Важное
Разделы
Поиск в креативах


Прочее

Было дело:: - Цыганская магия

Цыганская магия

Автор: евгений борзенков
   [ принято к публикации 09:36  08-10-2014 | Антон Чижов | Просмотров: 2093]
Уже потом, оттаивая от злоключений и анализируя последствия котастрофы, Ищенко пришёл к выводу, что всё началось в тот злополучный миг, когда к нему на остановке подошёл замызганный цыганчонок и сказал, ковыряясь в носу: «Чуешь, Кирилло, щось у мене хуйчiк болить, - давай я тебе трошкi поiбу?»

Ищенко возмущённо хлопнул в ладоши и сказал «Кыш!», но что было поделать с вороньём; чёрная стая медленными кругами оседала с неба, и от шороха их крыльев остывал в груди неприятный тяжёлый осадок. Они, эти птицы, почти касались крыльями поголовья безропотного стада людей, ждущих автобус.

Набрякшие от утренней росы, пассажиры отворачивали от Ищенко жёлтые кляксы лиц и чесали носы, пряча гнусные улыбки, а он чуял неладное, - он чуял как чья-то твёрдая рука вытягивает его почки через задний проход.

Плохих всегда больше, он это знал с детства; стоя в очереди за гуманитаркой, он от нечего делать подсчитывал, сколько раз в жизни приходилось топтать свою песню, и петь чужие, сколько раз, - о боже, за что…

Мимо очереди по килидору проходили новые чекисты из батальёна «Восток». Возле Ищенко они остановились и окинули его сверху вниз дулами автоматов.

- Стоишь? – Грозно поинтересовались ребята.

- Да. - Ищенко поклонился, пряча глаза.

- Зачем?

- У меня мааать… - С каждым ответом Ищенко становился меньше ростом, - мать моя…

- А какой ты по очереди?

- Одна тысяча пятисотый.

- Хочешь стать двухсотым? Мы поможем тебе.

- Помилуйте, хлопцы… мне и сорока ещё нету… лучше трёхсотым. - Ищенко по-собачьи заглянул каждому из них в глаза, снизу вверх.

- Да чо ты боишься? Двухсотым быстрее, наверочку.

- Хлопцы… можно я на колiна встану?

- Так! прекрати паясничать! Пошли с нами.

Они двинулись вдоль очереди, Ищенко понуро поплёлся за ними, хромая на обе ноги. Один из ополченцев с каштановой бородкой в стиле «кадыр» звучно воскликнул:

- А ну! Кто тут двухсотый? Быстро, блять. – И передёрнул затвор автомата. В очереди прекратили дышать. Был слышен только бешенный стук нескольких сотен сердец. Все окаменели строго в профиль, не смея ожить и пошевелить хоть взглядом. Тут из толпы выползла вверх костистая восковая рука.

- Ты? Выйти из строя! – Из строя выдавился дохлый от ужаса двухсотый.

- Становись туда, - «кадыр» указал Ищенко дулом. Тот встал на место двухсотого, бормоча молитвы, смешанные из трёх языков – русского, украинского и русско-украинского. Он с облегчением проводил взглядом своих новых друзей и почти не поморщился, когда за ними закрылась дверь и сразу же теленькнуло короткое автоматное тра-та-та.

Как жизнь скучна бес приключений.

Подходя к подъезду, он поздоровался с Ильиничной. Эта старуха была старой, когда он ещё ходил в школу. Она мало кого узнавала, но кивнула ему на всякий случай.

Поднимаясь по лестнице, Ищенко всё размышлял над морщинами Ильиничны; седой пучок на трясущейся головке, роговые очки в пол-лица, усы над верхней губой, сухие коленки, обтянутые войлочными репетузами – эге-ге, сказал себе Ищенко, и когда уже подходил к двери, заметил, что в штанах возмутительно вспенилось, да так, что это стало заметно.

- Мамо! Я прыйшов! – громко сказал он и швырнул в угол гуманитарную подачку. Пройдясь по квартире, Ищенко понял, что покой сегодня ему не светит. Нарастало возбуждение, в воздухе пахло женщиной, в мире было много женщин и очень хотелось ебаться. Желание усиливалось с каждой секундой. Ищенко прошёл в туалет, освободил пенис и стал его энергично шлифовать безоружной рукой. «Как хорошо, что господь снабдил нас, мужчин, этим чудесным клапаном, - подумал он, - иначе сколько бед, сколько сорванных судеб…» Вначале он смотрел на себя в зеркало, потом перевёл взгляд на полочку с шампунями.

Прошло пятнадцать минут, но покращення не наступало. Тогда он вспомнил о матери.

Мамо, подумал он.

Гарпына Леонидовна находилась в своей спальне под капельницей. В спёртом воздухе комнаты парили над мамой дУхи и мухи, и если бы не бессмысленный стеклянный взгляд в потолок, хранящий тусклую искру, то высохшую мумию можно было смело придать земле. После инсульта она лежала здесь уже пятнадцать лет и молчала.

- Мамо, цэ я, - сказал он, - подвиньтесь. – Он откинул одеяло. Её руки были ритуально сложены на груди. Жёлтые ноги с поджатыми пальцами удобно расставлены. Ищенко расстегнул штаны и взгромоздился на маму. В её расширенных зрачках появился слабый писк недоумения.

- Ничего, мама, - зашептал он ей в ухо, в то же время направляя в замшелое мамино устье свой деревянный кол, - это ничего…

И погнал. Он отчаянно гнал на маме, будто остервенело грёб на утлой лодке сквозь бушующий шторм к перемоге. В пылу рутинной борьбы посещают разные мысли. О чём можно думать, когда ебёшь мать? Ищенко задумался о войне. «Война, - думал Ищенко, пыхтя, - она, по сути, кровавая безобразная рана, напоминающая женское влагалище. И если на эту рану попадают крупинки личных страстей, как соль, то это вызывает невообразимо гремучий коктейль из наслаждения, стыда и жуткой боли – как будто ебёшь мать. У войны лицо спившейся, больной на голову матери…»

Кровать бессовестно скрипела, соседи сигналили по батарее и заинтересованно приставляли стаканы к стене. Ищенко копытами стучался в небо.

Через час с небольшим, когда с него сошло семь потов, а мама с головой скрылась в продавленной перине, он понял всю безнадёжность борьбы, плюнул и с противным чпоком вытащил прибор из мамы. Стараясь не смотреть на труп, он сел на кровати, задыхаясь от отчаяния и злого желания наконец кончить.

- Який ты став мiцний, Iгорьок, синку… - послышалось сзади, - який мужнiй.

Он испуганно обернулся. Порозовевшие щёки старухи тронуло подобие улыбки, она радостно приподняла руку, не веря в своё чудесное исцеление. Блуждающие глаза мамаши сияли похотью. Ищенко бросился вон из спальни.

Так. Надо что-то делать. Он включил телевизор. Возбуждало буквально всё: он напоминал кипящий чайник с приваренной крышкой, - вот-вот рванёт, и через ноздри пойдёт дым или кровь. Бизнес –класс, в мире животных, новости, в гостях у сказки, лайф-ньюс – за полчаса он мысленно перееб всех зверей, дикторов и ведущих в телевизоре, в сердцах швырнул в него пультом и забегал по квартире. Что делать! Что делать! Бросился на диван и стал дрочить по памяти на всё, что мог наскрести прекрасного в жизни. Добра оказалось немного, тогда он стал дрочить на воображаемые деньги, настенные часы, посуду в шкафу - тоже мимо.

Тогда его взгляд упал на икону В.В. Путина, висящую в сакральном восточном углу в обрамлении венка из бумажных роз, и в голове помутилось от вожделения.

На Путина он настроился всерьёз. Менял руки, ускорялся как спринтер, даже смазал хуй мазью от ожогов. Насолода издевательски маячила где-то на расстоянии протянутой руки, но… но… но…

- Пу-тин! Пу-тин! – Хрипло скандировал он, шуруя двумя руками, но, сбившись на ритме, затянул более удобную волынку: - Ра-си-я! Ра-си-я! Ра-си-я!

Сухо. Даже всесильный Путин оказался бессилен. Пещеристый Пенис Ищенко приобрёл синеватый гематомный отлив и прибавил в весе и росте. На багровой залупе не выступило ни капли вологi. Да и сам спортсмен подустал, теперь он наблюдал в посудном сервантесе своё изломанное отражение и видел издёрганного человека с почерневшим лицом, двумя руками терзающего огромный сизый черен между ног.

Чёрный черен, чёрный черен… што ш ты, сука.

Он подошёл к любимому портрету вплотную.

- Путин хуйло! – с обидой выпалил Ищенко, и добавил, плюнув в богоподобный лик, - казззёл…

Как соломинка перед утопающим, в его мысленном взоре снова всплыла Ильинична.

Ищенко пошёл на кухню, вывалил на пол мусор из ведра, проковырял в нём ножом отверстие сбоку и вставил туда свою воспалённую сливу.

Ильинична все ещё сидела на лавочке. Ищенко вышел, держа перед собой ведро, накрытое крышкой. Он встал перед ней с ведром, не зная как начать.

- Тёть Маш..

- Ась? – бабушка дёрнула головкой и близоруко наставила на него очки.

- Тёть Маш… хотите кабачок? – брякнул он наобум, - он там застрял, нате, берите. – И животом подтолкнул к ней ведро.

Ильинична расслышала. Сняла крышку и окунула нос в ведро. Залезла туда рукой и схватила за кабачок.

- О… - Ищенко застонал и облизал губы, - тяните… тяните ещё… вы его туда-сюда, он там застрял…

- Дык.. а чо это? – Ильинична залезла другой рукой и стала дёргать.

- Шибче… шибче… туда-сюда… уууу-у-у-у… - завыл Ищенко.

- А ножик есть, Игорёк? Дай ножичек, подковырнуть бы… - Для Ищенко это стало последней каплей.

- Пизду себе расковыряй, кобыла старая! – Вне себя заорал он и рыдая убежал в дом.

Он схватил телефон. Тянуть было нельзя.

- Скорая? Скорая! Ско-ра-я! Ско-ра-я! – в горячке он опять стал чеканить слог, но спохватился: - Памагите! Памагите, блять!

- Алллоу… - Бархатно проворковало в трубе, - что случилось? Говорите внятно.

- Куда внятно! Я кончить не могу! – плюясь пеной, орал Ищенко, - меня заколдовали! Я хочу кончить, кончить, понятно вам?!

- Назовите ваш адрес. Вашим диагнозом занимается другая служба. Сейчас мы их наберём. Будьте дома.

Он сидел на полу в колидоре, приложив к писюну пачку замороженных пельменей, когда в дверь позвонили. На пороге возникли две докторши. Их вид воодушевил бы мёртвого. На головах медицинские кокошники, белые халаты были стандартной для этих дел длинны, вполне и без труда позволявшей влажному взору проникнуть в святая святых. Смешные пуговички на грудях девиц едва сдерживали сдобную плотину плоти, бьющую через край.

- Вы больной? – спросили они. – На что жалуетесь? Ах, это… Вам необходима срочная операция, это видно на глаз. Пройдёмте в операционную, немедленно.

- Куда? – Не понял Ищенко.

- В спальню, в спальню, гражданин.

В их руках был саквояж, его разложили на столе и начались приготовления. Появились странные и чуждые мирным обывателям предметы: маски, хлыст, наручники, верёвка, мыло и гуттаперчевый катетер такой развратной формы и цвета, что у Ищенко при взгляде на него непроизвольно сжался сфинктер.

- Это ваша мать? – на кухне мама уже жарила яичницу и что-то мурлыкала себе под нос. - Она сможет ассистировать? Держите свечку, мамаша. А вы, больной, пристегнитесь ремнями. Мы начинаем.

На улице Ильинична услышала странности и подняла голову. В квартире Ищенко было шумно. В жёлтом квадрате окна интенсивной гурьбой клубились тени, в стороны выстреливали конечности, от силы высоких звуков дрожали стёкла, - там кипело что-то настолько живое и грешное, что старушка сокрушённо покачала головой.

- Ад и израиль, -скорбно сказала она, глядя в небытие.

Перед подъездом стояла машина скорой помощи. Кроме красного креста на двери был нанесён фирменный логотип и надпись «Сёстры немилосердия». За рулём скучал пожилой водитель с газетой в руках. При словах старушки он оторвал взгляд от газеты, посмотрел на неё и солидно кивнул.

Но всё заканчивается. И вот, открылась дверь подъезда, сёстры на носилках вынесли Ищенко. Он мотал головой в горячке, из его бреда можно было уловить что-то сбивчивое: «Никогда мы не будем братьями… ни по матери… твоей матери…»

С помощью водителя сёстры небрежно утрамбовали его в машину и с лязгом захлопнули заднюю крышку.

Из окна счастливая мать махала рукой и слала неизвестно кому воздушные поцелуи.

Смерклось.


Теги:





-2


Комментарии

#0 09:36  08-10-2014Антон Чижов    
бес приключений - это тонкий литературный изъёб?
это важно(с)
#1 09:38  08-10-2014евгений борзенков    
здесь всё это самое
#2 09:44  08-10-2014N3X    
если я здесь откаментирую - это не вызовет шквал гавна?

/опасливо озираюсь/
#3 09:47  08-10-2014Антон Чижов    
нет. только про ад. про Израиль не стоит, антисемитка проклятая!
#4 09:55  08-10-2014евгений борзенков    
"Ад - это Израиль" - ляпнул Сартр не подумавши и прикусил язык
#5 09:56  08-10-2014N3X    
я рада, что ты рад меня видеть, Тоша
#6 09:57  08-10-2014N3X    
"Ад - это Израиль" - ляпнул Сартр не подумавши и прикусил язык Канту
#7 09:57  08-10-2014Антон Чижов    
ты комментируй давай, не выставляй напоказ наши сомнительные узы, ну
#8 09:58  08-10-2014N3X    
крео - чистейшая сублимация ненависти и дерьма
#9 10:00  08-10-2014евгений борзенков    
самокритично так сказал
#10 10:03  08-10-2014Пиаф & Хичкок    
может правильнее "плотину сдобной плоти", а не "сдобную плотину плоти" ?
#11 10:06  08-10-2014евгений борзенков    
"плотина плоти" - так повыебонистее
#12 10:09  08-10-2014N3X    
плотина плотной платной плоти

сплотила нас в крови и поте
#13 10:13  08-10-2014Пиаф & Хичкок    
пойду пожую свой халатик медсестрички, аппетит ты во мне пробудил, Борзенков.
#14 10:14  08-10-2014N3X    
плотина плотной платной плоти

оплотом стала для похОти
#15 10:20  08-10-2014рапана    
И погнал. Он отчаянно гнал на маме, будто остервенело грёб на утлой лодке сквозь бушующий шторм к перемоге. В пылу рутинной борьбы посещают разные мысли. О чём можно думать, когда ебёшь мать? Ищенко задумался о войне. «Война, - думал Ищенко, пыхтя, - она, по сути, кровавая безобразная рана, напоминающая женское влагалище. И если на эту рану попадают крупинки личных страстей, как соль, то это вызывает невообразимо гремучий коктейль из наслаждения, стыда и жуткой боли – как будто ебёшь мать. У войны лицо спившейся, больной на голову матери…»



борзенков, у вас редкосное дарование... у вас не война в голове - пизда. нет, две пизды
#16 10:22  08-10-2014Седнев    
Преследователи Борзенкова на посту гг
#17 10:22  08-10-2014Седнев    
Ща зачтем
#18 10:29  08-10-2014Седнев    
Написано хорошо, а сюжет то говенный
#19 10:35  08-10-2014Пиаф & Хичкок    
Да, я ж не сказала главное. В целом понравилось )
#20 10:35  08-10-2014рапана    
да хоть всю планету раком поставьте, всё одно задротами останетесь.

Попов вот один отличился. Выебал плюшевую зверушку...и теперь недосягаем!
#21 10:42  08-10-2014Пиаф & Хичкок    
Кстати, да, а где он, Попов то? Как раз намедни думала, что давно его не видно. Передайте ему, если увидите, что его читатель скучает по нему
#22 10:50  08-10-2014Стерто Имя    
чувствуется как изголодался по горячему Борзенков... гг
#23 10:57  08-10-2014рапана    
поясню, для тех, кто до сир пор не прохавал - вся эта война и есть тот самый "Плюш", бесполый. его бы в рекоменд...

#24 11:05  08-10-2014Шева    
Написано заебись. Вот о чем - это другая сторона медали.
#25 15:19  08-10-2014Парфёнъ Б.    
плюс
#26 16:54  08-10-2014Сука я    
тоже глум. но, скорее, бешенство батьки
#27 21:07  08-10-2014Санитар Федя    
ну а чо с цыганёнышом-то стало?
#28 21:57  08-10-2014евгений борзенков    
умер
#29 09:47  13-10-2014Владимир Павлов    
Очередной ублюдок фантазии и пасынок смысла. Неисследимо-бесследна такая литература

Комментировать

login
password*

Еше свежачок
11:41  16-03-2024
: [8] [Было дело]
БОДАЙБО

Существует две версии происхождения названия города. Согласно народной этимологии, поставив отвод , старатель молился, чтобы было золото («Подай, Бог»), что потом исказилось до «Бодайбо». Согласно другой, научной версии, с эвенкийского языка Бодайбо переводится как «это место»....
15:17  07-03-2024
: [5] [Было дело]
Работал я в ту пору в Подмосковном Быково, на странной (страшной) должности – слесарь-сборщик. Тунеядцы всех мастей кружились с утра на проходной в ожидании женщины с седьмым размером груди, которая (женщина, конечно) вызывала только самых благонадежных (трезвых)....
11:06  04-03-2024
: [5] [Было дело]
Безгрешную душу Бог не слышит,- молвил старовер и с топором за поясом уходил в тайгу "грех на душу брать"...
У меня грехов - как у дурачка фантиков. Потому с Богом я типа на короткой ноге. С утра бывает крикну в потолок: "Как ты - старый!...
12:06  22-02-2024
: [12] [Было дело]

Дело было так:
В 2012 году я приехал в Нижневартовск для трудоустройства. Я тогда впервые был на севере. Хотя сейчас для меня Нижневартовск- совсем не север.
Выехав в начале декабря из Волгограда, где была мерзкая слякоть и плюс два, через трое суток я оказался в окочанелом Нижневартовске при минус тридцати восьми....
13:55  16-02-2024
: [9] [Было дело]

СЕКРЕТИКИ

«Секрет»(«секретики»)- детская игровая практика сооружения тайников особой конструкции с мелкими «сокровищами». Это игровое ритуальное занятие было широко распространено среди советских детей.
Во взрослой жизни аналог «секретиков» - нычка, заначка, схрон, клад и т....