Важное
Разделы
Поиск в креативах
Прочее
|
За жизнь:: - Письмо другуПисьмо другуАвтор: Шева Привет, дружище!Сколько это мы не виделись? Десять? Нет, пожалуй, девять. Да, девять лет. Что я тебе скажу - вроде бы и не изменился ты, и всё как и прежде. И Железный гвоздь, и Чёрная дура, и белые купола базилики, и остров посреди неширокой реки, и твой любимый османский стиль. Но в то же время не надо даже надевать очки, пенсне или монокль, чтобы увидеть изменения. Причем, нет, не неуловимые. А буквально брутально выпирающие, бьющие по глазам и ушам. Что меня расстроило. Ты и раньше не был чистюлей. Но сейчас… Не только окраины, но и центр, что утром, что днём, что вечером - в мусоре. Порывы ветра носят эти бумажные и целлофановые пакеты, прочий срач, бросают их под ноги прохожих… Знаешь, что я тебе скажу - ни хера это не романтично. Да, и как бы это помягче сказать, чтобы не обидеть - нецивилизованно, что ли. Зашкаливает количество бомжей. Их и раньше-то было немало, но сейчас… И от того, что их называют изящным словом «клошар», ровным счётом ничего не меняется. Насчёт словообразования вы, конечно, мастаки. Придумали, например, цвет - маренго. Звучит-то как! А на самом-то деле - тёмно-серый, мышиный цвет. В центре, в местах скоплениях народа невозможно протолкнуться, чтобы не нарваться на румынских цыган, нагло что-то выспрашивающих, или сующих под нос на твоих глазах только что найденное возле твоих ног толстое золотое кольцо. Конечно же, уроненное якобы тобой. Приставания в этих же местах по жизни чёрных ребят с их цацками, побрякушками, сувенирами - детская забава в сравнении с наглым грабежом теми же черными и арабами одиноких пацанов школьного возраста в сквере возле карусели под базиликой. Отдельная тема, отдельная жизнь - в метро. Ну, то, что в переходах воняет понятно чем - это было всегда. Визитная карточка, так сказать. Но некоторые новые сценки удивили. Беспардонностью. Девчонка, зашедшая в переполненный вагон в туфлях-балетках, затем доставшая из сумки лакированные туфли на шпильке и тут же, без стеснения, скача на одной ноге, начавшая переобуваться. Ну, играющих на каких-то музыкальных инструментах и что-то гнусаво поющих и у нас полно. Удивила другая тема. На тележке с колёсиками заносится в вагон колонка с усилком. Врубается музычка, как правило - рэп. И один, а то и два смуглых курчавых пацана с заломленными назад козырьками бейсболок, держась за вертикальные поручни по центру вагона, как стриптизёрша за руру, начинают под этот самый рэп танцевать. Ну, а потом, ясное дело, обход зрителей со стаканчиком в руке. Современный вариант Кисы у фонтана в Пятигорске. Охеренно зажигательно. Для остальных пассажиров. Ага. Или - в вагон заходит мать с малым ребёнком на руках. Глазами ищет свободное место. А нету его. Сидят мужики, сидит молодёжь, сидят ссыкухи малолетние. Которые когда-то тоже станут такими же матерями. Никто не видит. Твои проблемы, мол. Возле Пантеона, прослушав пафосный рассказ о великих, там лежащих, выйдя на на бульвар Сен-Мишель, застываешь. Ибо видишь перед собой жопу. Огромную чёрную жопу. Ну, если сама фигура ростом метров пять, можете представить себе, каких размеров жопа. Голая, ясное дело. Впереди фигуры, уткнувшись головами в то место, что аккурат напротив жопы, только спереди, да нет, нет там никакого фигового листка, стоит группка пожилых туристок. Изучают. И что, интересно, тётушки там нового увидели? Ну, я еще понимаю - чернокнижие. Но черножопие… Не, ну понятно, конечно, что европейские ценности, что жопа - наше всё. Но - увольте. Про живых, скажем политкорректно, афроевропейцев, норовящих подсунуть то же самое только а ля-натюрэль детишкам в Диснейленде, и вспоминать не хочется. Но. Я смотрю, ты надулся. И уже готов бросить мне - Fuck off! Что же, имеешь право. Потому что несмотря на всё то, что я в сердцах написал тебе выше, ты - это Ты. С большой буквы. Был, есть и будешь. С мрачной средневековой красотой воспетого Гюго готического Великого собора, с удивительной, поражающей воображение и вызывающей восхищение мозаикой витражей Сен-Шапель, блеском и богатством Лувра, флёром былой неги и похоти Версаля, прудами и лебедями замка Шантийи, задумчивым, и от времени уже зелёным, как Аватар, Мыслителем Родена, идеальными в своей непорочной красоте белыми куполами парящего над городом Сакре-Кёр, захватывающими дух видами на город с Эйфелевой и Монпарнаса, брусчаткой и зазывными витринами кафешек Монмартра, поэтикой Латинского квартала с моей любимой улочкой-щелью имени Кота ловящего рыбу, грандиозностью и величием Триумфальной арки, самой площадью Этуаль, с такой щемящей любовью возвеличенной Ремарком, самой знаменитой в мире порочной краснокрылой мельницей рядом с площадью Пигаль, вечерними зазывалами возле известных заведений этого места, столбиками фигурок живых зайцев, стоящих будто суррикаты вдоль дороги в Булонском лесу. И, конечно же, - скромной, тихой, такой уютной церковью Святой Женевьевы. Которая - как островок чего-то родного в круговороте чужой столичной жизни. Где так остро и печально осознаешь себя русским. Красиво и метко сказал о тебе Генрих IV. В далеком тысяча пятьсот девяносто третьем. Ты стоишь мессы. Теги:
2 Комментарии
Еше свежачок Под колпаком воды
Станции стекло-бетонный аквариум, За колпаком воды Ветхозаветный океанариум. Треснет аквариум пить-дать, Сверху посыпятся капелюшки, Но не привыкли мы утирать Из под опухших носов сопелюшки. В изделия номер один Пакуем лысеющих головорожек, В изделия номер два Спускаем живительных капитошек.... Да, когда-то щёлкнет тумблер,
Сбив сознания поток. Засвидетельствуют: умер. Я узнаю, есть ли Бог. Ну а если не узнаю, То тогда и не пойму, Почему душа больная Так боится эту тьму. Если есть — подумать жутко О масштабности огня!... Не снятся мне синие горы,
И дОлы, не снятся, в туманах А снятся - друзья мои вОры, И деньги, мне снятся, в карманах Не снится, что утречком рано, Я встал, чтоб подругу погладить А снятся мне рваные раны, Желание, снится, нагадить Страдания неотделимы, От крепких телесных устоев Не снится - чтоб прямо, не мимо, А снится всё время - пустое Весь вечер провёл я, тоскуя Хотел чтобы море приснилось Приснились - два жареных хУя, В тарелку едва уместились Звенит тяжёлая монетка.
Идёт безбожная игра. ...Молчит дешёвая планетка. ...Кричит истошное — ура-а! Ведь у монетки той две части, и участь тоже не одна; твой аверс — это мир и счастье, мой реверс — горе и война. А жизнь — игра блаженства с болью, мышиной глупости с совой, игра жестокости с любовью, игра судьбы с самой собой.... |