Графомания:: - Убегающее лето

Убегающее лето

Автор: Игорь Домнин

[ принято к публикации 12:07 22-09-2015 | Антон Чижов | Просмотров: 1374]

-Ну вот, Ростислав Сергеевич, все, как и обещал в сроки и согласно скорректированной программе испытаний - и я аккуратно положил на стол начальника сектора нашего НИИ лабораторный отчет по испытаниям установки.
-Что значит все?
-Все это все, конец, -сострил я жду обещанный отпуск.
-Но как…а ведь …как отпуск?
-Даже не думайте отрицать, помните наш уговор? Отчет по испытаниям на стол и целое лето отпуска.
-Целое лето…ну нет…это же бред какой-то, ты же извини, уже не школьник,- сказал строго Ростик.- И при том это ведь только результаты по опытно-конструкторскому образцу, а до запуска установки в серию еще ох как далеко, да и одних испытаний в лаборатории прочности недостаточно, и ты как завлаб должен это прекрасно понимать.
-Все будет в лучшем виде, полностью полагаюсь на своего зама, он человек ответственный - сказал я и тут же решил поставить Ростика в угол, приперев обещаниями:
Или вы не держите слова?
-То есть какого слова, напомни пожалуйста,- Ростик махом снял очки, наморщив лоб.
-Неужели не помните, месяц отпуска по плану и возврат долгов, за предыдущее время.
-Каких долгов? -Недоумевая спросил Ростик.
-Забыли, может, три года уж как без отпуска.
-А, ты об этом, сдался неприступный Ростик, Ну хорошо, заявление с собой?
-Естественно, и с директором все согласовано, вы как непосредственный, первым должны.

И я стал свидетелем того, как на фирменном бланке нашего института стала красоваться небрежная жирная карлючка, внешне отдаленно напоминающая кляксу, но официально именуемая подписью начальника сектора, профессора, доктора технических наук Ростислава Сергеевича Дицкого.

-Можешь идти, свободен до сентября! Вынес свой строгий вердикт Ростик.

И я выбежал из главного корпуса нашего НИИ с той нескрываемой безграничной радостью, с которой обычно выбегает школьник из стен так наскучившей за весь учебный год ему школы в день последнего звонка, именно сегодня- двадцать пятого мая. И оно это настроение, эта непредвиденная радость обещали мне подобный настрой и на все наступающее лето.

Да, день последнего звонка, и я вдруг стал вспоминать свои школьные годы, нашу ветхую чуть покосившуюся школу провинциального южного городка, какое это было беспечное и счастливое время, время исканий, надежд, время чистых мечтаний, и вдруг вспомнил ее. Она ведь тоже училась в нашей школе правда годом старше. Значит ей уже немножко за тридцать, что ж прекрасный возраст для женщины, самый рассвет так сказать. Интересно, где она сейчас, как сложилась ее жизнь, наверное, крепкая семья, верный муж, ухоженные дети. Интересно увидеть ее сейчас, чего она достигла, кем стала, помнится она собиралась в педагогический. А чего собственно может достичь человек нашего возраста?

Вот я, к примеру, обычный молодой человек, ну чем я лучше или хуже других? Хотя Ростик считает, что мне и типичным мне можно только позавидовать. Со стороны все выглядит иначе, а завидовать то на самом деле, и не чему. Нет, все как будто на месте, грех уповать на судьбу, а все же чего-то не хватает.

Всем в жизни я вполне доволен, хотя близкие и друзья называют это странным. Я же пытаюсь, внушить им, что я типичный молодой человек. У меня даже имя типичное: Иван, отчество в чем-то тоже: Петрович. Да, Иван Петрович Тюрин, это я. Как говорит моя четырехлетняя дочь: мой папа майонез, майонез именно так из её уст звучит непостижимая и непонятная для ребенка аббревиатура МНС, то есть младший научный сотрудник.

Дочь. Это только название, я ведь последний раз то ее видел полгода назад, она сейчас с ней Милой. Мила- моя бывшая жена, слово то «жена»- полный официоз, да какая там жена, прожили с ней пять лет даже без штампа в паспорте, разбежались так же как и встретились. Я тогда заканчивал институт, готовился в аспирантуру и тут она красивая, умная.

Ну что это я, прям вечер воспоминаний, сейчас приеду домой позвоню Сашке, он примчится ко мне, и начнем «кутить», отпуск отмечать, а послезавтра едим с ним в Крым, на месяц, потом в Прибалтику. Но это только планы, неизвестно как все сложится у Сашки в последний момент. Сашка-мой самый лучший друг, еще с младшей школы вместе, потом институт, аспирантура, дальше в одном НИИ начинали, это потом он по коммерческой линии пошел, только Сашка теперь он только для своих, а для остальных Александр Борисович Савельев- коммерческий директор совместного предприятия «Карина»- так значится в его визитных карточках.

Он хорошо знал ее, ведь был женат на ее лучшей подруге, вот именно был, а теперь он, как и я свободный человек. Она, почему я называю ее так, может, боюсь окунуться в до сих пор волнующие меня воспоминания, которые и так со мной? А может все еще таю надежду встретить ее. Не знаю. Она- это Лариса- моя первая любовь и как зачастую бывает- любовь несчастная. Ну все, приехал наконец то, вот люблю так сесть после работы в авто и ехать, ехать, думать. Так бы вот и ехал всю жизнь, а куда и сам не знаю, от себя как водиться не убежишь.

Вот я и дома, так, теперь сообразить что-то приготовить, ведь нужно сегодня отметить свой отпуск, конечно- же с Сашкой, и я решил позвонить ему. «Понял, буду сейчас»- Выпалил разом Сашка и бросил трубку. Сейчас это значило через час именно через час я уже слышал звонок дверь, к этому времени я уже заканчивал сервировку стола.

-Ну нечего себе, не прошло и полгода, что так долго?- был первый мой вопрос.
-Дела, все дела.
-Крутишься все, большим человеком стал, Сашок.
-Да и ты тоже не маленьким, перспективный ученый, зав. лаб. Почти номенклатура, светило ты наше.
-Да, ладно, давай без этого, хотя, может и прав ты конечно, однако, но иногда такое состояние бывает волком бы завыл. Не приносит это счастья. Хотя есть ли оно вообще счастье то и когда человек бывает по настоящему счастлив?
-Ох, опять тебя потянуло в эту философию, что тебе не имётся, если много произносить одно и тоже слово оно теряет смысл, -заворчал Сашка, давай-ка лучше выпьем, скорей, я с утра не жравши.
Выпили по одной по второй, по третьей, всё как водится.

-И чего тебе дураку не имется, чего тебе не хватает, грех ведь жаловаться на судьбу плохую. Тем более в НИИ своем ты на хорошем счету, Ростик твой через месяц-два в кресло директора сядет, а ты в его, стар уже наш Нил Игнатьич, с почетом на пенсию, хотя Госпремию заработал честно.
-Откуда такие познания?
-Можем еще кой чего- рассмеялся Сашка,- кто владеет информацией тот владеет всем. Так, что как говорится самое время сесть тебе за докторскую диссертацию.
-Вот и ты туда же, а я знаешь Витьку Курганова вспомнил, ну так он мне такую фразу как-то изрек: «кто не любил тот и не жил» вот, и знаешь к себе ее примерял. Мне 33 года, Сашка, а я то в жизни и счастлив то не был, чувствую вот, что для полного счастья ну не хватает чего-то.
-Да брось ты киснуть, Ванька раскис уж совсем, как баба, смотреть тошно, ну что тебе еще надо, все есть и положение, и должность и дело любимое, и квартира, а самое главное дочь у тебя Ваня, вся надежда твоя и опора в будущем.
-Вот это ты хорошо сказал, насчет дочери, действительно единственная надежда.
-Да. У меня Ваня таких надежды две.
-Никогда, Сашка не думал, что вот такая апатия меня накроет, даже когда с Милой жили.
-Нет, Ванечка, свобода это дороже всего. Вот Танька моя, например, в первые годы брака ну прям идеальная жена была, а потом стервенеть стала, а в один прекрасный день прихожу, ну дальше ты знаешь…
-Да, ладно, зачем старое ворошить? Давай выпьем лучше!
-Давай, вискаря!

Так мы и сидели до утра, да все за жизнь вспоминали. После, да и до знакомства с Таней у Сашки было много женщин, да и что там говорить женщинам Сашка нравился всегда. Вот и сейчас мы с ним на отдых собираемся, а он говорит двух девочек снял, с ними хочет ехать. Эти девочки студентки еще.

И хоть я и не люблю выполнять Сашкины поручения, зная его талант перекладывать всё на других, это в его понимании называется распределение обязанностей, но помнится на ту его просьбу съездить в турфирму и забронировать путёвки, откликнулся с радостью. Как потом оказалось не зря, моя союзница, моя милая помощница, моя муза - моя интуиция не подвела меня и на сей раз

Вот и офис. Очередь как пережиток прошлого не сильно радует ненужной потерей времени.

-Девушка вы крайняя, спрашиваю у яркой брюнетки?
-Крайних всегда найти можно, -сказала она, обернувшись

О, что это не сон ли, не видение, на меня улыбнувшись, смотрела моя школьная любовь. Я много видел похожих людей, слышал о двойниках, но чтобы настолько? Та же удивленная вздернутость бровей, тот же милый сердцу прищур ее бархатных глаз, те же отливающие натуральной чернотой водопады волос.

Мы познакомились. Моему удивлению не было предела ее, тоже звали Лариса. Вот это совпадение. Разговорились. Эта была обычная непринужденная беседа людей связанных одной целью, с минимум личной информации, этакий разговор о предстоящем досуге. Общие вопросы общие ответы.

Знать бы мне, тогда как скоро буду страдать, и мучиться из-за этой женщины, а тогда предложил подвести ее, она с радостью согласилась. И я чувствовал, как с течением нашей заурядной беседы ни о чем я проникаюсь к ней каким-то приятным радушием, располагающей теплотой, неподдельным интересом, особой симпатией. Уладив свои дела, я подождал Ларису, и мы отправились в путь.

Так или иначе, уже минут через пятнадцать поездки моя рука ритмично поглаживала округлой формы коленце. Классический прием а-ля путаю ручку переключения передач. Вместо негодования обаятельная улыбка, без тени смущения на лице. Вместо вполне заслуженной пощечины вежливые просьбы прекратить, и угрозы, что моя прекрасная спутница покинет автомобиль, на ходу.

Я не поверил в угрозы, но остановил машину, усилил поглаживания, устремив руку далеко под юбку, почувствовав кончиками пальцев ткань трусиков, уже почти ощутив горячую влагу. Лариса в истоме откинула голову, закрыв глаза, тяжело задышала, сильно сжав бедрами пытливую ладонь. Усиливаю натиск, пытаясь пальцами сдвинуть тонкую ткань трусиков в сторону, дыбы добраться до влекущего тайного, женского. Но тут моя спутница, будто пришла в себя:

-Не нужно, не начинай, я прошу тебя, молящее произнесла она и с силой оттолкнула меня, пытаясь открыть дверь.
-Не нужно, не буду, -многообещающе сказал я, поверив в угрозу.

И мы, уже молча, продолжили путь, делая вид, что нечего не произошло. И лишь неподдельный блеск глаз и легкий румянец на её щеке напоминал о случившемся. Единственной победой в тот день стало мое приглашение на ужин в ресторан и ее почти безнадежное: «Не обещаю», все же не лишало меня надежды еще раз увидеть эту прекрасную женщину.

Ненавижу просыпаться от телефонного звонка:
-Да,- сонно промямлил я.
-Говори громче,- услышал я Сашкин голос,- придется повременить, с поездкой, сложности на работе, все откладывается. На месяц, не меньше, может на полтора.
-Понял, всё как всегда, хотя каждая медаль имеет две стороны.

Хорошего конечно мало, ну что ж единственным приятным событием остается свидание, с Ларисой, а в том, что она придет, у меня почему-то не было ни малейшего сомнения. Весь день я думал о предстоящей встрече, готовился к ней как к самому первому желанному, свиданию. Трепетное волнение ожидания, полностью овладело мной, ведь если она не придёт, я потеряю эту чудесную женщину навсегда.

Ресторан с прозаическим названием «Пиковая дама», куда я пригласил Ларису был выбран мной не случайно, ну во- первых он находился совсем недалеко от моего дома, так чтобы в случае продолжения ужина и его плавного перехода в завтрак далеко идти не пришлось, ну а во вторых, я хорошо знал это заведение, часто бывал здесь и слыл почти постоянным клиентом, имеющим право на солидную скидку. Вполне приличная кухня, умеренные цены, да и обслуживание на уровне, как мне казалось, всё говорило в пользу именно этого заведения.

Чтобы хоть как-то справиться с охватившим меня волнением, в «Пиковую даму» я пришел намного раньше положенного времени, заняв столик на открытой террасе, сделал нехитрый заказ и стал терпеливо ждать с трудом справляясь с томительным волнением.

Лариса, не заставила себя долго ждать и пришла точно к намеченному сроку. С трудом справляясь с трепетным волнением, охватившем меня лишь при её появлении, я, подойдя к ней нежно коснулся губами её руки, проводил к столику. Она великолепно выглядела- отливающее красным атласом чуть выше колен платье, такого же цвета лакированные туфли на высоком каблуке составляли гармоничный ансамбль, обтянутые черным нейлоном округлые икры, идеальной формы ножки, это когда двадцать в щиколотке и тридцать шесть в икре. Милая улыбка. Настоящая красавица.
Лариса одобрила мой выбор в плане заказа блюд, еще мы заказали вино, она прекрасно разбиралась в винах.

Непринужденная беседа за ужином с понравившейся красивой женщиной, что может быть лучше.
Говорила в основном она, а я слушал, нет, даже не слушал я таял в этом её бескрайнем обаянии, любуясь ею, этими правильными красивыми чертами её лица, просто плыл в этой зачаровывающей грамотной, льющейся речи, таял в колдовской атмосфере созданной здесь нами, безмерно радуясь этому теплому во всех отношениях весеннему вечеру.

Она как-то сразу сказала, что замужем, есть дочь, муж тренер сборной по волейболу, что брак их превратился давно в пустую формальность и кроме привязанности её больше нечего не связывает с мужем, спасает лишь любимая работа, Лариса преподавала английский язык в музыкальном училище. Я же предпочел не распространятся о своей личной жизни, лишь рассказал о карьере ученого, работе в НИИ.
-Союз физиков и лириков, предлагаю за это выпить,-сказала Лариса ,когда я наполнил бокалы.
-Давай лучше выпьем за встречу, и за этот прекрасный весенний вечер, подарившей мне тебя.
И каждое её движение, жест были исполнены нежной грации, пластики, что смотреть на неё без умиления было просто невозможно.

В «Пиковой даме мы сидели практически до закрытия, что называется до последнего клиента. На мое предложение продолжить знакомство Лариса ответила отказом и попросила поймать ей такси:
-Поздно уж, мне к дочери нужно, не сердись.
Прозрачное ночное небо обещало на завтра теплый солнечный день, я решил пригласить Ларису на пикник:

-Места там, просто сказочные, природа, порыбачим, и хоть я…
-Хорошо, я согласна, -оборвав меня на полу слове сказала она.
Провожая её до такси я нежно скользнул по ее губам своими, ощутив приятное влекущее тепло, она спешно отняла их, виновато улыбнувшись:
-До завтра.

В ту ночь я почти не спал, всё думал о Ларисе, и о том приятном, влекущем тепле её губ, прикосновение к которым волновало меня, лишив покоя. Она согласилась поехать со мной на пикник, желает продолжения отношений, их с неимоверной силой желал и я, совершенно не думая о её семейном положении, не о будущем, я с невероятной слой желал Ларису.

И хоть был конец мая, а уже во всем чувствовалась летняя горячая свежесть, теплого, обещающего жаркий день впереди, утра. Явственно ощущалась эта ослепительная синева неба, зеленая густота листвы. Сначала мы, взявшись за руки, бежали по тропинке, мимо орешника, через зеленеющее кукурузное поле, оттуда до опушки рощи, дальше вниз к озеру, к этой блестевшей на солнце зеркальной прозрачности воды. И я по-особому чувствовал естественный в своей свежести блеск ее глаз, ее какую-то особую отзывчивость.

Мы расположились на берегу. Уже по-летнему жаркий день приятно радовал отпущенным теплом.
Я, оставив, Ларису одну, принимать солнечные ванны и готовить завтрак на траве, а точнее на расстеленном покрывале, сам направился к близ лежащему утесу, рыбалить. И хоть никогда не считал себя большим корифеем по этой части, но бездумное сидение с удочкой на берегу не просто успокаивало, а наводило на приятные спокойные мысли.

Энергичной моей натуре нужно было создать некую видимость занятия, препровождения времени со смыслом. Я уже успел разложить снасти и закинуть, не переставая думать о Ларисе, принимающей солнечные ванны, погрузившись в эти откровенные мысли о ней так, что чуть не прозевал первую поклевку. Лишь почувствовал, как потянуло сильно, и я чтоб не сорвалось, заскочил в воду, повел вдоль берега, с шумом и треском, ломясь и молясь, чтоб рыбина не сорвалась я выскочил на травянистый спуск, как раз на ту поляну, где расположилась для приема солнечных ванн Лариса.

Она лежала посредине поляны совсем нагая. Купальника на ней не было, да и купальником не назовешь, трусики в стиле треугольничек на ниточках и бюстгальтер, едва прикрывающих соски ее налитых грудей.

Сначала мне показалось, будто она спит, но в это время Лариса подняла голову, увидев меня, даже не думая прикрываться. А наоборот размеренно перевернулась на бок, став смотреть на меня. Рыба, не считаясь с моими переживаниями, рванула, что есть мочи и леска лопнула, поскользнувшись, я чуть не упал в воду, скорей от увиденного, чем от рывка сорвавшейся рыбы. Я смотрел на ее налитые груди, с темными черешенками сосков, сильные, отливающие белизной ноги, подтянутые ягодицы, обильная клиновидная поросль внизу живота соответствовала цвету волос на голове. (Вот уж не думал что в 70-ых придется побывать).

Смотрел и был просто ошеломлен её ладной слаженностью, естественной красотой её белого молодого тела. Я пребывал в некой прострации, от неожиданности даже впав в стопор.

-Ну, а так я тебе нравлюсь,- спросила она и перевернувшись на спину развела ноги.

И я в страстном беспамятстве прильнул к её лону внимая медово-сладкий, поистине дивно-колдовской вкус нектара любви. Потом я целовал её в шею, в чуть приоткрытые, будто специально для поцелуя губы, ощущая их влажный приятный вкус, как она нежно касалась ими моих губ, и мы, дрожа от нетерпения слились, в каком-то неудержимом едином порыве уже неконтролируемой страсти, придаваясь сладкой неге, слияния, прямо здесь на этой опушке, будто плывя то в тихих то в огромной силы, казалось никогда не утихающих волнах, сладкого дурманящего упоения.

И эти волны несли и покачивали нас, среди пряно-медового запаха цветов на поляне, этого жаркого майского солнца, зеркальной прозрачности воды, где мы, движимые страстным вожделением, бросали наши тела в какие-то невероятно-невообразимые хитросплетения, в любой момент готовые взорваться пролиться яркой вспышкой облегчения, но шепот, исходивший из её распухших от моих жадных поцелуев губ, удерживал меня от конечного провала в эту гибельную бездну вечного облегчения.

-Не торопись, медленнее, прошу, не торопись, шептала она срывающимся от сладострастия голосом.
И я беспрекословно следовал всем её мольбам, просьбам, приказаниям.
-Давай вместе, только вместе запричитала она, и будто замерев, несколько раз вздрогнула на мне, и повалившись на мою грудь в изнеможении простонала, плотно обхватив губами мой сосок.
А потом будто пробудившись от моей конечной вспышки, вскочив, замерла. Мы лежали в изнеможении подле друг друга:

-Ну, что милый, ты согласен?- Спросила она с трудом переводя дыхание после нашей лобзаний.
-На что?- С интересом спросил я
-На такую жену, ну или любовницу.

Признаться некоторое мгновение я пребывал в смятении, от того как сразу вдруг она решила расставить все точки над «и» в наших еще даже не начавшихся отношениях.

-Ты мне очень дорог милый, - сказала она, закрыв мой рот страстным нежным, но по своему дерзким поцелуем.
Она раскинула руки и вытянулась своим длинным гибким телом и всё тем же горячим шепотом продолжала:
-Знаешь, я вот подумала, нет обещай мне, что мы придем сюда ровно через двадцать лет, в этот же день, и это будет только наш день, мы выпьем шампанского, и всё будет как сегодня, все как сегодня-повторила она.
-Хорошо, обещаю, -сказал я потрясенный её решительными планами.
-Обязательно придем, -сказала Лариса, обнимая меня за шею, так и будет, запомним этот день и станем отмечать его как день, как наш день поправилась она, и просто набросилась на меня с новой силой.

Так и началось у нас, все случилось будто нечаянно, само собой. Честно признаться меня немного ошеломили и насторожили её слова, тоже мне, жена, а как же её, муж, но она согласна даже на любовницу, а что пусть будет, думал я, как любовница отличный вариант, почти всегда свободна, муж в частых командировках, нечем не обременена, отличный вариант. И уже ночью, засыпая, я подумал о ней, как о прекрасной женщине, еще не подозревающей до каких неведомых глубин моей души ей удастся добраться.

Хотя с другой стороны я был несколько озадачен тем как быстро она приняла это важное для себя решение, тоже мне жена знакомы то без году неделя, да уж видно пришлось натерпеться ей с этим своим тренером, а эта её странная фраза: «я всё решила милый» и это только на первом свидании, да то ли еще будет, ну что ж поживём увидим. Общение с красивой и приятной во всех отношениях женщиной обещало много прелестных моментов впереди. А теперь я как никогда желал новой встречи с Ларисой.

На следующий день я пригласил её к себе, решив удивить вершинами своего кулинарного искусства, вовсе не желая поставить с ног на голову старое известное изречение о пути и сердце. Ну если о вершине кулинарного искусства, то нечего особенного это был фруктовый салат собственного производства, ягодный мусс, желе, салат из сникерса, мороженное её любимое грузинское вино, в коих она знала толк и довольно неплохо разбиралась, одним словом десерт и вино составляло весь антураж моего нехитрого угощения. Правда Лариса называла десертом несколько иные компоненты, но об этом я узнал немного позже.

Она не заставила себя долго ждать и пришла точно к обещанному времени. И лишь закрыв за ней дверь мы на мгновение замерли, взглянув друг на друга, спустя мгновение задохнулись в неимоверно долгом страстном поцелуе, мы не могли остановиться лишь на мгновение прерываясь, чтобы отдышаться, сделать необходимый живительный глоток воздуха, начинали вновь.

И как в каком-то удивленном своей дикостью напором я просто срывал с неё одежду, дрожащими от страсти пальцами расстегивая непослушные пуговицы её блузы, устремив руку в узкие трусики, ощутив как теперь стало там гладко скользко влажно, не переставая целовать её необыкновенную грудь, будто всю омытую какой-то земляничной свежестью и эта игра настолько увлекла нас, что к десерту и вину пришлось приступить лишь закончив её.

Мы сидели в гостиной в неглиже и наслаждались вином и фруктами, всё еще пребывая в плену так плотно захватившей нас страсти, раскрасневшиеся, еще не совсем успевшие отдышаться.

- Я бы хотел, чтобы ты осталась сегодня- сказал я наполняя наши бокалы вином.
-Я не могу сегодня Ванечка, он дома, пойми меня правильно, -сказала Лариса виновато опустив глаза.
-Всё хорошо, сказал я, подняв свой бокал, слегка коснувшись им её, едва наполненного мной.
-А теперь, я хочу, чтобы ты угостил меня своим десертом, сказала она, поставив бокал игриво посмотрев на меня
-Всё перед тобой
-Нет ты не совсем понял меня, своим с решительной настойчивостью произнесла она.

И потянулась к моему уже давно наполненному жизненных соков корню, от её нежных и чувственных прикосновений впав в приятное беспамятство, я не сдерживая себя, щедро угостил Ларису десертом.

Уже ночью я подумал как мне пусто и одиноко без неё, что это было я еще не знал, но понимал, что попадаю в некую зависимость от этой чувственной необычной, прекрасной женщины, и тогда я наверное впервые подумал о ней, как не как о любовнице, и понял вдруг , что скучаю, когда её нет рядом, а как бы хорошо было бы засыпать и просыпаться в её объятиях нежно касаться её и целовать с той же нежностью и страстью. Как не хватало мне её чувственных нежных прикосновений, исполненных дерзкой смелости ласк.

Она позвонила через два дня:

-Ванечка, милый мой, как же я соскучилась, прости не могла позвонить раньше, он был дома, теперь уехал на сборы.
Говорила она тихим нежным голосом, и предложила мне составить ей компанию, посетить давних друзей, я с радостью согласился, еще одна возможность быть рядом, видеть её и, просто наслаждаться её присутствием, теперь мне было мне просто необходимо.
-Конечно, милая, -с радостью отозвался я!

Мы встретились с Ларисой, и я как всегда целовал её с той неиссякаемой жадностью, к которой уже начал привыкать.

-Смотри, одернула она меня, я ведь и привыкнуть могу..
-Так это же замечательно!
-Да, милый, ты очень дорог мне неустанно твердила Лариса, казалось заученную наизусть фразу.
А мне почему-то нравилось эти её повторы.
-И я тоже могу привыкнуть.
-Так может и не нужны нам эти расставания даже на некоторое время, признаться я был несколько удивлён этим её решительным настроем.

Взявшись за руки мы нырнули в колодец старого двора, зашли в какой-то обветшалый дом поднялись на второй этаж, прошли по длинному коридору, заставленному старой мебелью, где всё было уныло, безрадостно и веяло какой-то ветхой разлагающейся стариной.

А когда прошли в самую дальнюю комнату, большую, с развешанными на стенах картинами в рамках и просто стоявшие у стен на подрамниках, с бархатными огромными диванами, расставленными вдоль стен, помещенными рядом маленькими журнальными столиками, на который в беспорядочной спешке были расставлены открытые и уже начатые бутылки с портвейном, и здесь в полукромешной темноте комнаты, двигались люди, подходили к картинам то отходили от них, с понимающим видом качали головой, отпускали хвалебные речи в адрес авторов и всего искусства в целом. А в углу уже не первой свежести поэтесса томно играла на гитаре и невыразительно пела:

По вечерам у нас играют и поют,
А я и не пою и не играю.
Я молодость свою припоминаю
И песни, что давно уж не поют.

Ну одним словом некая помесь квартирника конца 70-х с только набирающем обороты андеграундом.
Этакое пристанище не молодых, но начинающих поэтов, пантеон некогда блистающих лириков, мы с Ларисой устроились на диване, я разлил вино, немного выпили, почти не привлекая внимание яро споривших в углу рядом с нами этих самых начинающих поэтов.

-Это и есть твои друзья? -Спросил я у Ларисы
-Многих я знаю, многих нет, люблю своего рода такие вечеринки, вот где по истине отдыхаешь душой, просто слушаешь, плывешь и наслаждаешься.
-Да уж физики и лирики, точнее физик в сообществе лириков - рассмеялся я.

И тут заметив Ларису к ней подошли два тех, так рьяно споривших поэта, и не стесняясь наперебой кинулись отпускать комплименты и целовать ручки своей старой знакомой. Представила она и меня,как свою вторую половину, сказать, что я был удивлен, это значит нечего не сказать. Мы, выпили, нужно признаться меня мало интересовали все эти их споры об искусстве, музыке и тому подобном, все мои мысли были лишь о Ларисе.

Она как всегда выглядела выглядела и выгодно отличалась от подруг начинающих поэтов облаченных в не первой свежести потертые джинсы и свитера грубой вязки. На Ларисе было недлинное черное платье, слегка возвышающееся над округлой формы полированными коленцами, и хоть я уже узнал о столь трепетном отношении Ларисы к нижнему белью, к выбору которого она подходила с особой тонкостью и вкусом, и что по её словам давало мне вечную тему для подарков на многие годы в тот вечер она решила изменить своей давней привычке и пришла без него.

Я почувствовал прикосновение её руки. Нежное мягкое прикосновение, прикосновение, очень быстро превратившееся в поглаживание. И она, с веселой беспечностью поднявшись с места, взяв меня за руку повлекла в манящую темноту коридора, в комнату напротив. И, я пребывая в неком смятении, прижал ее к стене, поднял платье, сопровождаемый её стоном, одобрения приник к ней, слившись в едином и уже одержимом в своей дикости порывом не контролируемой страсти, в этих резких прерывистых движениях, которые никак не могли взорваться фейерверком и рассыпаться, утонуть во тьме этой томительной гибельной бездны желанного облегчения.

И во всем, что происходило с нами, было нечто необычное, скоротечное, неповторимое, что придавало нашему слиянию особо острый колорит как и наше появление здесь, в чужой квартире, где сквозь полуоткрытую дверь еще было слышно пение:
Я не пою я просто говорю
Про молодость ушедшую свою

И мне почему-то захотелось вдруг как можно быстрей покинуть это пристанище непризнанных гениев, загубленных временем талантов, этих немолодых, но всё еще начинающих поэтов. И я пригласил Ларису к себе, предложив ей остаться, честно признаться побаивался её ответа, но как оказалось, страхи мои были абсолютно напрасны. На моё предложение она с радостью отозвалась.

Это была наша первая совместная ночь. Она разделась быстро, бережно чтобы не испортить прически потянула вверх платье. Подняла руки, блеснув в нависшей полутьме комнаты белеющими подмышкми, потом поправила слегка растрепавшиеся волосы, смотрела на меня с какой-то кокетливо-загадочной улыбкой, и я улыбаясь ей в ответ откинул край простыни, демонстрируя своё желание:

-Иди ко мне быстрей…
– Ты хочешь, чтобы я была с тобой всегда? – спросила она и тут же подошла ко мне, наклонившись так близко, что я явственно ощутил её сладковато дурманящий запах. Справа налево провела прохладными грудями по моей груди, отчего соски ее трогательно напряглись, и я замирая, почувствовал это, потом она осторожно легла подле.
– Мне хочется смотреть на тебя. Странно: когда все идет к концу, ты закрываешь глаза и стискиваешь зубы. Тогда я очень люблю тебя и тоже стискиваю зубы. А ты их целуешь.
– Ты как хочешь?
– А ты как? Надо, чтобы было тебе удобно и мне.
– Мне хорошо, когда я близко вижу твои глаза.
- Сегодня я просто измучу тебя, до изнеможения, готова поспорить ты будешь молить о пощаде.

Потом, когда мы уже мы оба лежали обессиленные, в изнеможении последнего телесного движения, и она еще слабо вздрагивала, касаясь губами моих губ, я вдруг почувствовал вместе с нежностью к ней какое-то нереальное чувство полного единения с этим её отдающем прохладной свежестью телом. Наслаждение, которое приносило мне столько радости и счастья, и сейчас, лишь рядом с ней я вдруг явственно ощутил насколько проникся к этой великолепной странной на первый взгляд женщине и как понятны и близки стали мне эти её рассуждения о будущем, и вдруг подумал, что и расставаться с ней совершенно не хочется. Это напоминало сон, и я просто не мог поверить, что плыву в этом вечном счастливом сновидении, здесь и сейчас в объятьях этой поистине прекрасной женщины подарившей мне столько нежного тепла.

Нет, все было реально, все ощутимо и все предметно проступало в комнате и лицо Ларисы, ее губы, ее шея были так близко от меня, ее влажное тело касалось моего с такой нежной отрешенностью, что я не мог разжать руки и отпустить ее лечь рядом, чтобы отдохнуть немного от того, что она тихими ласками продолжала разжигать во мне. Этот поистине неиссякаемый огонь страсти.
И она, видно уловив мой порыв, поднявшись, тихо сказала:

-А я и не дам тебе отдыхать ,пока мы не уснём ,обессиленные от усталости, ну согласен ты на такую жену? Муж мой?
-Не понял ты о чем серьёзно спросил я
-Ты бы хотел быть со мной всегда, и больше никаких разлук?

Я, вспомнив о том, как не хватило мне её, о том огне, что разжигала она, будто играя, огне в котором можно было сгореть от нетерпимости, жажды, без доли лукавства ответил:
-Да, конечно…но тебе нужно решить всё с мужем, объясниться с ним и уйти ко мне
-Я уже всё решила, милый, только дай мне время, нас с ним уже нечего давно не связывает кроме привычки.
Я внимательно её выслушал и подумал как же всё хорошо у нас складывается, ведь я не испытывал нечего подобного ранее, ни с одной из женщин.

Я не могу без неё, как странно или может быть даже пошло не звучала эта фраза. К такому выводу пришел я когда по стечением обстоятельств не мог видеть её целых три дня. Сколько бы дней продолжалась эта страшная пытка я не знал, но только желание Ларисы было нестерпимо сильно и непреодолимо, оно просто разрывало мне сердце, и как пусто было на душе в те горькие неимоверно сложные часы одиночества. Ведь никогда еще я так не страдал и не убивался не из-за одной женщины, томительно ожидая желанной встречи. И каким трепетом, радостным ожиданием наполнялось моё сердце лишь при одной мысли о ней, какой непередаваемой радостью наполнялась душа.

И как радостно и сладко замирало моё сердце, когда слышал её мягкий нежный голос:
-Ванечка я одна сегодня и жду тебя, мой милый- звучал её голос и я наполненный радостью и трепетным ожиданием предстоящей встречи крался к ней тихой походкой вора, где она ждала меня, радушно встречая, и как всегда была неотразимо прекрасна, в своем недлинном розовом пеньюаре, и я зная её страсть к необычному, всегда ожидал от неё , приятного в своей неожиданности сюрприза.

Она не любила обыденность и всякий раз стремилась внести новое веяние в наши, как мне казалось уже давно установившиеся отношения, ну например романтический ужин при свечах, она встречала меня нежным поцелуем, просила подождать, я терпеливо ждал в предвкушении, а сама накрывала стол, зажигала свечи. Мы пили вино, она предпочитала грузинские, и всякий раз, когда я приходил к ней какое-то непреодолимое чувство радости наполняло сердце, заставляя его бешено биться в предвкушении предстоящей радости, это и была любовь, помня об этом я горячо признался ей:

-Я тоже очень тебя люблю, очень, сказала она, глядя мне в глаза, просто безумно полюбила тебя, но дай мне время, очень прошу тебя, потерпи.
И любовь моя не была ревностью к ней, лишь мучила тоской в тяжкие минуты её отсутствия, когда по тем или иным причинам её не было рядом.
-Скоро мы будем вместе, потерпи, я оставлю его, у меня хватит сил, поверь- успокаивала меня, когда я говорил ей о том, что разлука уже становится невыносимой.

И я готов был терпеть, совершенно не думая о времени и о себе, готов был ждать её столько сколько нужно, хоть и теперь вся моя любовь к ней и состояла из ревности, я просто места не ходил себе когда её не было рядом, был просто истерзан теми смутными картинами, что в полной мере рисовало моё воспаленное, пораженное той страшной болезнью, что называлась разлукой, воображение, и то как нестерпимо больно было мне лишь от одной мысли, что такой же огонь она разжигает и в нем в своём муже, сейчас, когда её нет рядом и я был просто сражен этой своей беспомощностью, не в силах что- либо изменить. Но что оставалось мне как ни надежда на время на то как мне казалось счастливое время когда мы обретем свободу, и где ни будет её мужа и этих вынужденных невыносимых в своей безысходности разлук.

И я не знаю на сколько бы хватило бы моих сил на борьбу с этими самыми разлуками, если бы ни его величество случай. Об этом радостном событии Лариса сообщила мне по телефону, как всегда была нежна ласкова в общении со мной:
-Милый мой, дорогой Ванечка он уезжает на долго, почти на месяц, приезжай ко мне .

Стремглав я несся к ней через весь город почти не обращая внимания на светофоры и прочие препятствия, что хоть на миг могли отложить нашу такую желанную и долгожданную встречу.
-Ванечка, любимый, как же я соскучилась, говорила она не переставая целовать меня, и я отвечал ей горячими страстными поцелуями, крепкими объятиями.

В минуту, когда оба мы лежали обессиленные, едва переводя дыхание, она уже кажется, придя в себя от этого счастливого чувства отрешенности от всего мира, этого радостного беспамятства сказала будто не взначай:
-Давай куда-то съездим лето всё-таки, что же это мы, представляешь какое счастье только ты и я и весь мир будет только наш.
-К морю? Равнодушно спросил я
-Я давно мечтала, знаешь куда?
-В Париж?
-Нет, в Париж мы поедим осенью, красно-желтой осенью, мы будем бродить по монмартру взявшись за руки, где художники неприменно напишут наши портреты, а потом в ювелирной лавке купим кольца и обвенчаемся в маленькой православной церквушке, а летом мы поедим в Венецию, ты просто представить себе не можешь всю прелесть этого города на воде.
-Ну так как ты согласен?
Я молча кивнул.

Нужно признаться к идее Ларисы с поездкой в Венецию я отнесся без особого энтузиазма , нет конечно с одной стороны очень хотелось познакомиться с этим чудным городом на воде, а с другой временные материальные трудности ,которые испытывал в тот момент не давали полностью расслабиться и сосредоточиться на поездке с любимой женщиной в это романтическое путешествие.

Помощь в решении материальной составляющей предстоящего нам вояжа мне оказал
Сашка. Хоть он и довольно скептически отнесся к нашей мечте, но всё же откликнулся на мою просьбу:

-Ох, не нравится мне это всё Ванька, чувствую добром это не кончится,-сказал он, доставая из бумажника солидную пачку купюр в твёрдой валюте.
-Кто еще поможет, как не лучший друг.
-Смотри мне, ох чую кабаки да бабы…ну да ладно чему быть тому не миновать.
- Жребий брошен. Выбор сделан. Мы едим.

Поезд в Венецию прибыл поздним вечером. Мы спустились по скользким ступеням на брусчатник привокзальной площади, и тут сразу горьковато запахло мокрым камнем, и было какое-то безошибочное ощущение близкой воды.

- Сыровато как-то, для конца июля! - сказал я, закутывая горло воротником куртки. - Где же твоя хваленая летняя Венеция? Кажется, даже любимая Венеция?
- Вечер, да еще после дождя, - Но утром будет солнце, ты, милый все увидишь.

Маленький вестибюль небольшого отеля был особенно тих, покоен, сух, пропитан теплом старого дерева, запахом сигар; портье в черном костюме, с плоско зачесанными глянцевитыми волосами, радужно улыбаясь ("боанасера, боанасера!"), взял паспорта, тотчас, подобно фокуснику, двумя пальцами выхватил из гнезд ключи, с неисчезающей улыбкой изящно бросил их в подставленную ладонь темноглазого мальчика в шапочке с красной кисточкой, и тот, так же приветливо улыбаясь, артистически плавно подхватил чемоданы и понес их, бесшумно побежал по узкой винтовой лестнице с ажурной чеканкой перил, застеленной алой ковровой дорожкой, растворяющей звуки шагов.

А когда на втором этаже мы вошли в номер, большой, обставленный под старину, повеявший плесенью от близости воды за окнами, пряной затхлостью, с просто таки огромной двуспальной кроватью, (что было далеко не маловажным для нас), туалетным трельяжем, когда мальчик виртуозно разложил на деревянных подставках чемоданы и, весело получив чаевые, исчез в затемненном коридоре, закрыл за ним дверь и я тотчас почувствовал ватную тишину комнаты, оставшись вдвоем с Ларисой. Она же небрежно, распахнула скрипучую створку шкафа, стала раскладывать вещи из чемодана, молча повернувшись ко мне спиной.
Нужно признаться времени зря не теряли и использовали любую возможность чтобы одарить друг друга той наполненной нежной страстью, что уже давно испытывали друг к другу.

- Ваня, какие все же у нас планы вечер? Можно посидеть где-нибудь в ресторанчике около площади Святого Марка. Закажем что-нибудь сверхитальянское. Но можем сходить и в кино. Мне посоветовали в Риме ради любопытства посмотреть новый английский фильм. Какая-то невероятная сенсация. Кажется, "Двое" или "Трое".
Я заметил чуть насмешливое движение ее бровей и в нерешительности добавил:
- Или, может быть, все-таки - ресторан? Как ты?
-Нет, нет только кино- радостно воскликнула она

В крошечном зале кинотеатра, призрачно озаренном экраном, уже шел фильм, когда билетерша, посветив фонариком на билеты, поспешно повела нас за собой, посадила, в самом последнем ряду зала, и, то, что впереди было пустынно, создавало нам определенный комфорт, но минут через пять мне показалось, что Лариса поглядывает на меня.

Она сидела слева, подперев рукой подбородок, внимательно смотрела уже не на экран, а на парочку, которая со всхлипами, протяжными стонами, обнималась в четвертом ряду, без малейшего стеснения жадно целуясь. И как же мне хотелось найти на подлокотнике её руку и нежно коснувшись её прохладной узкой ладошки стиснуть тонкое запястье.

А там, на экране, где все было свободно, раскрепощено влюбленный молодой доктор, великолепно воспитанный, из богатой семьи известной фамилии, женившись на кроткой хрупкой блондинке, озадачен, обеспокоен, никак не может взять в толк причину ее постоянной тоски, супружеского равнодушия, плохо скрытого отвращения к его близости в медовый месяц.

Но однажды, придя домой, он застает молодую жену, счастливую, возбужденную, в обществе ее подруги по колледжу (что так безутешно рыдала в церкви в час венчания), занятых порочной игрой переодевания то в мужские, то в женские костюмы, и после бурного объяснения между ними герой, подавленный, растерянный, соглашается наконец с предложением находчивой подруги попробовать жить втроем, и подробности этой брачной жизни втроем - в городской спальне, на загородной вилле, в номере отеля, на берегу солнечного моря - постепенно для него новой любовью, его страстью, раздираемой постоянной ревностью к обеим.

И видимо воодушевленная происходящим, вдохновленная тем свободным действом парочки в четвёртом ряду, Лариса коснулась меня, и каждое её прикосновение, жест, взгляд был наполнен какой-то невинной игрой, но в то же время совсем не походил на игру, а скорей на медленное разжигание костра, и я тоже взведенный происходящим на экране и этими её смелыми откровенными прикосновениями уже готов был сгорать в ярком пламени истинного сладострастия.

-Не торопись, не торопись шептала мне на ухо Лариса, не торопливо перебравшись ко мне на колени, плавно покачиваясь, сдерживая себя, свою дрожь от этого резкого в своей внезапности проникновения застонала, извиваясь, не торопливо покачивалась, лишь потом несколько раз с силой вздрогнула на мне,с трудом сдерживая стон облегчения от того самого сильного, острого мышечного спазма.

После этого сеанса истинной страсти мы решили прогуляться по этому дивному, городу, где по-прежнему было сыро от только что закончившегося дождя, стоял, клубился туман, обволакивал огни, витрины закрытых магазинов, что горели и проступали неоном, напоминая пустые театральные подмостки, мимо которых изредка двигались фигуры прохожих.

Узкие улочки, наполненные шевелящейся мглой до краев, глушили шаги, немного светлее было на площадях, где порой возникала размытая громада храма (в его решетчатых окнах багрово теплился над землей отблеск электрических свечей), и снова пронизанные неоном витрин туманные коридоры улиц, опять полукруглые и зыбкие тени мостиков через невидимые каналы, промозгло дующие снизу ветром, запахом обмываемого водой заплесневелого камня.

Мы шли в мокрой мгле по узеньким каменным улочкам, иногда восходили по ступеням на узкие мостики, переброшенные арками через каналы, угадывая внизу, в белеющих прорехах, водяную рябь редких фонарей, и здесь, на мостиках, особенно стен темных домов. Город давно спал, непогода довольно прохладного дождливого июльского вечера разогнала туристов, не видно было нигде ни души, и только летний ,но довольно прохладный дождь властвовал повсюду, присасывался к райским световым провалам никому не нужных сейчас витрин, вкрадчиво придавливался к красноватым окнам ночных баров.

Работали летние кафе, были раскрыты цветные зонтики, аккуратно под ними были расставлены стулья и столики, а пахнущий морем ветер с Большого канала, мерцающего густо-синей тяжелой водой обдавал прохладной свежестью. И мы, вдохновленные этим запахом близкого моря, этим густо-синем мерцанием воды решили прокатиться на катере.

Катер заработал двигателем, дрожа, зашумел, разворачиваясь, волной, и помчал нас, мимо расплывчатых очертаний подымавшихся из воды дворцов, мимо темных бесконечных причалов с проступавшими возле них голыми мачтами яхт, моторными лодками и гондолами.

- Не хочешь, с палубы посмотреть? - спросил я. - Я хочу взглянуть.
- Нет, - сказала она рассеянно, и я один поднялся по трапу из салона.

Там наверху теплый обжигающий ветер так хлестнул по лицу, забил дыхание, что стоять здесь, на хлещущем воздухе, против валившей навстречу, текучей, качающейся слева и справа в задушенных огнях зловещей мути, стало неприятно и холодно. И все же, выстояв минут пять, я сошел вниз, в теперь очень теплый после промозглой сырости салончик, уютно пахнущий слабыми духами, синтетической обивкой.

На площади Святого Марка, было свежо и легко дышалось площадь, увлажненная недавним дождем, уже светло отблескивала на солнце, и здесь веселой метелью, оглушительно треща крыльями, взвихрились огромные стаи голубей, низко носились над зелеными крышами Дворца дожей, над набережными и, вновь обдавая настигающим шумом, садились на площадь, на головы и плечи трех старух американок, с возбужденным смехом рассыпавших крошки хлеба вокруг себя.

Как не прекрасно было проведенное время в этом чудесном городе подарившем нам столько счастья, но пришла пора и нам в дорогу собираться. А как всё- таки чудно и превосходно было в нем, где казалось мы, были только одни в этом сказочно-прекрасном городе близкой воды и такого же близкого счастья. Где мы принадлежали лишь друг другу, не нужно было спешить, прятаться и врать. Сколько было нежности и счастья в одних этих совместных прогулках по городу, где можно было расслабиться и не бояться быть увиденными какими-то знакомыми её мужа или вездесущими её соседями. Но счастье как известно не бывает вечным.

По приезду мы были приглашены на пикник к Сашке на дачу, так сказать для своеобразного отчета о проведенном отпуске.

Я, конечно, знал о слабости Сашки к противоположному полу, но никогда не слышал о его, страсти к экзотическим женщинам. Нужно признаться я был несколько удивлён появлением у него новой пассии. Высокая худая мулатка Надя не произвела на меня особого впечатления. Вытянутое скуластое лицо, выпирающие ключицы, небольшие грушеподобные груди, одним словом на вкус и цвет, ну да ладно в конце концов это его личное дело.

Мы выпили привезённое нами из Италии вино, Сашка как всегда с должной хваткой требовал отчета так сказать о прошедшем отпуске. Потом решили с ним отправиться на рыбалку, оставив женщин готовить к нашему приходу ужин.

А когда вернулись я просто был наповал сражен теми переменами, что стали теперь в Ларисе за время моего недолгого отсутствия, это уже была не та, источающая нежную трепетную страсть женщина,. На все мои просьбы всё объяснить и вопросы о случившимся она холодно и односложно твердила лишь одно: «потом поговорим». Я мучился и был истерзан одним единственным вопросом, на который к сожалению не мог найти ответа. В конце вечеринки я провожал её, и предложил поехать ко мне. Она молчала, я порывисто обнял её:

-Пусти, она решительно вырвалась из моих объятий, уклоняясь от поцелуев.
-Не мучь меня, прошу, разве так сложно всё объяснить, давай поговорим.
-Не хочу, Ваня, слишком много вранья, я не могу, Ваня, пойми меня правильно.
-Но какого вранья разве так сложно объяснить - взмолился я, понимая, что именно сейчас и здесь навсегда теряю Ларису.
-Слишком много вранья, я всё узнала, но зачем, ты так закрыв лицо руками она прятала от меня полные слёз глаза.

Я и сам готов был разрыдаться в любой момент, от не понимания происходящего, от этой необратимой безысходности, и от той страшной потери, смириться с которой мне казалось, не хватит сил.

Нет, я не мог поверить в это мне казалось, что передо мной сейчас не Лариса, а совершенно чужая мне незнакомая женщина, которой сам не понимая, как нанёс какую-то непоправимую смертельную обиду, обиду которую нельзя прощать никому и никогда.

Всю ночь я не спал, всё думал, терзал себя сомнениями и сожалениями о том ,что навсегда потерял Ларису, но почему, как могли быть разрушены такие искренние гармоничные отношения, что ей могла наговорить эта Надя во время моего отсутствия, какя нелепая случайность, но ведь нечего случайного не бывает, утешал я себя. Я был разбит и поражен в самое сердце.

На следующей день я приехал к Ларисе за объяснениями, нужно признаться я не спал всю ночь, не понимая, что же произошло, и в чем причина такого резкого изменения отношения ко мне и почему после того разговора с Надей. Что же могло произойти за то короткое время нашего отсутствия? Лариса нечего не хотела объяснять, лишь повторяла, прости Ваня, но мы никогда не можем быть вместе, я так решила, я возвращаюсь к мужу, она была зла, и я прекрасно чувствовал это, прости, но нам нужно расстаться. Это были её последние необратимые в своей решительности слова сказанные мне ,слова полные горького отчаяния, страшного разочарования и не прощаемой обиды.

-Нет, не может быть, я ведь люблю тебя, я так счастлив, вторил я ей срывающимся от сожаления голосом, где-то понимая и чувствуя, что это и есть наша последняя с Ларисой встреча.

Расставание с Ларисой я переживал очень сложно, я был разбит и повержен. Я просто не понимал, что же произошло и какие истинные причины могли разрушить подобного рода гармонию, но всё рухнуло в одночасье. Почему? Терзал я себя одним единственным вопросом, на который к сожалению не находил ответа.

И чувство какого-то глубокого разочарования, апатии всякий раз охватывало меня, когда понимал, то, что прошел в жизни мимо чего-то главного, существенного, утратил что-то весомое, такое близкое, но наверное незаслуженное мной счастье и причиной этому стала банальная, по своему стечению обстоятельств случайность, которой могло и не быть, помешала этому моему несостоявшемуся счастью, но ведь как известно случайностей не бывает, и все мои объяснения на этот счет выглядели жалким утешением и оправданием причин этой тяжелой утраты.

И тяжко мучился одним единственным непостижимым для меня вопросом, но почему? За что мне это испытание наказание, которое как известно без вины не бывает, и причины этого наверное лежат в моем прошлом, в тех поступках из которых так и не были сделаны выводы.

Так и пробежало, прошло, отшумело лето, а с ним и мои надежды на счастье, ах как бы хотелось всё вернуть и повторить вновь, вернуть ту надежду, обещавшую долгое счастье впереди. И чтобы хоть как-то забыться и не впасть в уныние решил с головой уйти в работу.

Как и говорил Сашка в августе Ростик стал директором нашего НИИ, и уже в новой должности принялся с полной силой за ведение дел. И хоть запуск установки в серию шел с большим трудом он кажется прикладывал все усилия к исполнению своих прямых обязанностей, а я чем мог помогал ему. До поздна засиживаясь на работе, пытаясь заглушить свою сердечную боль и постигшую амурную неудачу.

Как-то уже по сложившейся традиции я задержался в институте допоздна и уже перед уходом, выключая стенды, гася в лаборатории свет, был остановлен телефонным звонком и не без удивления узнал в трубке голос Ростика, который просил спуститься к нему на второй этаж, если, разумеется, еще остались силы для небольшого разговора. Когда я вошел в кабинет, просторный, с великолепно расписанным золотистым потолком, с солидными корешками старых и новых справочников в массивных шкафах, он сидел за громоздким столом, совершенно чистым, без единой бумаги, и, сняв очки, слабым жестом указывал ими на кожаное кресло против стола.

-Садись, разговор у нас не долгий будет, но довольно серьёзный. – Он выдержал паузу, и собравшись с силами произнес: сегодня я решил не подписывать приказ о твоём назначении начальником сектора.
-Но почему…ведь -я недоумевая смотрел на него
-Не перебивай и дай мне договорить. На конференцию в Вену мы поедим вместе, ты останешься там, будешь стажироваться в такой- же лаборатории как наша.
-Как но…
-Дашь ты мне договорить или нет?
-Прошу прощения Ростислав Сергеевич.
-Начнешь работать, там будут все условия, довести установку до серийного выпуска, парадокс, но нашими разработками кажется всерьёз заинтересовались западные инвесторы. Пойми здесь скоро наступят черные времена, я это чую, у меня нюх как у старой суки, и воплотить наши идеи удастся по меньшей мере лет через двадцать не раньше, я стар и болен, я не доживу, а ты молод, а молодость как известно авантюрна, ты просто обязан, обязан, сынок, так что иди и готовь доклад, да, и все материалы и расчеты должны быть в полном порядке, ступай.

Я не знал, как реагировать на предложение Ростика с одной стороны нужно радоваться перспективная работа за границей, где есть возможность заниматься любимым делом, которому однажды решил посвятить всю жизнь, а с другой это прощание с родиной, мечтой и той надеждой на счастье, что подарило мне это убежавшее лето, но может так будет и лучше. Может там, в дали быстрей заживет моя душевная рана. Одним словом я пребывал в том сложном душевном состоянии, которое можно было описать лишь одним словом: неведение.

Вечером я позвонил Сашке, сказал, что нужно поговорить, он тут же примчался. Я всё рассказал ему и о перспективах, предложенных Ростиком, и о той, своей всё не заживающей душевной ране. Он внимательно слушал меня и вынес свой вердикт.

-Всё просто замечательно Ванька, уйдешь в работу, перспектив там больше, да и дело начатое вами продолжишь, а это главное, ведь что мужика то мужиком делает работа любимая, да друзья верные, ну и бабы конечно, куда без этого.
-Прав ты Сашка, ох как прав, да видно не заслуживаю я полноценного то счастья, видишь, как вот обернулось то всё и главное понять нечего не могу.
-В ней это проблема Ванька, точно говорю тебе в ней, забудь ты её, навсегда, другую найдешь, а её вычеркни и забудь , и всё что связано с ней, просто забудь.

Я нечего не мог забыть, и наверно поэтому боль была сильной, невыносимой, то и дело напоминающей о себе на протяжении всех этих лет. Эта боль не понимания, сомнения, боль воспоминаний о том, так кажется стремительно убежавшем от меня лете, подарившем столько радости, тепла, света и надежд, и в тоже время забравшем у меня надежду на счастье, о котором мечтал, но ведь не может быть вечного счастья.

И когда человек поистине счастлив? Только когда перестаёт бояться потерять обретенное счастье, нет человек поистине счастлив тогда когда перестает задумываться о том, что такое счастье. А дальше, как только человек обретает так называемое счастье, то сразу же боится потерять его - и он уже не счастлив. Я был счастлив? Когда? Какие мгновения, секунды, моменты своей жизни я мог вспомнить как самые радостные и светлые? Детство? Молодость? Рождение дочери? Встречу с Ларисой?

Неужели подлинное счастье лишь в прошлом, в том, что навсегда утрачено? Лишь теряя, обретаешь некое ощущение неповторимости прожитого, и только воспоминание о нем рождают какую-то особую радость, и вновь появляется надежда, так может счастье лежит только в прошлом и живет лишь в воспоминаниях, ведь только прожив можно понять это. И возвращение к прошлому необходимо, чтобы вновь почувствовать себя счастливым, вновь обрести утраченное.

Неужели прошлое это просто печаль по тому чего уже нельзя повторить и вернуть, как первую любовь, как когда-то залитую майским солнцем поляну у рощи, как то золотое время конца мая, теплый берег у самой голубой прозрачности воды, как те наши надежды на долгую, счастливую жизнь, и то обещание, что дали там друг другу, во, что бы то ни стало вернуться сюда, ровно через двадцать лет, с цветами и шампанским.

И всё это не раз снилось мне и всякий раз просыпался я с какой-то неподдельной явственной печалью, с непреодолимым желанием повторить всю эту явь, испытанную, но уже где-то потерянную, пережить снова и снова те неповторимые ощущения, уже тогда дав лишь себе, обещание во, чтобы бы, то не стало самому отправиться на ту поляну, к той голубой прозрачности воды, чтобы еще раз окунуться в теплый плен приятных воспоминаний, пережить и повторить еще раз те прелестные моменты жизни.

И многое изменилось с тех пор, столько времени прошло, с легкой руки Ростика я остался работать за границей, теперь возглавляю крупный научный институт, занимаюсь перспективными исследованиями, можно сказать воплощаю в жизнь его идеи, жаль он не дожил, последний раз я приезжал сюда проститься с ним, помню, как до крайности тяжелы были те последние минуты на кладбище парной духотой перед дождем, затянувшейся панихидой, как невыносимо длинны и мучительны были речи сотрудников института и коллег, их неумеренные в горестном упоении слова: талантливый, выдающийся ученый, академик, наш прославленный директор института Ростислав Сергеевич Дицкий. И тогда я наверное впервые задумался о смысле бытия, о бренности и скоротечности жизни.

Кто же сказал, что человек может быть счастлив только тогда, когда станет бессмертен? Но какой здесь смысл? Познать великую тайну жизни и смерти – как познать? Значит, найти невозможное, крайнее… исчерпать до дна все страдания, сомнения, поиски, борьбу и лишить людей самого смысла жизни, а значит – и временной радости преодоления. Да, да, в этом непреложная суть. Так, может быть, смерть – высшее познание последней истины? Какая знакомая мысль… Чья мысль? Не все ли равно… Нет, человек полностью счастлив тогда, когда овладевает непостижимой тайной, перестает бояться смерти.

Сашка, он, кажется, нечего не боялся, даже смерти, мы говорили с ним об этом в ту, нашу последнюю встречу, жаль вот с ним проститься не успел. Слишком поздно узнал из прессы о его гибели. Всего лишь несколько строк буквально потрясли меня: во дворе своего дома был застрелен президент финансовой группы «КАС» Александр Борисович Савельев.

Эх, Сашка, Сашка, за что же тебя уложил патрон на проталину в старом дворе? За что ты заплатил столь высокую цену? Был ли ты счастлив? Постиг ли ты ту великую тайну? В чем был смысл твоей жизни, во временной радости преодоления? В чем истина, понять это можно, лишь дав четкое определение, что же такое счастье? Всё завязано на этом. Так что же оно, каждодневный мир с его прошлым и будущим, или любовь к человеку, а может падающая звезда в ночном майском небе или сумма плотских наслаждений? Только не это, нет, я знавал многих женщин, спал даже с чернокожими, Цирцеями, но ни одна из них не смогла разжечь огонь в моей душе, и чувство нежной трепетной радости, возбужденное во мне Ларисой не повторялось. И до сих пор лишь при мысли о ней радостно и сладко замирает моё сердце.

И по прежнему столь явственно живо в моей памяти то дивное давно прошедшее время, то уже по-летнему жаркое майское утро и тот берег возле голубой прозрачности озера, где всё началось двадцать лет назад уже в другой, казалось, обещавшей долгое счастье жизни, где истина и её смысл был лишь в одном: в наслаждении неотразимой прелестью Ларисы, её раскрывшейся женственностью и красотой, в полном слиянии с ней и в проникновении в её внутренний, лишь только начавшейся открываться мне мир, на том берегу, пахнущим каким-то нежно-медовым уже практически летним счастьем. И все эти годы я не забывал о том обещании, прийти сюда двадцать лет спустя, ровно в тот самый день, на тот берег к тому озеру.

И здесь по прошествии времени, кажется, нечего не изменилось, всё как тогда. Так же во всем чувствовалась та летняя горячая свежесть, теплого, утра. И как тогда шел я по тропинке, по которой взявшись за руки когда-то мы с Ларисой неслись навстречу своему счастью, мимо орешника, через, казалось вечно зеленеющее, кукурузное поле, до опушки рощи, дальше вниз к озеру, на ту самую поляну. Жаль, что теперь один без неё, но все, же по дороге нарвал полевых цветов, помнится, она очень любила, васильки и незабудки, жаль, только что без шампанского, его с собой принесла Лариса.

май 1993, 2014

Теги:

Комментарии

#0 12:06 22-09-2015Антон Чижов

рубрека

#1 12:56 22-09-2015дядяКоля

не смог осилить. автор, у тебя что-то с диалогами проблема и с запятыми.

#2 14:33 22-09-2015Стерто Имя

не.. скролить слишком долго. ты, автор, умирать штоли собрался, што столько напостил за раз?

#3 15:05 22-09-2015Белая ворона

Страшное дело

Комментировать

Еше свежачок

14:55 26-12-2024

Владислав Смирнов

На будущее

[4] [Графомания]

Вся жизнь – дорога в никуда,
И мы живём в самой дороге,
И не попасть нам никогда
Ни в ад, ни в рай в таком вот роде.

Всё то, что делаем сейчас,
Оно важно для нас в моменте,
А то, что мыслим про запас,
Не будет нужно после смерти....

[дальше]

14:21 16-12-2024

Виктор Михальцов

Откровения под баночку пива

[2] [Графомания]

Как мало на свете любви,
Примерно, как в капле воды
Стекающей понемногу,
Встречающей по дороге
Таких же подруг по счастью,
Сливающихся в одночасье
В штормящую бурю из слов,
Громящих покой валунов.

Как много на свете беды,
Примерно, как в море воды
Ушедшей под траурный лёд....

[дальше]

15:37 15-12-2024

Путник

Предновогоднее любимой

[10] [Графомания]

Смотрю на милые глаза,
Все понимают, не осудят,
Лишь, чуть, волнуется душа,
Любовь, возможно, здесь ночует

Я встретил счастье, повезло,
Недалеко, живет, играя,
Черты твои приобрело,
Как поступить, конечно, знаю

Как важен правильный ответ,
Мне слово ваше очень ценно,
Цветы, в руках готов букет,
Все остальное, несомненно....

[дальше]

16:00 03-12-2024

Виктор Михальцов

Гуманист

[21] [Графомания]

Ты слышал её придыханья,
В детсадовском гетто тебя забывали.
Срезал до неё расстоянье,
По тонкому льду на салазках гоняя.
О будущем ей напевая,
Гоним препаратами по парапетам,
Шагал вдаль по окнам стреляя,
Людей поражая синхронным дуплетом....

[дальше]

09:00 28-11-2024

Виктор Михальцов

Чувство меры

[3] [Графомания]

1
Любви пируэтами выжатый
Гляжу, как сидишь обнимая коленку.
Твою наготу, не пристыженный,
На память свою намотаю нетленкой.
2
Коротко время, поднимешься в душ,
Я за тобой, прислонившись у стенки,
Верный любовник, непреданный муж,
Буду стоять и снимать с тебя мерки....

[дальше]

Главная	Авторы
Редакция	Сценарное бюро
Откровения	Заслать текст