Пропащий

Автор: Белая ворона Удочка была складной и легкой, маленькое пластиковое ведерко помещалось в рюкзаке, вместе с коробкой червяков, куском свежего хлеба, завернутого в белую тряпочку и огромным, зеленоватым еще, но видимо, сочным яблоком.

Река открылась внезапно, ярко блеснула, ослепила, наполнив душу еще большей радостью и одновременно, покоем. Крутой спуск был потайным, спрятавшимся в густых зарослях огромных пыльных лопухов, и только Андрей знал об этом удобном для рыбалки месте. У самой воды стояла влажная, звенящая прохлада, было полутемно из-за нависающих крон старых плакучих ив и толстых, жирных камышей, ростом почти с него. Узкий берег, вода притесняла его к самым стволам, песок, на удивление чистый, был почти белым и слегка поблескивал, и только большой черный валун, неровно сколотый с одного края, нарушал гармонию плавных линий и нежных тонов.

Андрей одним прыжком преодолел спуск и, уже предвкушая, как он перекусит перед рыбалкой, на мгновение зажмурился от удовольствия, но вздрогнул и резко остановился. У самой воды, на небольшом бревне сидел человек. Тонкий, полупрозрачный силуэт женщины, неподвижный, темный и светящийся по изящному контуру, казалось, был нарисован серебряным карандашом на светлой, гладкой поверхности еще спящей реки.

Парень тихонько, стараясь не напугать незнакомку, подошел и тихонько дотронулся до худенького плеча, плотно обтянутого атласно-холодной тканью черного платья, которая на ощупь оказалась влажной. Женщина даже не вздрогнула, медленно повернулась, и Андрей утонул в огромных глазах, похожих на черные впадины на бледном, даже иссиня-бледном лице. Лицо женщины, тонкое, фарфоровое, с сияющей перламутровой кожей, было прекрасным.


"У вас все хорошо, вы в порядке? У вас ничего не случилось?" – спросил парень, с трудом вынырнув из омута бездонных глаз.

"Нет… Просто я люблю бывать здесь одна. А ты из деревни?"- спросила женщина, не отрывая взгляда. Ненормального, горящего, колдовского взгляда, казалось, глаза светятся, и тянут, тянут, вытягивают все до капли, волю, силы и жизнь.
Вдруг она встала, резко повела плечами и длинное черное платье, похожее на чешую, скользнуло вниз, закрыв ее ноги темным покрывалом. Тело нагой женщины светилось, аромат воды усилился, стал невыносимым, тонкие руки скользнули на плечи Андрею, и вдруг она впилась в его губы так остро и сильно, что парень почувствовал привкус крови.

Сколько прошло времени, он не помнил. Очнулся, когда уже смеркалось, пустынный берег тонул в тишине и только у самого камня, свернувшись в ком, валялись обрывки тонкой, блестящей ткани, похожие на свернувшуюся змею.
С этого дня Андрей изменился. Односельчане перестали узнавать веселого паренька, он стал задумчивым и грустным. Каждое утро и вечером парень уходил к реке, спускался к камню и подолгу сидел, глядя вдаль и сжимая в руке тонкий черный лоскут.

… Прошло лето. От крупного, даже полноватого парня осталась ровно половина. Худоба, болезненная бледность, нечесаные патлы русых волос сделали его похожим на отшельника. Вода в реке стала темной и густой, ее затянуло зеленоватой паутинной речной травой, но Андрей, по-прежнему, каждый день ходил на реку.

Мать привела старух, бабки долго совещались, жалостливо глядя на парня, накрыли стол белой скатертью, зажгли церковную свечу и, крестились, шептали, шуршали серыми мышками: «Святой Илья, поднимаю глаза и молю тебя: убереги его от проделок нечистых, от козней проклятых. Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь. В океане-море стоит Божий остров, на том острове камень лежит, на камне святой пророк Илья с небесными ангелами сидит. Стрелами святые стреляют, от Андрея, болезни отгоняют".

Настал Илья пророк. Душные волны плотного воздуха сгущались, к вечеру черные тучи низко нависли над деревней, свинцово и тяжело легли на реку, придавив ее тяжелой массой. Все затихло. Звуки не проникали через плотную толщу, и тишина стала звенящей.

Андрей привычно собрался на свою вечернюю прогулку к реке, но мать встала на крыльце, раскрылилась, как большая неуклюжая птица и зашипела: «Не пущу! Ты обезумел совсем, куда ты идешь? Нечисть сейчас в воде, черти на берегу, как оводы роятся. Чирьями пойдешь, если не утонешь. Волос конский вопьется, удушит, и так ты еле дышишь. Спать ложись! Я утром приду!».

Глухо ворча и поминая нечистую, мать закрыла двери на огромный замок, ключ взяла с собой.
«Ничего! Приду завтра раненько, открою. Целее будет, совсем ополоумел, дурачок» - и быстро семеня по затаившейся улице, побежала к бабке Ефросинье, в ночь, отчитывать болящего.

Андрей устало сел на диван, сжал руками голову и замер. Неизъяснимо, неотвратимо тянуло его к реке, он застонал и лег, накрыв горящую голову подушкой.

Первый раскат грома был похож на выстрел. Деревню осветило ярким всполохом, все на секунду стало видно, как днем. Андрей вскочил, заполошно подбежал к окну, перекрестился.…По тропинке к дому шла женщина. Тонкий силуэт был бы не заметен в темноте, если бы не тонкий светящийся контур. Фигурка вспыхивала и озарялась призрачным сиянием при каждой вспышке молнии. Платье вздымалось парусом, облепляло высокие, стройные ноги, но шаги ее были странными, казалось она не шла, скользила по траве, почти ее не касаясь. В одну секунду она приблизилась к окну, Андрей подбежал, хотел было открыть окно, но вздрогнул и замер. Бледное, смертельно бледное лицо приникло к стеклу, глаза огромные, горящие, черные, совсем без зрачков, впились в его глаза и он уже не мог оторвать взгляд. Тонкая ладонь скользнула по стеклу, стекло прогнулось, и, расплавленное стало стекать вниз, на пол.

Внезапно, женщина отпрянула. Быстро повернувшись, она заскользила прочь прямо по траве, паря над ней и не пригибая длинные стебли. Огромный замок с грохотом упал и разбился, как стеклянный. Дверь открылась и Андрей, выскочив из дома, как зачарованный пошел вслед, по засиявшей под внезапно появившейся луной, дорожке.


Река встретила его тяжелой, сгустившейся, как кисель, тишиной и плотный, вязкий запах воды и кувшинок окутал его, не давая вздохнуть. Светящийся силуэт мелькал за деревьями, изогнутыми над краем берега упругими дугами, и вдруг, пропал. Парень растерянно остановился и замер. На ветвях, среди травы, на берегу сидели, стояли, лежали странные жутковатые существа. Темнота почти не давала разглядеть их, и Андрей вглядывался, напрягая глаза до слез, сердце колотилось как бешеное, руки и ноги тряслись, как в ознобе.

Прислонившись плечом к толстой иве, он попытался собраться с силами, но вдруг, тяжелая, толстая ветка резко вздрогнула, и черная горячая влага хлынула ему прямо на голову, залив лицо и плечи. Резкий запах крови ворвался в ноздри и взорвал мозг. Ветка еще раз дрогнула, склонилась ниже, сначала дотронулась, а потом сжала его шею упруго и сильно. Андрей, теряя сознание, в зыбком тумане, застилающем глаза, увидел, как по коре расползается, ширится и кровоточит огромная рана, похожая на бездонную щель. Он уже не мог сопротивляться, задыхался и плыл, покачиваясь в горячих, вонючих волнах, отдающих солью и еще чем – то, знакомо противным. И вдруг захват ослаб, и прохладные руки отерли лицо, освободили, и тонкий голос прошелестел – «Рано, тебе рано, еще все только начинается, начинается, начинается…» .

Сквозь рассеявшуюся пелену он увидел женщину, с нежным, ласковым лицом, немного пухлым и румяным. Волос не было видно под огромным, лохматым венком из блестящих листьев незнакомого дерева. От нее пахло тонко и сладко, он жадно вдохнул аромат и почувствовал, что дурнота отступает. «Ты кто?», спросил он почти неслышно и хрипло. Тонкий смех колокольчиком прозвенел и стих, и в кроне зазвучало, затрепетало: «Берегиня я, Берегиня, я сберегу тебя до свадьбы твоей, верь мне, иди за мной».

- Что это было, скажи, откуда кровь?
- Гамадриада, гамадриада, родилась и умерла, ты не понял, ты не понял, не заметил, слабый человек, видишь ветки без крови, совсем без крови, бедные, белые бедные, бедные….

Андрей поднял голову и увидел, что ива стала белой и прозрачной, засияла на фоне черного неба и вдруг взорвалась, лопнула, рассыпалась, на мгновение, очертив сияющей пылью чье-то лицо, как будто покрытое толстой корой, в ветками и листьями вместо волос. Лицо замерло, улыбнулось, мертвенной улыбкой и пропало, растаяв.


Парень почувствовал, что у него нет сил идти дальше, встал на четвереньки и пополз к воде, в надежде хоть немного прийти в себя, мечтая окунуть голову в холодную воду. Вдруг, кто-то схватил его за ногу и резко дернул. Парень с ужасом повернулся и увидел, что в ногу вцепилось жуткое существо с телом червя и огромной головой лысого старика. Склизким, мыльным языком, он начал облизывать его ногу, и казалось, что он втягивает, всасывает Андрея в себя.



Парень закричал, завизжал от ужаса, и стал извиваться, стараясь освободить ногу. И тут Берегиня снова прошелестела: «Не бойся, не бойся, он добрый, отпустит сам, не бойся. На выпей, силы будут, сил много будет» . Откуда-то сверху, на тонкой паутинке, опустился лист, свернутый тугим кулечком. Андрей взял его, и одним глотком, уже не думая ни о чем, выпил свежую, кисловатую жидкость, похожую на сок. «Молодец»- зазвенело в ветвях- «А теперь вставай, вставай. Иди. Иди к воде. Тебя уже заждались».

Почувствовав неожиданный прилив сил, Андрей встал, чуть постоял, неуверенный, что может идти и медленно пошел к реке. У самой воды, на камне сидела огромная толстая старуха, ноги которой уродливо срослись, образуя подобие даже не рыбьего, рачьего скорее, хвоста. Длинные, страшные космы свисали до самого песка, они были похожи на мохнатые водоросли, те, которые темно колышутся у берега, неприятно цепляют ноги и пахнут мертвечиной. Узловатыми пальцами с корявыми, толстыми как панцирь, когтями на продирала свои космы, и, с каждым движением руки, по уродливым плечам и плоской, отвислой до колен груди, стекали потоки грязной, вонючей воды. Увидев Андрея, она встала, вперилась в него маленькими рыбьими глазками и протянула руки. Руки медленно тянулись, становились тонкими, извивались, как резиновые шланги и только кисти, росли, росли, и уже закрывали небо, когти становились острее и с них капала мерзкая жижа. Ведьма открыла рот, и вот уже у лица парня клацнули страшные щучьи зубы, и еще раз, и еще!

"Уйди Лобаста, он не твой, смотри, Она тебя убьет"- взвизгнула Берегиня, и с силой толкнула старуху! - "Прочь, сгинь".
Лобаста зашипела, быстро уменьшилась, стала размером с собаку, опустилась на колени и, перебирая огромными ладонями, и оставляя в песке глубокие борозды, добежала до воды и нырнула, подняв целую тучу брызг.


Андрея глубоко вздохнул и почувствовал, как пот струями течет по спине, обжигая кожу. "Не бойся, ничего не бойся, я с тобой, еще не время, еще не пришло твое время, жди, жди...",- шелестела женщина, утирая нежно-ворсистым, пахучим листком пот с лица Андрея -"Уже недолго, потерпи, жди, жди.!!!"

Она опять протянула парню напиток, но на этот раз он был остро-терпким, очень приятным, пьянящим. Он выпил его до последней капли и вдруг увидел, как берег изменился. Ветви изогнулись, поднялись вверх, образуя купол, и засветились, напоенные странным холодным светом. Огромные белые цветы, отливая восковым сиянием, раскрылись и затрепетали, как живые, раскрывая острые лепестки. Нежный, пьянящий аромат разлился и протек, пропитывая каждый сантиметр воздуха, опьяняя и одновременно вселяя силы. Зрение обострилось, он различал каждую травинку, букашку, все до последнего семечка в коробочках плодов.
Вдруг, вокруг, зазвенели колокольчики, на разные голоса, сначала глухо, далеко, но звук нарастал.
Андрей прислушался и понял, что это смех, странный гортанный, женский. И тут, прибрежные кусты вздрогнули, всплеснули ветвями, вытянулись, и десятки тонких женских фигурок затрепетали в быстром танце. Они приближались, и вот уже первая женщина, точеная, прекрасная, как фея схватила парня, затеребила тонкими нежными руками, длинные зеленые волосы расплескались, задевали его шелковыми прядями.
Запах речных гиацинтов заглушил другие запахи, и Андрею стало весело. Женщины тянули его в разные стороны, обтирали, поливали какой то легкой невесомой жидкостью, расчесывали, переодевали. И вдруг расступились, образовав круг. Андрей увидел, что сквозь их тонкую кожу просвечивает что-то зеленое, даже скорее болотное, цвета гнилой травы. "Легкие, это легкие, они не дышат, они забиты ряской", подумал он - "А это сердца, они черные, как камни. И не бьются!! Совсем!!!".

И снова, дрожь пробрала его до самых пяток!
"Не бойся же, это Мавки, они не обидят, не обидят. Щекотать только не разрешай", - засмеялась Берегиня.

- "Смотри, ты готов!"

Она подвела его к самой воде, и вода поднялась, встала плоским блюдом, огромным и круглым, колыхнулась и замерла, не плеснувшись, гладким, ясным зеркалом, отразив сияющий лес и Андрея, неузнаваемого, изменившегося, совсем другого. Изможденный, худой, полусумасшедший парень исчез, из зеркала на него смотрел светловолосый, широкоплечий, стройный мужчина в белоснежной струящейся одежде. Правда, глаза! Что-то у него случилось с глазами... Они казались чужими, темными и глубокими на белом, без румянца, лице.

"Красив..., ты красив... Она будет довольна нашей работой, красив, красив"- шептала Берегиня, прижимаясь прохладной грудью, расправляя складки его странного одеяния. " Возьми, это для нее". Она протянула ему огромный букет водных лилий, тяжелых и упругих.

Андрей взял цветы и посмотрел в зеркало. В зеркале отражался он один, лес казался пустым, никого не было. Он удивленно посмотрел на женщину, оглядел кучку Мавок, танцующих неподалеку. "Тссс, прошипела Берегиня,- " Молчи! Смотри!"

И тут, Андрей услышал тягучий, мелодичный стон. Стон нарастал, крепчал и вдруг зазвучал музыкой, превратился в чарующую песню, колдовскую песню, грустную и нежную. Зеркало воды рухнуло, расплескавшись у ног, и на середине реки что-то поднялось, выпукло и мощно, вынося на округлой спине, откуда-то из глубин, из темных омутов, стройную женщину.
Нежная грудь, ничем не прикрытая, сияла белизной на фоне темной воды, волосы пышным покрывалом, то обнимали ее всю, то вздымались от легкого ветерка, крылами черной птицы.

Она скользила к берегу стремительно, и Андрей уже видел каждый изгиб прекрасного тела. И только хвост, покрытый сверкающий чешуей, трепетал и пугал обалдевшего парня. Он узнал ее. От восторга он упал на колени, протянул руки и замер. Лилии рассыпались по песку, но это было не важно, женщина упала в его объятья и мир рухнул. Лес загудел, пропали цветы, погас призрачный свет, исчезло сияние. Огромная молния ударила в центр реки, все почернело, поднялся ураган, разметав воду в клочья.

Парень вдруг понял, что женщины больше нет рядом, вскочил и бросился в бурлящую воду.

И тут, из толщи воды, из самой глубины, медленно стало подниматься что-то ужасное. Плоское белое лицо с неподвижными провалами вместо глаз приблизилось, Андрей увидел прямо перед собой черные дыры с пульсирующими зрачками. Они сжимались и расширялись безумно и страшно, рот, огромный как у лягушки, раскрылся и длинные острые зубы впились ему в горло. Кровь хлынула, разом превратив холодную воду в красную теплую жидкость, ледяные ладони прикоснулись к запястьям и потянули вниз. Андрей дернулся, последний раз взглянул на небо и закрыл глаза. Вода сомкнулась. Все стихло.