Отель

Автор: АРБАТ Автобус ещё немного попыхтел, пофыркал, покашлял, изображая из себя больного туберкулёзом, и окончательно сдох. Водитель, кавказец лет 60-65 от роду, смачно выругался на своём языке и громко, на весь салон то ли сказал, то ли пригрозил:
- Всо! Бобык сдох! Далшэ пэшком. Вешы к вечеру будут.
Мы покорно высыпали в придорожную пыль и стали обсуждать, что будет с нашими вещами, если их не забрать с собой. Но тут нашлась одна трезвая голова. Крепкий, загорелый мужичок прервал нас и, указывая рукой на предстоящий маршрут, произнёс:
- Лично кто как хочет, а я не вьючный мул. Пусть лучше без вещей останусь, но кручи эти штурмовать буду налегке!
Все, как по команде, взглянули по направлению его вытянутой руки и на этом дискуссия была исчерпана. Все пошли без вещей. Группа была небольшая. Всего человек 15-17. В основном, все в возрасте от 35 до 45, не считая нескольких подростков (чьих-то детей) и супружеской пары, которой было чуть за шестьдесят. Мы шли не быстро, с многочисленными привалами у родников или просто в тенистых местах. Дорога была сносная, частично асфальтированная, но поднималась она здорово круто и идти, с непривычки, было крайне тяжело.
Часа за три, нам удалось добраться до гостиницы. Правда по дороге, нам попалась пустая "Нива" и мы смогли отправить свой главный "балласт" - пенсионеров и юную поросль. В гостинице с претенциозным названием Отель "Кавказский аул", нас встретил молчаливый мужчина (возможно хозяин заведения) и приветливая, словоохотливая женщина -администратор, с трогательными усиками по верхней губе. Если бы не эта неуместная (с точки зрения горожанина) растительность, то её можно бы смело было назвать красавицей. Статная, белокожая, голубоглазая. С правильными чертами лица и аккуратным носиком с орлиным профилем, который только добавлял ей привлекательности, а ни как не наоборот. Она провела нас по гостиничным владениям, объясняя где здесь что. Потом показала зал ресторана, напичканный (с лёгкой руки местного дизайнера) разнообразными охотничьими трофеями, а по мне, так трупами животных. И наконец раздала нам ключи от наших номеров.
Мне достался вполне просторный номер на втором этаже. Был даже крошечный балкончик, с которого при желании можно было потрепать за гриву, пасущуюся не вдалеке, лошадку какой-то местной, мохнатой породы. Я принял душ, растёрся гостиничным полотенцем и с сожалением обрядился в те же самые вещи. Автобус наш так до сих пор и не появился на горизонте. Спустился в холл. Администратор Мадина встретила меня очень приветливо. (Я оказался первым, кто спустился из номера вниз.) И извиняющимся голосом сказала, что мы поставлены на довольствие с ужина и перекусить сейчас можно только за свой счёт. Я ей объяснил, что это сущие мелочи и спросил, чего бы она посоветовала заказать. Она обвела глазами холл, как будто сомневалась, что мы здесь одни, потом перегнулась через стойку портье и заговорщицким голосом зашептала мне:
- Я ни чего не могу сказать, у нас отличный повар.(пауза) Просто превосходный повар. (пауза) Но Вы я вижу человек надёжный (длинная пауза) и внешне на нашего похожи (в смысле: кавказца). Я Вам по секрету скажу (очень длинная пауза, осмотр холла), чуть вниз к реке стоит кафешка-забегаловка. (страшно длинная пауза, двойной осмотр холла)Так вот, там такое мясо жарят! Такой мясо! Нашему повару такое и не снилось.
Дослушав это заговорщицкое откровение, я поблагодарил Мадину и было хотел ей дать пятьсот рублей, за разглашение "гос.тайны", но она страшно покраснела и сказала, что у них это не принято. Для себя я решил, что отблагодарю её как-то иначе и позже.
Я вышел на улицу. Поскольку, место это было высоко в горах, ни какого испепеляющего зноя не чувствовалось. Было просто тепло и комфортно. Лёгкий ветерок играл с моей рубашкой и в воздухе стоял непередаваемый аромат гор - цветов, трав, прогретых на солнце камней и ещё чего-то неуловимого и чарующего. Я спустился в сторону речки и увидел то, о чём мне говорила Мадина. Словом "кафе" это было назвать трудно, но место было выбрано потрясающее. У самой реки, плоская площадка в обрамлении столетних ив. Густая тень и под её прикрытием, выложенная из местного камня, постройка. Возле неё мангал из того же камня. Дальше пять столиков прямоугольной формы и лавки. В двух метрах от крайнего столика, бился в берег неудержимый горный поток, переливаясь и журча по камням.
Я подошёл и сел за крайний столик. Тут же ко мне выбежала девчушка лет 15-16 и попыталась узнать, что я хочу. По-русски она не понимала вообще. Вышла она ко мне, скорее всего, приняв, как и Мадина, меня за городского соплеменника. Поняв, что ошиблась, она жестами показала, что через пять минут всё будет правильно и придёт "ХОЗЯИН". Это слово она произнесла по-русски. Я закурил и начал любоваться природой вокруг. Через какое-то время я очнулся от своих мыслей и процесса созерцания, услышав голоса. У мангала и пристройки во всю шла работа. Уже пылали дрова и звенела посуда. С подносом на вытянутой руке, ко мне направилась девчушка лет 18-19. Я было подумал, что это официантка, но чуть позже выяснилось, что она и есть хозяйка сего заведения. Она деловито поставила поднос на край стола и начала сервировать. Не хитрая посуда, зато потрясающего аромата, только что испечённый хлеб, зелень, огурцы и помидоры. Бутылка лимонада, бутылка минералки.... Лицо её, во время всего этого процесса было опущено вниз и кроме короткого, сквозь зубы, "здрасти", она не проронила ни слова. Она закончила с сервировкой, достала из кармашка блокнотик и огрызок карандаша и...подняла на меня глаза... Я чуть не упал в обморок!!! Во-первых, передо мной опять стояла Мадина. Точнейшая её копия, но только на 5-6 лет моложе и ещё утончённее в плане черт лица. Во-вторых, даже её мешковатый ситцевый сарафан, не в силах был скрыть то, чем не скупясь одарил её Создатель! Достаточно высокая (наверное около 1,75), статная, с прямой спиной и осанкой, достойной принцессы. Из-под ситцевой ткани выступала высокая, приличного размера грудь, а талия, утянутая пояском от передника, была и в правду "осиной". Я бы ещё долго молчал, но она сразу заметила куда устремлены мои взоры и, сгустив от неудовольствия брови, спросила:
- Вы обедать будете или так...перекусить?
Я тут же пришёл в себя и сказал, что голоден, как волк и съем всё, что у них есть. Девушка взглянула на меня и по детски прыснула (смеяться по настоящему, ей видимо казалось не приличным).
- Барашку, которого дядя Ахмед вчера привёл тоже целиком съедите?
Тут я тоже засмеялся в ответ и обстановка (после моего идиотского, непристойного осмотра) чуть разрядилась.
- А что Вы сами предложите? - спросил я.
Она пожала плечами, с минуту подумала и потом вынесла свой вердикт:
- Барана резать не будем. Не думаю, что Вы такой голодный сейчас. Я приготовлю всё сама. Вы мясо любите?
- Очень! - совершенно искренне ответил я.
- Свинину едите? - уточнила она.
- Грешен-ем! - попытался пошутить я. Шутки она моей не поняла или не оценила её. Только, как обычно, дёрнула кверху плечиками, демонстрируя недоумение.
- Хорошо. Тогда три вида мяса. Если хотите, могу ещё сделать кебаб.
Я согласно замотал головой. Я был готов съесть и барана дяди Ахмеда, лишь бы побольше пробыть в непосредственной близости от неё и рассмотреть её получше, а может и завязать знакомство.
Надо было видеть, как она отходила от моего стола и шла к кухне! Это была эквилибристика! Она лавировала подносом, как опытный цирковой жонглёр, она прошла лишних тридцать метров, огибая всё вокруг, но шанса рассмотреть её хоть на сантиметр ниже поясницы, она мне не дала! Мысленно я ей аплодировал. Видимо, я был далеко не первый турист, который "рисовал" тут с неё "картины".
Вскоре мои ноздри поймали аромат жарящегося мяса и специй. Аппетит разыгрался со страшной силой. Правильно говорят "слюнки текут"! Именно это со мной и происходило. Как с собакой Павлова...обильное слюноотделение! Я ждал, когда же мне принесут еду. Конечно и голод здесь играл свою роль, но больше всё же желание вновь увидеть рядом молодую хозяйку и пообщаться хоть пару минут с ней. Но тут меня ждало разочарование! С подносом, полным еды, к моему столику направилась девчушка, встретившая меня в самом начале. Я бросил взгляд на здание кухни и увидел облокотившуюся на косяк двери хозяйку. По лицу её плыла дивная, белозубая улыбка. Она была абсолютно уверена, что раскусила меня и теперь это была её месть за моё непростительно пристальное внимание к её внешности. Я улыбнулся ей в ответ и помахал рукой, как бы благодаря за еду, но кого я хотел провести!? Она засмеялась и скрылась в подсобке. С одной стороны, я был раздосадован таким поворотом событий, с другой, всё это уже стало больше напоминать игру и лёгкий флирт, что само по себе вселяло, пусть и маленькую, но надежду на какое-то продолжение знакомства. Мадина не обманула и мясо было действительно вкуснейшим. Обычно, женщины с мясом не очень дружат, но эта девочка была исключением из правил. Её мясо таяло во рту. Я терпеть не могу приправ. Всегда сам жарю мясо просто посолив его и поперчив, но те приправы (видимо, местные),которые использовала она, придавали вкусу необыкновенную пикантность. Я уплетал за обе щеки и даже не заметил, как ко мне кто-то подошел и встал рядом. Я поднял глаза, сбоку от меня стояла она, в руках чистые тарелки. Безусловно, она могла послать своего зама, но выбрала второй вариант - подойти самой. В душе я уже ликовал! Не знаю, что именно, но что-то между нами начинало явно склеиваться.
Она нагнулась, меня обдало её дыханием, от чего предательски задрожали под столом коленки, и ловко сменила тарелки, убрав кости и остатки использованных салфеток.
- Ну, как Вам мясо? - чуть улыбаясь, спросила она.
Было видно, что она привыкла к комплементам в свой адрес и знала класс своей квалификации в этом деле. Я засыпал её кучей эпитетов в восхитительной степени и поинтересовался названием приправ. Она внимательно на меня посмотрела и спросила:
- Вам правда это интересно или Вы таким способом разговор поддерживаете?
Я совершенно искренне заверил её, что сам люблю готовить мясо и что приправы меня поразили. Они действительно, идеально подходили к мясу. Она назвала мне два-три труднопроизносимые названия. Потом попыталась найти аналог в русском языке, но не смогла. Сказала:
- Я сейчас.
И быстро пошла в сторону кухни. О, Боже! Ни какого подноса, ни каких сложных манёвров между столами! Она просто шла с подносом грязной посуды в руках, гордо подняв голову... Сказать, что я впал в шок - это ни чего не сказать!!! Девушка была изумительно сложена. И это при всей бесформенности и мешковатости её ситцевого платья-халата. Что же я бы увидел, если бы она была в грамотном платье или...чёрт, чёрт, чёрт...в джинсах!!! Она не "заманивала" меня, не провоцировала на "подвиги". Просто она что-то для себя решила и теперь просто шла дальше. Я не знаю, чем я смог расположить эту девушку к себе, чем заслужил её доверие, но то, что это произошло, я чётко понял. Вернее, она дала мне это понять!
Вскоре она вернулась с двумя бумажными кульками. Развернула их концы и дала мне понюхать сначала один, потом второй. Аромат от них исходил незнакомый и фантастический. Но я не рассчитал, вдохнул в себя слишком сильно. Тут же не заставили себя долго ждать и последствия. Я чихнул...раз...потом второй...потом стал это делать без остановки, прикрывая нос и рот рукой и роняя на стол град слёз. Девушка не растерялась! Она подхватила меня под руку (как жаль, что в том состоянии я не мог прочувствовать всю прелесть этих прикосновений!)и буквально потащила к ручью, крича что-то громко в сторону кухни на своём языке. У ручья, она чуть пригнула мне голову вниз и начала пригоршнями черпать прозрачную, ледяную (не смотря на жару) воду и умывать мне, как маленькому, лицо. Мне было жутко приятно, но не ловко. Я отстранился, сам шагнул вперёд, с намерением умыться капитально и...рухнул, как подкошенный в воду, поскользнувшись на замшелом валуне и больно ударившись рёбрами. Утонуть там было практически невозможно, а скорость потока была уже давно не весенняя (когда вода ворочает полу тонные валуны и сносит всё на своём пути), поэтому ни какой катастрофы, кроме мокрой одежды и синяка на боку, не произошло. Но девушка очень испугалась и, ступив в воду, принялась помогать мне выбраться и встать на ноги. Я чувствовал себя жутко неловко и готов был лучше утонуть, чем пережить всё это ещё один раз. Чихать я тут же перестал, а вот одежда...с неё лились потоки речной воды. Даже трусы и те промокли насквозь. Я потирал ушибленный бок и сам себе казался полным ничтожеством. Не приятное ощущение, уверяю Вас.
Тут я увидел, что на берегу стоит всё та же девчушка с чистым, вафельным полотенцем в руках. "Хозяйка" прикрикнула на неё и та бегом убежала в пристройку.
- Это я её просила принести, пока мы умываться с Вами шли. Теперь этого явно мало! - с серьёзным, сосредоточенным лицом, пояснила мне моя спасительница. Её явно не забавлял мой вид и вообще, всё произошедшее.
В это время я увидел девчушку, которая бегом неслась назад, но уже с десятком вафельных полотенец и ещё чем-то большим и белым. "Хозяйка" опять что-то крикнула ей и та, остановившись и развернувшись, пошла обратно к пристройке.
- Пойдёмте туда. Вам надо растереться и снять мокрую одежду. Горы коварны. Заболеть здесь не сложно. Ещё не сядет полностью солнышко, а температура упадёт градусов до 17-18. - пояснила мне она.
Я покорно направился за ней к пристройке. Я вообще, всё это время напоминал себе школяра, а в ней видел, чувствовал командный голос "классного руководителя" и это меня не очень вдохновляло.
В подсобке оказалось очень уютно. Вся кухонная утварь лежала на своих местах и порядок был идеальный. Чувствовалась рука умелой и опытной хозяйки. За мной закрыли дверь и я разделся. Вытерся на сухо несколькими вафельными полотенцами, потом рассмотрел большое белое полотнище. Это оказалась льняная скатерть. Завернувшись в неё, я вышел на улицу с целью выжать свои вещи и тут меня ждал сюрприз.
За самым крайним столиком к пристройке, сидели два парня. Они явно были местные и на лицах у них было не написано ни чего хорошего. "Хозяйка" стояла рядом с их столом и они что-то зычно и зло выговаривали ей на своём языке. Я понял, что ситуация со мной двусмысленна и назревает скандал. Пока я думал, что предпринять, подойти к ним, завязать разговор и попытаться всё объяснить или, не обращая на них внимания, быстро выжать свои вещи, одеть их и, демонстративно поблагодарив "хозяйку" за помощь, уйти, сцена у столика приняла совсем другой оборот. "Хозяйка", безропотно слушавшая их явный "выговор с занесением в личное дело", вдруг развернулась и пошла прочь от стола. Один из парней вскочил, порываясь её остановить за руку, но она резко выдернула её и громко, с раздражением что-то быстро заговорила. Парень дослушал её до конца, потом ответил что-то односложное и резко пошёл прочь. Второй, тут же вскочил и последовал за ним. "Хозяйка" была явно рассержена и не в духе.
- А Вы чего тут застыли, как статуя древне-римская!? Идите уже, выжимайте одежду. Я послала Амину в гостиницу за сухими вещами. Идите потом прям в скатерти на солнце и грейтесь.
И опять я ученик, а она училка. Куда деться от этой, невольно получившейся, субординации!? Я отжал вещи и развесил их на ивовых ветвях, а сам прошёл метров сто от кафе до ближайшего солнечного места. От меня стала видна дорога и какая-то раздолбанная машина на ней. Не успел я толком её рассмотреть, как от машины отделились две фигуры и направились в мою сторону. Вскоре, я различил в них тех самых парней из кафе. Вечер, как говорится, переставал быть "томным"! Пока я думал, как именно себя с ними вести в этой древне-греческой тунике, вместо штанов и рубашки, они подошли и молча встали в паре метров, внимательно рассматривая меня. Один из парней сделал шаг вперёд и заговорил на своём. Видимо, опять сыграла роль моя внешность и они приняли меня за своего, но просто городского фраера. В ответ я заговорил по-русски, давая сразу понять их просчёт в определении моей национальности. На что второй парень, прищурившись, спросил с сильным акцентом:
- Зэмлак! А ти кто по нации?
Я ему ни чего не ответил, повернулся к тому, что стоял ближе и спросил:
- В чём проблемы? Что -то не так?
Ближний опять промолчал, зато дальний опять за словом в карман не полез:
- Проблэми ща будут у тэба!
Это уже была, как говорится, "явная и не прикрытая угроза" и надо было достойно реагировать. Но как реагировать, когда на тебе из одежды только волосы и льняная скатерть!? Я представил, как после первого же резкого движения, она с меня слетает и парит в сторону Эльбруса, а я отбиваюсь от них, сверкая, как мартовский кот, своими яйцами.
Мне помог ближний. Он был явно старше и рассудительнее. С русским у него тоже было всё в порядке. Акцент был еле уловим.
- Ты чего у Фатимы там застрял? Приехал отдыхать - отдыхай. Не чего к нашим девушкам лезть. Мы народ гостеприимный, но можем и расстроится.
- Рассэрдытца! - не преминул добавить дальний.
Ближний, видимо по праву старшего, повернулся к нему и осёк жестом. Тот тут же развернулся и пошёл к машине.
- Молодой, горячий. Не обращай внимания. Просто больше не ходи к Фатиме кушать. У Вас там есть свой ресторан и повар отличный - мой друг. Сам там кушаю часто.
Я было хотел ему в лоб сказать, что кушать я буду исключительно там, где хочу, но во-время вспомнил про тунику и промолчал, решив для себя, что единственное, чего я делать не буду - это не давать ему обещание ходить к "хозяйке-Фатиме". Впрочем, он ни какого обещания с меня и не требовал. Уходя, миролюбиво протянул мне руку.
- Мага.
Я пожал её и представился в ответ. На этом инцидент был исчерпан и я глубоко вздохнул. Ибо получить в первый же день пару увечий или, того хуже, ножа в живот, я точно не планировал.
Только парни сели в машину и тронулись, как я увидел спешащую ко мне Фатиму. Лицо у неё было злое, а глаза так совсем метали громы и молнии.
- Что эти...(последовало какое-то местное слово, которое явно звучало пренебрежительно)от Вас хотели?
Я скроил на лице как можно более беззаботную улыбку и ответил, что ни чего серьёзного, обычный "мужской разговор". После этого моего пояснения, Фатима опять что-то сказала на своём и я мог побиться об заклад, что она крепко выругалась. Потом подняла на меня свои голубые глазищи и улыбнулась.
- Думаю, Вам предстоит до полного высыхания одежды изображать из себя статую в тоге. Амина вернулась. Ваш автобус ещё лечат где-то на трассе местные авто-эскулапы. Пойдёмте, Вам сварили кофе. Горячее точно не помешает. Одежду я пробовала. Ещё час и Вы сможете переодеться.
Мы пошли назад к кафе. Она впереди, я сзади. Я не мог оторвать глаз от узеньких Фатиминых лодыжек. Они были у неё, как у породистой лошадки. Почему-то вспомнился клип Тины Тёрнер, где она "гарцует" по сцене и кадр перебивается сценами с, по-настоящему, гарцующей лошадкой. Вдруг, Фатима, не поворачивая головы, сказала мне:
- Если Вы не остановите Ваш взгляд, то скоро у меня сзади (и она показала большим пальцем правой руки через плечо и куда-то вниз) будет пара лишних дырок!
При этом в голосе её явно сквозило добродушие. Она не злилась на меня. Просто давала понять, что всё это слишком откровенно и не к месту. Я улыбнулся, поднял руки вверх и ответил:
- Простите, больше не буду. Тяжело удержаться...
Она, не сбавляя шага, повернулась и одарила меня своей белозубой улыбкой. В тот момент я окончательно понял, что "счастье вполне возможно", не смотря на все препоны и высокогорность места.
Я сидел за своим столиком всё в той же скатерти на голое тело и пил ароматный, мелкого помола, кофе, когда ко мне подошла Фатима и села напротив.
- А теперь расскажите мне всё, как есть. Что эти люди говорили и что они хотели от Вас? Я всё понимаю про "мужское" и Вашу солидарность, и не желание посвящать женщин в Ваши разговоры, а тем более разборы, но не забывайте - ко всему этому прямое отношение имею я. Мне важно знать всё. Это нехорошие люди. Я это знаю и не скрываю от Вас.
Она выговорилась и замолчала. Я смотрел ей глаза в глаза. Всё, что я увидел, повергло меня в шок. Глаза цвета июньского неба потемнели и в них стояла такая тоска и грусть, что у меня комок к горлу подкатил! И тогда я решил, что во чтобы то не стало добьюсь от неё правды о этих людях и их отношении к ней! Я протянул руку и накрыл Фатимину, которая сиротливо лежала на самом краешке стола. Очень тёплая, нежная кожа. Натруженная не по годам ручка. Длинные пальчики и коротко остриженные, продолговатой формы ногти. Она не отдёрнула, не убрала её. Только ещё с большей тоской и болью посмотрела на меня.
Я начал:
- Фатим, не проблема, я расскажу всё, о чём мы там говорили. Там и нечего особо скрывать. Но условие - ты мне в ответ расскажешь, что это за люди и какое отношение они имеют к тебе. Мы договорились? И ещё, давай с этой минуты на "ты", если конечно ты тоже не против.
Она очень аккуратно высвободила свою ручку из под моей и спрятала под стол. Потом долго смотрела себе под ноги и перебирала носком кеда какие-то камешки. Я уже думал было сказать что-то ещё, постараться дополнительно повлиять на её решение, как вдруг она заговорила. Голос был совсем тихий и какой-то, прости Господи, утробный. Мне даже стало от него не по себе и по телу прокатилась волна мурашек (а может я просто стал замерзать в своей легкомысленной тунике).
- Хорошо. Я согласна. Но имей ввиду, то, что ты услышишь от меня, тебе точно не понравится. Не понравится на столько, что ты потом не сможешь просто так вычеркнуть рассказанное из головы и какое-то время будешь с этим жить. Ты готов?
Спрашивать мужика о таком - сущая глупость. Мы же все, в глубине души, орлы и нам только и подавай простор и повод для подвига! Это потом, многие из нас, ввязавшись уже в приключение или авантюру, рвут на себе волосы и думают, как бы повернуть время вспять и уйти домой смотреть телевизор.
Я начал со своего рассказа. Без каких-либо подробностей, я объяснил, что они были не довольны моим присутствием в её заведении и просили впредь его не посещать. Фатима опять сказало что-то нелицеприятное в их адрес (судя по тону) на своём языке и надолго замолчала. Мне очень хотелось опять накрыть её руку своей и посмотреть в глаза, но это было не реально, т.к. руки она теперь держала под столом, да и взгляд её прятался где-то там же. Минут через пять она вышла из оцепенения, но вместо того, чтобы начать свой рассказ, тоном училки отправила меня одеваться.
Одежда и правда совсем высохла и я без труда, прикрываясь ивовыми зарослями, оделся, сложил свою тунику и вышел к столу. Фатима сидела всё в той же позе. Она подняла на меня глаза, неодобрительно оглядела помятости на одежде.
- Утюг бы нужен!
Потом поднялась, крикнула что-то на своём Амине и пошла вверх к дороге. Мне она ни чего не сказала, но я решил идти за ней. Догнав её и поравнявшись, я поинтересовался куда мы идём. Ответ был коротким:
- К тебе.
Я даже побоялся что-то уточнить.
Мы дошли до дороги, перешли её и подошли к центральному входу в "Кавказский аул". Фатима остановилась и спросила:
- Какой у тебя этаж?
Я сказал, что второй и кивнул на балкон своего номера. Фатима окинула взглядом здание и в полголоса произнесла:
- Иди сразу в номер. Я посмотрю что там к чему, поговорю с сестрой и сама приду. Дверь не запирай.
Я кивнул, что всё понял и направился в гостиницу. Фатима осталась стоять на прежнем месте. Я зашёл в холл. Время клонилось к вечеру. Вокруг стойки портье толпился незнакомый люд. Все кресла в холле были заняты. И только сейчас я понял, что гостиница, казавшаяся полупустой, забита на самом деле до отказа.
Я подошёл к Мадине за ключом от номера, она сразу оставила без внимания всю галдящую и что-то требующую толпу, и подмигнув мне, спросила, как "мне понравилось", не уточнив правда что именно. Я ответил, что всё было на высшем уровне и тоже подмигнул ей в ответ. Взяв ключ, я поднялся в номер и бегом побежал в душ. Смыл с себя всю дневную пыль и остаток речного дыхания. Насухо вытерся. Потом, на всякий случай высунул голову из-за двери, чтоб убедиться в отсутствии моей гостьи, и быстро рванулся к принесённому в номер и брошенному (кем-то из администрации) чемодану. Раскрыл его, натянул свежие трусы и тут...дверь без стука отворилась и на меня уставились голубые глаза.
- Ой, не волнуйтесь (от смущения она опять перешла на "Вы"), я не смотрю.
Она вошла, демонстративно шаря взглядом по противоположной от меня стене и остановилась у балконной двери. Я быстро одел спортивный костюм, убрал в шкаф чемодан и окликнул её. Она повернулась, окинула меня оценивающим взглядом и, улыбаясь, сказала: - Ну, вот. Наконец-то Вы на человека стали похожи, а то весь день просто древне-римская статуя.
Я напомнил ей, что мы перешли на "ты" и предложил занять кресло. Потом сбегал в ресторан за кофе и коробкой конфет. Наконец мы сели за журнальный столик друг на против друга и были готовы разговаривать. Она отпила кофе и начала. Начала с вопроса:
- Ты я вижу человек столичный. Вот скажи, ты замечал сам или слышал мнение, что во всех крупных городах сейчас полно кавказцев? Чеченцев там или дагестанцев. Остальных особо по нации не различают, но их не меньше.
Я утвердительно кивнул головой.
- Тогда вопрос второй. А ты слышал, чтоб кто-то говорил о засилии в этих городах чеченок или дагестанок?
Я опять молча помахал головой, но теперь в смысле отрицания.
- А почему? Не задумывался? Так вот, я тебе это сейчас поясню!
Она чуть изменила позу, поправила платье и продолжила:
- Все наши мужики едут в большие города деньги зарабатывать, а нас - женщин ни кто с собой не берёт. Мы остаёмся в своих городках, посёлках и аулах. Растим детей, если они есть. Присматриваем за домами и хозяйством. Уезжают и молодые ребята, не женатые. Заводят там себе местных женщин, семьи, детей. Если род крепкий и парень правильно воспитан, то рано или поздно его призовут и заставят выбрать себе жену из своих. Но зачем она ему? Он просто не может ослушаться и вынужден так поступить. Он поживёт полгодика, оставит жену в положении и рванёт обратно, к своей реальной семье или к кучи любовниц, или просто - к огням большого города, клубам и развлечениям. Будет приезжать один - два раза в год на неделю, привозить деньги, подарки. Может заделает ещё парочку отпрысков, но образ жизни его от этого не изменится. Свою миссию он выполнил, род продлил и всё. Именно поэтому, у нас (особенно в аулах) так мало молодых парней. А если кто-то и есть ещё - не уехал, то искать невесту он не спешит. Тоже думает, что рано или поздно удерёт и лишняя обуза ему ни к чему. Есть правда определённый контингент, который ни куда особо не рвётся и живёт здесь. У некоторых есть семьи, некоторые с этим не спешат.
Фарида прервала свой рассказ и отпила кофе. Потом встала, подошла к окну и долго смотрела на последние лучики, севшего за горы солнца.
- Так вот, мы конечно здесь несколько по другому воспитаны, чем в городах. Нас растят в строгости и подчинении старшим. Но ведь и мы живые!!! У нас такая же физиология, как у женщин с равнин. Мы тоже нуждаемся в мужчине, в ласке, во внимании. Мы не деревянные здесь и не железные, чтобы про нас не говорили и не думали там (она повела рукой в сторону окна), в городах. Пока мы юны и молоды, мы мечтаем конечно, как и все девушки, о любви, о том единственном, которого подарит Всевышний. Потом иллюзии потихоньку таят, и мы начинаем надеяться, что просто кто-то из местных парней возьмёт нас замуж. Тут уже становится не суть важно, есть чувства или нет. Хочется просто своей семьи, детей и дома. Если и этому не суждено сбыться, и ты начинаешь понимать, что нет ни в твоём ауле, ни в соседних, мальчика, за которого могут тебя отдать, то приходит тоска. Тело всё больше требует взрослой жизни. Повторю: мы не деревянные и не железные!
Она опять надолго замолчала. Было видно, что тема эта очень болезненная для неё и говорить об этом для неё сущая мука.
- Раньше, ещё лет десять-пятнадцать назад, всё было по другому. Были вдовы, изредка разведённые (это у нас не принято особо), были просто одинокие. Некоторые так и умирали старыми девами. Кто-то заводил себе любовника и даже бывало, что самые смелые рожали вне брака. Если в селе знали ситуацию, знали, что она всю жизнь была любовницей (можно сказать-второй женой, хотя официально это у нас не принято), то все смотрели сквозь пальцы, что она рожала вне брака.
Она вновь замолчала. Потом продолжила:
- Бывало и женщины (жена и любовница) дружили между собой, а дети росли вместе и считали себя братьями и сёстрами. Но потом изменился мир и изменились нравы. Люди вообще сошли с ума и наши люди - не исключение. Появилась мобильная связь, телефоны, интернет. Потом мобильный интернет. И вот у нас, на всём Северном Кавказе, образовался, можно сказать, новый обычай. Какая циничная мразь это придумала, ни кто конечно не вспомнит, но заболели этим все поголовно. Представь себе, скажем, молодую девушку, родившую от такого вот гастролёра, который к ней пару раз в год приезжает, или вдову, которых у нас исторически много и в молодом возрасте. Кто-то из тех, кто остался жить здесь-не важно семейный или одинокий, начинает увиваться за ней. Он обхаживает её по всем законам жанра и местных обычаев. Конечно, наших девушек не так просто склонить к интимным отношениям. На это может уйти от полугода до пары лет. Если у парня хватит терпения и желания, то в половине случаев это рано или поздно принесёт свой результат. Она поддастся на уговоры и поедет с ним "на пикник" в ущелье или на речку-посидеть, поговорить. А дальше всё просто. Кто из парней потерпеливее, тот доведёт всё естественным путём до того, что девушка сдастся и согласиться заняться с ним сексом или хотя бы просто позволит себя раздеть. Кто ждать не любит, ждёт только того, чтобы она согласилась с ним отъехать в безлюдное место, а дальше шансов у неё уже нет. Он просто сорвёт с неё одежду и снимет её в таком виде на камеру мобильного телефона. Та, кто разденется самостоятельно, поверив ему, закончит точно так же-на камере мобильного телефона. А потом банальный шантаж. При чём обращение, как к животному. Когда уже "мобильная видео-ловушка" захлопнута, девушке некуда деться и тогда начинается настоящая съёмка. Например, заставляют в голом виде назвать на камеру свои паспортные данные или сказать, кто её муж (если она замужняя). Потом снимаются натуральные порно ролики и прочая гадость. И чем дальше всё это заходит, тем всё меньше и меньше шансов у девушки с этого крючка соскочить. Хорошо ещё, если парень всё это делает лично для себя, чтобы девушка побаивалась компромата и не артачилась, а шла на свидание в любое время и по первому зову. Это "благородный" вариант. А есть и второй, когда это видео видели все молодые парни в деревне или даже скопировали его на свои телефоны. Тогда девушку ждёт ад! Её будут пользовать все, кому не лень... Главное, что 99% всех этих видео всё равно, рано или поздно, окажутся в сети. Это всеобщая мания. Есть видео - выложи его в интернет!
Сказать, что я был в глубочайшем шоке - это ни чего не сказать! Я был раздавлен и разрушен. Да, мы - столичные жители циничны и развращены. Развращены всем, в том числе и женским вниманием, и женской доступностью, но придумать, а тем более осуществить такое... Наверное, даже сутенёры не выкладывают своих подопечных на порно сайты. Это просто за гранью добра и зла! Я сидел и молча смотрел на Фатиму. В комнате тем временем совсем стемнело. Я было хотел подняться и зажечь свет, но девушка меня остановила. Она взяла меня в темноте за руку и тихо произнесла:
- Не вздумай! Меня и так наверняка ищут по всему посёлку. Бедную Амину наверное уже достали, выпытывая когда, куда и с кем я ушла. Они не идиоты. Понимают, что скорее всего с тобой. Номер узнают без проблем и будут сидеть в машине, сторожить меня на выходе. Правда, я договорилась с сестрой, что помогаю здесь ей, но в это они не поверят. И вот представь, люди, один из которых добивается меня уже три года(с 16 лет), женится он на мне не собирается, иначе бы давно украл и отвёл в мечеть, постоянно контролируют меня и мою жизнь. Он постоянно выносит мне мозг рассказами о том, как нам с ним будет хорошо и постоянно угрожает расправой, если узнает, что я с кем-то связалась, кроме него. Вот так я и живу уже три года.
Хорошо, что было темно и она не увидела изменений на моём лице. Я человек не злой, но, если меня выводят, моё лицо и глаза приобретают такой вид, что люди интуитивно умолкают и отходят в сторону.
Фатима помолчала чуть-чуть, допила холодный уже кофе и продолжила:
- Далеко ходить не будем. Возьми мою родную сестру - Мадину. Мы рано потеряли отца, мне было всего девять, Мадине четырнадцать, а старшему брату девятнадцать. Он через год уехал и теперь живёт в Кисловодске. Жена у него из Украины и общение у нас не заладилось с самого начала. Брат звонит иногда и это всё, что осталось от наших отношений. Жениха для Мадины не нашлось. Ты думаешь, усики у неё от рождения? Она пару месяцев брила верхнюю губу станком, чтобы сделать их заметнее и отвратительнее. Меньше мужского внимания - спокойнее живёшь. Так вот, два года назад, хозяин твоей гостиницы (человек женатый и имеющий семерых детей) начал за нею ухаживать. Проявлять всяческие знаки внимания. В конце концов уговорил её стать его любовницей. Клялся, что об этом ни кто не узнает и что их отношения (хоть и тайные) на долго. Она год не могла решиться, но он человек богатый для наших мест, а у нас тогда толком кушать дома не было. Я школу заканчивала. Каждое утро ездила на автобусе в нижнее село. Мама была уже совсем больная, а брат практически не помогал. Изредка, присылал нам какие-то деньги с водителем автобуса и всё. Вот тогда она и решилась. Тот обещал ей работу в гостинице и покровительство. До этого сестра около года проучилась в городе на ветеринара. Бросила, т.к. мы с мамой не справлялись по хозяйству. А это единственное, что здесь кормит. Вот он и думал, что в городе у Мадины что-то было и она не девственница, а значит и греха особого на него не ляжет. Он её пригласил на пикник. Посидели, перекусили, поговорили о Мадинином будущем и работе в его гостинице. Потом она сама разделась. Происходило всё на заднем сидении его "Нивы". Когда всё началось, он достал свой телефон и незаметно стал снимать. Мадина увидела это слишком поздно. Попыталась вырвать его у него из рук, заплакала. Он её успокаивал, что это для него лично "на добрую память". В какой-то момент он понял, что Мадина девственница и впал в шок. Он этого не ожидал. Выскочил из машины, стал просить у неё прощения. Сломал демонстративно свой Самсунг - раскладушку пополам. Мы тёмные тогда были. Думали, что сломал телефон - записи конец. Потом уже узнали, что перелом "раскладушки" пополам ни чего не решает и карта памяти остаётся цела. Правда, Мадине повезло. Он был человек взрослый и серьёзный. Запись эту ни кто так и не увидел, а Мадину он, как и обещал, устроил на работу к себе. Жена его всё узнала, ревновала, но поделать ни чего не смогла и махнула рукой. Тогда Мадина и "отпустила" свои дурацкие усики, чтобы меньше привлекать к себе внимание. Потом мы скопили деньги и построили мне кафе. Теперь жить стало полегче, хоть летний сезон всего четыре месяца, а зимой здесь делать нечего. Нет ни горнолыжных трасс, ни подъёмников. Но мы как-то растягиваем летние деньги и нам хватает до весны и нового сезона.
Фатима опять встала, отошла к окну, и, чуть приоткрыв занавеску, стала всматриваться в плохо освещённое пространство перед гостиницей. Потом резко отпрянула.
- Я же тебе говорила! Все на посту. Прямо слева от твоего балкона машина стоит.
Я было пошёл к окну полюбопытствовать, но Фатима буквально поймала меня в темноте и обхватила руками мой торс.
- Не нужно. И так всё плохо. Они наверняка смотрят за окнами.
Она крепко сжимала меня своими ручками и, казалось, не хотела отпускать. И тут я, по наитию, обернулся к ней и почувствовал её жаркое, прерывистое дыхание у себя на лице. Ещё секунда и наши губы нашлись в темноте номера и впились друг в друга. Так наверное целуются дикие звери или ученики начальных классов, которых родители оставили одних в комнате отмечать день рождения, и которые, подражая старшеклассникам, устроили игру "в бутылочку". Наши зубы стукались друг о друга, а носы постоянно мешались и приводили к неловкости. Зато температура страсти была такой, что можно было смело констатировать общий жар, приближающийся к 40! Какое-то время мы ещё неистовствали и чуть не покалечили друг друга, но потом успокоились и поцелуи вошли в нормальное русло. Ни носы, ни зубы уже не мешали. Не знаю, сколько прошло времени, когда мы наконец смогли оторваться друг от друга. Мы дышали в тишине комнаты, как два марафонца после окончания дистанции. Мне даже казалось, что я слышу, в каком бешенном ритме бьются наши сердца. На самом деле, удары её сердечка я конечно слышать не мог, и это моё бесновалось в грудной клетке и подпрыгивало к самому горлу. Я было взял её за руку и хотел усадить к себе на колени в кресле, но она отстранилась и дала понять, что на сегодня это всё и на большее она не готова.
Отойдя немного от чувственного переживания, я собрался с мыслями и начал обдумывать всё услышанное от Фатимы. В голове ни как не хотела складываться стройная картина, а по сему и какое-то решение-выход из ситуации я найти пока не мог.
- Давай выпьем. - предложил я.
- Я не пью. То есть, я ни разу в жизни не пила и пробовать не хочу. - последовал ответ из темноты.
Я подошёл к шкафу, достал из чемоданы литровый "Jameson" и принёс из ванной стакан. Плеснул себе треть стакана, подумал, и наполнил его до краёв.
- Только много не пей, - услышал я голос Фатимы, - Не известно, что нам сегодня ещё предстоит. Я доверилась тебе. Не забывай об этом.
Это на меня подействовало, как заклинание на кобру. Я прошёл в ванную и вылил весь стакан в раковину. Девочка была права. Под шефе, я мог натворить непоправимое. Слишком я был заведён и озлоблен. Да и моя собственная жизнь, в состоянии опьянения и частичной потери контроля, не многого стоила в здешних, суровых местах.
- Ты передумал? - услышал я вопрос Фатимы.
- Да. Ты права. Сегодня нужно оставаться трезвым. Расслабимся, когда весь этот ужас останется позади. - ответил я.
- А он останется? - робко, чуть дрожащим голосом спросила девушка.
- Всё будет хорошо! - предав голосу как можно больше уверенности и мужественности, ответил я. Худшей банальности придумать было трудно, но эти избитые слова имеют энергетику заклинания и, чаще всего, действуют безотказно.
Я ещё немного посидел в темноте, складывая калейдоскоп описанных Фатимой событий. Потихоньку в голове начало проясняться и картина всей ситуации стала ясна и понятна. Эмоции постепенно схлынули, давая трезво оценить всё происходящее. Наконец, я принял решение.
- Фатим, мама Ваша ещё жива? - спросил для начала я.
- Её нет уже два года. - глухо прозвучал ответ из темноты.
Тогда я пошёл дальше:
- Как думаешь, мне лучше спустится в холл и там поговорить с Мадиной или ты позовёшь её к нам? - спросил я.
Фатима не задавала лишних вопросов. Она только спросила сколько сейчас времени и, услышав "пол одиннадцатого", пояснила:
- В сезон она ночует здесь, а Резван (хозяин) дома. Сейчас он уже скорее всего ушёл. Спустись к ней и она сама скажет, как ей удобнее и когда.
Я подошел к двери и позвал девушку, чтоб она закрыла замок изнутри. Там же мы договорились об условном стуке. Затем я спустился в холл. В холле было уже малолюдно. Из ресторана доносилась негромкая музыка. Мадина сидела за своей столом, что-то считала и заносила в толстую тетрадь. Я подошёл и, облокотившись на стойку, умышленно спиной к Мадине, начал говорить.
- Фатима мне всё рассказала.
Не успел я закончить своё вступление, как из-за спины послышался Мадинин голос:
- Вот дура! Малолетка наивная!
Я жестом остановил поток Мадининых эпитетов в адрес сестры и продолжил:
- Нам надо поговорить втроём. Когда и где Вам удобнее?
Мадина с минуту подумала, потом ответила:
- У меня в номере в двенадцать, как закроется ресторан и я замкну входные двери. Ждите. Я пройду мимо Вашего номера и постучу три раза в дверь.
Я было хотел уйти, но потом вернулся и спросил:
- Эти здесь?
- Они заходили раза два, сидели в холле, в ресторан нос засовывали, но меня ни о чём не спросили. Они Резвана побаиваются. Ко мне не подходят Только здороваются из далека.
Я кивнул Мадине и пошёл к себе. Постучал в дверь, как условились, но Фатима ещё долго шуршала за дверью, видимо думая, открыть или нет. Видимо, в голове у неё творился такой бардак, а внутри было столько страха, что даже запомнить не сложный условный сигнал она была сейчас не в состоянии. Пришлось подать голос. Она тут же открыла дверь и впустила меня. Не успел я притворить её за собой, как Фатима повисла у меня на шее. Только сейчас я до конца понял, на сколько ей страшно после всех своих признаний и полной неизвестности впереди. Я прижал её к себе, стараясь делать это как можно больше по дружески, чтоб не напугать и не испортить её искренний порыв своей мужской реакцией.
Мы прошли в глубь номера и я ей рассказал о разговоре с Мадиной. До встречи с ней оставалось ещё около часа.
- Ты не хочешь залезть под душ, пока есть время? Я подглядывать не буду. - скроив идиотский голос, чтобы чуть-чуть развеселить девушку, пообещал я.
В просвете окна, я увидел её привычный жест плечиками. Потом она спросила:
- А у тебя есть футболка и тренировочные брюки?
Я полез в шкаф, вытащил из чемодана то, что ей могло более-менее подойти по размеру, и она ушла в душ, но перед этим повернулась в освещённом проёме ванной и чуть с вызовом сказала:
- Можешь подсматривать. Мне скрывать не чего! Мне все девочки говорят, что фигурой я на манекенщицу тяну...
Договорив, зашла и прикрыла за собой дверь, но шпингалет не закрыла. Видимо, демонстративно. Показывая, что всецело доверяет мне. Я сел в кресло и закурил. У меня созрел план, осталась мелочь...как его осуществить. С этим у меня явно были проблемы. Слишком мало я знал данную местность и людей, здесь проживающих. Однако, я был полон решимости довести всё задуманное мною до конца.
Минут через пятнадцать из ванной выплыла моя принцесса. Увидел я её только мельком в освещённом дверном проёме, но и этого хватило, чтобы заметить как она посвежела и похорошела. Вода смыла с неё часть боли и переживаний, помогла расслабиться и хоть немного прийти в себя.
- Без фена я буду с утра похожа на барашка. У меня волосы вьются от природы. Я их каждый раз прямлю после купания (пауза) утюгом. Надеюсь у Мадины в номере есть утюг или фен.
Я лишний раз поразился женскому подходу к жизни. Какому мужчине придёт в голову, в такую минуту думать о волосах или ещё чём-то подобном. А женщина - она всегда, в любых обстоятельствах прежде всего женщина. И уж потом всё остальное. Война, как говорится, подождёт. Вспомнился случай, как в детстве троллейбус сбил (зацепил боком) древнюю старушку. Судя по внешнему виду, как говорится, "из бывших". На ней была потрясающая, наверное ещё парижская, шляпка. К ней бросился народ. Начали ощупывать, помогать подняться, спрашивали о самочувствии, ругали на чём свет стоит водителя троллейбуса. Первое, что она спросила, очнувшись и подняв голову: " А где моя шляпка? Ни кто не видел? А то я такая растрёпанная сегодня..." Вот в этом для меня с тех пор и заключается настоящая женщина.
Наконец мы услышали три условных стука в дверь. Выждали десять минут и вышли в коридор. Спустились на первый этаж и быстро прошмыгнули в служебный номер Мадины. Первым делом, Мадина накинулась с порога на сестру. На своём языке она её видимо здорово пропесочила. Та оправдывалась, что-то пыталась возразить, но глаза держала в пол и понимала, что, по большому счёту её старшая сестра права. Мадина сказала ещё несколько фраз и успокоилась. Скорее всего ей надо было просто "выпустить пар", скопившийся в ней от переживаний и страха за сестру. Мы сели. Я в кресло, девочки на край кровати. Разговор предстоял не лёгкий, но вести его должен был я и вести так, чтобы не посеять в девушках и тени сомнения, что это надо сделать и что мы это сможем сделать. Я начал:
- Мадин! Как ты смотришь на то, чтобы уехать отсюда в город?
Мадина подняла на меня глаза и немного раздраженно ответила:
- А кто меня в этом чёртовом городе ждёт? Кому я там нужна?
Я ответил как можно мягче и проникновеннее:
- Нам с Фатимой. Кому же ещё!
Она вытаращила на меня свои глазищи. Долго смотрела, прикрыв рот ладошкой руки. Мне показалось, что она сейчас заплачет от избытка чувств, но реакцию её я не угадал. Она прыснула, а потом в голос засмеялась, прикрывая ротик, чтобы было не особо слышно.
- А Вы там с Фатимой кто? Олигархи? Умора!!! Жить то мы все на что там будем?
И она сокрушенно покачала головой. Я понял, что так с ними разговаривать бесполезно и нужно показать им твёрдость и решительность. Я поднял руки вверх, давая понять, что сначала они должны выслушать меня, а потом принимать решение. Мадина согласно кивнула, а Фатима и так слушала меня не перебивая. Я продолжил:
- Предложение у меня конкретное и оно такое; Вы собираете утром вещи и мы уезжаем. Уезжаем втроём. Мадина (повернулся я к ней), я не олигарх, но какие-то деньги у меня есть, плюс к этому, я умею их зарабатывать.(правда и тратить тоже! - не упомянул я...) У меня есть квартира и дом, где Вы поместитесь без проблем. Я помогу Вам найти работу и устроится на новом месте. Остальное всё зависит от Вас. Если же Вас держат и не пускают родные места и земля предков, то давайте рассмотрим другой вариант, как сделать так, чтоб все эти местные остолопы и на сто метров к Вам боялись подойти.
Я договорил и замолчал. В комнате повисла гнетущая тишина. Девочки взвешивали всё и думали. Первой заговорила Фатима:
- Мадиночка! А Резван тебя отпустит, если мы решим ехать?
В голосе её звучали совсем детские нотки. Как-будто, папа всех пригласил в Диснейленд и теперь она спрашивает у подружки, отпустят ли ту родители. Мадина устало провела по лицу ладонями и тихо ответила:
- Я не знаю, Фати. Я не знаю, что ждать от этого человека. И вообще, я своё решение ещё не приняла.
Я решил, что лучше сейчас сестёр оставить одних и дать им время всё обсудить с глаза на глаз, без суеты и спешки. Поднявшись, я сказал им об этом и пошёл в свой номер. Там я лёг, не включая света, на застеленную постель и вскоре заснул.
Меня разбудили первые солнечные лучи. Они ласкали моё лицо своим нежным, ещё не распалившимся теплом. Я сладко потянулся. Голова была чистая и во всём теле ощущался прилив энергии. Видимо, свою роль сыграл и высокогорный воздух. Я умылся и стал подумывать, где бы мне выпить кофе, когда из дальнего кармана памяти на меня навалились все вчерашние разговоры, события и переживания. Сразу меня накрыла усталость. От утреннего ощущения бодрости и следа не осталось. Я быстро оделся и, пока отель ещё пребывал в полудрёме, спустился на первый этаж и постучал в номер к Мадине.
Мне открыли не сразу. Но вместо, ожидаемых мною, заспанных лиц, я увидел странную картину... Дверь открыла Мадина. Это был первый шок! Она была на столько красива, что у меня на минуту пропал дар речи и я не мог из себя выдавить банального приветствия. Она тут же всё поняла и смущенно, хоть и не без доли женской гордости, отошла, пропуская меня в номер. А дело было в том, что она была одета совсем по городски, хоть и несколько консервативно. На ней была тушь, которая добавила её глазам ещё больше выразительности, и помада, подчеркнувшая красоту формы её губ. Но самое главное - исчезли дурацкие усики! И это было решающим фактором в её преображении. Это был первый шок. За ним последовали и другие. В номере, удобно устроившись в кресле, сидел хозяин гостиницы Резван. Я слегка оторопел, не совсем понимая, что ждать дальше. Он приподнялся со своего места, улыбнулся мне и дружески крепко пожал руку. Я всё так же молча прошёл и сел на стул у комнатного бюро. Фатимы ни где не было видно, но я не решался спросить о том, где именно она. В ванной было тихо и я понял, что там, скорее всего, её тоже нет. Мадина методично сновала по номеру и упаковывала в большую спортивную сумку какие-то вещи. Прервал затянувшуюся паузу Резван:
- Знаешь, - обратился он ко мне, - утром рано мне позвонила Мадина и вызвала сюда. Она мне рассказала о твоём предложении и я решил, что не буду препятствовать. Она хорошая девочка и ей здесь не место. Пусть едет в город, найдёт себе достойного парня и родит ему детей. Я уже не молод и своих семерых мне вполне хватает.
От такого благородства, даже у меня, человека видавшего виды, челюсть отвисла. Первое, помню, что мне подумалось - не хитрит ли "старый лис" и не заманивает ли он нас в жестокую ловушку. Потом правда, когда Мадина закрыла сумку и ушла на своё рабочее место за стойку администратора, мы поговорили с ним по-мужски и сомнения мои хоть немного рассеялись. Он сразу сказал, что уехать даже днём обычной дорогой не удастся. Рискованно. Что свою машину и водителя он не даст, т.к. ему ещё здесь жить и сгоревший отель ему не нужен. Резван так же дал мне несколько полезных, практических и дельных советов, потом объяснил, что нас может ждать по пути. Когда я понял всю серьёзность ситуации и какие последствия она может для всей нашей троицы иметь, я подсел ближе к хозяину отеля и тихо спросил, нельзя ли купить в селе оружие. Тот замахал руками. Потом долго и пристально на меня посмотрел и спросил:
- А пользоваться умеешь?
Я заверил, что практически с любым оружием я на "ты". Резван ещё с минуту подумал и сказал:
- В нашем селе можно, но лучше этого не делать. Узнают (и он поднял глаза куда-то к потолку) и вооружаться до зубов. Сейчас Ахмед (водитель Резвана и экспедитор отеля) привезёт из дома Фатиму (она вещи собирает) и я попрошу его отвезти тебя с кем-то ещё из группы в дальний аул. Там места красивые. Люди красоты посмотрят, а ты с Ахмедом дела сделаешь. Ахмед мой родственник. Ему доверять можешь, как мне.
Я поблагодарил и мы пошли в ресторан пить кофе.Сели за хозяйский столик у самого подиума эстрады. Не успел официант принять заказ, как в зал вошел Ахмед и дал Резвану глазами понять, что всё хорошо. Резван махнул ему, чтоб тот подошел, но в этот момент за спиной Ахмеда, в дверях, показались наши "друзья", "опекуны" Фатимы - Мага и его молодой друг. Лица их были черны от гнева и их приход не предвещал для нас ни чего хорошего. Они по прямой направились к нашему столику и, не спросив разрешения, заняли два стула за ним. Учитывая местные обычаи и авторитет Резвана, это говорило о том, что они идут на прямую конфронтацию с ним, что было совсем не кстати. Резван сначала удивлённо вскинул на них глаза, а потом зло спросил:
- Магомед, Ильяс! Вас кто воспитывал и где? За столом сидит старший. Вы этого не заметили? Где приветствие? Где разрешение присесть за стол?(он умышленно всё говорил на русском, чтобы и я понял ситуацию, и они поняли, что он считает меня уважаемым гостем.) Ильяс было начал что-то говорить на своём, но Мага, как обычно подняв руку, прервал его и заговорил по-русски, как бы принимая правила "игры", предложенные хозяином. Он наигранно извинился за неподобающее поведение, попросил Резвана не принимать это близко к сердцу и не счесть за неуважение к нему или к его гостю (то бишь - ко мне). Закончив с фальшивыми извинениями, он поплёл паутину разговора в дальше.
- Скажи мне, брат мой. - обратился он к Резвану, - с каких это пор, ты стал заботится не только о Мадине, но и о её сестре? Ты же знал, что Ильясу это придётся не по душе!
Хмурое лицо Резвана говорило, что разговор ему не нравится и что ни чего хорошего он от него не ждёт.
- Если Ильяс имеет серьёзные намерения, то пусть поступит правильно. Заберёт её и отведёт к Мулле. - пикировал Резван.
Ильяс аж подпрыгнул на месте, но Мага опять осёк его жестом и ответил сам:
- Уж, не хочешь ли ты сказать, что в том ущелье, куда ты возил Мадину, Вас ждал Мулла? - и лицо его скривилось а едкой усмешке. Он знал, что ответить Резвану особенно не чего.
Но Резван ещё не сдался и продолжил:
- Да, Магомед, там не было Муллы, но я не принуждал её с собой ехать. Я не брал её силой. И я, как положено, мусульманину, забочусь о ней. Ни кто не запрещал нам - мусульманам иметь вторую жену.
В ответ Мага только рассмеялся:
- Так она твоя вторая жена? А что ты тогда не приведёшь её в свой дом и не поселишь там? Думаю, твоя Лейла примет её с удовольствием, как и все семеро твоих детей.
Это звучало явным вызовом и оскорблением. Конечно, нельзя было поддаваться на эту провокацию. Резван должен был терпеть и вести разговор дальше, спокойно и мирно. Но он не выдержал! Взыграла кровь и дипломатичность его оставила. Он вскочил на ноги, упёрся руками в стол и навис над Магой.
- Ты вздумал меня учить, как мне жить и что мне делать? Чем лазить по ущельям и воровать чужой скот, лучше займись делом и смотри за своей семьёй. А со своей, я разберусь сам! Ильяс тоже вскочил на ноги. Его молодая кровь, отсутствие опыта в подобных разборах и недалёкость ума, подталкивали его к активным действиям. Но Мага, в отличии от него, был человек опытный и умел себя держать в руках. После обвинений Резвана, он потемнел лицом и глаза его загорелись недобрым огоньком. Он выдержал паузу, ни как не реагируя на нависшего над ним через стол Резвана. Потом спокойно закурил. Резвану ни чего не оставалось, как сесть обратно, на свой стул. А Мага тем временем заговорил. Он говорил тихо, практически шепотом, но от его шепота даже мне стало не по себе. Я понял, что, в отличии от Ильяса, он человек сильный и волевой.
- Ты только что обвинил меня в серьёзном проступке. Красть скот у земляков, не простительная вещь. И вот, что я тебе скажу, Резван. Если до вечера ты не представишь железные доказательства этого. Повторяю, не сельские сплетни, а реальные доказательства. То вечером мы соберём мужчин, позовём Иммама и ты будешь держать ответ.
Он спокойно докурил. Потушил сигарету а пепельнице и встал.
- Пошли Ильяс. Вечером мы закруглим этот вопрос. Потом повернулся ко мне и сказал:
- Ты мне что-то обещал у речки. Помнишь? Не забывай об этом.
Сказано это было с намёком, чтобы я не то, чтоб не ходил к Фатиме в кафе, а вообще - оставил её в покое. Я благоразумно промолчал. Форсировать конфликт в мои планы не входило. Резван сидел молча, с каменным лицом, потупив взгляд. Он понимал, что попал в историю, из которой выйти сухим будет крайне сложно. Когда Мага с Ильясом ушли, я спросил у Резвана, чем ему это всё грозит. Он раздраженно махнул рукой.
- Весь аул знает, что они воруют скот. Тысячу раз уже разборки были, но вот за руку так и не поймали их ни разу. Село будет на моей стороне. Мулла тоже ни чего не предпримет. Всё слишком очевидно. Однако, я пошлю Ахмеда в город. Пусть на месяц привезёт мне в гостиницу охрану. Не хочу пожара.
Ахмед тем временем пил кофе у выхода из ресторана. Резван махнул ему рукой. Тот подошел и получил, видимо, инструкции на своём языке. Потом Резван обратился ко мне:
- Сейчас Мадина соберёт ещё 4-5 человек для прикрытия Вашей поездки. Ахмед знает к кому там подойти. Возьми с собой деньги, но не больше 500$. Ахмед сам рассчитается. А то обдерут тебя там по полной. За Фатимой я присмотрю, не переживай.
Через полчаса мы уже тряслись по горной дороге в лонг "Ниве" Ахмеда. В селе Ахмед притормозил у магазинчика, где стояли 3-4 местных парня. Подозвав одного из них по имени, он что-то сказал ему на своём и дал сто рублей. Парень тут же командным голосом, изображая экскурсовода, обратился к нам. Было видно, что это не первый их совместный опыт с туристами.
- Так, выходим все из машины. Сейчас я Вам покажу быт кавказского аула, который практически не изменился за последние сто лет. А потом мы пройдём с Вами к горному ущелью и реке, красивее которых Вы больше ни где не увидите.
Народ начал выбираться из машины и вскоре мы остались с Ахмедом одни. Он тут же тронулся и мы начали петлять по кривым улочкам села, разгоняя в стороны многочисленных кур. Остановились мы у ни чем не примечательного дома. Ахмед показал жестом выходить. По дороге он сказал:
- Поздоровайся и дальше молчи. Я сам поведу разговор.
На пороге дома нас встретил мужчина лет 60-65. Лицо его не выражало ни каких эмоций. Он пригласил нас в дом и усадил за стол. Потом что-то крикнул в глубь дома. Вышла молодая девушка в платке. Принесла кувшин с компотом и какую-то не хитрую выпечку. Мы пригубили компот и Ахмед начал разговор. Мужчина внимательно его выслушал, потом поднялся и повёл нас за собой. Мы зашли в какое-то тёмное помещение. Света не было. Пахло плесенью и сыростью. Наконец хозяин нащупал выключатель и зажег свет. Это была кладовая, какая есть в любом кавказском доме. Стеллажи были плотно заставлены банками с разносолами, компотами и прочей снедью. Пол был земляной, но утрамбованный и начисто выметенный. Хозяин шагнул в угол и присел на корточки. Капнул какой-то палкой. Приподнял показавшуюся мешковину. Под ней я увидел армейский, оружейный ящик, времён Совка. Он приоткрыл его и я обомлел. Арсенал был более, чем достойный. Два или три "калаша" танкистско-десантных, со складывающимися, стальными прикладами. Один ППШ. Десяток гранат-лимонок. И что-то ещё, завёрнутое в тряпицы всех цветов. Хозяин обратился к Ахмеду и что-то спросил на своём. Ахмед нагнулся ко мне и перевёл.
- Кольт тульский или ТТ?
Я ответил, что ТТ, если только он не китайской сборки. Ахмед что-то переспросил у хозяина и тот в ответ отрицательно замотал головой.
- Наши ТТ. - пояснил Ахмед.
Хозяин развернул одну из тряпиц и на свет показался новенький, в масле ТТ. Он осмотрел его, проверил патронник, изъял обойму и протянул мне. Я осмотрел его. Заводские номера даже не были сбиты. Скорее всего из него ещё ни разу не стреляли. Я одобрительно махнул головой. Потом наклонился к Ахмеду и спросил:
- Сколько?
Тот поговорил с хозяином и ответил:
- С одной обоймой 300$.
Я вытащил из кармана 400$ и сказал Ахмеду:
- Обоймы должно быть четыре и место, где его можно пристрелять. А также шомпол для чистки и масло.
Тот всё перевёл хозяину и отдал деньги. Мы вышли из кладовой. В тряпице и пакете, у меня теперь лежала уверенность в завтрашнем дне. Пусть и не совсем 100%.
Втроём мы поднялись чуть в гору, потом пролезли в узкую расщелину и оказались в не большом каньоне, окруженным со всех сторон горами. Несколько деревьев и кусты украшали его. Я сел на землю и развернул товар. Разобрал и собрал по новой оружие. Проверил сохранность бойка. Удалил тряпицей излишнюю смазку. Потом зарядил и отошел в сторону. Отмерил от дерева 25 шагов, поставил ориентир и начал. Довольно быстро я смог подправить его. Это не снайперская винтовка. Главное, чтоб пули не летели куда попало.
Мы выбрались наружу, попрощались с хозяином и сели в машину. Пистолет я убрал под сиденье. Нашу группу мы нашли на берегу горной речушки. Экскурсовод уже во всю жарил шашлык на углях, а счастливый народ резвился и устраивал фотосессии на фоне местных красот. Часа через полтора, мы погрузились в машину, поблагодарили экскурсовода. Кое-кто из группы даже дал ему свой мобильный на случай его приезда к нам в город и ответного жеста гостеприимства.
В гостинице, слава Богу, всё было тихо и спокойно. Ни каких эксцессов и неожиданностей. Мага с Ильясом, пока ни как себя не проявили и это радовало. Хотя я понимал, что ни какого повода для расслабленности нет и быть не может. Они не успокоятся и проблем нам ещё создадут по максимуму. Я сразу прошёл в номер к Мадине. Фатима спала поверх покрывала, прикрывшись клетчатым пледом. Я нагнулся и внимательно посмотрел на неё. Она спала беспокойно, по юному лицу, даже во сне, блуждали тени внутренних переживаний. Я поправил плед и вышел. У себя в номере, я принял душ, переоделся и спрятал под поддон душа моё огненное приобретение. Потом пошёл в ресторан перекусить. Ближе к пяти вечера Фатима проснулась и сменила сестру у стойки администратора, а та пошла спать. Я не подходил к ней из предосторожности. Кто его знает, что за агенты Маги здесь могли быть. В восемь вечера в номер ко мне пришёл Резван и сказал, что пора собраться и обсудить план действий. Мы пошли в номер к Мадине. Резван сказал, что самый безопасный вариант, это идти ночью через ущелья и выйти к утру в город. Там поселится в гостинице и ждать, пока Ахмед подвезёт наш багаж. Потом поезд. Мы согласились. Девушки выбрали для себя самые подходящие для похода в горы наряды и приготовили их. Я сходил в номер, тоже переоделся в удобное, взял ТТ и патроны, чемодан так же перенёс в номер к Мадине. До двух часов ночи мы сидели и обсуждали разные варианты развития событий. Резван сказал, что надо готовится к худшему, т.к. Маги с Ильясом целый день в селе видно не было и сход, который Мага обещал собрать, так собран и не был. Поэтому, прогноз был неутешителен. Скорее всего они собрали какое-нибудь местное отребье и перекрыли все возможные пути нашего отъезда. От трассы до горных троп. Но выхода у нас не было и приходилось рисковать, ибо с каждым днём события грозили принять всё более угрожающий характер. Около пяти утра начинало светать. Поэтому мы взяли с собой немного еды, фонарик и около половины третьего вышли в путь. Молча мы прошли предгорную равнину, которая начиналась сразу за гостиницей, потом тропой у самого подножья мы шли вдоль хребта, пока нам не открылся поворот в ущелье. Тут мы первый раз остановились и начали вслушиваться в звуки гор и пытаться понять, не слышно ли чего постороннего со стороны ущелья. В горах хорошая слышимость и сложно скрыть своё присутствие. Всё было тихо. Я махнул рукой и мы двинулись дальше. Светила полная луна и тропа была видна идеально, хоть лунный свет и искажал истинные размеры предметов вокруг, причудливо играл с тенями и формами. По ущелью мы шли комфортно. Было относительно светло и на пути практически не было преград. Пастушьи тропы были проложены идеально и вытоптаны ногами баранов, коз и коров. В одном месте нам пришлось перейти через ручей и Фатима оступилась и промочила одну ногу. На том берегу, я усадил её на камень, снял кед и, как мог, выжал его и плотный носочек, который был у неё на ноге. Потом снял майку и ей как мог вытер ногу и сам кед. Получилось относительно сухо. Я снял свой носок и одел ей, а её повесил на плечо, чтоб сох по дороге. Слава Богу, это было самое крупное ЧП за первые полтора часа пути. Мы тронулись дальше. Разговоров не было вообще. Даже во время манипуляций с кедом, мы общались в основном жестами. Ночь начала потихоньку сдавать свои права и забрезжил рассвет. В горах это происходит не так заметно, как на равнине. Рассвет как бы крадётся за горами, а потом, когда солнышко наконец становится на гребень восточного хребта, резко светлеет. Ночь исчезает за считанные минуты. Но пока ещё небо только серело и меркли, угасали ночные светлячки-звёзды.
Мы дошли до какой-то расщелины и Мадина уверенно показала на неё. Мы свернули. Дно расщелины было покрыто круглыми, обкатанными водой валунами. Было такое впечатление, что мы идём по дну высохшего русла реки. Это было сложно. Я боялся, что девушки подвернут ноги или, того хуже, упадут и ударяться коленом или ещё чем. Травмы в наши планы не входили. Поэтому мы шли очень медленно и я страховал их обоих. Вскоре движение стало ещё сложнее, ибо по этому каменному потоку мы начали подниматься в гору. С каждым метром становилось всё круче и круче. Камни были все в обильной, утренней росе и идти по ним было делом крайне опасным. В любой момент можно было поскользнутся, покатится вниз и в итоге покалечится. Бог нас миловал и здесь. Мы взобрались на гребень горы без потерь. Я шёл впереди и практически подтаскивал вверх обоих моих спутниц. Я так устал, что попав на ровное место, сразу упал на траву. Девушки тоже выглядели подавлено и устало, а мы прошли только половину пути. Немного отдохнув и попив воды мы тронулись в путь. Долину мы пересекли быстро. Становилось всё светлее и светлее. Это радовало с одной стороны, ибо лазить по горам несравненно приятнее днём, чем ночью, но, с другой, нас становилось видно издалека и это ни могло не пугать. Пройдя равнинный участок, мы опять углубились по пастушьей тропе в ущелье. И тут я услышал какой-то посторонний звук. Я дал знак замереть. Вскоре стало очевидно, что из глубины ущелья доносятся не громкие голоса. Слышно было даже как потрескивает хворост в огне. Мы затаили дыхание и думали, что нам делать дальше. Я усадил Мадину на камень, сел рядом с ней, обнял и мы начали обсуждать ситуацию, практически не говоря, а просто шевеля губами на ухо друг другу. И тут предательски не вовремя встало солнце. Резко настало утро. Стало абсолютно светло и первые лучики заплясали по нашим спинам и ногам. Мадина объяснила, что другого пути здесь нет, если только мы не альпинисты и не имеем профессионального оборудования для покорения скал. Увы, но альпинистами мы не были.
Я огляделся и увидел метрах в пятидесяти впереди что-то вроде ниши в горе. Махнул рукой и мы направились туда. Место было практически идеально. Огромный валун прикрывал внутреннее пространство со стороны тропы. Увидеть кого-то в этом тайнике можно было только зайдя за камень. Я разместил там девочек. Отставил им рюкзак. Взял с собой только ТТ и запасную обойму. Крадучись, я метр за метром приближался к голосам и треску костра. Горы обманчивы и то, что по звуку казалось совсем рядом, на самом деле находилось в паре километров впереди. Я уже потерял отсчёт прошедшему времени и длине пройденного пути, когда за очередным поворотом ущелья, голоса вдруг стали совсем четки, а слова различимы. Правда, мне это мало чем помогло, т.к. разговаривали два мужчины на своём. Зато теперь я точно знал, что они за этим поворотом или чуть дальше. Я пригнулся, как мог и практически на корточках преодолел ещё пару сотен метров. Укрывшись за большим валуном, я выбрал удобную позицию и стал наблюдать. Двое совершенно незнакомых мне парней сидели у костра на камнях, подкидывали в него новые и новые сучья и о чём-то оживлённо болтали. Лица у обоих были сонные. Чуть поодаль от них валялись две пустые бутылки из под дешевой, местной водки и консервные банки. Мне было необходимо оценить, кто эти двое. Засада на нас, оставленная Магой или просто местные ребята, не имеющие к нашему делу ни малейшего отношения.
Итак; если это просто ребята из ближайшего аула, которые решили выпить, а такое может быть, ибо в селе не пьют. Мусульманство. Старики и местный имам косо смотрят на любую пьянку в доме или просто в селе. Молодёжь и мужики, которые не сильно обременены верой и иногда выпивают, ездят для этого на пикники. На речку или просто в ущелье. Если это тот самый случай, то где их аул? За 10 км от села они пить не пойдут. И рядом с любым селом подходящих мест полно. А я знал, что поблизости ни одного аула нет. Второе, если даже они забрались так далеко только, чтоб выпить без посторонних глаз, то чего они сидят здесь до сих пор. Дождались рассвета и айда домой. А они продолжали сидеть, хоть, по голосам, были уже практически трезвы и водки явно больше не имели. Я ещё чуть изменил положение и мне открылся рюкзак, приваленный к камню. Рядом с ним, прислонённые друг к другу, стояли два армейских "калаша". Это рассеяло последние мои сомнения. Засада. Оно и логично, это место ни как не обойти, идя до города пешком, по пастушьим и охотничьим тропам. Я сел и привалился спиной к камню. Надо было думать, как действовать, чтобы не стать "жертвой обстоятельств"... Я долго бы ещё примерялся и просчитывал варианты, но мне помог случай. Я услышал какое-то движенье и увидел, что один из парней лезет в рюкзак. Он вытащил из кармашка газету, оторвал от неё кусок, характерно помял её в руках и пошёл в сторону, противоположную от меня. Стало очевидно, чего именно он там "забыл". Он отошёл метров на сто (чтоб потом самому не сидеть в вони) и спрятался за валун. Лучше ситуации и придумать было нельзя! Я ещё раз оглядел местность и выполз по-пластунски из своего укрытия. Подобравшись к костру метров на 20-30 я встал в полный рост и, тихо ступая, пошёл. ТТ был в правой руке. Парень, остававшийся у костра, явно закемарил, как только прервалась их беседа с приятелем. Оно и не мудрено, 5-6 утра самое сложное время, если не спал всю ночь, да ещё и пил. Он очнулся, когда я подошел в плотную и встал в полутора метрах от него - аккурат между ним и рюкзаком с автоматами. Он было встрепенулся, хотел вскочить, открыл рот для крика, но я так красноречиво прижал ствол ТТ к своим губам, показывая, что молчание сейчас - вещь необходимая, что он тут же сел на место и молча уставился на меня. Через пять минут показался второй. Меня он не мог увидеть издалека, т.к. я присел на корточки около рюкзаков за камнем. Когда до костра оставалось метров 10-15 он заговорил с приятелем, но тот сидел неподвижно и молча, смотря на меня. Я встал и направил ствол на подошедшего. Тот изумлённо выпучил глаза и не знал, что предпринять. Через пятнадцать минут всё было кончено. Один связал другому руки отрезанными лямками от рюкзака. Потом улёгся лицом в землю и я связал его тоже. Усадил их спина к спине и связал брючным ремнём их руки между собою. Затем сел напротив и начал разговор. Нельзя сказать, что они были сильно напуганы. Не тот это народ. В горах они видывали и не такое... Особенно после трёх чеченских компаний и всех дагестано-осетинских событий. Мальчишки здесь с детства умели обращаться с оружием и мало кто из них был из пугливого десятка. Потомки воинов и абреков, они больше боялись позора, чем смерти. А тут ещё фактор того, что ждали они двух женщин и туриста. Не расстреливать же он их будет. Чего особо нервничать. Жизнь вне опасности. Поэтому вели они себя нагло и даже вызывающе, не смотря на связанные руки и беспомощность. Единственное, что я вынес из разговора с ними, что люди они действительно Маги, т.к. отборно матеря меня, сбиваясь с русского мата на свой, они меня уверили, что мне конец и Мага меня на "бинты порежет"! Я вытащил у одного из кармана мобильный телефон, за что получил ещё кучу отборных проклятий в свой адрес. Телефон Маги нашёл без проблем, но сети здесь слава Богу не было. Они оставались всю ночь без связи. Уходя, я хорошенько пнул в живот самого главного матершинника и объяснил ему, что ругать незнакомого человека не хорошо. Потом отправился к девочкам, прихватив с собой оба "калаша" и внушительный, охотничий нож в чехле.
Быстрым шагом за пятнадцать минут я дошёл до нашего укрытия. Девочки радостно вскочили мне навстречу, но увидев два автомата на моём плече, пришли в полный шок и у Фатимы случилась истерика. Мы минут десять не могли её унять. Потом перекусили и двинулись в путь. Проходя мимо погашенного мной кострища и двух, связанных пленников, мы услышали такой поток брани в адрес меня и особенно девушек, что пришлось передёрнуть затвор "калаша", чтоб они приутихли. Ещё через 3-4 км ущелье резко закончилось. Мы вышли на огромную равнину, в конце которой расположилось большое село. Там же виднелась и нитка шоссе. Оставалось преодолеть эту дистанцию, найти в селе попутку или нанять кого-то из местных с машиной. До города рукой подать - 10 км трассе.
На глаз, село казалось совсем близко, но сколько мы не шли, оно не хотело приближаться. Ноги уже подкашивались. Тогда я объявил привал и достал из рюкзака вискарь. Буквально заставил девушек сделать по паре глотков и сам отпил немного. Спиртное всосалось и жизнь стала веселее, а ноги наши пошли гораздо проворнее по неровностям плато. Через час мы всё же добрались до ближайших дворов. Я забросил один "калаш" в кусты, а второй замотал плотно в куртку. Условились, что о машине договариваться будут девушки на своём языке. Увидев во дворе белую "шестёрку", мы зашли. Собака была привязана и мы беспрепятственно подошли к дому. Вышел хозяин. Девушки начали с ним разговор. Мадина говорила, а Фатима переводила мне на ухо. Хозяин отказывался, ссылаясь на плохое состояние машины и дела по дому. Я шепнул Фатиме предложить ему 100$, но она сказала, что вряд ли он знает что это такое и не возьмёт. Я порылся в карманах. Рублей было две тысячи с копейками. Чуть меньше ста долларов. Я отдал их Фатиме. Она вышла вперёд, показала деньги и что-то сказала на своём. Мужик посмотрел на нас с подозрением, но тут же дал согласие. Через 15 минут мы выехали со двора. Я сидел рядом с водителем, девочки сзади. Чтобы не привлекать излишнее внимание, они сделали вид, что хотят спать и легли, обнявшись на сиденье. С улицы их особо видно не было. Мы проскочили по кривым улочкам и выехали на шоссе. Оно привело нас в центр села к автобусной станции и бывшему сельсовету, а ныне поселковой администрации. Времени было уже около девяти утра. Народ на остановке ждал автобус в город. Увидев односельчанина в полупустой машине, несколько человек рванулись на перерез. Наш водитель притормозил и тут же к окнам прилипли несколько лиц.
- Расул! Подвези до города. - выкрикнул первый подошедший.
Расул развёл руками, показывая, что машина полна. Тут только все подошедшие увидели девушек на заднем сиденье и разочарованно побрели обратно к остановке. Тут же на пятачке стояли местные "халтурщики-таксисты", но люди не особо спешили воспользоваться их услугами. Видимо, это было дорого для их скромных заработков. Один из них вылез из своей машины и направился к нам. Он подошёл, поздоровался с Расулом за руку и, облокотившись на стекло водительской двери, начал о чём-то говорить с ним. И тут я заметил, что девочки, слушая их разговор, настороженно приподняли свои головки и внимательно слушают. Наконец мы тронулись. Расул тут же заговорил с девушками на своём. Фатима, как всегда, переводила. Оказалось, что таксист предупредил Расула о двух девушках и парне, которых сказали не подвозить и что их (то бишь нас )ищут ребята из верхнего аула. Выехав за село Расул остановился на обочине. Фатима перевела, что он хочет значительной прибавки за нашу транспортировку. Я достал 200$ и протянул ему. Он недоверчиво осмотрел со всех сторон бумажки, понюхал, посмотрел на просвет и кивнул головой - мол годятся. Мы тронулись дальше, но ехал он как-то странно. По кривым, кочковатым проулкам он гнал быстрее, чем по относительно ровному шоссе. Я занервничал. Достал ещё сто долларов, отдал их Фатиме и сказал, что эти деньги за скрость 100 км/час до города. Фатима протянула деньги и что-то сказала. Тот тут же ускорился, но проехав довольно быстро с километр, опять незаметно скинул скорость до средней. Тут мне всё стало ясно. Я сказал ему, что мне нужна вода из рюкзака в багажнике. Мы остановились. Я вышел, открыл багажник и развернув куртку, вытащил оставленный "калаш". Дорога была относительно безлюдна и я спокойно прошёл с "калашом" к своей двери и сел. Расул выпучил глаза и медленно положил руку на ручку открытия двери. Увидев это, я передернул затвор и сказал ему:
- Не дури, Расул. Ты мне не нужен. Довезёшь нас и всё будет хорошо. Деньги получишь и "калаш" тоже подарю. Продашь его потом. Расул убрал руку с ручки и чуть успокоился.
- У Вас всё равно шансов нет. Они нас у города перехватят. Им уже наши таксисты отзвонили - сообщил мне Расул.
- Тогда, советую тебе, брат ты мой, гнать изо всех сил. Смотри сам. Сдаваться мы им не будем. Машину я тебе остановить не дам. Куда они будут в первую очередь стрелять, чтоб нас остановить? Правильно - по колёсам и по водителю. Так что спеши, дорогой. - выдавливая из себя улыбку, сказал ему я.
Я отхлебнул, вытащенный из багажника вместе с "калашом", вискарь и передал девушкам. Они уже не сопротивлялись, как в первый раз. Расул тем временем стартанул с места с пробуксовкой и гнал, выжимая из своей убитой "шестёрки" всё, что мог. Вдруг он заговорил.
- Я знаю, мы их обманем. Рванём через заводской район. Дорога там очень плохая, но зато в город попадаешь почти в центр.
- Молодец , Расул! - похвалил его я, - начинаешь исправляться. Если до вокзала нас без ЧП довезёшь, ещё 200$ твои.
Мы въезжали в пригород. Пошли домишки частного сектора и магазинчики. Потом опять вышли на пустое шоссе и тут я впереди увидел развилку. Чуть ближе, на лево был поворот в заводской район, о котором и говорил пять минут назад Расул, а через 50 метров был виден поворот на право и огромные бетонные буквы названия города. И всё бы было хорошо, но на том самом правом повороте я сразу приметил знакомую "помоечку" Маги и Ильяса. Она стояла на обочине, в тени деревьев. Я, на всякий случай, ткнул Расула дулом под рёбра и сказал:
- Ну, вот, брат мой, теперь всё зависит от тебя. Сейчас на лево и гони, что есть мочи. Бог даст, они нас не успеют догнать до центра. Расул резко свернул влево, чуть не вогнав нас под колёса цементовоза и втопил на полную. Но асфальта здесь практически не осталось. Его явно не перекладывали и даже не латали с Советских времён. Огромные ямы с рваными краями зияли по всей протяженности, на сколько хватало глаз. Гнать не замечая их было глупо. Уже на третьей или четвёртой можно было остаться без колеса. Скорость сразу упала до 20 км/час. Я ежесекундно оглядывался назад, но погони не было. Внутри всё возликовало! Проспали! Не заметили! Бог миловал! На радостях, мы с девчонками ещё накатили по 50 грамм вискаря. Настроение было отличное. Адреналин тонизировал не хуже кокса! Мы ехали вдоль залатанных заборов каких-то бывших заводов. На встречу нам всего один раз попался старенький 31 ЗИЛок. Пустынно. Вымерло производство. Наконец мы свернули в какой-то боковой проезд и Расул выдохнул с облегчением.
- Всё. Это прямая до центра.
И тут я увидел то, чего меньше всего ожидал... Впереди, перегородив дорогу стояла "помойка" наших "друзей", а перед ней, с воинственным видом стоял Ильяс и ещё какой-то парень с "калашами" на перевес... От этой картины я получил такую дозу адреналина в кровь, что у меня стали ватными и руки, и ноги... "А счастье было так близко, так возможно..." - вдруг вспомнилась мне реплика из какой-то пьесы. Я тихим голосом сказал:
- Девки, быстро на пол и не поднимать голов! Расул, гони изо всех сил и тарань их сбоку, чтоб скинуть с места и проехать! В душе я надеялся, что не та у нас ситуация, чтоб из-за неё они открыли огонь в городе. Пусть и на отшибе, посреди брошенных, безлюдных заводов. Но я ошибался! Первая очередь уткнулась куда то в остатки асфальта и гравий на метр впереди наших колёс. Вторая прошила нам радиатор и оба передних колеса. Расул бешено крутанул руль, чтоб выровнять потерявшую управление машину. Лобовое стекло заволокло паром от пробитого радиатора. Только машина встала, ударившись о бордюр и развернувшись к атакующим моим боком, как я открыл дверцу и вывалился из машины животом на землю. Я тут же, не смотря, дал очередь в их сторону, чтоб получить время на занятие приличной позиции, но не успел я и поднять глаза, как последовала очередь с их стороны. Пули легли как-то странно - некоторые впились в землю не далеко от меня, одна обожгла мне ляжку где-то в районе бедра, ещё несколько прошили железо машины у меня над головой. Я наконец сориентировался, увидев где они расположены, и дал первую, осмысленную очередь. Оба бойца тут же перестали вести себя как Рэмбо и присели на корточки по обе стороны машины. Началась позиционная перестрелка. Одного (незнакомого) из них я зацепил. Он отполз за машину. Ильяс оставался цел и стрелял он отменно - несколько раз чуть не зацепил меня и я слышал, как пару раз пули били в метал машины где-то у меня над головой. И вдруг я увидел, как Ильяс вскочил и побежал в сторону забора. Я было хотел прицелится и прострелить ему ноги, но тут я услышал сзади голос, усиленный мегафоном:
- Отбросить оружие в сторону! Лечь лицом в землю! Всем выйти из машины и лечь на землю!
Тут только я понял, из-за чего вдруг побежал и перемахнул через забор Ильяс. Я далеко отбросил "калаш" и уткнулся от греха подальше рожей в асфальт. Правая нога горела, как будто её облили бензином и подожгли. Боли особой пока не было. Потом кто-тсо всей силы пнул меня по щиколотке и заорал:
- Ноги шире, мразь! Шире ноги, я сказал!
И ещё удар по ногам. Потом всё было как во сне...
- Всем из машины! Лицом в землю! Бабам тоже! Быстро!
И вдруг истошный крик Мадины. Крик, который просто порвал мне сердце. Не соображая, я приподнялся на локтях и тут же получил по голове удар такой силы, чем-то тупым и тяжелым, что тут же вырубился. Очнулся я в незнакомом помещении. Перед глазами всё плыло, тело ныло. Казалось на мне нет живого места. Я попытался поднять руки к лицу. Одна поднялась, второй что-то мешало. Я с огромным усилием приподнял голову, увидел допотопную кровать с панцирной сеткой и наручник, которым моя рука была пристёгнута к спинке кровати. Я обвёл глазами комнату. Это была больничная палата, но какая-то очень запущенная и немытая. Моя правая нога была в гипсе и на растяжке. Через полчаса явилась медсестра, посмотрела, что я очнулся и, не сказав ни слова, удалилась. Вскоре появился парень в форме ОМОНа и с ним штатский. Они занесли два стула и сели. Штатский у изголовья. Он молча достал из папки бланки и авторучку.
- Фамилия, имя, отчество? - начал он.
.....................................................................................................................................................
Когда допрос был окончен, следователь уже было собрался выйти из палаты и вдруг, что-то вспомнив, вернулся.
- Мадина интересуется у Вас, где хоронить Фатиму. Она говорит, что не хочет везти тело в село.
Мне бы заорать...потерять сознание...упасть в какой-нибудь эпилептический или ещё какой припадок, а я как окаменел. Я услышал следака, всё понял и молча лежал. Эмоции оставили меня! Они меня предали и бросили отвечать за всё самому. Как это непомерно тяжело, когда нет эмоций! Ты чувствуешь себя выструганным из дерева и ненавидишь себя!
- Ей отдадут мои деньги и мой телефон? - спросил я.
- Если Вы напишите доверенность, то мы всё ей отдадим.
- Дайте бумагу и ручку. Что писать в доверенности? - спросил я.
Потом я написал записку Мадине. Сказал, как найти в телефоне номер моего друга. Что сказать ему и как действовать самой дальше. Я расписал на столько подробную инструкцию, что мне еле хватило двух листов бумаги. В голове была всего одна мысль: Фатиму похоронят в Москве и я когда-нибудь к ней вернусь...