Глава из романа

Автор: Serg_ Глава 15

Лось и Паренёк

С того самого дня, когда в политотдел части пришла бандероль из горкома партии и началась череда неприятностей.
После того, как замполит Козух показал Плейшнеру заяву Чесотки, Плейшнер вернулся домой, снял со стены висевшую над его кроватью фотографию Светы и уставился на неё остекленевшим взглядом. Просидев так минут двадцать, он повесил фотографию обратно на стену и вышел на улицу. На ближайшем рейсовом автобусе он поехал в Борзю и пошёл в пустой по причине рабочего времени "Садко". Подошедшая к нему Фигура вынула из кармана белого фартучка блокнот и вопросительно посмотрела на него. Плейшнер немногословно заказал триста грамм водки. Глядя в глубокой задумчивости в окно, он опустошил графинчик, потом рассчитался и медленно пошёл на городскую почту. Оттуда он послал в Минск срочную телеграмму некой Чайкиной Светлане Сергеевне. "Света. Я не могу без тебя. Плейшнер".
Через день срочной телеграммой ему пришёл ответ. "Я тоже не могу. Приезжай. Жду. Светлана". В строевой части по приказанию Клещица быстро оформили отпуск и проездные документы в оба конца. Плейшнер постригся в гарнизонной парикмахерской, надел парадную шинель и вылетел ближайшим рейсом из борзинского аэропорта в Читу, а оттуда в Минск. Майор Козух сделал какую-то запись в своей тетради, ну, а Лидка Чесотка открыла свой личный счёт соскочившим с её женского крючка холостым лейтенантам.
Получалось так, что гипотеза подполковника Клещица о существовании некоего излучения на Телембе, влияющего на мозги офицеров, непротиворечиво объясняла реальность. Одним из подтверждений этой гипотезы являлся младший лейтенант Лосев. И до Телембы не очень друживший с мозгами, младший лейтенант сначала при погрузке на борзинской рампе бросался под гусеницы чтобы его взяли на Телембу, а, прибыв на место, побратался с местными бичами, только теперь с бурятами.
Буряты из посёлка, давшего название самому большому на континенте ракетному полигону, с уважением погладывали на странного ракетчика с одной маленькой звёздочкой на погонах, который вместо того, чтобы запускать ракеты, большую часть времени проводил в местной закусочной. В знак расположения к русскому ракетчику буряты угостили его напитком архи мэргэн, который был освящён шаманом из Усть-Орды. В основе напитка архи мэргэн, как и предполагал Лось, лежал пищевой спирт. Кроме спирта в состав напитка, как объяснили его новые друзья, входило овечье молоко и некое бурятское ноу-хау, состав которого буряты наотрез отказались обсуждать. Ужинал и завтракал Лось, как и положено ракетчику, блюдами из полевой кухни на полигоне, а обедал питательным и полезным бурятским зелёным плиточным чаем, в который, помимо собственно чая, входили соль и бараньий жир. Этот жуткий энергетический напиток у бурят подаёт только женщина, причём так необычно - держа правой рукой стакан под донышко, а левой оттягивая вниз рукав платья.
Вернувшись с Телембы Лось стал ещё более странным. Как-то вечером, когда все офицеры кроме дежурных уже разошлись по домам, Лось зашёл в солдатскую лавку, расположенную в клубе, чтобы на последнюю мелочь, найденную в карманах его полевых галифе, купить что-нибудь поесть. Проходя мимо дверей в актовый зал он услышал звуки пианино и заглянул в зал. На тускло освещённой сцене за пианино сидел Паренёк и играл какую-то медленную джазовую вещь. Лось с каким-то небольшим свёртком в руках молча сел сбоку и остекленевшим взглядом уставился на клавиатуру.
– А ты можешь сыграть "польку-трясогузку?" – вдруг спросил он надтреснутым голосом.
– Нет, никогда не слышал, – ответил Паренёк.
– "Бывало - заберемся в кабак. Под утро, в дыму, сажусь я к роялю и играю "трясогузку", полечку из веселого дома, научил ей меня в Симбирске протопоп. Девчонки довольны, задирают ноги на стол", – процитировал Лось какой-то отрывок.
– Ну и память у тебя.
– Память, память... Это да... Но всё уже. Хана Лосю. Поломанный. Проткнутый. С дыркой. Через неё всё и вышло. Из-за этой самой памяти. Всё помню, всё! А ты - память, память. Гнусная это штука - память. Страшная, ага. Поломанная память. Не стирается. Всё пробовал, пить, не пить, бить, меня били, рёбра ломали, нос перебили. И служил, и кросс бегал как ненормальный, и по малинам борзинским ходил. Нет. Всё помню, как пять минут назад.
Лось заскрипел зубами, стиснул кулаки и, помолчав, снова заговорил:
– Наверное, я правда психопат. Только тогда в Чите не распознали. Может, не захотели распознать. Вот я же был "комсомолец" в дивизионе. На политзанятиях Козух диктует, все конспект пишут, мол "материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях". Владимир Ильич Ленин. Все перьями скрипят, пишут. Всё понимают. А я нет. Потому что - "кем данная"? Понимаешь - Кем данная нам в ощущениях? Почему остальные не видят этого? Зачем мне такой мозг, а?! Вот ты можешь сказать, Кем "данная нам в ощущениях"?
– Кем? – пожал плечами Паренёк. – Создателем вселенной данная. Кто создал эту объективную реальность, тот и дал нам её в ощущениях. Только я философию не любил никогда. Тройка в универе была.
– Ну и ну её к свиням, философию. Пусть Козух с Клещицем разбираются. – Лось распаковал свёрток, вынул оттуда бутылку водки и какую-то книгу. Поставив бутылку около пианино на пол, он открыл книгу и сказал:
– Вот книжка интересная, в библиотеке нашёл, "Орлеанская Дева". Смотри.
– "Что такое было войско того времени, особенно войско дофина? Это был сброд наемной сволочи, выросшей среди пожаров, грабежа и резни. Все, что не имело пристанища, шло в армию. Все, что не любило работать, шло в армию. Армия - это был сброд оборванцев, кутивших, игравших в карты, бездельничавших, не знавших ни Бога, ни совести, ни чести. Лагерь был переполнен непотребными женщинами, довершавшими общий разгул и разнузданность" .
Лось закрыл книгу и положил ее на колени.
– Жанна Д`арк, пятнадцатый век. За пятьсот лет мало что изменилось, – сказал он задумчиво. Вместо мечей ракеты, а люди те же, а может и хуже. Выходит, пять веков для человека ничто. Вместо капелланов - замполиты, вместо Библии - моральный кодекс строителя коммунизма, а человек такой же, как и десять тысяч лет назад. Вот чего думаешь люди смеются, дерутся, ругаются, целуются, женятся, изменяют, род продолжают, предают друг друга? Чего червяк, когда его на крючок насаживаешь извивается, знаешь? Это всё жизненная сила прёт. А у меня вся эта сила вышла совсем. Кулаки, видишь, ещё есть. Я, когда в училище был, в Оренбурге, на такси ездил. Я впереди, а сзади на другом такси моя фуражка едет. Кандидата в мастера по боксу выполнил, кубки мои видел? Это всё, что у меня осталось. Кубки.
Паренёк перестал играть и молча смотрел на Лося.
– А сейчас мне ничего не нужно, – продолжал Лось дрожащим голосом. - Ни-че-го... Даже Наташка, которая дырку эту и проткнула, через которую всё и вышло, не нужна мне уже, – сказал Лось. – Всё. Кранты. Как говорится, она была слишком красива, чтобы принадлежать мне одному. А сейчас самое страшное - это, когда трезвею после водки. Выныриваю оттуда, а тут такая тоска...