как о чем-то само собой разумеющимся,— да, теперь меня насильственной смертью вряд ли можно шокировать!